– Что ты сказала, Катя? – голос Валентины Петровны дрожал от возмущения.
Катя сжала губы, стараясь не сорваться. Она стояла посреди гостиной своего нового дома, держа в руках коробку с посудой, которую только что распаковала. Напротив неё, у большого панорамного окна, Валентина Петровна, свекровь, поправляла шторы – те самые, которые Катя выбирала три недели, чтобы они идеально вписывались в её задумку о новом доме.
– Я сказала, что это наш дом, – Катя старалась говорить спокойно, но голос всё равно дрожал. – Мы с Сашей его купили. И я хочу, чтобы здесь всё было так, как мы решили.
Валентина Петровна резко повернулась, её тёмно-зелёное платье, всегда безупречно выглаженное, шелестело, как листья в осенний ветер.
– Катенька, я же помочь хочу! – воскликнула она, театрально всплеснув руками. – Ты посмотри, эти шторы… Они же совершенно не подходят к обоям! Слишком серые, унылые. Я бы выбрала что-то более яркое. И вообще, эта комната выглядит как… как офис.
Катя почувствовала, как внутри всё сжимается. Она глубоко вдохнула, вспоминая, как Саша, её муж, предупреждал: «Мама любит всё контролировать, но она не со зла». Не со зла. Легко ему говорить, он сейчас в офисе, а она тут, в собственном доме, пытается отстоять право на свои шторы.
Катя и Саша поженились три года назад. Она – дизайнер-фрилансер, он – инженер в строительной компании. Их мечтой всегда был собственный дом – не квартира в шумной многоэтажке, а просторное место с садом, где можно дышать полной грудью. Полгода назад они наконец нашли его: двухэтажный коттедж на окраине города, с видом на поле и лес вдалеке. Дом, требовал ремонта, но Катя видела в нём потенциал. Она часами рисовала эскизы, подбирала цвета, фактуры, мебель. Это был её проект, её мечта, воплощённая в каждом уголке.
Но с появлением Валентины Петровны всё пошло наперекосяк. Свекровь приехала «на пару дней» помочь с переездом, но её чемоданы заняли половину гостевой комнаты, а советы сыпались, как яблоки с дерева в бурю.
– Катя, ты не повесишь этот ужасный светильник в кухне? – спрашивала она, указывая на лаконичную лампу в скандинавском стиле. – Это же не дом, а больница какая-то!
Или:
– Я посмотрела, у вас тут нет нормальной посуды. Я привезла свой сервиз,. Помнишь, Саша, тот, что у нас дома стоял?
Катя молчала, кивала, старалась не спорить. Но каждый такой «совет» был как иголка, впивающаяся в её терпение.
– Валентина Петровна, – Катя аккуратно поставила коробку на пол и выпрямилась. – Я ценю, что вы хотите помочь. Но мы с Сашей уже всё спланировали. Эти шторы – часть дизайна, я их специально заказывала.
– Дизайна? – свекровь фыркнула, поправляя очки на переносице. – Это ты называешь дизайном? Слишком холодно, без души. Вот я в своё время…
– В своё время, – перебила Катя, чувствуя, как в груди закипает раздражение, – у вас был свой дом. И вы делали в нём всё, что хотели. А это наш дом.
Валентина Петровна замерла. Её глаза сузились, а губы сжались в тонкую линию. Катя тут же пожалела о резкости, но отступать было поздно.
– Ну, знаешь, – свекровь медленно подошла к дивану и села, скрестив руки. – Я просто хотела, чтобы у моего сына был уютный дом. А ты… ты так разговариваешь, будто я чужая!
– Я не это имела в виду, – Катя опустила плечи, чувствуя, как усталость накатывает волной. – Просто… это важно для меня. Этот дом – наш с Сашей проект. Мы столько сил вложили.
– А я что, мешаю? – Валентина Петровна вскинула подбородок. – Я, между прочим, знаю, как создать уют. У меня стаж – тридцать лет в дизайне интерьеров!
Катя моргнула. Это было новостью. Саша упоминал, что его мама когда-то работала в ателье, шила шторы и покрывала, но, чтобы дизайнер интерьеров? Это она явно преувеличила. Или нет?
– Вы… дизайнер? – переспросила Катя, пытаясь скрыть удивление.
– А ты думала, я просто так советы раздаю? – Валентина Петровна гордо выпрямилась. – Я оформляла квартиры ещё в девяностые, когда ты под стол пешком ходила!
Катя не знала, что ответить. Её собственная профессия – графический дизайн – была далека от интерьеров, но она всегда мечтала попробовать себя в этом. И вот теперь её свекровь, которая вторгается в её пространство, оказывается, имеет опыт в той же сфере? Это было… неожиданно.
К вечеру, когда Саша вернулся с работы, атмосфера в доме была напряжённой, как перед грозой. Катя готовила ужин на кухне, стараясь сосредоточиться на нарезке овощей. Валентина Петровна сидела в гостиной с журналом, но её взгляд то и дело скользил в сторону кухни.
– Привет, мои девочки! – Саша вошёл, как всегда, с улыбкой, но, заметив хмурые лица, осёкся. – Что-то случилось?
– Ничего, – буркнула Катя, яростно нарезая морковь.
– Ничего? – Валентина Петровна отложила журнал. – Твоя жена мне тут заявила, что я в её доме лишняя!
– Мам, я этого не говорила,. – Я просто попросила не трогать мои шторы!
Саша растерянно переводил взгляд с одной на другую.
– Так, стоп, – он поднял руки, как рефери на ринге. – Давайте разберёмся. Что за шторы?
– Твоя мама хочет их заменить, – Катя скрестила руки, стараясь не сорваться на крик. – И не только шторы. Она уже переставила половину мебели в гостиной, пока я была на рынке.
– Я улучшила расстановку! – возразила Валентина Петровна. – Эта комната была как склад! А теперь в ней дышать можно.
– Мам, – Саша повернулся к ней, – ты правда переставила мебель?
– А что такого? – свекровь пожала плечами. – Я знаю, как лучше. У меня глаз намётанный.
Саша вздохнул и посмотрел на Катю.
– Кать, я понимаю, что ты расстроена. Но мама правда хочет помочь. Может, вы просто не так друг друга поняли?
Катя почувствовала, как горло сжимает обида. Не так поняли? Серьёзно? Она хотела крикнуть, что это не просто шторы или мебель, а её пространство, её мечта, её дом! Но вместо этого она только кивнула.
– Ладно, – тихо сказала она. – Пойду закончу ужин.
Саша хотел что-то добавить, но телефон в его кармане зазвонил. Он взглянул на экран и нахмурился.
– Это с работы. Надо ответить.
И ушёл на террасу, оставив Катю и Валентину Петровну в гнетущей тишине.
Ночь была беспокойной. Катя ворочалась в постели, слушая, как Саша тихо посапывает рядом. Её мысли крутились вокруг одного: как объяснить, что она не против помощи, но против того, чтобы её дом превращали в чужой? Она представляла себе этот дом сотни раз – светлые стены, минималистичный декор, уютные вечера с Сашей у камина. А теперь? Теперь она чувствует себя гостьей в собственном доме.
Утром, за завтраком, Валентина Петровна снова взялась за своё.
– Катя, я тут подумала, – начала она, намазывая масло на тост. – У вас в спальне слишком тёмные обои. Надо бы переклеить. Я знаю одного мастера, он недорого берёт.
Катя чуть не поперхнулась кофе.
– Валентина Петровна, – она старалась говорить ровно, – обои мы выбирали вместе с Сашей. Нам они нравятся.
– Нравятся? – свекровь вскинула брови. – Да они же мрак какой-то! Саша, скажи ей!
Саша, который до этого молча пил чай, поднял глаза.
– Мам, обои нормальные. Нам с Катей так нравится.
Валентина Петровна поджала губы, но промолчала. Катя почувствовала маленькую победу, но радость быстро сменилась тревогой. Она знала, что это не конец.
Через пару дней напряжение достигло нового уровня. Катя вернулась домой с очередной встречи с клиентом и обнаружила, что её эскизы, которые она оставила на столе в гостиной, исчезли. Вместо них лежали какие-то наброски – яркие, с цветочными узорами и вычурной мебелью, совсем не в её стиле.
– Это что? – Катя повернулась к Валентине Петровне, которая чистила картошку на кухне.
– А, это я прикинула, как можно переделать вашу гостиную, – свекровь даже не подняла глаз. – Твои рисунки я убрала в ящик, они какие-то… скучные.
– Скучные? – Катя почувствовала, как кровь приливает к щекам. – Это мои эскизы! Я их для клиента готовила!
– Ну, я же не выбросила, – Валентина Петровна пожала плечами. – Просто подумала, что мои идеи лучше впишутся в ваш дом.
Катя сжала кулаки. Её терпение лопнуло.
– Валентина Петровна, – голос её был холодным, как зимний ветер. – Вы не имеете права трогать мои вещи. И решать, что лучше для нашего дома.
Свекровь отложила нож и посмотрела на неё с вызовом.
– А ты, Катя, не слишком ли много на себя берёшь? Это и Сашин дом тоже. А я его мать.
Катя открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент хлопнула входная дверь. Саша вернулся домой раньше обычного.
– Что тут происходит? – спросил он, глядя на напряжённые лица жены и матери.
Катя глубоко вдохнула. Она знала, что сейчас всё может пойти либо к примирению, либо к катастрофе.
– Саша, – тихо сказала она, – нам нужно поговорить. Серьёзно.
Но что она не знала, так это то, что Валентина Петровна уже подготовила сюрприз, который перевернёт всё с ног на голову…
– Саша, нам нужно поговорить, – Катя старалась держать голос ровным, но внутри всё кипело.
– Что опять? – Саша бросил ключи на тумбочку в прихожей, его лицо выражало усталость и лёгкое раздражение. – Вы опять из-за штор ссоритесь?
Катя сжала губы, чувствуя, как обида подступает к горлу. Она стояла посреди гостиной, сжимая в руках свои эскизы, которые только что вытащила из ящика, куда их спрятала Валентина Петровна. Свекровь сидела на диване, скрестив руки, с видом человека, который ни в чём не виноват.
– Не из-за штор, – Катя глубоко вдохнула. – Твоя мама убрала мои рабочие эскизы и заменила их своими. Без спроса.
Саша нахмурился, переводя взгляд на мать.
– Мам, это правда?
– Я просто хотела показать, как можно улучшить ваш дом! – Валентина Петровна вскинула подбородок. – Катя, ты же дизайнер, должна понимать, что мои наброски гораздо живее! Цвет, уют, душа – вот что нужно этому дому!
Катя почувствовала, как кровь стучит в висках. Она хотела крикнуть, что это её дом, её эскизы, её жизнь, но вместо этого медленно повернулась к Саше.
– Это не просто про эскизы, – тихо сказала она. – Это про то, что я чувствую себя чужой в собственном доме.
Саша открыл рот, но не успел ничего сказать – Валентина Петровна вскочила с дивана, её глаза сверкали.
– Чужой? – воскликнула она. – Да я для своего сына стараюсь! Чтобы у него был настоящий дом, а не этот… серый склад!
– Мам, хватит! – Саша повысил голос, и в комнате наступила тишина. Он редко выходил из себя, и этот резкий тон заставил обеих замолчать. – Давайте все успокоимся. Катя, расскажи, что случилось.
Катя рассказала. Про шторы, которые она выбирала с любовью. Про мебель, которую Валентина Петровна переставила, пока Катя была на рынке. Про её эскизы, убранные в ящик, и про то, как каждый день она боится, что её дом перестанет быть её. Саша слушал молча, его лицо становилось всё мрачнее.
Когда она закончила, он повернулся к матери.
– Мам, почему ты трогаешь Катины вещи?
Валентина Петровна театрально всплеснула руками.
