– Что? – Лиза отшатнулась, словно от удара. Её голос дрогнул, но она старалась держать себя в руках. – Валера, ты серьёзно? Ты правда считаешь, что это справедливо?
Лиза сидела за столом в кухне своей городской квартиры, глядя на брата. Валера, высокий, с лёгкой сединой на висках, выглядел уверенно, как всегда, когда затевал спор. Его тёмные глаза, такие же, как у их покойной бабушки, блестели упрямством. Он откинулся на спинку стула, скрестив руки, будто уже выиграл этот разговор.
– Лиз, послушай, – начал он, понизив голос, словно уговаривал ребёнка. – Мы оба знаем, что бабушка любила нас одинаково. Да, в завещании указала тебя, но это не значит, что я должен остаться ни с чем. Мы же семья!
Лиза поставила чашку на стол, чтобы не выдать дрожь в пальцах. Семья. Это слово в последнее время звучало как насмешка. Бабушка умерла три месяца назад, и с тех пор их с Валерой отношения, и без того не самые тёплые, превратились в минное поле.
– Валера, – она старалась говорить спокойно, – бабушка оставила дачу мне не просто так. Я была с ней последние годы, ухаживала за ней, ездила туда каждые выходные. А ты где был?
Он отвёл взгляд, и Лиза заметила, как его щёки слегка порозовели. Валера всегда избегал неудобных вопросов.
– Я был занят, Лиз. Работа, дети, ипотека... Ты же знаешь, как оно бывает. – Он пожал плечами, будто это всё объясняло. – Но я тоже любил бабушку. И дача – это не только твои воспоминания, но и мои. Мы там вместе росли, забыла?
Лиза прикрыла глаза, чувствуя, как в горле встаёт ком. Дача. Маленький деревянный домик на краю леса и яблонями, которые бабушка так любила. Каждое лето они с Валерой проводили там: бегали босиком по траве, ловили лягушек в пруду, слушали бабушкины рассказы. Но это было давно. Очень давно.
– Я не забыла, – тихо ответила Лиза. – Но ты не приезжал к ней годами. А я была там. Я чинила крышу, когда она протекла. Я сажала её любимые георгины. Я возила её в больницу, когда она уже не могла ходить.
Валера нахмурился, и Лиза поняла, что попала в больное место. Он никогда не любил, когда ему напоминали о его отсутствии.
– Это нечестно, Лиз, – сказал он, постукивая пальцами по столу. – Ты была свободна, без семьи, без обязательств. А у меня двое детей, жена, которой вечно что-то надо. Я не мог разрываться.
– Свободна? – Лиза горько усмехнулась. – Ты называешь свободой то, что я отказалась от своей жизни, чтобы быть рядом с бабушкой? Я работала удалённо, чтобы не оставлять её одну. Я спала в её комнате на раскладушке, когда она боялась засыпать. А ты... ты даже не позвонил, когда она умерла. Я сама тебе сообщила.
В комнате повисла тишина. Только тиканье часов на стене нарушало её, напоминая о времени, которое уже нельзя вернуть. Валера смотрел в пол, и Лиза вдруг почувствовала укол вины. Может, она слишком резка? Может, он правда не мог приезжать?
– Ладно, – наконец сказал он, поднимая взгляд. – Давай не будем копаться в прошлом. Я не спорю, ты сделала для бабушки больше. Но дача – это не только твоя заслуга. Это наш дом. Наш с тобой. И я хочу, чтобы мои дети тоже могли там бывать. Чтобы они знали, где рос их отец.
Лиза откинулась на спинку стула, чувствуя, как усталость накатывает волной. Она знала этот тон. Валера всегда умел повернуть разговор так, чтобы казаться жертвой. И всё же его слова задели её. Дети. Его сын и дочь, Артём и Соня, никогда не видели бабушкиной дачи. А ведь она так любила рассказывать им сказки по телефону, даже когда уже почти не видела.
– И что ты предлагаешь? – спросила Лиза, стараясь скрыть раздражение. – Продать дачу и поделить деньги?
