– Что ты сказал? – Лариса замерла. Она вытирала пыль в квартире, когда раздался звонок в дверь. И вот он – Олег, стоит на пороге, в дорогом пальто, с привычной насмешливой ухмылкой.
Лариса смотрела на него, и в груди что-то сжалось. Пять лет после развода, а он всё тот же – самоуверенный, с лёгкой сединой в волосах, будто время его только красит. Она отложила тряпку, вытерла руки о фартук и шагнула ближе.
– Олег, ты серьёзно? – её голос дрожал, но не от страха, а от злости. – Это ты мне должен, если уж на то пошло. Алименты за два года где?
Он закатил глаза, будто она сказала что-то нелепое, и шагнул в квартиру, даже не спрашивая разрешения. Запах его одеколона – терпкий, с ноткой бергамота – ударил в нос, и Лариса невольно поморщилась. Память услужливо подкинула картинку: их старая квартира, где этот же запах витал в воздухе, пока она готовила ужин, а он возвращался с работы, всегда чем-то недовольный.
– Ларис, не начинай, – он махнул рукой, скидывая пальто на спинку стула. – Я не за этим пришёл. Нам надо поговорить. Серьёзно.
Она скрестила руки на груди, чувствуя, как сердце колотится. Олег никогда не приходил просто так. За пять лет он появлялся трижды: один раз – чтобы забрать телевизор из их общей квартиры, второй – чтобы потребовать её подпись на каких-то документах, и третий – чтобы сообщить, что женился на той самой «коллеге», с которой, как он клялся, у него «ничего не было». И вот он снова здесь.
– Говори, – коротко бросила она, стараясь держать голос ровным.
Олег прошёл в комнату, окинул взглядом скромную обстановку: старый диван, накрытый пледом, деревянный стол с потёртой скатертью, на подоконнике – горшок с геранью, которую Лариса любовно поливала каждое утро. Его губы скривились в лёгкой усмешке.
– Ну и живёшь ты, Ларис, – он покачал головой. – А ведь могла бы…
– Что могла бы? – перебила она, чувствуя, как в горле закипает обида. – Жить в твоей квартире? Где ты с ней теперь?
Он поднял руки, будто сдаваясь.
– Ладно, ладно, не горячись. Я пришёл с предложением. Выгодным. Для нас обоих.
Лариса прищурилась. Олег и «выгодное предложение» – это как лиса, обещающая курице безопасный курятник. Она молча ждала, пока он продолжит.
– Я знаю, тебе тяжело, – начал он, понизив голос, будто делился секретом. – Съёмная хата, зарплата в садике, дочка растёт, а денег не хватает. Я прав?
Она стиснула зубы. Он всегда знал, куда ударить. Да, денег не хватало. Да, она работала воспитателем в детском саду, и зарплаты едва хватало на аренду, еду и одежду для их двенадцатилетней дочки Кати. Но она справлялась. Всегда справлялась.
– К делу, Олег, – холодно сказала она.
– Я хочу, чтобы ты продала свою долю в даче, – выпалил он, глядя ей прямо в глаза. – Моя фирма сейчас в трудном положении, нужны деньги. А дача – это актив, который просто пылится.
Лариса почувствовала, как пол уходит из-под ног. Дача. Та самая дача, где она провела всё своё детство, где её бабушка пекла пироги с яблоками, где пахло свежескошенной травой и цветами. После смерти бабушки дача досталась ей, но Олег, как её муж, тогда настоял, чтобы оформить её на двоих. «Так надёжнее», – говорил он. А теперь, после развода, он хочет её продать?
– Ты шутишь, – выдавила она. – Это моя дача. Моя. Не твоя.
– Ошибаешься, – Олег улыбнулся, но в его улыбке не было тепла. – Половина моя. По закону. И я имею право требовать продажи.
Она смотрела на него, и в голове крутился вихрь мыслей. Как он смеет? После всего, что было – измены, скандалы, его уход, его вечные обещания «я займусь алиментами позже»? А теперь он стоит тут и требует продать её дачу?
– Зачем тебе это? – спросила она, стараясь говорить спокойно. – У тебя же всё хорошо. Новая жена, бизнес, машина…
– Бизнес – это сложно, Ларис, – он вздохнул, будто объясняя ребёнку. – Есть долги. Надо закрывать дыры. А дача – это деньги.
– И что, ты меня просто выкинешь из моей же жизни? – её голос сорвался. – Это не просто дача, Олег. Это память. Моя бабушка…
– Ой, не надо про бабушку, – он поморщился. – Это просто домик в деревне, Ларис. Ничего особенного.
Она сжала кулаки, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Но плакать перед ним? Ни за что.
– Уходи, – тихо сказала она.
– Подумай, – он поднялся, накидывая пальто. – Я даю тебе неделю. Потом пойдём в суд.
Дверь хлопнула, и Лариса осталась одна. Она опустилась на диван, глядя на герань, которая покачивалась от сквозняка. В горле стоял ком, а в голове – его слова: «Ты мне должна». Должна? За что? За то, что он когда-то увёз её из родной деревни в город, обещал золотые горы, а в итоге оставил одну с дочкой и кучей долгов?
Она встала, подошла к окну и посмотрела на улицу. Серый ноябрьский день, мокрый асфальт, спешащие люди. Её жизнь в этом городе никогда не была лёгкой, но она научилась справляться. И вот теперь Олег снова пытается всё разрушить.
Лариса глубоко вдохнула и вытерла слёзы. Нет, она не сдастся. Не позволит ему забрать то, что ей дорого. Но что делать? Суд? Денег на адвоката нет. Продать дачу? Даже думать об этом было больно.
Она вспомнила, как в детстве бегала по бабушкиному саду, как они с сестрой собирали малину, как пахло свежим сеном. Дача была не просто домом – это было место, где она чувствовала себя дома. И теперь Олег хочет это отнять.
Вечером, когда Катя вернулась из школы, Лариса сидела за столом с кружкой чая. Дочка, как всегда, влетела в квартиру с улыбкой, бросив рюкзак у двери.
– Мам, ты чего такая хмурая? – Катя плюхнулась на стул напротив.
– Да так, – Лариса попыталась улыбнуться. – Дела взрослые.
– Опять папа? – Катя прищурилась. В свои двенадцать она была на удивление проницательной.
Лариса кивнула, не в силах соврать.
– Он хочет продать бабушкину дачу, – тихо сказала она.
Катя нахмурилась.
– Как это продать? Это же наше! Мы там летом были, помнишь? Я ещё цветы сажала!
– Помню, – Лариса погладила дочку по руке. – Не волнуйся, я что-нибудь придумаю.
Но что? Она лежала ночью без сна, глядя в потолок. Олег был прав – по документам половина дачи его. Суд может заставить её продать. А если она откажется? Он найдёт способ надавить. Он всегда находил.
На следующий день Лариса поехала в детский сад, где работала. Коллеги заметили её подавленное настроение, но она отмахивалась, говоря, что всё нормально. В обеденный перерыв она сидела в комнате отдыха, листая телефон, когда наткнулась на пост в социальной сети. Женщина из её родной деревни продавала домашние соленья – огурцы, помидоры, варенье. В комментариях люди писали: «Как у бабушки!», «Где купить?». Лариса замерла.
А что, если… Она вспомнила бабушкины рецепты. Те самые соленья, которые они делали вместе каждое лето. Огурцы, хрустящие, с лёгкой кислинкой, варенье из смородины, густое, ароматное. Она умела это делать. И не просто умела – она это любила.
– Ларис, ты чего задумалась? – спросила Света, её коллега, подсаживаясь с чашкой кофе.
– Свет, а если я начну соленья продавать? – вдруг выпалила Лариса.
Света рассмеялась.
– Ты серьёзно? Это ж сколько работы!
– А если серьёзно? – Лариса посмотрела ей в глаза. – У меня дача есть. Огород. Я знаю, как это делать.
Света пожала плечами.
– Ну, попробуй. Сейчас же модно всё натуральное. Только где ты время найдёшь?
– Найду, – твёрдо сказала Лариса.
Идея засела в голове. Она начала листать сайты, читать, как люди запускают маленькие бизнесы. Оказалось, в городе был спрос на домашние продукты – варенье, соленья, мёд. Люди скучали по-настоящему, деревенскому. А Лариса знала, как это делать.
Через неделю она поехала на дачу. Домик стоял такой же, как в её детстве – деревянный, с облупившейся краской, но уютный. В саду росли яблони, кусты смородины, грядки, которые она с Катей засаживала летом. Лариса прошлась по огороду, вдохнула запах сырой земли. Здесь она чувствовала себя живой.
Она начала с малого – собрала последние огурцы, сделала несколько банок солений по бабушкиному рецепту. Сфотографировала, выложила в соцсети. К её удивлению, заказы пошли почти сразу. Соседка, подруга Светы, даже местный магазинчик – все хотели попробовать.
Но Олег не исчез. Через неделю он позвонил.
– Ну что, Ларис, надумала? – его голос был таким же самодовольным.
– Я не продам дачу, – твёрдо сказала она.
– Тогда в суд, – коротко бросил он и повесил трубку.
Лариса сжала телефон, чувствуя, как злость сменяется решимостью. Она не сдастся. Дача – её. И она докажет, что может справиться сама.
К концу месяца её соленья стали местным хитом. Люди заказывали банки на праздники, просили рецепты. Лариса даже завела страничку в интернете, где выкладывала фото своих заготовок. Катя помогала клеить этикетки, придумала название – «Бабушкин сад».
Но Олег не отступал. Однажды вечером, когда Лариса вернулась с работы, она нашла письмо от адвоката. Уведомление о том, что Олег подал иск на раздел имущества. Он требовал продать дачу и разделить деньги.
Лариса сидела за столом, глядя на письмо, и чувствовала, как внутри всё кипит. Она не просто защищала дачу – она защищала свою жизнь, свои корни, своё будущее.
– Мам, ты чего? – Катя заглянула в комнату, держа в руках тетрадь.
– Ничего, солнышко, – Лариса улыбнулась, хотя сердце сжималось. – Просто… папа опять за своё.
– Он не заберёт дачу, правда? – в голосе Кати была тревога.
– Не заберёт, – твёрдо сказала Лариса. – Я найду способ.
Она не знала, как именно, но знала одно – она будет бороться. За себя, за Катю, за их дом. И, может быть, её соленья – это не просто хобби, а начало чего-то большего.
Лариса сидела на даче, глядя на банки с соленьями, аккуратно расставленные на полке. Их было уже больше сотни – огурцы, помидоры, кабачковая икра. Заказы шли, и она начала думать о расширении. Может, арендовать место на рынке? Или открыть маленький магазинчик?
Но мысли прервал звонок. Света, её коллега, взволнованно кричала в трубку:
– Ларис, ты не поверишь! Твой пост в соцсетях попал к какому-то блогеру! Он хочет приехать, снять про тебя ролик!
Лариса замерла. Блогер? Ролик? Это могло быть её шансом. Но в тот же момент она вспомнила письмо от адвоката. Суд был уже на следующей неделе.
Она посмотрела на банки, на грядки за окном, на фотографию бабушки на стене. И вдруг поняла – она не просто защищает дачу. Она строит новую жизнь.
Лариса сидела на даче, глядя на банки с соленьями, выстроенные в ровные ряды на деревянной полке. Вечерний свет лился через окно, отражаясь в стекле, и каждая банка казалась маленьким кусочком её новой жизни. Она глубоко вдохнула – пахло укропом, смородиной и чем-то ещё, неуловимым, что напоминало детство. Но в груди всё равно было тяжело. Письмо от адвоката лежало на столе, как приговор. Суд через три дня. Олег не шутил – он хотел отнять дачу.
– Мам, ты чего такая? – Катя влетела в комнату, держа в руках телефон. – Смотри, твой пост уже тысячу лайков набрал!
Лариса слабо улыбнулась. Её страничка «Бабушкин сад» разлетелась по соцсетям после того, как местный блогер, Стас, снял про неё ролик. Он приехал на дачу с камерой, шутил, пробовал её огурцы и восторгался: «Это вкус моего детства!» Видео набрало десятки тысяч просмотров, и заказы посыпались, как из рога изобилия. Люди писали из соседних городов, просили доставку. Даже хозяйка местного кафе, Ирина, предложила взять её соленья на продажу.
– Это здорово, солнышко, – Лариса погладила дочку по голове. – Но… надо ещё с судом разобраться.
Катя нахмурилась, её карие глаза, так похожие на Ларисины, потемнели.
– Папа не заберёт дачу, правда? – тихо спросила она.
– Не заберёт, – Лариса постаралась говорить уверенно, хотя внутри всё сжималось. – Я что-нибудь придумаю.
Но что? Денег на хорошего адвоката не было. Она уже обзвонила знакомых, но все разводили руками – такие дела сложные, нужен специалист, а это дорого. Лариса смотрела на банки и думала: может, продать часть заготовок и нанять юриста? Но это значило бы отказаться от мечты, которую она только начала строить.
На следующий день она поехала в город, к Ирине, хозяйке кафе. Та встретила её с улыбкой, разливая чай по чашкам.
– Ларис, ты звезда! – Ирина подвинула к ней тарелку с пирожками. – Твои огурцы у нас разбирают, как горячие пирожки. Хочешь, я возьму ещё партию?
– Хочу, – Лариса кивнула, но голос был усталым. – Только… у меня проблема, Ир.
Она рассказала про Олега, про суд, про дачу. Ирина слушала, хмурясь, а потом хлопнула ладонью по столу.
– Вот же гад! – возмутилась она. – Слушай, у меня есть знакомый юрист, Дима. Он по имущественным делам спец. Хочешь, поговорю с ним? Может, согласится за недорого.
Лариса почувствовала, как в груди загорелась искра надежды.
– Поговори, пожалуйста, – тихо сказала она. – Я не знаю, как отблагодарить…
– Да брось, – Ирина махнула рукой. – Ты мне огурцов побольше привези, и мы в расчёте.
Вечером Дима, юрист, позвонил сам. Голос у него был спокойный, уверенный, как будто он каждый день разбирался с такими Олегами.
– Лариса, я посмотрел документы, которые вы скинули, – начал он. – Дело непростое, но шансы есть. Главное – доказать, что дача для вас не просто имущество, а источник дохода. Расскажите про ваш бизнес.
Лариса замялась. Бизнес? Её «Бабушкин сад» – это пока только банки на полке и страничка в соцсетях. Но она рассказала всё: про рецепты бабушки, про заказы, про ролик Стаса. Дима слушал внимательно, а потом хмыкнул.
– Это может сработать, – сказал он. – Если мы покажем, что дача – основа вашего дела, суд может отказать в продаже. Готовьтесь, Лариса. Завтра встречаемся, обсудим детали.
Она повесила трубку, чувствуя, как сердце бьётся быстрее. Впервые за неделю появилась надежда. Но страх всё равно грыз изнутри – а если не получится?
На следующий день, в кафе, Дима разложил перед ней бумаги. Он был невысокий, с лёгкой щетиной и добродушной улыбкой, но говорил чётко, по делу.
– Олег подал иск на раздел имущества, – объяснил он. – Он хочет продать дачу и поделить деньги. Но мы можем доказать, что дача – это не просто дом, а ваш бизнес. У вас есть доход от солений?
– Есть, – Лариса кивнула. – Небольшой, но растёт. Я даже налоги начала платить, как самозанятая.
– Отлично, – Дима улыбнулся. – Это нам поможет. Судья должен увидеть, что вы используете дачу для дела, а не просто держите её для памяти.
Лариса слушала, но в голове крутилась мысль: Олег не сдастся так просто. Он всегда добивался своего.
Накануне суда она почти не спала. Катя, заметив её состояние, принесла ей чай с мятой.
– Мам, всё будет хорошо, – сказала она, обнимая её. – Ты же сильная.
Лариса прижала дочку к себе, чувствуя, как слёзы подступают. Ради Кати она должна бороться. Ради себя. Ради бабушки, которая учила её, что дом – это не просто стены, а место, где ты растешь.
Суд был назначен на утро. Лариса надела своё лучшее платье – простое, но аккуратное, – и поехала в здание суда. Олег уже был там, в строгом костюме, с той же насмешливой улыбкой. Рядом с ним стояла его новая жена, Светлана, в ярком красном пальто, с идеально уложенными волосами. Лариса почувствовала укол зависти – не к Светлане, а к той лёгкости, с которой она держалась. Но тут же отогнала эти мысли. Ей не нужна их жизнь. Ей нужна её дача.
Судья, пожилая женщина с усталым взглядом, выслушала обе стороны. Олег говорил уверенно, сыпал цифрами, рассказывал, как дача «простаивает» и как продажа поможет ему закрыть долги. Лариса сжала кулаки, слушая, как он называет её дачу «бесполезным активом».
Когда настала её очередь, Дима кивнул ей ободряюще. Лариса встала, чувствуя, как дрожат колени.
– Это не просто дача, – начала она, стараясь говорить громко. – Это мой дом. Моя бабушка там жила, я там росла. А теперь я делаю там соленья. Это мой бизнес. Я плачу налоги, у меня есть заказы. Если продать дачу, я потеряю всё, что строю для себя и своей дочки.
Она замолчала, чувствуя, как горло сжимается. Судья смотрела на неё внимательно, что-то записывая. Олег закатил глаза, а Светлана шепнула ему что-то на ухо.
Дима добавил документы – выписки о доходах, скриншоты заказов, даже ссылку на ролик Стаса. Судья кивнула, но ничего не сказала.
– Решение будет через неделю, – объявила она, закрывая папку.
Лариса вышла из суда, чувствуя себя выжатой, как лимон. Дима попытался её подбодрить.
– Вы хорошо говорили, – сказал он. – Шансы есть.
Но Лариса не могла отделаться от ощущения, что Олег всё равно найдёт способ победить.
Прошла неделя. Лариса работала как в тумане – готовила новые партии солений, отвечала на заказы, улыбалась Кате, но внутри всё кипело от тревоги. И вот, наконец, пришло письмо с решением суда.
Она открыла его, затаив дыхание. Суд отказал Олегу в продаже дачи. Судья учла, что дача – основа её бизнеса, и постановила оставить всё как есть. Лариса перечитала письмо трижды, не веря своим глазам.
– Мам, мы выиграли? – Катя подскочила к ней, заглядывая в телефон.
– Выиграли, – прошептала Лариса, и слёзы всё-таки потекли по щекам.
Она обняла дочку, чувствуя, как гора свалилась с плеч. Но это была не просто победа в суде. Это была победа над Олегом, над его попытками снова её сломать.
Через месяц «Бабушкин сад» стал настоящим брендом. Лариса арендовала место на рынке, а Ирина предложила ей открыть точку в своём кафе. Заказы шли не только из города, но и из соседних регионов. Она наняла помощницу – молодую девушку из деревни, которая разбиралась в огороде. Катя придумала новый логотип – яблоню с корзиной овощей.
Лариса больше не была той женщиной, которую Олег «вытащил из деревни». Она была собой – сильной, независимой, с мечтой, которая росла, как её яблони.
И вот однажды, когда она раскладывала банки на прилавке, к ней подошёл Олег. Без пальто, без привычной ухмылки. Он выглядел уставшим, даже постаревшим.
– Ларис, – начал он, глядя в сторону. – Я слышал, у тебя дела идут.
– Идут, – коротко ответила она, не отрываясь от работы.
– Слушай… – он замялся. – Мне нужна работа. Фирма прогорела. Может, у тебя есть что-то?
Лариса замерла, глядя на него. Тот самый Олег, который пять лет назад бросил её с дочкой, который хотел отнять её дачу, теперь стоит перед ней и просит помощи. Она почувствовала, как внутри поднимается что-то тёплое – не злорадство, а гордость. Она сделала это. Сама. Без него.
– Олег, – спокойно сказала она. – Я ничего тебе не должна.
Он открыл рот, но ничего не сказал. Просто кивнул и ушёл.
Лариса посмотрела ему вслед, а потом повернулась к Кате, которая клеила этикетки на банки.
– Мам, ты крутая, – сказала дочка, улыбаясь.
– Мы крутые, – ответила Лариса, чувствуя, как сердце наполняется теплом.
Она посмотрела на свои банки, на рынок, полный людей, на небо над головой. И подумала: а ведь это только начало.