Чтобы скрасить вечер воскресенья, предлагаю вам новый небольшой рассказ. Приятного чтения! Я бесконечно благодарна вам за донаты, репосты, лайки, комментарии и подписки. Оставайтесь со мной и дальше.
Поддержите канал денежкой 🫰
Солнечный луч, пойманный стеклом дорогих часов, скользнул по стене, когда Сергей стремительно вошел в квартиру. Он выглядел помолодевшим, будто сбросил не только годы, но и груз общих воспоминаний. От него пахло резковатым парфюмом, который перебивал знакомый запах.
Анна сидела в гостиной, пытаясь вчитаться в строки книги, но буквы сливались в серую рябь. Она наблюдала за ним украдкой, как он, деловито ходил по квартире, собирая оставшиеся вещи.
— Как дела? — бросил он из прихожей, заглянув в гостиную на секунду. Вопрос прозвучал как формальность, которую предписывает цивилизованный развод.
Анна почувствовала, как сжимаются ее пальцы. «Как дела? У нас рухнул мир, а у тебя как дела?»
— Нормально, — коротко ответила она, опуская взгляд в книгу, чтобы не видеть его довольного выражения лица.
Он вошел в комнату, остановившись у дивана. Его взгляд скользнул по ее затянутой в простой халат фигуре.
— Не скучай тут. Тебе нужно встряхнуться, найти себе занятие. Может, съезди куда-нибудь. Отвлекись.
Его тон был снисходительным, почти отеческим. Он уже чувствовал себя свободным и счастливым, и теперь раздавал советы той, чью жизнь разрушил. Анну это задело.
— Спасибо за заботу, Сергей. Но я сама разберусь, чем мне заниматься.
Он лишь пожал плечами, словно отряхая с себя последние капли ответственности. Затем направился к выходу, прижимая к себе картонную коробку с остатками своего бывшего «я». У самой двери Сергей обернулся. На его лице играла едва сдерживаемая улыбка человека, сорвавшего джекпот.
— Кстати, мы с Катей переезжаем. Она выбрала новый комплекс у реки, — выпалил он. — Там отличная инфраструктура. Бассейн, фитнес, все рядом.
Он произнес это с гордостью, будто хвастался не квартирой, а целой новой жизнью, и в его тоне читалось ожидание — может, даже надежда, — что Анна позавидует. Но ее вдруг охватил приступ тошноты. Не от ревности — та острая, жгучая боль уже притупилась. Это было от осознания всей пошлости ситуации. Он променял их совместные годы, сотни завтраков, смеха перед сном, поддержки в болезнях и потерь — на «инфраструктуру» и молодое тело.
— Поздравляю, — выдавила она, и слово повисло в воздухе сухим, безжизненным листом. — Надеюсь, у вас все сложится.
Как только щелкнул замок, она бросилась в ванную. Приступ тошноты накатил волной, сжав горло. Она стояла, опершись о холодную фарфоровую раковину, и ловила ртом воздух, глядя на безупречную белизну сантехники. Слез не было — только пустота.
И вдруг, как удар молнии в тишине, ее осенило. Мысль была настолько шокирующей, что она медленно подняла голову и посмотрела на свое отражение в зеркале. Бледное лицо. Испуганные, широко раскрытые глаза.
Месячные...
Месячных не было уже около двух месяцев. Она списала все на стресс, на нервное истощение, на перестройку организма после краха. Но теперь... Теперь это складывалось в невероятную картину.
Сердце заколотилось, словно пытаясь вырваться из груди. Нет. Не может быть. Не сейчас. Не после всего. Врачи сказали, что шансы после сорока невелики, да они к тому моменту и не старались, погрузившись в рутину бизнеса и привычного, лишенного страсти быта. За все годы брака беременность так и не наступила, и они смирились, найдя утешение в карьере и путешествиях.
Дрожащими, непослушными пальцами она обыскала дальний ящик ванной, где хранились старые лекарства и запасы. И нашла. Один-единственный, забытый тест.
Процесс ожидания показался вечностью. Она сидела на краю ванны, уставившись в пол, не в силах поднять глаза. Потом, собрав всю волю в кулак, посмотрела. Одна полоска... Потом вторая... Сначала призрачная, едва заметная, как след на песке. Но пока она смотрела, не веря своим глазам, она становилась все ярче, насыщеннее, пока не сравнялась по цвету с контрольной. Две четкие, яркие полоски.
Анна медленно соскользнула на кафельный пол. Она не плакала и не смеялась. Просто сидела, обхватив колени, в состоянии полного ступора. Ребенок. Его ребенок. Ребенок человека, который только что ушел к другой. Ирония судьбы была настолько беспощадной и циничной, что даже не вызывала эмоций — только оцепенение.
Первой мыслью, инстинктивной и жгучей, было схватить телефон. Позвонить. Кричать: «Вернись! Ты станешь отцом!» Увидеть на его лице смятение, растерянность, может быть даже радость. Использовать это как козырь, как последний шанс вернуть все назад.
Но она тут же отбросила эту идею с таким внутренним отвращением, что даже содрогнулась. Нет. Сергей сделал свой выбор. Он сбежал с поля боя их брака, когда стало трудно. Он не заслуживал знать. Не заслуживал права стоять рядом в кабинете УЗИ, не заслуживал первого крика, первых шагов. Он не заслуживал этого ребенка. Это была не его часть. Это было ее. Только ее. Ее шанс. Ее чудо. В сорок лет, на выжженном поле старой жизни, среди руин ее сердца, ей было даровано новое начало.
Она осторожно положила ладонь на еще плоский живот. Где-то там, в глубине, уже билось второе сердечко.
— Все будет хорошо, малыш, — прошептала она. — Я буду сильной. Для нас обоих.
Решение не говорить Сергею о беременности стало для Анны своего рода щитом. Это была ее тайна, ее личная крепость, в которую он не имел доступа. С этим знанием ее жизнь обрела новый, мощный смысл. Она записалась к врачу, начала принимать витамины, бросила пить кофе и старалась больше гулять.
Марк периодически писал ей по рабочим вопросам, связанным с аукционом. Их общение постепенно становилось менее формальным. Он делился смешными историями из своей практики, советовал хорошие фильмы. Как-то раз он прислал фотографию старого особняка, который реставрировал, с подписью: «Посмотрите, какую красоту скрывали слои штукатурки и времени. Иногда под разрухой скрывается нечто удивительное».
Анна смотрела на фото и думала о себе. Она чувствовала себя именно таким разрушенным особняком. И ее ребенок был тем самым сокрытым сокровищем.
Они снова встретились за кофе. На этот раз инициатива исходила от Анны. Она хотела сказать ему спасибо за поддержку. Марк пришел с небольшим букетом ирисов.
— Это мои любимые, — сказал он, протягивая цветы. — Надеюсь, они вам тоже нравятся.
— Спасибо, они прекрасны, — улыбнулась Анна, чувствуя, как теплеет на душе.
Они разговаривали обо всем на свете — о путешествиях, о книгах, о детстве. Анна заметила, что смеется — искренне и легко, как давно уже не смеялась. А Марк смотрит на нее с интересом и заинтересованностью. И ей это нравилось. Она снова ощущала себя привлекательной женщиной, а не брошенной женой.
— Знаете, Анна, — сказал Марк, провожая ее до дома, — вы невероятно изменились за эти недели. Вы словно светитесь изнутри. Это удивительно, учитывая обстоятельства.
Она едва удержалась, чтобы не рассказать ему о беременности. Еще рано. Это было слишком личное, слишком хрупкое.
— Я просто... перестала быть частью чужой картины, — уклончиво проговорила Аня. — Раньше я была фоном, на котором существовала жизнь Сергея. Его бизнес, его планы, его амбиции. А сейчас я впервые за долгие годы пишу свою собственную. И пусть она пока состоит из мелких штрихов — чашка кофе с интересным собеседником, прогулка в одиночестве без необходимости отчитываться, — но это мои штрихи. Мой холст.
Марк слушал ее, слегка склонив голову, и его молчание было красноречивее любых слов. Он слушал, чтобы понять, а не чтобы возразить или дать совет.
— Я рад это слышать, — наконец произнес он. Осторожно, почти невесомо, взял ее руку в свою. Затем наклонился и на прощанье легонько поцеловал ее в щеку. Его губы были теплыми, а запах — свежим, с нотками дорогого одеколона. Его прикосновение было бережным, словно он понимал, как много в ней сейчас еще не заживших мест.
Анна не сразу вошла в подъезд. Постояла еще мгновение, провожая его взглядом, пока он не скрылся за поворотом. Потом медленно поднялась к себе.
Войдя в квартиру, она прислонилась к закрытой двери. На ее губах играла улыбка. Анна провела пальцами по щеке, в том месте, где еще жило прикосновение его губ. Она боялась снова доверять мужчине, открывать дверь в свое сердце, только-только начавшее зализывать раны. Но Марк был таким другим. Он не пытался ее переделать, не требовал «динамики», не искал в ней отражения своих амбиций. Он смотрел на нее и видел ее саму.
Она переоделась в мягкий домашний халат, заварила чаю и села у окна, все еще ощущая на своей ладони тепло его руки. И тут, как будто сама судьба решила проверить ее решимость, на телефоне вспыхнуло экраном сообщение от Сергея: «Как дела? Не нужна ли помощь с чем-то?».
Анна прочла эти слова, и на смену удивлению пришло странное спокойствие. Ему было скучно? Катя надоела со своими капризами? Или его вдруг начала грызть совесть, что он оставил ее одну в этой большой квартире? Раньше такое сообщение вызвало бы в ней бурю — надежду, гнев, боль. Сейчас же она почувствовала лишь легкую усталую грусть, как будто смотрела на что-то очень далекое, что больше не имело к ней никакого отношения.
Она не стала стирать сообщение, не стала строчить язвительный ответ. Она просто убрала телефон в сторону, на самый край стола, и начала готовить ужин.
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"Развод. В 40 лет жизнь только начинается", Мария Мирабелла ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 3 - продолжение