Валера покачал головой.
– Нет, продавать нельзя. Это же... это память. Я предлагаю разделить её. Например, ты берёшь половину лета, я – другую. Или мы можем сделать график. Мои приезжают на выходные, твои – на следующие.
– Мои? – Лиза вскинула брови. – У меня нет детей, Валера. И, знаешь, я не уверена, что хочу делить дачу с кем бы то ни было.
Он нахмурился, и Лиза поняла, что разговор заходит в тупик.
– Ты хочешь всё себе? – спросил он, и в его голосе послышалась обида. – Это жадность, Лиз. Бабушка бы этого не одобрила.
– Не смей говорить за бабушку, – резко ответила она. – Ты понятия не имеешь, чего бы она хотела.
– А ты, значит, знаешь? – парировал он. – Ты думаешь, что завещание делает тебя единственной наследницей её памяти?
Лиза встала, чувствуя, как кровь стучит в висках.
– Я не хочу ссориться, Валера. Но дача – это не просто дом. Это моя жизнь. Я не готова делить её с тобой только потому, что ты вдруг вспомнил о ней после её смерти.
Он тоже встал, и теперь они стояли друг напротив друга, как два бойца перед поединком.
– Это не конец разговора, Лиза, – сказал он, надевая куртку. – Я не отступлю. Это наш дом. И я докажу, что имею на него право.
Он вышел, хлопнув дверью, а Лиза осталась стоять посреди кухни, чувствуя, как её сердце колотится. Она знала, что Валера не шутит. Он всегда добивался своего, даже если это означало идти по головам. Но сдаваться она тоже не собиралась.
На следующий день Лиза поехала на дачу. Ей нужно было увидеть её, прикоснуться к стенам, вдохнуть запах старого дерева и яблонь. Может, там она найдёт ответы.
Дорога заняла два часа. Осенний лес встретил её тишиной и запахом листвы. Дача стояла на холме, окружённая старыми соснами, которые шуршали на ветру. Дом был небольшим, с потемневшими от времени брёвнами и зелёной крышей, которую Лиза чинила прошлым летом. Она вышла из машины и замерла, глядя на яблони, которые уже сбросили листья. В воздухе пахло землёй и чем-то неуловимо родным.
Внутри дом был таким, каким она его оставила. Старый диван с выцветшим пледом, полки с книгами, которые бабушка читала до последнего дня, камин, в котором ещё остались угли от её последнего визита. Лиза провела рукой по деревянной столешнице, чувствуя шероховатости под пальцами. Здесь всё дышало бабушкой – её теплом, её голосом, её любовью.
Она села на диван и закрыла глаза. Воспоминания нахлынули, как волна. Бабушка, смеющаяся, пока они с Валерой пытаются поймать лягушку. Бабушка, рассказывающая сказки у камина. Бабушка, которая последние годы держала её руку, когда ей было страшно.
– Почему ты не оставила дачу нам обоим? – прошептала Лиза, глядя на фотографию бабушки на каминной полке. – Почему мне одной?
Ответа не было. Только ветер за окном шуршал листвой.
Лиза вышла на крыльцо и набрала номер подруги, Кати. Они дружили ещё со школы, и Катя всегда умела взглянуть на ситуацию со стороны.
– Катя, мне нужен совет, – сказала Лиза, едва та ответила.
– Что случилось? – голос Кати был, как всегда, бодрым, несмотря на поздний час.
Лиза рассказала всё: про завещание, про Валеру, про его требование разделить дачу.
– Ох, Лиз, – вздохнула Катя. – Это сложно. С одной стороны, ты права – ты была с бабушкой, ты заботилась о ней. Но с другой... он ведь тоже её внук. И дача – это часть его детства.
– Но он не приезжал к ней! – возмутилась Лиза. – Он даже не звонил!
– Я знаю, – мягко сказала Катя. – Но, может, дело не в том, кто сколько сделал, а в том, что вы оба её любили. Может, бабушка хотела, чтобы дача стала чем-то, что вас объединит?
Лиза молчала, переваривая слова подруги. Объединит? Она не была уверена, что хочет объединяться с Валерой после всего.
– А если он решит её продать? – спросила она. – Он же говорил, что у него долги. Что, если он просто хочет свою долю в деньгах?
– Тогда тебе нужно с ним поговорить, – твёрдо сказала Катя. – Но не как враги. Пойми, чего он хочет на самом деле. Может, он просто боится потерять связь с прошлым.
Лиза поблагодарила подругу и положила трубку. Она знала, что Катя права, но разговор с Валерой пугал её. Он всегда умел манипулировать, а она не хотела уступать.
На следующий день она вернулась в город, но в голове уже зрел план. Она не позволит Валере забрать дачу, но, возможно, найдётся способ не разрушить их и без того хрупкие отношения.
Через неделю Валера снова появился у неё на пороге. На этот раз он пришёл не один – с ним была его жена, Оля, и их дети, Артём и Соня. Лиза не ожидала их видеть, и это выбило её из колеи.
– Мы просто заехали поздороваться, – сказала Оля, неловко улыбаясь. Она была полной противоположностью Валеры – мягкая, немного робкая, с тёплыми карими глазами. – И... поговорить.
– Про дачу? – прямо спросила Лиза, приглашая их в гостиную.
Оля кивнула, а дети тут же разбежались по комнате, разглядывая всё вокруг. Артём, десятилетний мальчик с копной тёмных волос, тут же нашёл старый глобус и начал его крутить. Соня, пятилетняя девочка с косичками, прижалась к матери, держа в руках плюшевого зайца.
– Лиз, – начала Оля, пока Валера молча сидел рядом, – я знаю, что ты сделала для бабушки. И я понимаю, почему завещание в твою пользу. Но... для нас дача – это не просто дом. Это место, где Валера рос. Он столько рассказывал детям про свои летние приключения там.
Лиза посмотрела на Артёма, который с любопытством разглядывал глобус, и на Соню, которая шептала что-то своему зайцу. Она вдруг представила их на даче – бегающих по траве, собирающих яблоки, смеющихся у костра. И сердце сжалось.
– Я не хочу отнимать у вас воспоминания, – тихо сказала она. – Но я не могу просто отдать половину дачи. Это... это всё, что у меня осталось от бабушки.
– Мы не просим отдавать, – быстро сказала Оля. – Мы подумали... может, мы могли бы приезжать туда иногда? Не часто, чтобы не мешать тебе. Просто чтобы дети знали это место.
Валера кашлянул, явно не в восторге от такого предложения.
– Оля, мы же говорили, – начал он, но она мягко положила руку ему на плечо.
– Валер, дай мне сказать, – она посмотрела на Лизу. – Мы не хотим ссоры. Мы просто хотим, чтобы это место осталось частью нашей семьи.
Лиза молчала, глядя на детей. Она вдруг вспомнила, как бабушка говорила: «Дача – это место, где семья становится ближе». Неужели она сама забыла эти слова?
– Я подумаю, – наконец сказала она. – Но мне нужно время. И.. я хочу, чтобы мы договорились честно. Без давления.
Оля кивнула, а Валера, хоть и выглядел недовольным, промолчал.
Когда они ушли, Лиза осталась одна с мыслями. Она знала, что решение не будет простым. Но в глубине души она чувствовала, что бабушка хотела бы, чтобы дача стала местом, где их семья – несмотря на все ссоры и обиды – могла бы найти общий язык.
И всё же, когда она легла спать, её не покидало чувство тревоги. Что, если Валера не остановится на компромиссе? Что, если он решит пойти в суд? Она закрыла глаза, пытаясь отогнать эти мысли, но они возвращались, как тени в ночи. Завтра она поедет к нотариусу, чтобы узнать, насколько крепко завещание. Потому что, если Валера захочет спора .Лиза сидела в тесном кабинете нотариуса, нервно теребя ремешок сумки. За окном шумел город, но здесь, в комнате с пожелтевшими обоями и запахом старой бумаги, время будто застыло. Нотариус, пожилая женщина с усталыми глазами, листала документы, поправляя очки на кончике носа.
– Завещание составлено по всем правилам, – наконец сказала она, отложив папку. – Ваша бабушка ясно указала вас единственной наследницей дачи. Оспорить это будет сложно. Но не невозможно, если ваш брат решит подать в суд.
Лиза кивнула, чувствуя, как внутри всё сжимается. Суд. Это слово звучало как приговор. Она представила, как они с Валерой, последние внуки бабушки, будут стоять в зале суда, перебрасываясь обвинениями. Бабушка бы этого не пережила.
– А если он докажет, что завещание несправедливо? – спросила Лиза, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Нотариус пожала плечами.
– Ему нужно будет предоставить веские доказательства. Например, что он активно участвовал в жизни вашей бабушки, ухаживал за ней, или что она была не в здравом уме, когда составляла завещание. Но, судя по вашим словам, таких доказательств у него нет.
Лиза вышла из кабинета с облегчением, но оно быстро сменилось тревогой. Валера не сдастся. Она знала его с детства – упрямый, как бык, и всегда добивался своего. Но теперь это не игра в прятки у бабушки на даче. Это война за её память.
Дома Лиза включила чайник и достала телефон. Нужно было позвонить Кате. Её подруга всегда умела найти слова, которые возвращали ясность.
– Лиз, ты уверена, что хочешь спора? – спросила Катя, выслушав рассказ о визите к нотариусу. – Может, лучше договориться? Он же не чужой.
– Договориться? – Лиза фыркнула, обжигая пальцы о горячую кружку. – Он хочет половину дачи, Катя. Половину! А я не готова делить. Это не просто дом, это... это всё, что у меня осталось от бабушки.
– Я понимаю, – мягко сказала Катя. – Но подумай: если вы начнёте судиться, это разрушит всё. Вы перестанете быть семьёй. А бабушка этого точно не хотела.
Лиза молчала, глядя на пар, поднимающийся от чая. Катя была права, но уступить Валере означало предать себя. И бабушку. Или нет?
– Я предложу ему компромисс, – наконец сказала она. – Но только на моих условиях. Если он хочет приезжать на дачу, пусть помогает с ней. Ремонт, налоги, участок – всё пополам.
– Это уже похоже на план, – одобрила Катя. – Позови его с семьёй на дачу. Покажи, что тебе не жалко, но это не бесплатный курорт. Может, он сам отступит, когда поймёт, сколько работы требует дом.
Лиза улыбнулась. Впервые за неделю у неё появилась надежда, что всё можно решить без суда.
Через пару дней Лиза пригласила Валеру с семьёй на дачу. Она решила, что лучший способ показать свою позицию – это встретиться на нейтральной территории. На даче, где каждый уголок напоминал о бабушке.
Когда машина Валеры подъехала к воротам, Лиза уже была на участке, подметая крыльцо. Осенний воздух был свежим, с лёгким запахом хвои. Артём и Соня выскочили из машины, , и тут же побежали к старому колодцу, который бабушка всегда называла «волшебным».
– Осторожно, там глубоко! – крикнула Лиза, но дети только хихикнули и продолжили исследовать.
Оля вышла следом, неся корзинку с домашними пирожками. Она неловко улыбнулась.
– Лиза, спасибо, что пригласила. Мы... мы не хотели тебя обидеть тогда.
– Всё нормально, – ответила Лиза, хотя внутри всё ещё кипело. – Я просто хочу, чтобы мы нашли общий язык.
Валера вышел последним, хлопнув дверью машины. Он выглядел настороженно, будто ждал подвоха.
– Ну что, Лиз, – начал он, оглядывая участок. – Решила показать, как хорошо тебе тут одной?
– Не начинай, – отрезала она. – Я позвала вас, чтобы поговорить. И показать, что дача – это не только яблони и камин, но и куча работы.
Он поднял брови, но промолчал. Лиза повела их в дом. Внутри было прохладно, пахло старым деревом и немного сыростью. Она специально не стала убирать – пусть видят, как есть.
– Вот, – она указала на потолок, где в углу темнело пятно от протечки. – Крыша течёт. Надо менять шифер, это тысяч сто. Плюс налоги за землю – ещё двадцать в год. И забор пора чинить, а то зимой завалится.
Оля посмотрела на мужа, но тот только пожал плечами.
– Это всё мелочи, Лиз, – сказал он. – Главное – дом. Он же в хорошем состоянии.
– В хорошем? – Лиза усмехнулась. – Пойдём, покажу.
Она повела их в подвал, где трубы покрылись ржавчиной, а старый котёл еле дышал. Потом показала покосившуюся баню, которую не ремонтировали лет десять. Валера хмурился всё сильнее, а Оля выглядела растерянной.
– Я не знала, что тут столько работы, – тихо сказала она, когда они вернулись в дом.
– Потому что я всё это тянула на себе, – ответила Лиза, стараясь не сорваться. – Бабушка не хотела, чтобы дача развалилась, и я обещала ей, что сохраню её. Но если ты, Валера, хочешь свою долю, то будь готов вкладываться. Не только деньгами, но и временем.
Валера молчал, глядя в окно на яблони. Лиза заметила, как его лицо смягчилось, будто он вспомнил что-то из детства.
– Пап, смотри, какая карусель! – крикнул Артём, вбегая в дом. Он тащил за собой Соню, которая держала в руках ветку с жёлтыми листьями. – Там, за домом, качели, как ты рассказывал!
Валера улыбнулся, и Лиза вдруг увидела в нём того мальчишку, который когда-то бегал с ней по этому же участку.
– Помнишь, как мы качались до неба? – тихо спросил он.
– Помню, – ответила Лиза, чувствуя, как её голос дрогнул. – И как бабушка кричала, чтобы мы не сломали качели.
Они рассмеялись, и на секунду напряжение спало. Но Лиза знала, что это временно. Она должна была держать оборону.
– Я предлагаю так, – начала она, когда все собрались за столом с чаем и пирожками Оли. – Мы можем делить дачу. Но не по половине, а по времени. Вы приезжаете, скажем, на пару недель в году. Но вы помогаете с ремонтом и содержанием. И никаких разговоров о продаже.
Валера нахмурился.
– А если я не соглашусь? – спросил он.
– Тогда суд, – спокойно ответила Лиза. – Но я не хочу этого, Валер. Правда не хочу.
Оля положила руку на плечо мужа.
– Валер, послушай, – тихо сказала она. – Это честно. Мы не можем просто взять и забрать у Лизы её дом. Но мы можем быть частью этого места. Вместе.
Он посмотрел на жену, потом на детей, которые уже убежали играть в сад. Что-то в его взгляде изменилось.
– Я подумаю, – наконец сказал он. – Но мне нужно время.
– Хорошо, – кивнула Лиза. – Но знай: я не отступлю. Это мой дом. И я сделаю всё, чтобы сохранить его.
Вечер прошёл неожиданно тепло. Оля помогла Лизе приготовить ужин, а Валера с Артёмом разожгли костёр. Соня сидела рядом, заворожённо глядя на огонь, и Лиза вдруг поймала себя на мысли, что ей нравится эта картина. Дети, смех, запах дыма – всё, как было при бабушке.
Но внутри всё ещё бурлило. Валера не дал чёткого ответа, а его «подумаю» звучало как отсрочка. Лиза знала, что он может вернуться с новыми требованиями. И она должна быть готова.
На следующее утро, когда они собирались уезжать, Валера вдруг сказал:
– Лиз, я хочу показать детям пруд. Тот, где мы лягушек ловили. Можно?
– Конечно, – ответила она, стараясь скрыть удивление.
Они пошли к пруду вчетвером. Артём бежал впереди, Соня держалась за руку отца, а Лиза шла чуть позади, наблюдая. Пруд был таким же, как в детстве: заросший камышом, с мутной водой, в которой отражалось небо. Валера присел на корточки рядом с детьми, показывая, как искать лягушек.
– Пап, они правда тут живут? – недоверчиво спросила Соня.
– Живут, – улыбнулся он. – Мы с тётей Лизой целое ведро их однажды поймали. А потом бабушка заставила нас их отпустить.
Лиза невольно улыбнулась. Она забыла эту историю. Но теперь, глядя на Валеру с детьми, она вдруг поняла, что он тоже скучает по тем дням. Может, Катя была права? Может, дача – это не только её память, но и его?
Когда они вернулись к дому, Валера задержался у машины.
– Лиз, – начал он, глядя куда-то в сторону. – Я был неправ. Я думал, что дача – это просто дом, который можно поделить. Но вчера... вчера я понял, что это не только дом. Это место, где мы были счастливы. И я хочу, чтобы мои дети тоже это почувствовали.
Лиза молчала, боясь спугнуть этот момент. Впервые за всё время она видела в брате искренность, а не упрямство.
– Я согласен на твой вариант, – продолжил он. – Мы будем приезжать, помогать с ремонтом, с налогами. Но я хочу, чтобы это было честно. Мы вместе сохраним дачу. Для всех нас.
Лиза кивнула, чувствуя, как внутри разливается тепло.
– Договорились, – сказала она. – Но я хочу, чтобы мы всё оформили. Письменно. Чтобы не было недопонимания.
Валера усмехнулся.
– Всё такая же дотошная, – сказал он. – Но я согласен.
Они пожали друг другу руки, и Лиза вдруг почувствовала, что впервые за долгое время они на одной стороне.
Но мир длился недолго. Через неделю Валера позвонил и сказал, что его друг-юрист нашёл «интересный вариант». Он предложил оформить дачу в совместную собственность, чтобы у каждого была своя доля. Лиза почувствовала, как земля уходит из-под ног. Совместная собственность? Это означало, что Валера мог в любой момент продать свою часть. Или потребовать раздела имущества.
– Валера, мы же договорились, – сказала она, стараясь сдержать гнев.
– Я просто хочу, чтобы всё было по-честному, – ответил он. – Ты же не думаешь, что я собираюсь тебя обмануть?
Но Лиза думала именно так. Она знала, что у Валеры проблемы с деньгами – Оля как-то обмолвилась про долги по ипотеке. Что, если он просто ищет способ получить свою долю в деньгах?
Она повесила трубку, чувствуя, как её сердце колотится. Это был не конец. Это была только кульминация их конфликта. И Лиза понимала, что ей нужно быть готовой к следующему шагу. Она не позволит Валере разрушить всё, что она обещала сохранить. Но как? Ответа пока не было, и это пугало её больше всего…
Она будет готова. Но что-то подсказывало ей, что настоящая битва ещё впереди…
Лиза сидела на старом диване в гостиной бабушкиной дачи, сжимая в руках кружку с ромашковым чаем. За окном моросил мелкий дождь, стуча по жестяной крыше. Тишина дома, пропитанного воспоминаниями, обычно успокаивала, но сегодня она только усиливала тревогу. Валерин звонок о «совместной собственности» не выходил из головы. Лиза знала, что это не просто предложение – это угроза. Он мог продать свою долю, и тогда дача, её убежище, её связь с бабушкой, превратится в чужое имущество.
Она достала телефон и набрала номер Кати. Подруга ответила после второго гудка, её голос был сонным, но тёплым.
– Лиз, ты чего в такую рань? – спросила Катя, зевая. – Опять Валера?
– Он хочет оформить дачу в совместную собственность, – выпалила Лиза. – Катя, я не знаю, что делать. Если я соглашусь, он может продать свою часть. Если откажусь, он подаст в суд. Я не хочу терять дачу, но и ссориться с ним до конца жизни тоже не хочу.
Катя помолчала, будто собираясь с мыслями.
– Лиз, послушай, – наконец сказала она. – Ты уже пыталась говорить с ним по-человечески. Может, пора подключить кого-то, кто сможет его вразумить? Например, Олю. Она кажется адекватной. Или... может, юриста?
Лиза вздохнула. Юрист – это дорого, а Оля... Оля действительно могла бы помочь, но захочет ли она идти против мужа? Лиза вспомнила её мягкую улыбку, её слова о том, что дача – это память. Может, Оля и есть ключ к решению?
– Я попробую, – сказала Лиза. – Спасибо, Катя. Ты всегда знаешь, как меня вытащить из паники.
– Для того и подруги, – хмыкнула Катя. – Держи меня в курсе, хорошо?
Лиза пригласила Олю встретиться в кафе недалеко от её дома. Она решила не звать Валеру – разговор с ним напрямую снова мог закончиться ссорой. Оля пришла вовремя, в простом сером пальто, с усталыми глазами, но всё той же тёплой улыбкой.
– Лиза, я так рада, что ты позвонила, – сказала она, садясь за столик. – Я всё думала о нашей встрече на даче. Артём до сих пор вспоминает качели.
Лиза улыбнулась, но тут же перешла к делу.
– Оля, я позвала тебя, чтобы поговорить о Валере. Он хочет оформить дачу в совместную собственность. Ты знаешь об этом?
Оля кивнула, её лицо стало серьёзнее.
– Да, он упоминал. Сказал, что это защитит его права. Но я... я не уверена, что это правильно.
– Правильно? – Лиза вскинула брови. – Оля, если он получит долю, он сможет её продать. И тогда дача перестанет быть нашей. Ты правда думаешь, что он этого хочет?
Оля отвела взгляд, теребя салфетку.
– Он не хочет продавать, – тихо сказала она. – Но у нас... у нас правда проблемы с деньгами. Ипотека, кредит на машину, детский сад для Сони. Валера думает, что если он получит долю, то сможет, например, взять кредит под неё. Чтобы закрыть долги.
Лиза почувствовала, как внутри всё похолодело. Значит, дело всё-таки в деньгах.
– Оля, – она старалась говорить спокойно, – я понимаю, что у вас трудности. Но дача – это не просто актив. Это место, где росли мы с Валерой, где он хочет, чтобы росли ваши дети. Если он продаст свою долю или заложит её, мы потеряем это место. Навсегда.
Оля молчала, глядя в чашку с кофе. Лиза видела, как она борется с собой.
– Я не хочу, чтобы вы ссорились, – наконец сказала Оля. – Валера... он хороший человек, но иногда он зацикливается на своих идеях. Я поговорю с ним. Обещаю.
– Спасибо, – искренне сказала Лиза. – Я не хочу войны. Я просто хочу сохранить дачу. Для всех нас.
Через несколько дней Валера сам позвонил Лизе. Его голос звучал не так уверенно, как раньше.
– Лиз, нам надо встретиться, – сказал он. – Без юристов, без судов. Просто поговорить.
Они договорились встретиться на даче. Лиза приехала первой, чувствуя, как сердце колотится. Она не знала, чего ожидать. Валера приехал один, без Оли и детей, что было необычно. Он вышел из машины, держа в руках старый фотоальбом.
– Что это? – спросила Лиза, когда он вошёл в дом.
– Нашёл у мамы в шкафу, – ответил он, кладя альбом на стол. – Думал, тебе будет интересно.
Лиза открыла альбом и замерла. На первой странице была фотография их с Валерой в детстве – они стояли у яблони, держа в руках по большому яблоку, и смеялись. Бабушка сидела рядом на скамейке, глядя на них с такой любовью, что у Лизы защипало в глазах.
– Я забыл, как мы были счастливы здесь, – тихо сказал Валера, глядя на фото. – Оля заставила меня пересмотреть эти снимки. И знаешь... я понял, что ты права. Дача – это не просто дом. Это наша история.
Лиза молчала, боясь спугнуть этот момент. Валера редко говорил так искренне.
– Я был идиотом, – продолжил он, потирая затылок. – Думал, что если получу долю, то решу все проблемы. Но Оля... она сказала, что деньги приходят и уходят, а такое место, как это, – оно одно. И я не хочу, чтобы мои дети потеряли его.
– Тогда зачем ты говорил про совместную собственность? – спросила Лиза, стараясь не выдать облегчения.
– Потому что я запутался, – признался он. – Долги, счета, вечная беготня... Я думал, что это выход. Но после разговора с Олей и этих фотографий... я понял, что ошибался.
Лиза посмотрела на брата. Впервые за долгое время она видела в нём не соперника, а того мальчишку, с которым они ловили лягушек и качались до неба.
– Я хочу, чтобы мы договорились, – сказала она. – Как я предлагала. Вы приезжаете, помогаете с ремонтом, с налогами. Мы делим время, но дача остаётся в моём владении. Это не жадность, Валер. Это чтобы никто не мог её забрать.
Он кивнул, глядя на альбом.
– Согласен, – сказал он. – Но давай всё оформим. Чтобы не было недопонимания.
Лиза улыбнулась. Это было то, чего она хотела. Честный компромисс, который сохранит дачу и, возможно, их семью.
Через месяц они с Валерой подписали соглашение у нотариуса. Лиза оставалась единственной владелицей дачи, но Валера и его семья получили право приезжать на три недели в году – две летом и одну зимой. Они также договорились делить расходы на ремонт и налоги пополам. Оля настояла, чтобы в соглашении прописали, что дача не может быть продана без согласия обеих сторон.
Когда всё было подписано, Лиза почувствовала, как с плеч свалился огромный груз. Она вернулась на дачу в тот же вечер, чтобы отпраздновать. Оля с детьми приехали следом, а Валера обещал присоединиться после работы.
На участке было шумно и весело. Артём с Соней носились по траве, собирая последние осенние яблоки, а Оля помогала Лизе разводить костёр. Запах дыма смешался с ароматом яблочного пирога, который они испекли вместе.
– Знаешь, – сказала Оля, глядя на огонь, – я боялась, что вы с Валерой никогда не договоритесь. Он такой упрямый.
– Как и я, – усмехнулась Лиза. – Но, наверное, бабушка бы гордилась, что мы всё-таки нашли общий язык.
Оля кивнула, и её глаза заблестели.
– Она всегда говорила, что семья – это главное. Даже если мы ссоримся, даже если не всегда понимаем друг друга.
Когда приехал Валера, он привёз с собой старый бабушкин фонарь, который нашёл в гараже. Они зажгли его, и свет мягко разлился по участку, освещая яблони и качели.
– За бабушку, – сказал Валера, поднимая кружку с чаем. – И за нас.
– За нас, – эхом повторила Лиза, чувствуя, как тепло разливается в груди.
Дети засмеялись, когда Артём случайно уронил яблоко в костёр, и искры взлетели в ночное небо. Лиза посмотрела на них, на Валеру, на Олю, и вдруг поняла, что бабушка была права. Дача – это место, где семья становится ближе. И, может быть, их ссора с Валерой была нужна, чтобы они оба это вспомнили.
Прошло полгода. Дача ожила. Валера с Артёмом чинили забор, пока Лиза с Соней сажали новые георгины. Оля взяла на себя покраску бани, и даже ворчала, что краска попала ей в волосы. Впервые за долгое время Лиза чувствовала, что они – настоящая семья.
Однажды вечером, когда они сидели у костра, Валера вдруг сказал:
– Лиз, я должен тебе спасибо. Если бы ты не боролась за дачу, я бы, наверное, так и не понял, что она значит для меня.
Лиза улыбнулась, глядя на огонь.
– Это не я боролась. Это бабушка нас всех сюда собрала.
– А ты бы как поступила на моём месте? – спросил он, глядя на неё с лёгкой улыбкой. – Сдалась бы или боролась до конца?
Лиза рассмеялась.
– Боролась бы. Но, знаешь, иногда драться – это значит искать компромисс. А ты бы как поступил?
Валера пожал плечами, но в его глазах было тепло.
– Наверное, то же самое. В конце концов, это наш дом.
И в этот момент Лиза поняла, что они с братом наконец-то нашли то, что бабушка хотела им оставить – не просто дачу, а семью.
Рекомендуем: