Они перестали кричать «графоман!» и начали писать «мне вас жаль». Разбираем самую опасную мутацию уставшей императрицы — ту, что пережила ярость и обрела "высшее понимание".
Тишина после бури, или удушение в объятиях
Приветствую вас, мои прозревшие вопреки туману. С вами — Петербургский Странник. И если вы думали, что после «Воя на болотах» битва окончена, то вы недооцениваете нашего Города. Он — гений адаптации.
Вой фурий стих. Мой бронированный бункер больше не сотрясают удары каблуков, сумок-матрёшек и обвинения в «понаехстве». На смену ярости пришло нечто куда более липкое и опасное. Вкрадчивый шёпот. Диагнозы, завёрнутые в фальшивое сочувствие. Вместо «Графоман!», «К психиатру!» и «Позор!» я теперь читаю:
🔹«Мне вас так жаль...»
🔹 «Я чувствую вашу боль, вам нужно исцеление...»
🔹 «Вы просто проецируете свои травмы...»
🔹 «Лечиться, лечиться и ещё раз лечиться!»
Это не мирный договор. Это новая тактика. Самые хитрые из «уставших императриц» мутировали. Они поняли, что агрессия лишь подтверждает мои слова, и перешли на высший уровень защиты — псевдодуховное снисхождение. Город-вампир изменил тактику, он сменил клыки на шприц с успокоительным. Вместо прямого удара он решил удушить нас в объятиях. Вместо фурий выпустил на арену... своих жриц. Последнюю и самую опасную мутацию "уставшей императрицы" — "просветлённую страдалицу".
Эта особь не рычит. Она жалеет. Не бьет — гладит (удушающе крепко). Не обвиняет — диагностирует (с высоты своего мнимого превосходства).
Давайте же взглянем на этих новых обитательниц болот культурной столицы. Тех, кто больше не фурии, а «проработанные», «осознанные» и «ресурсные» существа.
Сегодня мы выбьем этот шприц из его рук и посмотрим, что за яд в нём содержится. Добро пожаловать на третий акт нашей трагикомедии.
Экспонат №1: «Психолог-самоучка» и её диагноз по аватарке
Первой на поле боя выходит она — воительница света с дипломом марафона «Как стать психологом за три дня». Она купила книжку по психологии для чайников (прочла десяток страниц). Теперь ставит диагнозы всем — своему коту, мужу философу-алкоголику, соседке по лестничной клетке и неизвестным авторам в интернете. Её оружие — не оскорбление, а обесценивание через псевдоанализ.
💬 Её комментарий: «Странник, очевидно, у вас в детстве были сложные отношения с матерью. Вся эта агрессия к женщинам — это крик о помощи. Проработайте свои травмы, и вы перестанете видеть в петербурженках врагов. Обнимаю».
Понимаете гениальность хода? Это высшая форма защиты, которую выработал Город в своих обитательницах. Она не спорит с вами. Она ставит вам диагноз. Она превращает ваш социальный анализ в свой личный психотерапевтический кейс, где она — мудрый доктор, а вы — пациент с неврозом. Одним движением превращает социальный памфлет в личный анамнез автора. А себя — из объекта критики в заботливого врача.
Если я не могу опровергнуть твои слова, я объявлю тебя больным, а значит, твои слова — просто симптом. В Петербурге, где каждый второй — Фрейд на минималках, а Достоевский вколочен в подкорку, это самый ходовой товар.
Она больше не жертва вашей сатиры. Она — целительница вашей израненной души. Это позволяет ей полностью обесценить ваши слова и возвыситься над вами. Классический питерский приём — претензия на интеллектуальное превосходство при полном отсутствии реальных аргументов.
Её «диагноз» мне — на самом деле диагноз самой себе. Она так долго убеждала себя, что её неудавшаяся жизнь — это не результат её выбора, а «непроработанные гештальты», что теперь видит их в каждом, кто смеет сказать правду. Город научил её главному фокусу: не можешь починить свою протекающую крышу — назови это «медитативной практикой принятия несовершенства мира».
В каждом её слове читается: «Если ты видишь проблему в городе — проблема в тебе». Идеальная система самозащиты, достойная града Петрова: поражение всегда объявляется личной виной проигравшего, а не системным сбоем.
Она знает о психологии примерно столько же, сколько экскурсовод из "Псковтуриста" — о тайных комнатах Эрмитажа. Но в своей голове она — профессор Фрейд в юбке, спустившийся с академических высот, чтобы просветить заблудшие души.
