Виктор сидел в кресле — том самом, в котором прошли сотни вечеров. Старый детектив в руках, привычная тишина в квартире…
Уже двадцать лет рядом Ксения — и каждый звук, каждый жест предсказуемы до мелочей. Сорок восемь ему, сорок пять ей. Всё так ясно и спокойно — что даже скучно.
Ксения вышла из спальни — вроде бы всё как обычно, но Виктор сразу ощутил перемену. Она двигалась легко, будто несла внутри себя невидимый секрет, и к нему в комнату ворвался новый, едва уловимый запах, непривычно манящий. Темно-синее, строгое платье, но неожиданно эффектное. Макияж — чуть ярче, чем ей свойственно по будням. Казалось бы, детали. Но Виктор, человек наблюдательный, не мог не заметить: сегодня Ксения другая. И вопрос «Что происходит?» повис в воздухе между ними, как невидимая пауза.
— Виктор, я сегодня останусь у Светы, — произнесла Ксения, подходя к зеркалу в прихожей и поправляя прическу. Её голос звучал ровно, но в нем проскользнула едва заметная нотка спешки, словно она хотела поскорее закончить эту фразу.
Виктор опустил книгу, но не ответил сразу. Он внимательно посмотрел на жену. Света — давняя подруга Ксении. Такие посиделки у них случались, хотя и нечасто. Обычно Ксения предупреждала заранее, иногда даже приглашала Виктора к ужину вместе с мужем Светы, когда тот возвращался с вахты. Но сегодня она объявила о встрече всего за полчаса до ухода — без привычного звонка подруге в его присутствии, без обычной женской суеты перед выходом.
— Что-то случилось у Светы? — спокойно спросил Виктор. Его голос был лишён всякой интонации, что всегда служило признаком глубокой задумчивости.
Ксения обернулась, на её лице появилась лёгкая, чуть натянутая улыбка.
— Нет, всё в порядке. Просто захотелось поболтать, знаешь. Девичник. Андрей на вахте, Света скучает.
Виктор кивнул. «Андрей на вахте», — эхом отозвалось в голове. Он помнил, как несколько дней назад Андрей сам говорил ему, что вахта только через две недели. Неприятный укол пронзил его, но он не подал вида.
Он видел, как Ксения взяла маленькую сумочку, в которую обычно помещались лишь телефон и помада. Никакой ночной сорочки, никакой объёмной косметички, ничего, что потребовалось бы для ночёвки у подруги. Ещё одна деталь, которая не ускользнула от его взгляда.
— Хорошо, — сказал Виктор. — Не забудь позвонить, как там будешь.
— Обязательно.
Ксения быстро подошла, легко чмокнула его в макушку. Мимолётное прикосновение губ.
— По видеосвязи, — добавил он, глядя ей в глаза.
Улыбка сошла с её лица.
— Ты что, мне не доверяешь?
— А разве есть что скрывать?
— Нет.
— Вот и прекрасно. Жду звонка.
Через мгновение дверь тихо закрылась, и звук её шагов по лестнице быстро стих. Виктор услышал, как завёлся мотор её машины. Она поехала. Тишина вернулась, но теперь она была другой — тяжёлой, давящей. Виктор отложил книгу. Буквы расплывались перед глазами. Он встал, подошёл к окну и посмотрел на ночной город. Зажигались огни.
Его сердце стучало ровно, без паники, но с каким-то холодным предчувствием. Не злость, не обида — пока ещё нет. Только потребность знать, видеть своими глазами. Он всегда жил по принципу: лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Предательство было для него той чертой, которую он не переступал, и от других ждал того же.
Виктор быстро оделся. Тёмные джинсы, простая куртка, бейсболка, надвинутая пониже. Не слишком выделяющаяся одежда, позволяющая слиться с ночным потоком. Взял ключи от машины и телефон.
Выйдя на улицу, он вдохнул прохладный вечерний воздух. Сев в свой старенький, но надёжный седан, он завёл мотор. Фары выхватили из темноты мокрый асфальт. Недавно прошёл небольшой дождь. Виктору было знакомо движение Ксении: сначала по улице вдоль их дома, потом поворот направо. Он знал её маршруты наизусть.
Дворники мерно скребли по стеклу, смахивая остатки дождя. Виктор прищурился — там, за грузовиком, мелькнул знакомый силуэт. Да, это она. Ксения всегда включала поворотник слишком поздно, и сейчас делала то же самое.
К Свете нужно ехать через полгорода — в старые панельки на окраине. Полчаса минимум. Но вскоре Ксения резко свернула налево. Виктор почувствовал, как что-то оборвалось внутри. Впереди замаячили стеклянные башни нового комплекса — подземные гаражи, элитное жильё. Точно не Светин уровень.
Виктор ощутил, как холодный узел затягивается где-то внутри. Он не ускорился. Просто продолжал ехать, сохраняя прежний ритм. Его мозг лихорадочно прокручивал варианты, но ни один не вязался с заявлением Ксении о «девичнике у Светы». Он видел, как её машина свернула на гостевую парковку возле одной из высоток.
Виктор проехал чуть дальше, свернул за угол и припарковался в тени деревьев. Отсюда открывался хороший вид на вход в элитный дом. Он заглушил мотор и выключил фары. Осталось только ждать.
Время тянулось медленно. Виктор сидел неподвижно, глядя на светящиеся окна высотки. Дождь усилился, барабаня по крыше автомобиля. Капли стекали по лобовому стеклу, искажая изображение, как старый кинофильм.
Наконец, он увидел ее. Ксения вышла из машины, поправила платье. И тут же к ней подошел мужчина. Высокий, подтянутый, в темном пальто, с зонтом. Лицо разглядеть было трудно, но Виктор отметил легкую седину в его волосах, уверенную походку. Мужчина взял Ксению под локоть, их головы склонились друг к другу, и они направились ко входу в здание. Никаких объятий, но манера, с которой он держал ее, та легкая близость в их движениях, говорили о многом. О чем-то, что было гораздо глубже, чем просто знакомство.
Виктор ожидал вспышки гнева, но вместо неё пришло что-то другое — тихая, глухая боль, словно что-то тяжёлое давило изнутри. Она не обжигала и не терзала, а просто была, методично вытягивая из него все силы. Он наблюдал, как силуэты растворились за блестящими створками входа. В груди у Виктора словно лопнула натянутая струна — и всё внутри провалилось в пустоту.
Виктор прислонился к подголовнику и опустил веки. Прошлое хлынуло потоком: обручальные кольца, первый крик новорождённой, утренние разговоры на кухне, общие мечты о будущем, торжественные обещания и тихие клятвы. Всё это вдруг превратилось в красивую ширму, скрывающую истинное лицо их брака.
Виктор привык думать о себе как о принципиальном человеке — для него измена была непростительна. На этом убеждении держалась вся его система ценностей. Теперь эти убеждения встретились с суровой проверкой.
Капли барабанили по крыше, поглощая городские шумы. В полумраке салона Виктор ощущал странную двойственность — с одной стороны, его никто не замечал, с другой — он чувствовал себя обнажённым перед всем миром. Разум твердил: нужно завести мотор и уехать прочь. Однако что-то неодолимое приковывало его к месту.
Виктор достал телефон и набрал её номер. Видеозвонок. Длинные гудки. Он попробовал ещё раз — то же самое. А потом экран осветился входящим сообщением:
«Я уже у Светки. Она привет передает. Тут связь плохая».
Сердце дёрнулось. Виктор перечитал текст несколько раз, разглядывая каждое слово. Обычное сообщение от жены. Но теперь он знал, что за ним скрывается. Пальцы сжали телефон так крепко, что заболели суставы. Связь плохая. Да, очень плохая связь — между ними.
Виктор вернулся домой задолго до того, как взошло солнце. Тихий, пустой дом встретил его мертвой тишиной. Он прошел на кухню, поставил чайник. Насыпал кофе в свою кружку. Механически, привычно. Горячий напиток обжигал язык, но внутри все равно было холодно.
Он не ложился. Сидел в кресле, не отрывая взгляда от окна, где медленно разгорался сумрачный рассвет. Размышлял. Не о ней. О себе. О собственных убеждениях. О том, что делать дальше. Его лицо застыло, челюсти сжались. Это не было импульсивным порывом, рождённым в момент ярости. Это было решение, рождённое в ледяной ясности открывшейся истины.
Ключ повернулся в замке, входная дверь мягко хлопнула, в коридоре послышались приглушённые шаги.
Ксения появилась на пороге кухни. Она казалась бодрой, будто хорошо выспалась. Губы растянуты в привычной улыбке.
— Привет, милый! Ты уже проснулся? — В её голосе звучали слишком жизнерадостные нотки, но Виктор уловил скрытую тревогу.
Он опустил кружку на столешницу. В его взгляде не читалось ни злости, ни боли. Только холодная, беспощадная решительность.
— Доброе утро, Ксения. Ты у Светы хорошо провела время? — Его голос был ровным, без единой фальшивой ноты.
Ксения вздрогнула. Улыбка сползла с её лица. Она попыталась быстро взять себя в руки.
— Да, замечательно! Заболтались до утра. Что-то случилось? Почему ты так смотришь?
— Ничего не случилось. Просто Андрей мне несколько дней назад говорил, что пока не планирует ехать на вахту. Он сейчас в городе. И Света, насколько я помню, живет с ним в старом районе.
Ксения побледнела. Её взгляд заметался по комнате, ища спасительную соломинку.
— Ну... Андрей... он же мог... — Она замолчала, понимая, что её слова звучат жалко и неубедительно.
— Я вчера сам проверял, Ксения. — Виктор подошел к ней ближе, остановившись на расстоянии вытянутой руки. Его взгляд был прикован к её лицу. — Я видел, с кем ты была. И видел, как вы мило прощались.
В её глазах вспыхнул страх. Она сглотнула, пытаясь выдавить хоть слово, но голос пропал.
— Виктор... я... это не то, что ты думаешь...
Он поднял руку, останавливая ее. В его движении не было агрессии, только окончательная решимость.
— Да, просто связь была плохая, правда? — горько усмехнулся он, глядя ей в лицо.
Тишина… Она становилась почти осязаемой, неприятно тянущейся между двумя людьми, когда слова уже ничего не значат. Ксения медленно опустила взгляд, как будто прятала в ладонях свою вину. Плечи ссутулились и не было больше прежней уверенности.
В этот момент Виктор впервые за долгие годы увидел перед собой не свою жену. Нет. Перед ним стояла просто женщина. Чужая. Человек, которого поймали на лжи, и которому уже никто не верит.
— Я не прощаю предательство, Ксения, — сказал он. Слова падали, как камни. — Никогда не прощал и не прощу. Это конец.
Ксения подняла на него глаза, полные слез и отчаяния.
— Виктор, пожалуйста, не говори так! Это была ошибка... Я сама не знаю, как это произошло... Прости меня! Подумай о дочери!
— О дочери я подумаю, — Виктор оставался непоколебим. — А об ошибках ты должна была думать раньше. Ты сделала свой выбор.
Его спокойствие — вот что по-настоящему пугало. Ни крики, ни упреки, ни даже горькая злость не заставили бы Ксению так уйти в себя. Она знала Виктора слишком хорошо и понимала: если он холоден, как камень, если в голосе ни намёка на эмоцию — назад дороги нет. Всё, слова бессильны, попытки оправдаться разобьются о глухую стену молчаливого упрямства.
— Виктор, пожалуйста… — голос у неё дрожал, а сама она будто металась в клетке, хватаясь за призрачные нити надежды. Всё напрасно. Паника срывалась с губ — рваная, сбивчивая. Тонуло в воздухе: «Ты не понимаешь… Это недоразумение… Дай мне объяснить…»
Но его ледяное спокойствие было крепче любых стен. И страшнее любой вспышки гнева.
— Я все исправлю! Мы можем начать сначала! Разве все эти годы ничего не значили для тебя?
— Значили. Очень много, — ответил Виктор, его голос был глухим. — Но они теперь разбиты вдребезги. Когда доверие разрушено, ничего нельзя склеить. Оно будет ржаветь, гнить, пока не рассыплется в прах. Ты не понимаешь, Ксения. Я не могу жить с ложью. Я не могу жить с предательством. Это противоречит всему, во что я верю. Моей чести. Моему достоинству.
Он медленно повернулся и пошел к их спальне.
— Я дам тебе время, чтобы собрать вещи. До вечера. Я побуду пока у родителей. Завтра утром я вернусь, и мы оформим все документально. И не пытайся меня переубедить. Это бесполезно.
Ксения стояла посреди кухни, сломленная, опустошенная. Она впервые увидела в Викторе такую стальную решимость. Он ушел, не оглянувшись. Она слышала, как закрывается дверь. Слышала, как его машина отъезжает от дома.
Ксения опустилась на стул, обхватив голову руками. В памяти всплывали воспоминания о том, как всё началось. Она всегда знала, что Сергей никогда не уйдёт от своей семьи ради неё. Он был семейным человеком, любил свою жену, детей. После каждой встречи Ксения твёрдо решала порвать с ним, положить конец этим отношениям. Но когда он звонил, когда они встречались снова, она не могла сказать «нет». Не находила в себе сил.
Только сейчас, когда потеряла мужа, когда поняла, что лишилась самого дорогого, что у неё было, до неё дошло всё безумие происходящего. Она пошла к жене Сергея и призналась во всём. Жена выгнала Сергея в тот же день, лишив его комфортной жизни. Элитная квартира, дорогая машина, статусный образ жизни — всё это оказалось не его заслугой, а щедростью супруги.
Сергей звонил Ксении, но она даже слушать его не стала. Более того — он вызывал отвращение. Как и она сама.
Спасибо за прочтение, лайки, донаты и комментарии!
Читать ещё: