Анжела стояла у окна, наблюдая за вечерней суетой улицы. В руках она держала документы — те самые, что перевернули её представление о собственной жизни. Восемь лет брака растворились в одном коротком разговоре с нотариусом, словно их и не было никогда.
— Опять торчишь у окна? — голос Игоря прорезал тишину. — Сколько можно изображать страдалицу?
Анжела не обернулась. За последние месяцы она научилась не реагировать на его колкости. Игорь подошёл ближе, от него пахло чужими духами — приторными, дешёвыми. Такими, какие она никогда бы не стала носить.
— С Кристиной встречался? — спросила она ровно, без упрёка.
— А тебе какое дело? — Игорь прошёл на кухню, загремел посудой. — Моя жизнь, что хочу, то и делаю.
— Твоя жизнь, — повторила Анжела. — Интересная формулировка для женатого мужчины.
— НЕ НАЧИНАЙ! — рявкнул он. — Достала уже своими нравоучениями. Думаешь, я не знаю, почему ты терпишь? Квартирка-то мамочкина, вот и цепляешься.
Анжела медленно повернулась к нему. В полумраке комнаты её лицо казалось бледным, почти прозрачным. Игорь стоял в дверном проёме — растрёпанный, с расстёгнутым воротником рубашки, на которой виднелся след губной помады.
— Мамина квартира, — произнесла она задумчиво. — Ты прав. Это квартира моей матери.
— Вот именно! — Игорь налил себе воды, выпил залпом. — И что толку? Старуха живёт у сестры в Сочи третий год, а мы тут ютимся в её хрущёвке. Могли бы давно продать, купить что-то нормальное.
— Нормальное? — Анжела подошла к столу, села напротив. — А что для тебя нормальное, Игорь?
— Да хватит философствовать! — он раздражённо махнул рукой. — Знаешь же — трёшка в новостройке, машина приличная, а не эта развалюха. Жить по-человечески, а не считать каждую копейку.
— На мою зарплату медсестры?
— На НАШУ зарплату! Я тоже работаю, между прочим.
— Да, конечно. Охранником в супермаркете. Большие деньги.
Игорь резко встал, стул с грохотом отъехал назад.
— Опять ты за своё! Презираешь меня, да? Думаешь, я неудачник?
— Я ничего не думаю, — Анжела достала из папки документ. — Я просто констатирую факты. Вот, кстати, ещё один факт.
— Что это?
— Дарственная. Мама переписала квартиру на меня. Месяц назад.
Игорь замер. Его лицо вытянулось, глаза расширились от изумления.
— Что? Как... почему она не сказала?
— А зачем? — Анжела убрала документ обратно. — Ты же с ней не общаешься. «Старуха», «тёща надоела» — твои слова, если не ошибаюсь.
— Но... но мы же муж и жена! Это общее имущество!
— НЕТ, — заявила Анжела. — Это подарок. Личное имущество, полученное в дар. При разводе не делится.
— При каком ещё разводе? — Игорь попытался взять себя в руки. — Ты о чём вообще?
— О том, что завтра подаю заявление.
— Да ты с ума сошла! Из-за Кристины, что ли? Да это ничего не значит!
— Кристина — двадцать третья за восемь лет, Игорь. Двадцать третья, о которой я знаю. Возможно, были и другие.
— Откуда ты...
— Оксана из химчистки — моя пациентка. Милена из цветочного — тоже. Удивительно, как много людей готовы поделиться информацией с медсестрой, которая делает им уколы. Особенно когда видят обручальное кольцо и фотографию мужа на заставке телефона.
Игорь опустился на стул. Его лицо приобрело землистый оттенок.
— Анжела, давай поговорим спокойно...
— Мы говорим спокойно. Я совершенно спокойна.
— Послушай, я... я признаю, был неправ. Но мы же столько лет вместе! Можно всё исправить!
— Исправить? — Анжела встала, прошла к шкафу, достала чемодан. — Знаешь, что ты сказал мне в день свадьбы? «Повезло тебе, Анжелка, такого мужика отхватила. Теперь заживёшь!» Помнишь?
— Ну и что? Это же комплимент был!
— Это была установка. Ты с самого начала считал, что оказал мне честь, женившись. Простой медсестре из обычной семьи. А то, что я любила тебя, поддерживала, когда тебя уволили с третьей работы подряд, не спала ночами, когда ты болел, — это всё не в счёт.
— ХВАТИТ! — Игорь вскочил. — Не надо сейчас вспоминать, кто что сделал! Ты тоже не подарок — вечно усталая, недовольная...
— Усталая — да. После двенадцатичасовых смен. Недовольная — тоже да. Потому что приходила домой, а там — грязная посуда, разбросанные вещи и записка «Ушёл к друзьям».
— К друзьям! Не к бабам же!
— К Кристине ты тоже «к друзьям» уходил. И к Ларисе. И к Веронике.
— Откуда ты знаешь эти имена?
— Игорь, ты правда думаешь, что я идиотка? Что не вижу переписки в телефоне, который ты оставляешь где попало? Что не слышу, как ты шепчешься в ванной по ночам?
Он молчал, сжимая и разжимая кулаки.
— Но знаешь, что самое противное? — продолжила Анжела, складывая в чемодан вещи. — Ты презирал меня. Всегда. «Анжелка — дурочка», «наивная овечка», «святая простота». Думал, я не слышу, как ты обсуждаешь меня с дружками?
— Это просто мужские разговоры!
— Мужские? Рассказывать, какая у тебя жена в постели «бревно», это мужские разговоры? Хвастаться, что можешь «вертеть ею как хочешь»?
— Кто тебе сказал?
— Никита. Твой лучший друг. Пришёл месяц назад, извинялся. Сказал, что больше не может это слушать. Что ему стыдно за тебя.
Игорь застыл посреди комнаты. В глазах мелькнула злость, потом страх, потом снова злость.
— Предатель!
— Нет, Игорь. Предатель здесь только один. И это не Никита.
Чемодан был собран. Анжела закрыла его, выпрямилась.
— Куда ты собралась? — голос Игоря дрогнул.
— К маме. В Сочи. Она давно звала, но я всё отказывалась. Не хотела оставлять тебя одного.
— А квартира?
— Квартира останется пустой. Пока я не решу, что с ней делать.
— Ты не можешь меня выгнать! Я здесь прописан!
— Я тебя и не выгоняю. Живи. Плати за коммуналку, покупай еду, стирай, убирай. Всё то, что делала я восемь лет. Справишься? И да, ты будешь мне платить по рыночной стоимости аренду, а лесли нет, дверь открыта.
— Анжела, давай не будем... Подумай хорошенько. Ты же одна останешься! Тридцать два года, без детей, кому ты нужна?
Она остановилась в дверях, обернулась.
— Знаешь, Игорь, я думала, ты скажешь что-то другое. «Прости», например. Или «я люблю тебя». Но ты даже сейчас пытаешься меня унизить. Тридцать два года — это не приговор. А дети... Их у нас нет, потому что ты не хотел. «Рано ещё, пожить надо для себя». Восемь лет «рано».
— Я передумал! Давай заведём ребёнка!
— С человеком, который спит с другими женщинами? Который презирает меня? НЕТ уж, спасибо.
— ТЫ ПОЖАЛЕЕШЬ! — крикнул Игорь. — Вернёшься ещё, на коленях приползёшь!
— Возможно, — Анжела открыла дверь. — Но это будет уже не к тебе, и в этой квартире тебя уже не будет.
Дверь захлопнулась. Игорь остался один в квартире, которая внезапно показалась ему чужой и холодной. Он прошёлся по комнатам — везде были следы Анжелы. Вышитые подушки на диване, которые он называл «бабскими штучками». Цветы на подоконниках, над которыми он смеялся. Фотографии в рамках — их свадьба, отпуск в Крыму, Новый год у её родителей.
Телефон зазвонил. Кристина.
— Привет, зайка! Ты где? Я жду уже полчаса!
— Я... я не приду.
— Как это? Мы же договаривались! В ресторан, потом ко мне!
— Кристина, давай встретимся завтра. Поговорить надо.
— Поговорить? — в голосе девушки появились стальные нотки. — О чём это? О твоей жене? Узнала? Ну и что? Ты же говорил, она тряпка, всё стерпит.
— Она ушла.
— Ушла? Ну и отлично! Теперь мы можем быть вместе!
— Кристина...
— Только квартиру эту продай поскорее. Мы же купим нормальную? Ты обещал! В центре, с евроремонтом!
— Квартира не моя.
— Как не твоя? Ты же говорил...
— Я много чего говорил. Квартира на Анжеле. При разводе мне ничего не достанется.
Молчание. Потом холодный смех.
— Так ты что, нищий теперь? Охранник без жилья? Да ты издеваешься!
— Кристина, но мы же...
— Мы — ничего! Думаешь, я с тобой из-за твоей красоты встречалась? Или ума? Ты обещал красивую жизнь!
— Но... ты же говорила, что любишь...
— ЛЮБИШЬ! Да я тебя на дух не переношу! Ты старый, лысеющий неудачник! Мне двадцать четыре года, я могу любого найти!
Гудки. Игорь опустил телефон. В груди разливалась пустота. Он набрал номер Вероники — та сбросила после первого гудка. Лариса — заблокирован. Оля — «абонент недоступен».
Он сел на диван, уткнулся лицом в ладони. Квартира давила тишиной. На столе лежала записка от Анжелы — он не заметил её раньше.
«Игорь, оплата за коммуналку — до 10 числа. Аренда в месяц 25 тысяч, не переведешь, выгоню. Продукты лучше покупать в магазине у дома, там дешевле. Стиральная машинка иногда зависает — нужно выключить из розетки и включить снова. В шкафу есть постельное бельё, полотенца в ванной. Порошок под раковиной. Надеюсь, справишься. P.S. Квартира? Твоя мать оказалась честной женщиной. При разводе ты её не получишь».
Он перечитал последние строчки несколько раз, не понимая. Потом позвонил матери.
— Мам? Это я.
— Игорёк! Сыночек! Как дела? Как Анжелочка?
— Мам, что значит «честная женщина»? Анжела что-то написала про тебя и квартиру...
Молчание. Потом тяжёлый вздох.
— Игорь, я должна тебе кое-что рассказать. Помнишь, ты просил меня уговорить тёщу продать квартиру в которой вы живёте?
— Ну да, полгода назад.
— Я приезжала к ней в Сочи. Поговорила. А Валентина Петровна, она ведь умная женщина, сразу всё поняла. Спросила прямо — почему ты сам не приехал, почему жену не привёз. Я наврала, что вы работаете оба. А она взяла и позвонила Анжеле.
— И?
— И выяснилось, что у девочки выходной. И что ты ей сказал, будто едешь в командировку. А Валентина Петровна тебя в тот день видела. С какой-то женщиной в кафе.
Игорь застонал.
— Она долго со мной разговаривала, Игорёк. Показала фотографии — Анжела ей присылала. Как ты с разными... подругами. Спросила — знаю ли я, что мой сын изменяет жене. Что унижает её, оскорбляет.
— Мам, это не так!
— Не ври мне, Игорь. Я всё знаю. И знаешь, что я ей сказала? Что мне стыдно. За тебя, за себя, что такого воспитала. И что если она решит квартиру дочери отдать, я буду только рада. Потому что Анжела это заслужила. А ты — нет.
— Мама! Ты на её стороне?
— Я на стороне правды, сынок. Ты хорошую девочку потерял. Она тебя любила, а ты... Эх, Игорёк. Я надеялась, ты одумаешься. Но видимо, поздно.
— Мам, поговори с ней! Пусть вернётся!
— Нет. Это твоя жизнь, сам и разбирайся. А я Анжеле только одно скажу — пусть счастливой будет. Без тебя.
Она отключилась. Игорь выронил телефон. В квартире было темно и холодно. Он встал, пошёл на кухню — в холодильнике пусто. В шкафах — тоже. Анжела всегда покупала продукты, готовила. Он даже не знал, где что лежит.
Сел за стол, где ещё утром они завтракали вместе. Она молчала, он листал телефон, отвечал на сообщения Кристины. Смеялся над её шутками про «скучную жену».
Сейчас телефон молчал. Никто не писал, не звонил. Друзья? После истории с Никитой они все отвернулись. «Не мужик ты, Игорь», — сказал Денис. «Анжелу не заслуживаешь», — добавил Максим.
Он открыл чат с женой. Последнее сообщение от него: «Задержусь. Не жди». От неё: «Хорошо». Всегда «хорошо». Что бы он ни писал, ни делал.
Набрал: «Анжела, давай поговорим». Стёр. «Прости меня». Стёр. «Вернись». Стёр.
В итоге написал: «Как ты?»
Ответ пришёл через час: «Нормально. Мама передаёт привет. Документы на развод пришлю курьером. Вещи можешь выбросить или оставить. Мне не нужны».
«Анжела, я всё понял. Давай начнём сначала!»
«Поздно, Игорь. Удачи».
«Ты меня любила?»
Долгое молчание. Потом:
«Любила. Восемь лет любила человека, которого придумала. А тебя настоящего — не знаю. Ты никогда не показывал себя настоящего. Только образ успешного мачо. Жаль, что я так долго велась на эту игру».
«Я изменюсь!»
«Для кого? Для себя — не хочешь. Для меня — уже не надо. Для Кристины? Удачи».
«Она меня бросила».
«Знаю. Она мне позвонила. Хотела «поговорить по душам». Рассказать, какой ты козёл. Я её послушала и сказала спасибо. Она офигела».
«За что спасибо?»
«За то, что помогла мне принять решение. Если бы не она и не остальные двадцать две, я бы, наверное, ещё долго терпела. Из жалости. Из привычки. Из страха остаться одной. А теперь не страшно. Теперь свободна».
Игорь смотрел на экран. Писать было нечего. Все слова казались фальшивыми, пустыми.
Прошла неделя. Игорь жил как в тумане. На работе отстранённо смотрел на камеры наблюдения. Дома питался дошираком и бутербродами. Квартира обрастала грязью — он не умел убирать так, как Анжела. Не знал, как правильно стирать, какой режим включать. Белая рубашка стала серой. Носки потерялись в машинке.
Дома обнаружил, что прорвало трубу под раковиной. Вызвал сантехника — тот содрал втридорога.
Кристина написала через две недели: «Нашла себе нормального мужика. С деньгами. И квартирой. Не то что ты».
Друзья не звонили. На работе сократили часы — кризис. Зарплата уменьшилась вдвое.
Через месяц пришли документы на развод. И фотография из Сочи — Анжела на пляже, загорелая, улыбающаяся. Рядом какой-то мужчина — высокий, спортивный. Подпись: «Знакомься, это Олег. Хирург из местной больницы. Мама познакомила. Хороший человек».
Игорь скомкал фотографию, потом расправил. Анжела выглядела счастливой. Так она не улыбалась уже давно. Года три, не меньше.
Он подписал документы. Отправил курьером. Вечером напился. Утром проснулся на полу, больной и разбитый.
Позвонила мать:
— Игорь, я слышала, развёлся?
— Да.
— И как теперь?
— Никак.
— Сам виноват. Я тебе ещё на свадьбе говорила — береги Анжелу. Таких, как она, единицы. А ты...
— Знаю, мам. Всё знаю.
— Знаешь, да толку? Она сейчас в Сочи счастливая, с нормальным мужчиной встречается. А ты в пустой квартире куковать будешь. Чужой квартире.
— Это временно. Сниму что-нибудь.
— На зарплату охранника? Удачи, сынок.
Она была права. Съёмное жильё стоило гораздо дороже чем квартира Анжелы. Игорь нашёл только комнату в коммуналке на окраине. Переехал через два месяца.
Квартира Валентины Петровны опустела. Анжела приехала через полгода — забрать вещи. С ней был Олег. Игорь видел их из окна напротив — он специально пришёл.
Они выносили коробки, смеялись. Олег что-то говорил, Анжела хохотала, запрокинув голову. Потом он её обнял, поцеловал. Нежно, бережно. Как Игорь никогда не целовал.
Вечером того же дня ему позвонил незнакомый номер.
— Игорь? Это Олег, муж Анжелы.
— Муж? Вы поженились?
— Две недели назад. Слушайте, я звоню по просьбе Анжелы. Она просила передать — квартиру продавать не будут. Валентина Петровна хочет сохранить её для внуков.
— Внуков?
— Анжела беременна. Третий месяц. Мы счастливы.
Игорь выронил телефон. В груди что-то оборвалось. Восемь лет она просила ребёнка. Восемь лет он отказывал. А с этим... за полгода...
Он поднял трубку:
— Поздравляю.
— Спасибо. И ещё... Анжела просила сказать — она не держит зла. Говорит, вы оба были неправы. Она — что терпела. Вы — что не ценили. Но теперь всё в прошлом.
— Да. В прошлом.
— Берегите себя, Игорь.
Короткие гудки. Игорь сидел в своей комнате в коммуналке. За стеной орал телевизор. На кухне ругались соседи. Пахло щами и сигаретами.
Он открыл инстаграм Анжелы. Новые фото — море, пальмы, счастливые лица. Олег, Валентина Петровна, какие-то незнакомые люди. И она — сияющая, в лёгком сарафане, с едва заметным животиком.
Подпись под последним фото: «Счастье — это не когда тебя понимают, а когда тебя любят. Просто так. Без условий и требований. Спасибо судьбе за второй шанс».
Комментарий от Валентины Петровны: «Доченька, ты заслужила это счастье. А квартира? При разводе Олег её не получит — это твоё. Но я уверена, вам и не придётся разводиться. Настоящая любовь — она навсегда».
Игорь закрыл телефон. На столе лежала квитанция за коммуналку. Задолженность — два месяца. В холодильнике — пачка пельменей и просроченное молоко.
Он встал, подошёл к окну. Где-то там, в тёплом Сочи, его бывшая жена начинала новую жизнь. Счастливую жизнь. Без него.
А он остался здесь. В комнате восемь метров. С долгами, одиночеством и воспоминаниями о том, что сам разрушил.
Телефон пискнул. СМС от незнакомого номера: «Привет! Я Алина, подруга Кристины. Она дала твой номер. Говорит, ты одинокий и при деньгах. Может, встретимся?»
Игорь усмехнулся. При деньгах... Если бы она знала.
«Извините, ошиблись номером».
Удалил сообщение. Удалил номер Кристины. Вероники. Ларисы. Всех.
Остался только номер Анжелы. Он смотрел на него долго. Потом написал:
«Прости меня. За всё. Будь счастлива».
Ответ пришёл через минуту:
«Спасибо. И ты постарайся. Жизнь даёт второй шанс всем. Главное — не упустить».
Он хотел написать что-то ещё, но понял — нечего. Всё сказано. Всё кончено.
За окном начинался дождь. Игорь сидел один в пустой комнате и впервые за много лет плакал. По потерянной любви. По разрушенной семье. По счастью, которое сам выбросил в помойку.
А где-то далеко, под южным солнцем, Анжела входила в новый дом. Олег нёс её на руках через порог — старая традиция.
— Осторожно! — смеялась она. — Я теперь тяжёлая!
— Ничего, справлюсь. Буду носить тебя на руках всю жизнь.
— Обещаешь?
— Клянусь.
Валентина Петровна стояла в дверях, вытирала слёзы:
— Молодцы, детки. Будьте счастливы.
— Мама, а квартира в Москве?
— Пусть стоит. Для внуков приготовлена. А бывшего твоего туда больше не пущу. Сменила замки на следующий день после твоего отъезда.
Анжела обняла мать:
— Спасибо тебе. За всё. За поддержку, за веру в меня, за то, что помогла наконец открыть глаза.
— Доченька, ты сама всё сделала. Я только чуть-чуть подтолкнула.
***
Игорь мог биться головой об стену, проклинать себя день и ночь, обещать измениться хоть тысячу раз — но время не повернуть вспять, а разбитое доверие не склеить. Он сделал свой выбор восемь лет подряд, каждый день выбирая унижения вместо любви, измены вместо верности, ложь вместо честности. Теперь ему оставалось лишь жить с последствиями.
А Анжела впервые за долгие годы чувствовала себя по-настоящему живой. Она не строила планы мести, не злорадствовала, не оглядывалась назад. Она просто жила — дышала морским воздухом, носила под сердцем ребёнка, любила и была любима. Она нашла в себе смелость уйти, и это освободило её. Освободило для настоящего счастья, которое, как оказалось, всегда было рядом — стоило только протянуть руку и взять его.
Автор: Елена Стриж © Канал «Рассказы для души от Елены Стриж»