Что особенно забавно: она сама живёт в типовой двушке на окраине, ходит в том же пальто десять лет и хранит пакеты... нет, не в контейнере. В шкафу. Потому что "осознанное потребление". Но её внутренняя работа (как ей кажется) делает её не просто питерской тёткой, а "глубокой личностью".
Экспонат №2: «Эзотерическая Дева» и её бой с низкими вибрациями
Следом за ней из астрала является другая сущность. Работает она бухгалтером в строительной компании. Но это днём. А по вечерам она — проводник космических энергий, хранительница кристаллов и трансформатор кармических вибраций. Она не лечит, она — вибрирует. И, конечно же, я мешаю её вибрациям.
💬 Её комментарий: «Автор находится на очень низких вибрациях. Он питается негативной энергией, которую сам же и генерирует. Таким людям нельзя отвечать, чтобы не вступать в резонанс. Я просто посылаю ему лучи света и добра. Ему нужно чистить карму, а не писать статьи».
Это питерская классика! Город Достоевского, мистиков Серебряного века и масонских лож породил особую породу женщин, которые прячут свою банальную неустроенность за картами таро и "ресурсным состоянием". Их духовность — это тот же пакет с пакетами, только завёрнутый в мандалы и карты таро, окуренный палочками с "Апрашки".
Она не живёт в Мурино, она — «в своём потоке». У неё не ипотека, а «кармический долг». Муж-алкоголик — не проблема, а «учитель». А Петербургский Странник — не критик, а просто «токсичный человек с заблокированной чакрой».
Объявив меня «низковибрационным», она строит вокруг своей серой реальности непробиваемый энергетический купол. Ведь если ты внутри купола, то всё, что снаружи пытается докричаться до тебя, — это просто «негатив», от которого нужно защищаться аффирмациями. Она не в Купчино, она — в Шамбале, до которой просто ехать через станцию метро «Проспект Ветеранов».
Её прорванные колготки — это не признак нехватки денег, а "урок непривязанности к материальному". Её однообразные будни — это не скука, а "медитативная практика". Она не просто живёт в сером Петербурге — она видит в этой серости вселенскую мудрость и уроки кармы.
Она обожает говорить о Вселенной, но давно не смотрела на звёзды. Она проповедует свободу от материального, но первого числа стоит в очереди за зарплатой. Рассуждает о том, что "всё — иллюзия", но до слёз расстраивается, когда соседка покупает пальто дороже, чем у неё.
Она — как эти загадочные метафизические скульптуры на Малой Садовой: вроде что-то глубокое символизирует, но на самом деле — просто странная форма, за которой нет настоящего содержания.
Экспонат №3: «Просветлённая Страдалица» — вершина мутации
И вот она. Финальный босс. Венец творения Города. Женщина, которая не просто смирилась со своей участью, а возвела её в культ. Она не защищается, не лечит и не вибрирует. Она — сочувствует мне. Она прошла всё: ярость, отрицание, торг. И дошла до высшей формы — питерского принятия. Принятия своей серости как знака избранности.
💬 Её комментарий: «Мне вас искренне жаль. Вы так одиноки и несчастны, раз видите мир в таких чёрных красках... Когда-нибудь вы тоже найдёте свой путь к гармонии и принятию. А пока... что ж, каждый проходит свои уроки. Ваша боль — это тоже путь».
Бинго! Это вершина эволюции «уставшей императрицы». Она больше не злится, что её назвали уставшей. Она сделала свою усталость и страдания... знаком избранности. Она превратила поражение в победу, причём самым питерским из возможных способов — объявив свои страдания особой формой просветления.
«Уставшая императрица» перестала стыдиться своей усталости. Она сделала её знаком избранности. Она — мученица, познавшая «тлен бытия» и «экзистенциальную глубину», доступную только «настоящим петербуржцам». Её потухший взгляд — это не апатия, а «мудрость». Её серое пальто — не от бедности, а от «неприятия вульгарной яркости». Её жизнь без радости — это не поражение, а «высокий духовный подвиг».
Она смотрит на меня не как на критика, а как на наивного, крикливого юнца, который ещё не понял, что истинная «питерскость» — это умение красиво и глубокомысленно страдать. Вы пишете о сером небе как о проблеме — она видит в нём "сорок оттенков вечности". Вы говорите о промозглом ветре — она называет его "дыханием Балтики".
Она победила, превратив свой яд в нектар. Она не просто оправдала свою тюрьму — она объявила её храмом. Не получила повышение? "Деньги — это не главное". Муж ушёл? "Теперь я свободна для самопознания". Не была в театре 15 лет? "Я нашла театр в себе".
Она похожа на Исаакиевский собор: снаружи величественная конструкция, внутри — холод и гулкая пустота, а под фундаментом — болото, которое медленно, но верно её засасывает.
Как распознать "просветлённую страдалицу" в дикой природе?
1. Она никогда не скажет, что ей плохо. Она скажет, что она "в процессе".
2. Она не признаёт, что у неё нет денег на новое пальто. Она "выбирает осознанное потребление".
3. Она не согласится, что её жизнь однообразна. Она "ценит стабильность и глубину".
4. Она не скажет, что одинока. Она "в диалоге с собой".
5. Она не купит билет в театр, но купит книгу "100 спектаклей, которые должен увидеть каждый" — и поставит её на видное место.
И самое главное — она всегда, ВСЕГДА будет жалеть тех, кто ещё не достиг её "уровня понимания". Тех, кто ещё борется, возмущается, пытается что-то изменить. Она смотрит на них с высоты своей капитуляции, которую назвала мудростью, и шепчет: "Когда-нибудь ты тоже поймёшь...".
Противоядие: как не стать "просветлённой страдалицей" (и что делать, если уже становишься)
Признайтесь честно. Читая предыдущие абзацы, вы узнали если не себя, то соседку, подругу, коллегу? А может, поймали себя на мысли: "Ой, а я ведь тоже иногда так говорю..."? Не паникуйте. Питерская мутация обратима. Даже на поздних стадиях.
Вот пять экстренных мер спасения от превращения в "просветлённую страдалицу":
1. Перестаньте называть поражения "уроками судьбы". Не получили повышение? Не говорите: "Значит, не судьба". Скажите: "Надо придумать другой план". Петербургский яд №1 — это фатализм под маской глубокомыслия.
2. Проведите ревизию своих "духовных" оправданий. Каждый раз, когда слышите внутренний голос: "Я слишком глубока для этого мира", переводите на человеческий: "Я боюсь выйти из зоны комфорта". Будьте честны хотя бы с собой — город-вампир питается вашим самообманом
3. Купите билет. Любой. В театр, на выставку, на концерт. Не откладывайте на потом. Поверьте, ваша "осознанность" никуда не денется, если вы потратите 1000 рублей на живые эмоции вместо очередной книги по саморазвитию, которую вы всё равно не прочитаете..
4. Перестаньте жалеть других. Особенно тех, кто не просил вашей жалости. Это не сострадание — это скрытая форма превосходства. Подумайте: когда вы в последний раз говорили "мне тебя жаль" человеку, которым восхищаетесь? Никогда. Потому что жалость — это всегда взгляд сверху вниз.
5. Сделайте что-нибудь "недостаточно интеллигентное". Спойте караоке. Танцуйте на набережной. Носите яркие цвета. Громко смейтесь в кафе. Питерская "просветлённость" боится искреннего веселья как огня — оно разрушает всю конструкцию возвышенного страдания.
Особая порода: питерские мужчины-страдальцы
А теперь — бонусный экспонат! Да, друзья, мутация затронула не только женщин. Петербургский "просветлённый страдалец" мужского пола — отдельный вид городской фауны, реликтовый и оттого еще более опасный, достойный отдельной витрины в Кунсткамере.
Это вишенка на торте из серого гранита и экзистенциальной тоски.
Знакомьтесь, назовем его условно - Васисуалий Лоханкин, 58 лет. Технический интеллигент в третьем поколении, ходячая цитата из неопубликованных мемуаров. Ходит в одном и том же свитере с замшевыми заплатками на локтях, которые он с гордостью называет "следами долгих бдений над рукописями" и потому что "в эпоху тотального потребления только так и можно выразить протест". На самом деле, он просто протёр их за столом, пока смотрел на YouTube лекции по истории архитектуры.
Он постоянно размышляет о сермяжной правде (она же посконная, домотканая и кондовая), создавая вокруг себя мощнейшее поле имитации бурной деятельности. Его гардероб, как Крюков канал — узкий, тёмный и не менялся с прошлого века. Может часами рассуждать о типах кладки петербургских домов, но лампочку в подъезде вкрутить — это "не для человека умственного труда". На его книжных полках — полное собрание Достоевского с закладками на самых депрессивных страницах и "История российского флота", открытая на разделе "Кораблекрушения".
Его типичный комментарий:
💬«Ваша проза, уважаемый Странник, как этот город: снаружи брутальна, внутри — болезненно трепетна.
Я, как человек, переживший две денежные реформы, три политических режима и девять директоров ЖЭКа, могу сказать — в вас живёт настоящий дух раннего периода петербургского андеграунда. Я застал настоящий Ленинград, где водку пили из гранёных стаканов, а не из этих ваших хипстерских шотов, и потому могу сказать — вы на верном пути. Но! Не трогайте моё мировоззрение своими грязными лапами!
В смысле, вам не хватает трагического экзистенциального надрыва, который даётся только десятилетиями созерцания свинцовых туч над Исаакием. Заходите ко мне на чай, я расскажу вам, как мы слушали на бобинах Цоя на чердаке дома Мурузи... и покажу свою коллекцию дореволюционных кирпичей с клеймами».
Анатомия мужской мутации, или Привет от бывшего
Да, друзья, это ОН. Тот самый "муж-философ-алкоголик", от которого сбежала наша первая героиня, "психолог-самоучка". И развелись они не из-за его запоев (водка, по его мнению, — это "часть культурного кода, довлатовский эликсир"). Они разошлись во взглядах на творчество Сокурова. Она сказала, что его фильмы "ресурсные", а он назвал её "мещанкой, не способной постичь метафизику кадра".
Васисуалий — это финальная стадия мужской мутации. Он не просто принял свою серость — он превратил её в историческую миссию. Он не неудачник — он "хранитель традиций". Не бедный — а "независимый от вульгарного материализма". Не безработный — а "занят фундаментальным осмыслением бытия". Не несостоявшийся — а "непризнанный гений", который пишет в стол роман с рабочим названием "Невская купель: диалектика небытия в архитектуре раннего классицизма". Не может закончить, потому что "современный язык слишком опошлен".
Он устроит вам скандал, если вы назовете поребрик бордюром. Но при этом искренне считает, что "кешбэк" — это новый сорт голландского сыра, который ему "не по карману и не по нутру". Его квартира, заваленная книгами, — это не бардак, а "творческий хаос". Эти книги он перечитывает по кругу уже тридцать лет, но закладки в них не сдвинулись ни на миллиметр. Между страницами иногда обнаруживаются засохшие хлебные крошки и чаинки — свидетельства его "интеллектуальных чаепитий" эпохи раннего Ельцина.
Он страдает за интеллигенцию так истово, словно получает за это северную надбавку к пенсии. Его духовные терзания над чашкой растворимого кофе "3 в 1" (потому что "настоящий кофе сейчас никто не делает") напоминают сцену из "Идиота", только без княжны и с большим количеством вздохов о судьбах России.
Каждое утро Васисуалий проводит особый ритуал: просыпается, смотрит в окно на серое небо и произносит сакраментальное: "Да-с, батенька, день-то нынче совсем как вся наша жизнь — промозглый и безнадёжный". Потом идёт на кухню и полчаса готовит чай, параллельно рассуждая о тяготах жизни творца среди профанов.
Его маршруты, как линии петербургского метро — предсказуемы и никогда не выходят за пределы кольца. "Дом — продуктовый — киоск с газетами — скамейка у памятника — рюмочная "Традиция" (только по средам) — дом". В рюмочной он неизменно берёт "сто грамм за скорбь интеллигенции" и произносит тост о "Петербурге, который мы потеряли".
По его мнению — это не бытовуха, а "экзистенциальная прогулка по следам Раскольникова".
Однажды молодая соседка пригласила его на концерт современной музыки. В ответ он произнёс речь длиной в двадцать минут о том, что "после Шостаковича всё, написанное в этой стране — лишь жалкая попытка подражания". На самом деле он просто боялся не найти туалет в незнакомом месте.
Иногда по вечерам, налив себе "ерша" по "аутентичному рецепту", он пытается вступить в астральную связь с нашей "Эзотерической Девой", чтобы обсудить с ней низкие вибрации современной поэзии. Но она его блокирует. Говорит, от его энергетики у неё не только вянут фикусы, но и скисает заряженная на лунный свет вода.
Васисуалий Лоханкин — как тот самый знаменитый питерский дворик-колодец: снаружи пахнет историей и аутентичностью, внутри — сырость, заброшенность и гулкая пустота. И чем дольше в нём находишься, тем сильнее ощущение, что солнце — это просто безвкусная выдумка для туристов с Невского проспекта.
Но в его защиту скажем: в отличие от "просветлённой страдалицы", он хотя бы честен в своём уютном отчаянии. Он не утверждает, что счастлив — он возвел свою тоску в ранг искусства. В этой его заброшенности есть какое-то стихийное величие, которого нет в глянцевых фасадах новостроек.
И если вы когда-нибудь встретите Васисуалия в "Буквоеде" (отдел "Философия", подотдел "Экзистенциализм"), знайте: он стоит там не потому, что читает Сартра. Просто там самые мягкие кресла и бесплатный Wi-Fi для комментариев о падении нравов в сообществе "Настоящий Петербург".
Питер, который мы потеряли (и никогда не имели)
"Просветлённые страдалицы" и их мужские аналоги — последняя линия обороны города-вампира. Когда гнев не сработал, когда ярость не помогла, он выпустил на арену этих "мудрецов болотной печали", чтобы они своей фальшивой духовностью заразили и остальных.
Но за их возвышенными речами о "петербургской тоске как особом виде просветления" скрывается страшная правда: они прославляют не реальный Петербург. Они создали его суррогат — город-фантом, город-оправдание, город-индульгенцию для собственной несостоявшейся жизни.
Настоящий Петербург — совсем другой. Он разный. Он живой. Он не сводится ни к парадным открыткам для туристов, ни к бесконечному страданию в промозглом ноябре.
Достоевский видел в Петербурге не только боль и надрыв, но и красоту. Ахматова воспевала не только страдание, но и любовь. Бродский писал не только о тоске, но и о свободе.
"Просветлённые страдалицы" выбрали из петербургского наследия только одну ноту — минорную. И зациклили её, как заевшую пластинку. Превратили целую симфонию в монотонный скрип.
Просветление — это когда видишь свет. А не когда убеждаешь себя, что твоя тьма — это и есть свет.
Настоящая питерская интеллигентность — это не нытьё в серых тонах и не возвышенные речи о страданиях. Это способность видеть красоту сквозь серость, находить радость вопреки обстоятельствам и не путать глубину с депрессией.
Просветлённые страдалицы, жалеющие Странника, на самом деле боятся одного — признать, что мы правы. Что их "глубокая мудрость" — это просто красиво упакованное поражение. Что их "духовный взгляд на мир" — это просто набор оправданий. Что их контейнеры для пакетов, курсы по "женской энергии" и книги по псевдопсихологии — это та же копеечная экономия и попытка придать смысл бессмысленной рутине.
Петербург достоин большего. И вы — тоже.
Снимите с себя эту маску просветлённой печали. Под ней живой человек, которому не обязательно страдать, чтобы быть настоящим петербуржцем.
Если мои слова задели вас — значит, ещё не всё потеряно. Значит, под всеми слоями "питерского просветления" ещё осталось что-то настоящее. Что-то живое, способное чувствовать не только возвышенную тоску, но и простую человеческую обиду, радость, надежду.
И этим настоящим я вас поздравляю.
💸 Поддержать борьбу с "просветлёнными страдалицами":
Этот текст — не упрёк, а попытка разорвать последнюю и самую коварную маску Города-вампира. Если вам важно видеть Питер без грима и иллюзий — кнопка "Поддержать" под статьёй даст мне силы продолжать говорить то, о чём все молчат. Один клик — и вы вкладываетесь не в меня, а в своё освобождение от городских чар. А если вдруг Елена Павловна решит поддержать — обещаю купить ей не книгу по саморазвитию, а билет на комедийное шоу. Хотя это уже совсем фантастика.
P.S. Васисуалию Лоханкину — отдельный привет. Знаю, вы читаете этот текст в своём свитере с заплатками. Может, хватит пересматривать "Осенний марафон" как руководство к жизни?
P.P.S. Всем, кто узнал себя и обиделся: я не высмеиваю настоящую боль и реальные страдания. Я высмеиваю превращение этого страдания в бренд, в позу, в социальную маску. Потому что настоящая боль заслуживает исцеления, а не культа.
🌒 Если вы услышали что-то между строк — Странник продолжает говорить и вне этой статьи. Глубже. Тише. Без шума.
👉 Тайная библиотека Петербургского Странника
❗Если вы хотите понять, с чего всё началось — эта история расскажет вам всё.
✍️ Петербургский Странник (Мастер)
(Писал, пока "просветлённые" ставили мне диагноз по аватарке. Кажется, они не заметили, что я смотрю не в камеру, а на их рентгеновский снимок.)
📌 Эта статья — из серии «💀 Питер. Без прикрас (Сквозняк под ребро)». Добро пожаловать туда, где Город снимает парадный фрак и остаётся в одной серой, застиранной майке.
🔔 Подписывайтесь на «Петербургский странник» — здесь мы не приукрашиваем Город. Мы снимаем с него маску. Даже если под маской "просветлённого страдания" прячется обычная человеческая усталость.
👉 В Telegram-канале «Это Питер, детка» — ещё жёстче, ещё честнее. Для тех, кто готов услышать, как воет Город... и почему он особенно боится тех, кто научился смеяться сквозь его вечный дождь.
.......
Просветление — это когда видишь свет. А не когда убеждаешь себя, что твоя тьма — это и есть свет.