Людмила сидела на краешке старого плюшевого дивана в гостиной Нины Пантелеевны и чувствовала себя так, будто ее только что окатили ледяной водой из ведра. Слова «умерла», «болезнь», «полгода как» звенели в ушах, словно набат. Она смотрела на торчавшие из коробки ломти торта «Прага», который вдруг стал казаться ей пошлым и неуместным, как клоун на похоронах.
— Нина Пантелеевна… Я… я не знала… — пробормотала она, чувствуя себя последней дурой. — Почему никто не написал? Не позвонил?
—А кто бы стал? — горько усмехнулась старушка, расставляя на столе фарфоровые чашки с нежными цветочками. Чашки, которые Люся помнила с детства. — Ты далеко была. В Москве. У тебя своя жизнь. Да и Илья… зять мой… Он после похорон как отрезал. Никого из наших пускать не стал, поминки тихо-тихо справили. Говорил, чтобы память Танюши не тревожили.
Нина Пантелеевна налила в чайник крутого кипятка, и пар на мгновение скрыл ее заплаканное лицо.
— Садись, Людочка, выпей чайку с малиной. Замерзла, наверное. А то и вина этого твоего… — она с неодобрением посмотрела на бутылку, стоявшую на полу. — Хотя, нет. После такого известия вино – не помощник. Только чай горький, как моя жизнь.
Люся послушно подвинулась к столу. Она была юристом, и ее мозг, несмотря на шок, уже начал анализировать информацию. «Зять… отрезал… никого не пускал… тихие похороны…» Пазл складывался в тревожную, некрасивую картинку.
— Расскажите, пожалуйста, — тихо попросила Люся, обхватывая ладонями теплую чашку. — Как все было? Я ведь ничего не знаю. Последний раз мы с Таней переписывались год назад, у нее тогда все было хорошо.
Нина Пантелеевна тяжело вздохнула, усаживаясь в свое кресло-качалку. Казалось, она только и ждала, чтобы излить кому-то душу.
— Хорошо… — протянула она с горькой иронией. — Сначала-то оно хорошо и было. Илья души в ней не чаял. Ну, как мне тогда казалось. Бизнесмен он у нас, амбициозный. Познакомились, когда он только первый свой магазин открыл. Ухаживал красиво, цветы, рестораны. Она, дурочка, и влюбилась. Рано замуж выскочила, институт не окончила. Муж был ей как царь и бог.
Бабушка сделала глоток чая, и рука ее снова задрожала.
— Потом второй магазин открыл. Ну, думали, разбогатеем. Ан нет. На этом все и застопорилось. А Илья-то мечтал самым богатым в Лучезарном стать, чуть ли не в Приморском крае! А денег-то хватало только на жизнь хорошую, на ипотеку за квартиру в элитном доме, на два автомобиля… Ну, и в Турцию раз в год съездить. Все включено. Он это как признак успеха считал.
— А Таня? — спросила Люся.
— А Таня? — Нина Пантелеевна покачала головой. — Таня с сыном сидела. Сашкой нашим. А он, ребенок-то, слабенький родился, часто болел. То сопли, то кашель, то температура. В садик почти не ходил. Вот Илья и начал злиться. Срываться. «Ты, — говорит, — образования не имеешь, карьеру не построишь, только по поликлиникам таскаешься с сопливым! Сидишь у меня на шее!» А она ведь квартирой занималась, сыном, готовила, стирала… И ведь любила его, дура! Все терпела.
Люся сжала кулаки под столом. Она представила свою веселую, неунывающую Таню, которая могла рассмешить кого угодно, слушающей эти упреки. Ей захотелось найти этого Илью и пнуть хорошенько.
— А потом… — голос Нины Пантелеевны стал тише, таинственнее, — потом у него эта… любовница появилась.
— Любовница? — Люся приподняла бровь. Дело приобретало классический, мерзкий оборот.
— Ага. Марина Сергеевна. Дочь начальника рыбинспекции, Сергея Петровича. Девица с положением, можно сказать, связями. Илья, он же умный, он сразу сообразил, что через тестя можно и рыбную монополию в городе заполучить, и на поставках зарабатывать. А Таня ему кто? Дочь простой работяги, родителей у нее нет, одна я, старуха.
— И он стал изменять открыто? — уточнила Люся, чувствуя, как в ней закипает праведный гнев. Идеальное топливо для юриста, оставшегося без работы.
— Еще как! — всплеснула руками бабушка. — Уже не скрывал! Таня ко мне приезжала, рыдала в голос. Говорила: «Бабушка, я не могу больше. Подам на развод, Сашку заберу, и на раздел имущества подам! Два магазина, машины, квартира – все пополам!» Она уже и к юристу ходила, бумаги готовила. А Илья как узнал — скандал на весь дом устроил. Кричал, что ни копейки ей не даст, а сына у нее отнимет. Говорил, что она – невменяемая, из-за болезней Сашулиных психика пошатнулась.
Люся медленно выдохнула. Мотив был и очень, очень веский. Не просто сменить жену на молодую, а избежать раздела бизнеса, имущества. Для такого мелкого царька, каким описывали Илью, это было смертельным ударом по самолюбию и кошельку.
— И что же было дальше? — спросила она, хотя ответ уже был ей ясен.
— А дальше… — Нина Пантелеевна снова расплакалась. — Дальше Таня померла. Врачи говорили – какой-то вирус, кишечный грипп. Врачи разводили руками – скоротечная какая-то инфекция, организм не справился. Может оно и верно… только слишком быстро моя Танюшка ушла.
В комнате повисла тягостная пауза. Люся смотрела на фотографию Тани на комоде – счастливая, с сияющими глазами, с маленьким Сашкой на руках. Молодая, здоровая женщина. Не справилась с кишечным гриппом?
— И после этого… Илья женился на этой Марине? — тихо спросила Люся.
— Месяц не прошел! — выдохнула старушка с таким отвращением, что Люся поморщилась. — Как будто и не было моей Танюши! И… и самое ужасное… Он теперь Сашку мне не дает. Не разрешает видеться с правнуком! Говорит, что я старая, больная, что я буду плохому учить мальчика, настраивать против отца. А я его с пеленок нянчила! Он для меня как родной!
Это был последний камень, переполнивший чашу терпения Люси. Смерть подруги – это удар судьбы. Но отнять у старой, одинокой бабушки ее единственного правнука, последнюю память о внучке? Это было уже за гранью человеческого.
Внутри что-то щелкнуло. Горе и отчаяние медленно, но верно стали превращаться в холодную, твердую решимость. Ее собственная жизнь развалилась на куски? Прекрасно. Значит, теперь есть время и моральное право разобраться в этой истории.
Горошкина поставила чашку на стол с таким звонким стуком, что Нина Пантелеевна вздрогнула.
— Нина Пантелеевна, а Вы не думали, что все это… очень подозрительно? — медленно проговорила Люся, глядя старушке прямо в глаза. — Молодая женщина, готовящая развод и делящая имущество, вдруг умирает от «скоротечной болезни». Муж, у которого намечался скандальный раздел, через месяц женится на любовнице и запрещает Вам видеться с правнуком. Не кажется ли Вам, что смерть Татьяны не случайна?
Нина Пантелеевна замерла, ее глаза расширились от страха и какого-то темного предчувствия.
— Людочка, что ты говоришь? — прошептала она. — Ты что, думаешь…
— Я ничего не думаю. Я юрист. Я привыкла иметь дело с фактами. А факты тут пахнут, простите, тухлой рыбой. И я собираюсь выяснить, откуда именно идет этот запах.
Она встала, подошла к окну и выглянула в окно. Где-то там, в одном из «элитных домов», жил человек, возможно, уничтоживший ее лучшую подругу. И он же отнял у старушки ее последнюю радость.
— Но что ты можешь сделать? — с надеждой в голосе спросила Нина Пантелеевна. — Он же здесь всем заправляет! Деньги, связи…
— А у меня, бабушка, есть кое-что поважнее денег, — обернулась Люся, и в ее глазах зажегся знакомый огонек. — У меня есть яростное желание докопаться до правды и диплом юриста. И… — она снова посмотрела на фотографию Тани, — долг перед подругой.
Она вернулась к столу, взяла свой телефон.
— Вы сказали, он живет в элитном доме? В каком именно?
— «Альфа-Резиденс», на Набережной, но тебя туда даже на порог не пустят! Там охрана, как в Пентагоне!
— Пусть попробуют не пустить, — улыбнулась Люся, и в ее улыбке не было ничего веселого. — Завтра же нанесу визит вежливости господину Квакину. Посмотрю на этого «Синюю Бороду» из Лучезарного вблизи.
*****
На следующее утро Люся проснулась с железной решимостью и планом, который показался бы сумасшедшим любому здравомыслящему человеку. Но, как известно, против лома нет приема, а против упрямой женщины с юридическим образованием и обостренным чувством справедливости — и подавно.
Элитный жилой комплекс «Альфа-Резиденс» и впрямь напоминал крепость. Высокий забор с колючей проволокой, шлагбаум, будка с охраной, в которой сидел здоровенный детина со взглядом, способным заморозить кипящий чайник.
Люся подошла к будке с видом королевы, инспектирующей владения. На ней был синий деловой костюм, строгое пальто и сапоги на очень высоком каблуке.
— Здравствуйте, мне к Илье Алексеевичу Квакину, — заявила Горошкина, стараясь, чтобы голос не дрожал.
— ФИО? — равнодушно спросил охранник, даже не глядя на нее.
— Людмила Сергеевна Горошкина. Господин Квакин меня не ждет, но дело неотложное.
— Не числитесь, — последовал безжалостный вердикт после проверки на планшете. — Проходите.
Люся сделала шаг вперед, но путь ей преградила мощная рука.
— Я сказал: проходите. Мимо. Не допуск.
— Но Вы не понимаете! Это очень важное дело! — попыталась она надавить.
— У Ильи Алексеевича личных дел с нежданными посетителям нет, — охранник устало посмотрел на молодую женщину. — Все записаны. Вы – нет. Всего доброго.
Осознание полного провала обожгло Людмилу, как удар хлыста. Она постояла еще минуту, чувствуя, как на нее с любопытством смотрят из окон автомобилей жильцы, затем развернулась и ушла, сжимая сумку так, что кошелек внутри хрустнул.
«Ну хорошо, — думала она, шагая по промозглой набережной. — Лобовая атака не удалась. Значит, нужна осада. Или, точнее, диверсия изнутри».
План, созревший в голове за ночь, теперь казался единственно верным. Люся достала телефон, нашла номер одного из магазинов Квакина, «Квак путешественник», и набрала его.
—Здравствуйте, мне бы к руководителю, по поводу трудоустройства, — сладким голоском произнесла она.
Через полчаса она уже сидела в крошечном кабинете заведующей магазином. Женщина лет пятидесяти со строгим пробором и в очках в золотой оправе, представившаяся Эммой Георгиевной, смотрела на Люсю свысока.
—Так… Горошкина… Опыт работы?
— Опыта нет, но имеется высшее юридическое образование, — честно ответила Люся.
— Юр… — Эмма Георгиевна смерила ее взглядом, полным скепсиса. — Милочка, Ваше образование высшее нам не пригодится! У самих имеется, — поджала губы заведующая. — У нас тут не офис, а торговый зал. Кассиров, продавцов ищем. Готовы на такую позицию?
Люся представила лицо Олега, если бы он узнал, что его бывшая жена, юрист, будет стоять за кассой в райцентре и мысленно рассмеялась.
— Готова, — твердо сказала она. — Мне просто нужно с чего-то начать в новом городе.
— Ладно, — Эмма Георгиевна тяжело вздохнула, как будто делая одолжение. — Вахта с двух до десяти. Завтра выходите. Испытательный срок. Оформляем по трудовой. Оклад — как положено, плюс проценты.
Люся лишь кивнула. Ее интересовала не зарплата, а доступ к информации. И вот, она его получила.
Первый рабочий день стал для нее погружением в другую вселенную. Магазин оказался не просто торговой точкой, а настоящим микрокосмосом со своими законами, интригами и персонажами.
Ее представили коллективу. Две молодые продавщицы, Аня Смирнова и Наташа Дубинина, – девушки с горящими глазами сплетниц и бездной обаяния.
— О, новенькая! — обрадовалась Аня, девушка с копной рыжих кудрей. — Прелесть! Теперь хоть с кем поговорить, кроме Наташки и дяди Толи!
—А то здесь и словом не с кем перемолвиться, — подхватила Наташа, стройная брюнетка.
Их тут же отчитала Эмма Георгиевна, появившаяся из-за угла, как злой рок:
— Смирнова! Дубинина! На рабочих местах болтать запрещено! Полки протрите! Горошкина, осваивайте кассовый аппарат. И не вздумайте его сломать, он у нас один на весь магазин!
Следующим, с кем познакомилась Люся, был Иван Иванович Телегин, мужчина лет тридцати, в очках и с умным, немного отрешенным взглядом. Он разгружал коробки, и Люся заметила, что под рабочим халатом у него была надета рубашка в мелкий горошек.
— Иван Иванович, наш интеллектуал, — шепотом представила его Аня. — Он археолог, пишет какую-то умную диссертацию. Подрабатывает у нас. Говорит, что для вдохновения ему нужно физическим трудом заниматься.
Иван кивнул Люсе и, к ее удивлению, процитировал на латыни:
—«Alea iacta est». Жребий брошен. Добро пожаловать в наш скромный храм меркантилизма.
И, наконец, дядя Толя – водитель-экспедитор, мужчина лет пятидесяти с добрым, уставшим лицом и руками, помнившими, наверное, всю технику СССР.
— Не бойся Эмку, — хриплым шепотом ободрил он Люсю, показывая ей, где брать сдачу. — Она сама как не свойская. Вечно перед хозяином лебезит и перед новой его женой, Мариной Сергеевной. А сама дома с кошками живет, замуж охоча, вот и злая как черт.
Коллектив, как и предсказывала Нина Пантелеевна, принял Людмилу Горошкину на ура. За первые же пару дней Люся узнала все местные сплетни: кто с кем встречается, кто кому должен, а главное – все про хозяев.
Как-то раз, во время перекура на заднем дворе магазина, куда Люся вышла подышать воздухом, имитируя курильщицу, Аня и Наташа разговорились…
«Секретики» канала.
Рекомендую прочесть
Интересно Ваше мнение, а лучшее поощрение лайк, подписка и поддержка ;)