– Я же не выбрасывала ничего! Просто хотела помочь! Ты же знаешь, Саша, у меня талант к этому. Я оформляла квартиры, когда вас ещё не было!
– Это не повод, – Саша покачал головой. – Это наш с Катей дом. Мы сами решаем, как его обустраивать.
Катя почувствовала, как внутри что-то оттаивает. Впервые за неделю Саша встал на её сторону. Но радость была недолгой. Валентина Петровна вдруг улыбнулась – той самой улыбкой, от которой у Кати всегда бежали мурашки.
– Хорошо, – сказала свекровь, её голос стал неожиданно мягким. – Раз вы так хотите, я покажу вам кое-что. Пойдёмте.
Она направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Катя и Саша переглянулись.
– Что ещё? – пробормотала Катя, но любопытство пересилило. Они последовали за ней.
Валентина Петровна привела их в гостевую комнату, где она жила последние дни. На кровати лежал альбом – старый, с потёртой кожаной обложкой. Свекровь открыла его, и Катя невольно ахнула. Внутри были десятки фотографий и эскизов: яркие интерьеры, уютные комнаты, сложные цветочные композиции на шторах и обоях. Всё это было сделано с невероятным вкусом – не в её стиле, но с явным талантом.
– Это мои работы, – гордо сказала Валентина Петровна. – Я оформляла квартиры для знакомых, для друзей. Даже для одного ресторана в центре города. Это было в девяностые, времена тяжёлые, но я всегда находила, как сделать дом живым.
Катя листала альбом, не в силах оторваться. Эскизы были детальными, с пометками о тканях, цветах, освещении. Это не было просто хобби – это была настоящая работа профессионала.
– Почему вы никогда не рассказывали? – спросил Саша, тоже разглядывая альбом.
– А зачем? – Валентина Петровна пожала плечами. – Ты был маленький, потом уехал учиться, потом женился… Я думала, это всё в прошлом. Но когда увидела ваш дом, руки зачесались. Хотела сделать его особенным. Для вас.
Катя почувствовала укол вины. Она всё это время думала, что свекровь просто лезет не в своё дело, а оказалось, что у той действительно есть талант. Но это не отменяло главного.
– Валентина Петровна, – осторожно начала она, – я понимаю, что вы хотите помочь. И ваши работы… они потрясающие. Но это не даёт вам права менять наш дом без спроса.
Свекровь посмотрела на неё, и в её глазах мелькнула обида.
– Я думала, ты оценишь, – тихо сказала она. – Ты же сама дизайнер.
– Я ценю, – Катя кивнула. – Но это наш с Сашей дом. Мы хотим, чтобы он был таким, как мы задумали.
Саша положил руку ей на плечо.
– Мам, Катя права. Мы благодарны за твою помощь, но нам нужно самим обустраивать свою жизнь.
Валентина Петровна молчала, глядя в пол. Потом вдруг резко встала.
– Хорошо, – сказала она. – Если я вам мешаю, я уеду. Завтра же.
Катя почувствовала, как сердце сжалось. Она не хотела, чтобы свекровь уезжала обиженной. Но и терпеть постоянное вмешательство больше не могла.
– Мам, не надо уезжать, – Саша шагнул к ней. – Просто давай договоримся: ты не меняешь ничего без нашего согласия.
– Договорились, – буркнула Валентина Петровна, но в её голосе не было уверенности.
На следующий день напряжение в доме не спало. Валентина Петровна держалась отстранённо, почти не разговаривала, лишь изредка бросала на Катю взгляды, полные то ли обиды, то ли вызова. Катя старалась не замечать этого, сосредоточившись на своей работе. Ей нужно было закончить проект для клиента – дизайн логотипа для небольшого кафе. Но мысли всё время возвращались к свекрови.
«Она талантлива, – думала Катя, глядя на экран ноутбука. – Но почему она не может просто спросить? Почему лезет туда, где её не просят?»
Вечером, когда Саша уехал на встречу с коллегами, Катя решила сделать шаг к примирению. Она нашла Валентину Петровну на террасе – та сидела с чашкой чая, глядя на поле, где ветер колыхал высокую траву.
– Валентина Петровна, – Катя присела рядом, – я хотела поговорить.
Свекровь посмотрела на неё с подозрением.
– О чём? О том, как я всё порчу?
– Нет, – Катя покачала головой. – О вашем альбоме. Я правда впечатлена. Вы… вы правда талантливы.
Валентина Петровна моргнула, явно не ожидая такого.
– Ну… спасибо, – неуверенно сказала она. – Я думала, тебе всё равно.
– Мне не всё равно, – Катя улыбнулась. – Просто я хочу, чтобы этот дом отражал нас с Сашей. Но, может, мы могли бы… не знаю, вместе что-то придумать?
Свекровь посмотрела на неё долгим взглядом.
– Вместе? – переспросила она. – Ты серьёзно?
– Серьёзно, – кивнула Катя. – Например, я подумала, что в саду не хватает уюта. Может, вы могли бы помочь с дизайном клумб?
Валентина Петровна задумалась, её пальцы нервно теребили край скатерти.
– Клумбы – это хорошо, – наконец сказала она. – Но я бы ещё добавила беседку. С вьющимися розами. И фонарики вдоль дорожки.
Катя невольно улыбнулась. Это был первый раз, когда свекровь предложила что-то, не пытаясь навязать.
– Звучит красиво, – сказала она. – Давайте попробуем.
Но мир длился недолго. На следующий день Катя обнаружила, что её любимый кофейный столик в гостиной исчез. Вместо него стоял другой – массивный, с резными ножками, явно из прошлого века.
– Это что? – Катя повернулась к Валентине Петровне, которая как ни в чём не бывало поливала цветы в горшке.
– А, столик? – свекровь даже не обернулась. – Я попросила знакомого привезти. Твой был какой-то… хлипкий. А этот – настоящий, антикварный.
Катя почувствовала, как внутри всё закипает. Она хотела крикнуть, что это уже слишком, что она устала, что её терпение на исходе. Но вместо этого она просто вышла из комнаты, хлопнув дверью.
Вечером, когда Саша вернулся, она встретила его в прихожей.
– Саша, – тихо сказала она, – я больше не могу. Либо твоя мама уважает наши границы, либо… либо я не знаю, как мы будем жить дальше.
Саша посмотрел на неё, и в его глазах было столько боли, что Катя почти пожалела о своих словах.
– Я поговорю с ней, – сказал он. – Обещаю.
Но когда он пошёл искать мать, Катя услышала, как Валентина Петровна говорит по телефону в гостевой комнате:
– Да, я уже всё организовала. Завтра приедет мастер, перекрасим стены в гостиной. Катя ничего не понимает в цветах, а я знаю, что Саше понравится…
Катя замерла. Это был переломный момент. Она поняла, что, если сейчас не поставить точку, её дом никогда не станет её. Но что она не знала, так это то, что Валентина Петровна готовила ещё один сюрприз, который мог либо всё разрушить, либо… изменить всё к лучшему.
– Я уже всё организовала, завтра приедет мастер, перекрасим стены в гостиной! – голос Валентины Петровны, приглушённый дверью гостевой комнаты, звучал уверенно, с той самой непреклонной интонацией, от которой у Кати начинало колотиться сердце.
– Что? – Катя замерла в коридоре, её пальцы сжали ручку двери. Она не могла поверить своим ушам. После всех разговоров, после обещаний уважать их границы, свекровь снова всё решила за них?
Саша, стоявший рядом, тоже услышал. Его лицо потемнело, брови сдвинулись. Он молча шагнул к двери и постучал.
– Мам, – его голос был спокойным, но в нём чувствовалась сталь. – Открой, пожалуйста.
Валентина Петровна появилась в дверном проёме, всё ещё держа телефон. Её глаза округлились, когда она заметила Катю и Сашу, стоящих плечом к плечу.
– Ой, вы уже дома? – она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой. – Я как раз обсуждала…
– Мы слышали, – перебил Саша. – Мам, ты опять за своё?
Катя почувствовала, как внутри всё сжимается. Она хотела крикнуть, выплеснуть всё, что накопилось, но вместо этого просто смотрела на свекровь, ожидая, что та скажет.
– Саша, я же для вас стараюсь! – Валентина Петровна всплеснула руками. – Эти серые стены – они же унылые, как осенний дождь! Я договорилась с мастером, он сделает всё за день, и будет красиво, поверь!
– Мам, – Саша глубоко вдохнул, явно стараясь держать себя в руках. – Мы с Катей уже сто раз говорили: это наш дом. Наши стены. Наши решения. Почему ты не можешь просто спросить?
Валентина Петровна поджала губы, её взгляд метнулся к Кате, словно ища поддержки. Но Катя молчала, чувствуя, как усталость и обида смешиваются с чем-то новым – решимостью.
– Я не могу больше так, – тихо сказала она, глядя прямо на свекровь. – Валентина Петровна, вы талантливы, ваши эскизы потрясающие. Но вы не слышите нас. И если так будет продолжаться, я… я не знаю, как мы сможем жить под одной крышей.
Слова повисли в воздухе, тяжёлые, как грозовые тучи. Саша посмотрел на жену, потом на мать. Его лицо было напряжённым, но он кивнул.
– Катя права, – сказал он. – Мам, я тебя люблю, но ты должна уважать наш выбор. Иначе… иначе тебе правда лучше уехать.
Валентина Петровна молчала. Её руки, обычно такие уверенные, нервно теребили край кофты. Впервые за всё время Катя увидела в её глазах не вызов, не обиду, а что-то похожее на растерянность.
– Вы… вы меня выгоняете? – голос свекрови дрогнул.
– Нет, – Саша покачал головой. – Мы просим тебя понять. Этот дом – наш с Катей. Мы хотим, чтобы ты была частью нашей жизни, но не хозяйкой нашего дома.
Валентина Петровна опустилась на стул, её плечи поникли. Она смотрела в пол, словно пытаясь найти там ответ. Катя почувствовала укол жалости. Ей вдруг вспомнилось, как Саша рассказывал, что его мама всю жизнь была «центром вселенной» – в семье, среди друзей, на работе. И теперь, когда её сын вырос, женился, она, похоже, просто не знала, как найти себе место.
– Я… я не хотела, – тихо сказала Валентина Петровна. – Я думала, что делаю лучше. Для вас. Для Сашеньки.
Катя присела рядом, её голос смягчился.
– Я знаю, что вы хотели как лучше. Но поймите, для меня этот дом – не просто стены. Это наша с Сашей мечта. Каждый уголок здесь – это мы. И когда вы меняете что-то без спроса, я чувствую, будто теряю часть себя.
Валентина Петровна подняла глаза, и Катя увидела в них слёзы. Это было так неожиданно, что она на секунду растерялась.
– Я не думала, что так сильно мешаю, – прошептала свекровь. – Я просто… хотела быть нужной.
Саша присел, с другой стороны, взял мать за руку.
– Мам, ты нужна. Очень. Но не как дизайнер нашего дома. Как мама. Как бабушка, когда у нас будут дети.
Катя почувствовала тепло в груди. Она знала, как тяжело Саше говорить это – он всегда старался избегать конфликтов с матерью. Но сейчас он был рядом, и это давало ей силы.
На следующий день атмосфера в доме была непривычно тихой. Валентина Петровна отменила мастера, который должен был перекрашивать стены, и весь день провела в своей комнате, листая старый альбом с эскизами. Катя, работая над своим проектом, то и дело ловила себя на мысли, что ей жаль свекровь. Она видела, как та старается, как хочет быть частью их жизни. Но как найти баланс?
К вечеру Катя решилась. Она постучала в дверь гостевой комнаты.
– Валентина Петровна, можно? – спросила она, заглядывая внутрь.
Свекровь сидела на кровати, окружённая старыми фотографиями. Она выглядела усталой, но улыбнулась.
– Конечно, Катя. Заходи.
– Я тут подумала, – Катя присела на краешек стула. – Помните, мы говорили про сад? Я правда хочу, чтобы он был красивым. И… я бы хотела, чтобы вы помогли. Но не сами всё решили, а вместе со мной. Как партнёры.
Валентина Петровна посмотрела на неё с удивлением.
– Партнёры? – переспросила она. – Ты серьёзно?
– Абсолютно, – Катя кивнула. – У вас потрясающий вкус. Я видела ваши эскизы. Но я хочу, чтобы мы работали вместе. Чтобы это было общее.
Свекровь молчала, её пальцы теребили угол фотографии. Потом она вдруг улыбнулась – не той властной улыбкой, а тёплой, почти робкой.
– Хорошо, – сказала она. – Давай попробуем.
Следующие дни стали поворотным моментом. Катя и Валентина Петровна начали работать над садом. Катя рисовала эскизы клумб, а свекровь предлагала идеи – вьющиеся розы, декоративные фонарики, маленький фонтанчик в углу участка. Впервые их разговоры были не о том, кто прав, а о том, как сделать лучше.
– Вот здесь, – Валентина Петровна указала на угол сада, – можно посадить лаванду. Она пахнет так, что вечером хочется просто сидеть и дышать.
– Отличная идея, – кивнула Катя, добавляя лаванду в эскиз. – А если добавить скамейку рядом? Чтобы можно было сидеть и смотреть на закат?
– Скамейку? – свекровь задумалась. – А лучше беседку. Небольшую, лёгкую. Я знаю, где заказать.
Катя улыбнулась. Это было первое предложение, которое не звучало как приказ.
Саша, наблюдая за их работой, не мог поверить своим глазам.
– Вы что, теперь подруги? – шутливо спросил он за ужином, глядя, как Катя и его мама обсуждают, какие цветы лучше подойдут к фасаду дома.
– Не подруги, – Катя усмехнулась. – Партнёры.
Валентина Петровна рассмеялась – впервые за всё время искренне, без тени сарказма.
– Ну, партнёры так партнёры, – сказала она. – Хотя, Катя, ты всё-таки подумай про цветочные шторы в гостиной.
Катя закатила глаза, но улыбнулась.
Через месяц сад преобразился. Клумбы с лавандой и розами цвели, вдоль дорожки горели тёплым светом фонарики, а в углу участка стояла лёгкая деревянная беседка, где Катя и Саша любили пить чай по вечерам. Валентина Петровна, к удивлению Кати, больше не вмешивалась в дела дома без спроса. Она всё ещё приносила свои идеи, но теперь спрашивала:
– Катя, как думаешь, если добавить подушки на диван в гостиной? Я видела в магазине такие, с вышивкой.
– Покажи, – отвечала Катя, и они вместе листали каталоги, обсуждая цвета и фактуры.
Однажды вечером, сидя в беседке, Катя посмотрела на Валентину Петровну, которая рассказывала Саше, как правильно обрезать розы.
– Знаете, – вдруг сказала Катя, – я рада, что вы остались.
Свекровь замерла, её ножницы застыли в воздухе.
– Правда? – спросила она, и в её голосе было столько удивления, что Катя невольно улыбнулась.
– Правда, – кивнула она. – Вы сделали наш сад особенным. И… я многому у вас научилась.
Валентина Петровна отложила ножницы и посмотрела на Катю.
– А я у тебя, – тихо сказала она. – Я всю жизнь думала, что знаю, как лучше. Но ты научила меня слушать.
Саша, сидевший рядом, обнял обеих.
– Ну всё, – сказал он с улыбкой. – Теперь точно пора звать гостей на новоселье. Чтобы все увидели, какой у нас дом.
Катя рассмеялась.
– Только не всех сразу, ладно?
Но в глубине души она знала: теперь, когда они с Валентиной Петровной нашли общий язык, этот дом действительно стал их общим – местом, где каждый чувствует себя услышанным.
Для вас с любовью: