Здравствуйте! А вы видели новую рекламу ВТБ из их серии «Классика»? На этот раз — по мотивам «Грозы» Островского. Снято, как обычно, дорого, красиво, с хорошими актёрами и режиссёр Клим Шипенко. Казалось бы, всё чинно — талантливый постановщик, качественная съёмка, литературная основа. Но чем больше я смотрю эти ролики, тем сильнее во мне растёт ощущение какой-то глубокой фальши. Мне одному видится это всё кощунством? Обсудим и обменяемся мнениями!
Дорогие читатели, перед тем, как начать обсуждение, очень вас прошу подписаться на мой канал "Записки актёра" в Телеграме. Там моя основная площадка, и все актуальные новости, рубрики и посты выходят в ТГ приоритетно. Вы очень поможете и поддержите меня, подписавшись. Спасибо огромное! Переходим к теме.
Мы привыкли, что в рекламе всё можно — переиначить, пародировать, упростить, лишь бы продать. Но вот когда берутся за классику, да ещё и с лозунгом «А что, если бы у Раскольникова был ВТБ?», — мне становится как-то не по себе. Не потому что я ревностный хранитель канона или противник иронии. А потому что есть вещи, которые требуют уважения, — хотя бы минимального.
Если бы у Раскольникова был кредит...
В серии роликов Шипенко и ВТБ уже прошлись по «Мёртвым душам», «Бесприданнице», «Мастеру и Маргарите», «Преступлению и наказанию». Каждый раз идея одна и та же: если бы в XIX веке существовали банковские услуги, герои русской литературы жили бы счастливо и без страданий.
То есть, условно говоря, Раскольников не убил бы старушку, а оформил бы потребительский кредит. Катерина Львовна просто бы купила себе счастье в рассрочку. А Обломов не лежал бы на диване, потому что ему пришло уведомление о начисленных процентах.
Абсурд? Конечно. Но подаётся всё с таким самодовольным блеском, с интонацией «смотрите, как остроумно мы соединили классику и современность», что зритель вроде бы должен улыбнуться, восхититься находкой. И многие действительно восхищаются. В комментариях — тысячи восторженных отзывов: «Браво! Умно! Современно!».
А мне почему-то хочется спросить: а вы точно понимаете, над чем тут шутят?
Кощунство с глянцевым светом
Когда классическое произведение становится инструментом продаж — это уже не ирония, не пародия, не «игра с культурным кодом». Это использование символов и смыслов ради банального маркетинга. И пусть в кадре свет поставлен идеально, актёры играют вдохновенно, а режиссёрский почерк узнаваем — сути это не меняет.
Русская классика ведь не о том, как выгодно вложить деньги. Она о человеческих страданиях, о совести, о цене поступка. О выборе, который нельзя свести к банковскому продукту. И когда из этого делают рекламный ролик — пусть и изящный — это звучит как издевательство, пусть и завуалированное под постмодернистскую игру.
Можно, конечно, возразить: «Так ведь Шипенко делает это с юмором, без злобы, в духе современности!»
Да, возможно. Но где-то между иронией и профанацией проходит тонкая грань, и мне кажется, эти ролики её уже переступили. Потому что между «переосмыслением классики» и «использованием её как декорации для рекламы» — огромная разница.
Почему зрители это принимают
Интересно другое — многие зрители, судя по комментариям, не видят в этом ничего плохого. Более того, им нравится. Наверное, потому что всё выглядит «по-европейски»: динамично, красиво, умно.
И вот здесь мы сталкиваемся с болезненным диагнозом нашего времени — утратой чувства меры в отношении к культуре. Когда смешение высокого и утилитарного перестаёт вызывать внутренний протест. Когда трагедию Островского можно превратить в симпатичный скетч про банковские услуги — и никто не видит в этом проблемы.
Это ведь не только про рекламу. Это про общее состояние вкуса, про то, как классика становится элементом дизайна, обёрткой для бренда. Когда Гоголь, Достоевский и Островский превращаются в маркетинговый инструмент, а не в зеркало человеческой души.
Где проходит граница
Я вовсе не против современных интерпретаций. Театр, кино, искусство — живут, пока ищут новые формы. Но всё-таки есть разница между режиссёрским прочтением и коммерческой эксплуатацией. В первом случае — художник вступает в диалог с классиком. Во втором — бренд использует классика как наживку.
Да, можно снять ролик по мотивам «Грозы» так, чтобы это было остро, с подтекстом, даже с иронией — но при этом без насмешки. Можно провести параллели между прошлым и настоящим, не выхолащивая смысл. Но когда из трагедии делается повод для шутки о выгодных процентах, — это уже, простите, не креатив, а цинизм.
Вместо эпилога
Наверное, кто-то скажет: «Ну что вы, это всего лишь реклама». Да, реклама. Но реклама, которая обращается к священным для русской культуры текстам, не может быть «всего лишь». Она формирует отношение к классике у тех, кто, может быть, никогда и не читал «Грозу» или «Мёртвые души».
И если для них Достоевский теперь — это человек, которому просто не хватало банковской консультации, то, может быть, пора задуматься, куда мы катимся.
Так можно ли так использовать классику? Для меня — нет. Потому что классика — это не инструмент продаж. Это разговор о человеке. А превращать этот разговор в рекламный слоган — всё равно что вставить логотип банка в икону.
А вы что думаете? Напишите, пожалуйста, в комментариях!
Если пропустили мою предыдущую статью, пожалуйста, почитайте:
