– Людмила Ивановна, подождите, – Катя замерла. – Что значит «отдай»? Это же наша с Олегом квартира, мы ее вместе покупали.
Свекровь, Людмила Ивановна, сидела за кухонным столом в их новой квартире, где еще пахло свежей краской и недавно распакованной мебелью. Ее взгляд, цепкий и слегка укоризненный, буравил Катю. На столе перед ней стояла чашка с недопитым чаем, а рядом – тарелка с нарезанным домашним пирогом, который она принесла с собой, словно в знак примирения. Но Катя уже знала: пироги Людмилы Ивановны всегда были с подвохом.
– Я понимаю, что вы с Олегом старались, – продолжила свекровь, поправляя идеально уложенные волосы. – Но подумай, Катя. У вас две квартиры – эта вот, новая, да еще та, что тебе от бабушки досталась. А у моей Нади с малышом – угол в коммуналке. Разве это справедливо?
Катя глубоко вдохнула, стараясь не выдать раздражения. Она посмотрела в окно: за стеклом виднелся двор новостройки, где дети носились вокруг яркой горки, а молодые мамы с колясками неспешно прогуливались по дорожкам. Их с Олегом новая квартира в спальном районе была их гордостью – три года копили, брали ипотеку, отказывали себе во всем. А вторая квартира, однокомнатная, в старом доме на окраине, досталась Кате от бабушки. Они сдавали ее, чтобы быстрее закрыть кредит.
– Людмила Ивановна, – осторожно начала Катя, – мы с Олегом не просто так держим вторую квартиру. Это наш доход, который помогает нам с ипотекой. И потом, у Нади есть жилье, вы сами сказали.
– Жилье? – свекровь всплеснула руками, и ее золотые браслеты звякнули. – Это не жилье, а кошмар! Коммуналка, соседи вечно орут. А у них там Макар, ему всего два года! Ты представляешь, каково ребенку в таких условиях?
Катя почувствовала, как внутри закипает. Она знала Надю, младшую сестру Олега, – бойкую девушку, которая всегда умела выкрутиться. Надя развелась с мужем год назад, оставшись с сыном, и теперь жила в той самой коммуналке, о которой так драматично рассказывала свекровь. Но Катя не раз слышала от Олега, что Надя не спешит искать работу или улучшать свои условия – «зачем, если мама всегда поможет».
– Я понимаю, что у Нади непростая ситуация, – Катя старалась говорить спокойно, – но это не значит, что мы должны отдать свою квартиру. Мы с Олегом тоже хотим нормальной жизни.
Людмила Ивановна поджала губы, ее глаза сузились.
– Нормальной жизни? – переспросила она с легкой насмешкой. – Это когда у вас две квартиры, а у моего внука – угол в коммуналке? Катя, я думала, ты добрее.
Катя сжала полотенце. Добрее? Она вспомнила, как три года назад они с Олегом ютились в съемной комнате, питались гречкой и макаронами, чтобы накопить на первый взнос. Как Олег брал подработки, а она сидела ночами за фрилансом. Как они мечтали о своем угле, где никто не будет лезть в их жизнь. И вот теперь – это.
– Людмила Ивановна, – Катя положила полотенце на стол, – давайте дождемся Олега. Это наше общее решение, и я не хочу говорить за него.
Свекровь фыркнула, но кивнула.
– Хорошо, дождусь. Но ты подумай, Катя. Семья – это когда помогают друг другу. А не когда каждый за себя.
Катя промолчала, чувствуя, как в груди нарастает ком. Она вышла из кухни, чтобы не сорваться, и направилась в гостиную. Там, среди коробок с еще не распакованными вещами, она присела на диван и уставилась в потолок. Семья. Какое красивое слово. Только почему-то для Людмилы Ивановны семья – это только ее дети и внуки, а Катя – так, приложение к Олегу.
Олег вернулся с работы ближе к семи. Его ботинки оставляли влажные следы на полу – на улице моросил октябрьский дождь. Он вошел в квартиру, стряхивая капли с куртки, и сразу почувствовал напряжение. Катя сидела на диване, поджав ноги, а его мать – за кухонным столом, с чашкой чая, словно генерал перед битвой.
– Привет, – Олег улыбнулся, но улыбка быстро угасла, когда он заметил выражение лица жены. – Что-то случилось?
– Твоя мама хочет, чтобы мы отдали бабушкину квартиру Наде, – выпалила Катя, не в силах больше держать это в себе.
Олег замер, переводя взгляд с жены на мать.
– Ма, это правда? – спросил он, скидывая куртку на спинку стула.
Людмила Ивановна выпрямилась, словно готовясь к защите.
– А что такого? – сказала она. – У вас две квартиры, а у Нади с Макаром – ничего. Я просто предложила помочь.
– Помочь? – Олег нахмурился. – Ма, ты же знаешь, что мы сдаем ту квартиру, чтобы платить ипотеку. Без этих денег мы не потянем.
– Ой, да ладно тебе, – свекровь махнула рукой. – Вы молодые, заработаете. А Надя с ребенком – ей сейчас тяжелее.
Катя почувствовала, как кровь приливает к лицу. Она посмотрела на Олега, ожидая, что он скажет что-то в их защиту. Но он лишь потер виски, словно пытаясь собраться с мыслями.
– Ма, это не так просто, – наконец сказал он. – Мы с Катей долго работали, чтобы купить эту квартиру. А вторая – это наш запас, понимаешь? Если что-то пойдет не так, у нас хотя бы будет подушка.
– Подушка? – Людмила Ивановна подняла брови. – А у Нади, значит, подушки нет? Она одна с ребенком, без мужа, без работы. Ты же ее брат, Олег! Неужели тебе не жалко сестру?
Катя видела, как лицо мужа напряглось. Олег всегда был мягким, особенно когда дело касалось семьи. Она знала, что он любит Надю, что переживает за нее. Но сейчас ей хотелось крикнуть: «А за нас кто переживает?»
– Ма, я понимаю, что Наде тяжело, – Олег говорил медленно, подбирая слова. – Но мы с Катей тоже не в сказке живем. У нас ипотека, планы, мы хотим ребенка. Мы не можем просто взять и отдать квартиру.
Людмила Ивановна посмотрела на сына, потом на Катю, и в ее взгляде мелькнуло что-то похожее на обиду.
– Ясно, – сказала она, вставая из-за стола. – Я думала, что мы семья. Но, похоже, я ошиблась.
Она взяла свою сумку и направилась к двери. Олег шагнул за ней.
– Ма, не надо так, – сказал он. – Давай просто спокойно обсудим.
– Что тут обсуждать? – свекровь обернулась. – Ты уже выбрал, на чьей ты стороне.
Дверь хлопнула, и в квартире повисла тишина. Катя посмотрела на Олега. Его плечи опустились, а в глазах читалась усталость.
– Прости, – тихо сказал он, садясь рядом с ней. – Я не знал, что она такое скажет.
– Это не твоя вина, – Катя взяла его за руку, но внутри все еще кипело. – Но, Олег, нам нужно что-то решать. Если твоя мама так и будет давить, это никогда не закончится.
Он кивнул, глядя в пол.
– Я поговорю с ней. И с Надей тоже.
Катя вздохнула. Она хотела верить мужу, но что-то подсказывало ей, что это только начало.
На следующий день Катя решила позвонить Наде. Ей хотелось понять, действительно ли сестра Олега в курсе маминых планов. Она набрала номер, пока стояла на балконе, глядя на серое октябрьское небо.
– Алло, Надя? – Катя постаралась, чтобы голос звучал дружелюбно. – Это Катя.
– О, привет! – голос Нади был легким, почти беззаботным. – Как дела? Уже обжились в новой квартире?
– Да, потихоньку, – Катя замялась. – Слушай, тут твоя мама вчера приходила… Говорила про твою ситуацию. Сказала, что тебе с Макаром тяжело в коммуналке, и предложила… ну, чтобы мы отдали тебе мою бабушкину квартиру.
В трубке повисла пауза. Катя услышала, как на заднем плане Макар что-то лопочет, а потом Надя тихо рассмеялась.
– Серьезно? – сказала она. – Маман опять за свое? Катя, я вообще-то не просила ничего такого.
– Погоди, – Катя нахмурилась. – То есть ты не в курсе?
– Нет, конечно! – Надя фыркнула. – Мама вечно придумывает, как мне жизнь устроить. Я, конечно, не в восторге от коммуналки, но, чтобы просить вашу квартиру? Это уже слишком.
Катя почувствовала, как напряжение в груди немного отпускает.
– А что ты сама думаешь? – осторожно спросила она. – Ну, про жилье, про ситуацию.
– Да что думать, – вздохнула Надя. – Я пытаюсь найти работу, чтобы накопить на что-то свое. Но с Макаром это не так просто. А мама… она всегда лезет, ты же знаешь.
Катя кивнула, хотя Надя этого не видела. Да, она знала. Людмила Ивановна была из тех, кто считал, что лучше всех знает, как надо жить.
– Слушай, – сказала Катя, – а давай встретимся? Поговорим нормально, без посредников.
– Давай, – легко согласилась Надя. – Завтра в кафе? Я Макара с собой возьму, он уже большой, не будет капризничать.
– Договорились, – улыбнулась Катя, чувствуя, что, возможно, не все еще потеряно.
Они встретились в небольшом кафе недалеко от дома Нади. Макар, светловолосый мальчишка с большими глазами, сидел в детском стуле и с энтузиазмом размазывал йогурт по подносу. Надя выглядела уставшей, но держалась бодро. Ее джинсы были слегка потрепаны, а волосы собраны в небрежный пучок, но в ней чувствовалась какая-то искренняя энергия.
– Ну, рассказывай, – сказала Надя, отпивая кофе. – Как мама вас достала?
Катя невольно рассмеялась.
– Да уж, достала – это мягко сказано, – она покачала головой. – Вчера заявила, что мы обязаны отдать тебе квартиру, потому что у нас их две, а у тебя ребенок.
Надя закатила глаза.
– Классика, – сказала она. – Мама всегда так: сначала придумает, что мне нужно, а потом всех напрягает, чтобы это устроить. Я ей сто раз говорила: я сама разберусь.
– И как ты разбираешься? – Катя посмотрела на Макара, который теперь пытался засунуть ложку себе в нос.
– Медленно, но, верно, – Надя улыбнулась сыну. – Нашла подработку в интернете, пишу тексты для одного сайта. Платят немного, но на памперсы хватает. Ищу что-то посерьезнее, но с ребенком сложно. А мама… она, знаешь, хочет, чтобы я прямо сейчас жила как королева.
Катя кивнула. Она вдруг поймала себя на мысли, что Надя ей нравится. В ней не было той напористости, как у Людмилы Ивановны, и той манипулятивной жалостливости, которую Катя ожидала.
– А что с коммуналкой? – спросила она. – Правда так плохо?
– Ну, не сахар, – призналась Надя. – Соседи шумные, ванная общая, ремонт там не делали лет сто. Но я справляюсь. Макар привык, он вообще не привередливый.
Катя посмотрела на мальчика, который теперь увлеченно рисовал пальцем по йогурту. Ей вдруг стало стыдно за свои мысли о том, что Надя просто «выкручивается за счет мамы».
– Слушай, – сказала Катя, – я не хочу, чтобы между нами были недомолвки. Мы с Олегом правда не можем отдать квартиру – это наш единственный стабильный доход. Но если тебе нужна помощь… ну, не знаю, может, с Макаром посидеть или еще что-то…
Надя посмотрела на нее с удивлением, а потом тепло улыбнулась.
– Спасибо, Катя, – сказала она. – Правда, это круто. Но я не хочу, чтобы вы с Олегом чувствовали себя обязанными. Это мама вас втянула.
Они проговорили еще час, и Катя вдруг поняла, что впервые за долгое время чувствует себя легко. Надя не была врагом, как ей сначала показалось. Но проблема оставалась: Людмила Ивановна явно не собиралась отступать.
Вернувшись домой, Катя застала Олега за ноутбуком. Он хмурился, глядя в экран, где, судя по всему, проверял банковские выписки.
– Что там? – спросила она, садясь рядом.
– Смотрю, сколько у нас осталось после ремонта, – вздохнул Олег. – Ипотека съедает половину зарплаты, а вторая квартира – это единственное, что нас спасает. Если мы ее отдадим…
– Не отдадим, – твердо сказала Катя. – Я говорила с Надей. Она вообще не в курсе маминых идей.
Олег удивленно поднял брови.
– Серьезно? – спросил он. – То есть это все мамина инициатива?
– Ага, – кивнула Катя. – Надя хочет сама справляться. Но твоя мама, похоже, решила за всех нас.
Олег откинулся на спинку дивана, глядя в потолок.
– Я знал, что она вмешивается, но, чтобы так… – он покачал головой. – Надо с ней серьезно поговорить.
– Надо, – согласилась Катя. – Но как? Она же сразу в позу встанет: «Я для семьи стараюсь, а вы неблагодарные».
– Это точно, – Олег невесело усмехнулся. – Но я попробую.
Катя посмотрела на мужа и вдруг почувствовала прилив нежности. Он был между двух огней – женой и матерью, – и все же старался найти выход.
– Знаешь, – сказала она, – я предложила Наде помощь. Не квартиру, конечно, но, может, с Макаром посидеть или еще что. Она нормальная, Олег. Просто ей тоже несладко.
Он кивнул, сжав ее руку.
– Ты молодец, – сказал он. – А я… я разберусь с мамой. Обещаю.
Но в глубине души Катя знала: разговор с Людмилой Ивановной будет только началом. Что-то подсказывало ей, что свекровь так просто не сдастся. И кто знает, что она придумает дальше?
Катя сидела на кухне, глядя на остывший кофе в кружке. Прошла неделя с того разговора с Надей, и напряжение в доме только нарастало. Людмила Ивановна не звонила, не приходила, но тишина эта была зловещей, как затишье перед бурей. Олег обещал поговорить с матерью, но каждый вечер возвращался с работы мрачнее тучи и отмахивался: «Скоро, Катя, дай мне время». А время, кажется, играло против них.
– Олег, – Катя посмотрела на мужа, который только что вошел, скидывая ботинки. – Ты говорил с мамой?
Он замер, словно пойманный на месте преступления, и потер шею.
– Еще нет, – признался он. – Она… ну, ты знаешь, как она умеет давить на жалость. Я пытаюсь подобрать момент.
– Момент? – Катя вскинула брови. – Прошла неделя, Олег! Она же не просто так замолчала. Я ее знаю – она что-то задумала.
Олег вздохнул и сел за стол, потирая виски.
– Я понимаю, – сказал он. – Но это моя мама, Катя. Я не могу просто взять и сказать: «Не лезь в нашу жизнь». Она обидится, начнет плакать, а потом еще и Наде мозги промоет.
Катя почувствовала, как внутри снова закипает раздражение. Она понимала, что Олег разрывается между ней и матерью, но это не отменяло того, что их жизнь превращалась в минное поле.
– А что, если она уже что-то сделала? – тихо спросила Катя. – Ты же знаешь, она не из тех, кто просто сидит и ждет.
Олег посмотрел на нее, и в его глазах мелькнула тревога.
– Думаешь, она могла… что? – спросил он.
– Не знаю, – Катя пожала плечами. – Но я бы не удивилась, если она уже с риелтором договорилась продать нашу квартиру.
Олег фыркнул, но смех вышел нервным.
– Да ладно, это уж слишком, – сказал он. – Она не посмеет.
Но Катя не была так уверена. Людмила Ивановна всегда действовала решительно, особенно когда считала себя правой. И что-то подсказывало Кате, что эта тишина – лишь подготовка к новому удару.
На следующий день Катя решила проверить, что происходит с их второй квартирой. Она позвонила Свете, соседке из того дома, которая присматривала за квартирой, пока они ее сдавали.
– Свет, привет, – Катя старалась говорить спокойно. – Как там наша квартира? Все в порядке?
– Привет, Катя! – голос Светы был как всегда бодрый. – Да вроде все нормально. Только вчера какие-то люди приходили, смотрели квартиру. Сказали, что риелтор их привел. Я думала, вы в курсе.
Катя почувствовала, как кровь отхлынула от лица.
– Какие люди? – переспросила она. – Мы никого не отправляли. И риелтора не нанимали.
– Ой, – Света замялась. – Ну, там была женщина, постарше, с мужчиной в костюме. Она сказала, что это ваша родственница, что вы квартиру продаете. Я не стала вмешиваться, подумала, вы сами договорились.
Катя сжала телефон так, что пальцы побелели.
– Спасибо, Свет, – выдавила она. – Я разберусь.
Она положила трубку и уставилась в стену. Людмила Ивановна. Конечно, это была она. Кто еще мог заявиться в их квартиру и выдать себя за родственницу? Катя почувствовала, как внутри закипает ярость, смешанная с бессилием. Это уже не просто вмешательство – это перешло все границы.
– Олег! – крикнула она, врываясь в гостиную, где муж смотрел телевизор. – Твоя мама водила каких-то людей в нашу квартиру! Без нашего ведома!
Олег выключил телевизор и повернулся к ней, нахмурившись.
– Что? – переспросил он. – Ты уверена?
– Света только что сказала, – Катя скрестила руки на груди. – Какая-то женщина с риелтором осматривала квартиру. И я точно знаю, кто это был.
Олег побледнел. Он встал, прошелся по комнате, потом остановился у окна.
– Это уже слишком, – тихо сказал он. – Я поговорю с ней. Прямо сейчас.
– Погоди, – Катя схватила его за руку. – Давай сначала узнаем, что она задумала. Если ты просто позвонишь и начнешь кричать, она скажет, что мы все неправильно поняли.
Олег кивнул, хотя было видно, что ему не по себе.
– Хорошо, – сказал он. – Я позвоню Наде. Может, она знает, что мама затевает.
Надя ответила не сразу. В трубке слышался шум – похоже, она была на улице, и Макар что-то весело лопотал на заднем плане.
– Олежек, привет! – сказала она, когда наконец взяла трубку. – Что стряслось?
– Надь, – Олег говорил медленно, стараясь держать себя в руках. – Ты знаешь что-нибудь про то, что мама ходила в нашу с Катей квартиру с каким-то риелтором?
– С риелтором? – Надя явно удивилась. – Нет, я ничего такого не слышала. Она мне вообще ничего не говорила. А что случилось?
Олег коротко пересказал слова Светы. Надя молчала, и Катя, стоявшая рядом, буквально чувствовала, как в трубке повисло напряжение.
– Слушай, – наконец сказала Надя, – я не в курсе, честно. Но это похоже на маму. Она как танк – если что-то вбила себе в голову, остановить невозможно. Я поговорю с ней, ладно?
– Нет, – твердо сказал Олег. – Это я с ней поговорю. Но если она тебе что-то скажет, дай знать, хорошо?
– Конечно, – Надя вздохнула. – Прости, Олег. Я не думала, что она так далеко зайдет.
Когда Олег положил трубку, Катя посмотрела на него.
– Ты правда собираешься с ней говорить? – спросила она. – Или опять отложишь?
– Нет, – Олег покачал головой. – Хватит. Я позвоню ей прямо сейчас.
Он набрал номер матери, но после нескольких гудков сбросил.
– Не берет, – сказал он, глядя на телефон. – Наверное, занята.
Катя закатила глаза.
– Занята? – переспросила она. – Или просто избегает разговора?
Олег не ответил, но его лицо стало еще мрачнее. Катя поняла: он злится, но все еще не готов к настоящему конфликту с матерью. И это пугало ее больше всего.
На следующий день Людмила Ивановна сама заявилась к ним домой. Без предупреждения, как всегда. Она вошла в квартиру с привычной уверенностью, держа в руках очередной пирог – на этот раз с вишней.
– Здравствуйте, дорогие! – сказала она, ставя тарелку на стол. – А я вот решила заглянуть, проведать вас.
Катя сжала кулаки под столом. Олег кашлянул, явно собираясь с духом.
– Ма, – начал он, – нам надо поговорить.
– Ой, да что там говорить? – Людмила Ивановна махнула рукой, усаживаясь за стол. – Я знаю, вы на меня злитесь. Надя проболталась, что вы узнали про риелтора.
Катя и Олег переглянулись. Надя? Она же обещала молчать.
– И что это было, мам? – Олег скрестил руки на груди. – Ты ходила в нашу квартиру без нашего разрешения. С каким-то риелтором. Это что, уже продаешь?
Людмила Ивановна вздохнула, словно объясняя что-то очевидное ребенку.
– Олежек, не драматизируй, – сказала она. – Я просто хотела посмотреть, в каком состоянии квартира. Может, ее можно выгодно продать, а деньги поделить. Вам с Катей на ипотеку, а Наде – на нормальное жилье.
Катя почувствовала, как кровь приливает к лицу.
– Людмила Ивановна, – сказала она, стараясь говорить спокойно, – это наша квартира. Мы не собираемся ее продавать. И вы не имели права туда водить кого-то.
Свекровь посмотрела на нее с легкой насмешкой.
– Катя, милая, – сказала она, – я же для семьи стараюсь. Ты думаешь, я для себя что ли? Для Нади, для Макар. Они же в нищете живут!
– В нищете? – Катя не выдержала. – Надя сама сказала, что справляется. И она не просила нас отдавать квартиру. Это ваша идея, не ее!
Людмила Ивановна поджала губы.
– Надя – гордая, – сказала она. – Она не попросит. Но я же мать, я вижу, как ей тяжело.
Олег встал, его лицо покраснело.
– Ма, хватит, – сказал он. – Ты не можешь решать за нас. И за Надю тоже. Это наша квартира, и мы сами решаем, что с ней делать.
Впервые Катя увидела, как Олег говорит с матерью так твердо. Но Людмила Ивановна не собиралась сдаваться.
– Хорошо, – сказала она, вставая. – Раз вы такие самостоятельные, живите как знаете. Но когда Надя с ребенком останется на улице, не приходите ко мне плакаться.
Она взяла сумку и вышла, хлопнув дверью. Катя посмотрела на Олега, ожидая, что он скажет.
– Я не думал, что она так далеко зайдет, – тихо сказал он, опускаясь на стул. – Прости, Катя.
– Это не твоя вина, – ответила она, хотя внутри все еще кипело. – Но нам нужно что-то делать. Иначе она не остановится.
Через два дня Надя позвонила сама. Ее голос звучал взволнованно.
– Катя, – сказала она, – я говорила с мамой. Она… она вбила себе в голову, что я должна жить в вашей квартире. Я ей сто раз говорила, что мне это не нужно, но она не слушает.
– И что она задумала? – спросила Катя, чувствуя, как холодеют пальцы.
– Она нашла какого-то юриста, – призналась Надя. – Говорит, что раз вы с Олегом женаты, то квартира, которая досталась тебе от бабушки, – это ваше общее имущество. И что Олег может потребовать свою долю.
Катя замерла. Юрист? Общее имущество? Это был уже не просто каприз свекрови – это была настоящая угроза.
– Надя, – Катя старалась говорить спокойно, – ты же понимаешь, что это бред? Квартира досталась мне до брака, она не общая.
– Я знаю! – Надя чуть не кричала. – Я ей то же самое сказала! Но она… она как будто не слышит. Говорит, что сделает все, чтобы Макару было хорошо.
Катя положила трубку и посмотрела на Олега, который только что вошел в комнату.
– Твоя мама наняла юриста, – сказала она, и ее голос дрожал. – Она хочет отсудить у меня половину бабушкиной квартиры.
Олег побледнел.
– Что? – переспросил он. – Это… это шутка?
– Не похоже, – Катя скрестила руки. – Надя только что звонила. Твоя мама считает, что раз мы женаты, то квартира – наше общее имущество. И она хочет, чтобы ты потребовал свою долю.
Олег сел на диван, закрыв лицо руками.
– Я не верю, – пробормотал он. – Она не могла… не до такой же степени.
Катя смотрела на мужа, и в ее груди боролись злость и отчаяние. Она знала, что Олег любит свою мать, но сейчас ей хотелось кричать: «Сделай что-нибудь! Останови ее!»
– Олег, – сказала она, садясь рядом. – Нам нужно действовать. Если она правда пошла к юристу, это уже не просто разговоры. Это угроза нашей семье.
Он поднял на нее взгляд, и в его глазах была смесь вины и решимости.
– Я поговорю с ней, – сказал он. – И с юристом, если надо. Но, Катя… что, если она права? Вдруг квартира правда считается общей?
Катя почувствовала, как земля уходит из-под ног. Олег сомневается? Ее муж, который обещал быть на ее стороне, теперь задается вопросом, не принадлежит ли ее наследство его семье?
– Олег, – ее голос стал холодным, – квартира досталась мне до нашего брака. Она моя. И если ты сейчас начнешь думать, что твоя мама права, то я… я не знаю, что будет дальше.
Он посмотрел на нее, и в его глазах мелькнула боль.
– Я не это имел в виду, – сказал он. – Просто… я не знаю, как это остановить.
Катя встала, чувствуя, как внутри все сжимается.
– Тогда я сама разберусь, – сказала она. – Но, Олег, если ты не выберешь, на чьей ты стороне, это сделаю я.
Она вышла из комнаты, оставив мужа одного. Сердце колотилось, а в голове крутился только один вопрос: неужели их брак, их мечты, их дом – все это рушится из-за одной властной женщины? И что будет, когда Людмила Ивановна сделает следующий шаг?
Катя сидела в адвокатской конторе, сжимая в руках папку с документами. Напротив нее, за массивным деревянным столом, сидел юрист – мужчина лет пятидесяти с усталыми глазами и аккуратно подстриженной бородой. За окном моросил мелкий дождь, и стекла запотели, создавая ощущение, будто весь мир сжался до этой маленькой комнаты. Катя чувствовала, как сердце колотится, но старалась держать себя в руках. Она должна была защитить свое – их с Олегом – будущее.
– Итак, Екатерина, – юрист, которого звали Сергей Павлович, поправил очки, – вы говорите, что квартира была унаследована вами до брака?
– Да, – кивнула Катя, открывая папку. – Вот завещание от бабушки и свидетельство о праве собственности. Квартира оформлена только на меня. Мы с мужем поженились позже.
Сергей Павлович внимательно изучил документы, хмыкнув пару раз. Катя смотрела на его руки, перебирающие бумаги, и пыталась угадать, что он скажет. После разговора с Надей и того, как Олег засомневался, она решила не ждать. Если Людмила Ивановна действительно наняла юриста, Катя хотела быть на шаг впереди.
– Все ясно, – наконец сказал Сергей Павлович, откидываясь на спинку кресла. – Квартира – ваша добрачная собственность. По закону она не считается совместно нажитым имуществом. Даже если ваша свекровь попытается что-то оспаривать, у нее нет шансов. Единственное, что может усложнить ситуацию, – если ваш муж вдруг решит претендовать на долю. Но это уже другой разговор.
Катя сглотнула. Олег. Его слова о том, что квартира, возможно, общая, до сих пор жгли ее изнутри. Она знала, что он не хотел ее обидеть, но сомнение, которое мелькнуло в его глазах, подорвало ее доверие. Она покачала головой, отгоняя эти мысли.
– Спасибо, – сказала она. – А что мне делать, если свекровь продолжит вмешиваться? Она уже водила людей в квартиру, представляясь нашей родственницей.
Сергей Павлович нахмурился.
– Это уже нарушение, – сказал он. – Вы можете подать жалобу за незаконное проникновение, если докажете, что она действовала без вашего согласия. Но я бы посоветовал сначала попробовать решить все мирно. Семейные конфликты в суде – это всегда долго и неприятно.
Катя кивнула, хотя внутри все кричало, что с Людмилой Ивановной «мирно» не получится. Она поблагодарила юриста, собрала документы и вышла на улицу. Дождь усилился, и она раскрыла зонт, чувствуя, как холодные капли стекают по пальцам. Ей нужно было время, чтобы подумать. И поговорить с Олегом – по-настоящему.
Дома Олег встретил ее с тревожным взглядом. Он сидел на кухне, перед ним стояла нетронутая чашка чая. Катя заметила, что он не побрился – редкость для него, всегда аккуратного.
– Где была? – спросил он, когда она вошла, стряхивая воду с зонта.
– У юриста, – ответила Катя, садясь напротив. – Хотела узнать, что можно сделать с твоей мамой.
Олег напрягся, но кивнул.
– И что он сказал? – спросил он тихо.
– Квартира моя, – сказала Катя, глядя ему в глаза. – Она не общая, Олег. И никто не может заставить меня ее продать или отдать. Даже ты.
Он вздрогнул, словно от удара.
– Катя, я же не… – начал он, но она перебила.
– Ты засомневался, – ее голос был твердым, но внутри она чувствовала, как все дрожит. – Когда я рассказала про юриста твоей мамы, ты спросил, не считается ли квартира общей. И это… это меня убило.
Олег опустил глаза, его пальцы нервно теребили край скатерти.
– Прости, – сказал он. – Я не хотел тебя обидеть. Просто… мама так давит, что я иногда теряюсь. Но я на твоей стороне, Катя. Правда.
Она смотрела на него, пытаясь понять, верит ли ему. Олег был хорошим мужем, но его мягкость, его нежелание конфликтовать с матерью всегда были их слабым местом.
– Тогда докажи, – сказала она. – Поговори с ней. Не завтра, не через неделю. Сегодня. Или я сама пойду к ней, и поверь, это будет не так мирно.
Олег кивнул, и в его взгляде мелькнула решимость.
– Хорошо, – сказал он. – Я позвоню ей. Прямо сейчас.
Он взял телефон и набрал номер матери. Катя сидела рядом, чувствуя, как сердце стучит в груди. Она не знала, чего ожидать, но одно было ясно: этот разговор станет переломным.
– Ма, – начал Олег, когда Людмила Ивановна ответила. – Нам надо поговорить. Серьезно.
– Ой, Олежек, что опять? – голос свекрови был, как всегда, с легкой насмешкой. – Вы с Катей опять на меня взъелись?
– Ма, – Олег говорил медленно, но твердо, – ты не имела права водить людей в нашу квартиру. И нанимать юриста, чтобы оспаривать Катину собственность, – это уже слишком. Ты должна остановиться.
В трубке повисла пауза. Катя буквально слышала, как Людмила Ивановна подбирает слова.
– Я просто хотела помочь Наде, – наконец сказала она. – Ты же знаешь, как ей тяжело.
– Надя не просила тебя об этом, – отрезал Олег. – Я говорил с ней. Она хочет сама справляться. А ты… ты лезешь в нашу жизнь, не спрашивая. И это разрушает нашу семью.
– Разрушает? – голос Людмилы Ивановны дрогнул. – Я разрушаю? Олег, я твоя мать! Я всегда хотела для вас лучшего!
– Если ты хочешь лучшего, – сказал Олег, и его голос стал жестче, – то перестань решать за нас. Квартира принадлежит Кате. Мы не будем ее продавать или отдавать. И если ты еще раз попытаешься что-то сделать за нашей спиной, я… я не знаю, как мы будем общаться дальше.
Катя посмотрела на мужа с удивлением. Она никогда не слышала, чтобы он говорил с матерью так решительно. В трубке снова повисла тишина, а потом послышался тихий вздох.
– Хорошо, – сказала Людмила Ивановна. – Я поняла. Но, Олег, ты подумай. Если Наде станет хуже, ты себе этого не простишь.
– Это не твоя забота, мам, – ответил Олег. – Надя – взрослая. И мы тоже. Пора — это уважать.
Он положил трубку, и Катя почувствовала, как напряжение в груди немного отпускает. Олег посмотрел на нее, его лицо было усталым, но в глазах горела искренняя решимость.
– Я сделал это, – сказал он тихо. – Прости, что так долго тянул.
Катя взяла его за руку, чувствуя, как тепло разливается по телу.
– Спасибо, – сказала она. – Я знаю, как это было непросто.
Но в глубине души она знала: это еще не конец. Людмила Ивановна не из тех, кто легко сдается. И что-то подсказывало Кате, что свекровь найдет новый способ вмешаться.
Через несколько дней Надя пригласила их к себе. Катя и Олег приехали в ее коммуналку –Надя выглядела взволнованной, но старалась держаться бодро.
– Спасибо, что приехали, – сказала она, разливая чай по кружкам. – Я хотела с вами поговорить. Про маму.
Катя и Олег переглянулись. Надя поставила чайник на стол и села напротив.
– Я говорила с ней после вашего звонка, – начала она. – Она… она правда расстроилась. Но, кажется, начинает понимать, что перегнула палку. Она даже извинилась передо мной. Представляете? Мама – и извиняется!
Катя невольно улыбнулась. Людмила Ивановна, извиняющаяся, – это было что-то из области фантастики.
– И что она сказала? – спросил Олег, отпивая чай.
– Сказала, что хотела как лучше, – Надя пожала плечами. – Но я ей объяснила, что не хочу, чтобы вы с Катей отдавали квартиру. Это ваше, и точка. Я сама справлюсь. Нашла вторую подработку, скоро начну копить на ипотеку.
Катя посмотрела на Надю с уважением. Она вдруг поняла, что младшая сестра Олега – не просто «мамина дочка», как ей казалось раньше. Надя была бойцом, хоть и со своими слабостями.
– А что с юристом? – спросила Катя. – Она отказалась от этой идеи?
Надя кивнула.
– Да, – сказала она. – Я заставила ее позвонить ему и отменить все. Она ворчала, конечно, но сделала. И еще… она хочет с вами встретиться. Поговорить.
Катя почувствовала, как внутри снова зашевелилось беспокойство. Встреча с Людмилой Ивановной? Это могло быть чем угодно – от искреннего разговора до новой попытки манипуляции.
– И что она хочет обсудить? – спросил Олег, нахмурившись.
– Не знаю точно, – призналась Надя. – Но она сказала, что хочет все уладить. Может, стоит дать ей шанс?
Катя посмотрела на Олега. Он молчал, явно раздумывая. Она знала, что он хочет верить в лучшее, но после всего, что произошло, она не была так оптимистична.
– Хорошо, – наконец сказала Катя. – Но только при одном условии: мы встречаемся на нашей территории. И никаких сюрпризов.
Надя кивнула, улыбнувшись.
– Договорились, – сказала она. – И, ребята… спасибо, что не держите на меня зла. Я правда не хотела вас втягивать.
– Мы знаем, – сказал Олег, сжав руку сестры. – Ты тут ни при чем.
Встреча с Людмилой Ивановной прошла в их новой квартире. Катя специально накрыла стол – не пирогами, а простым ужином: салат, запеченная курица, картошка. Она хотела, чтобы все выглядело по-домашнему, но без лишней торжественности. Олег нервничал, то и дело поправляя вилки на столе.
Когда раздался звонок в дверь, Катя почувствовала, как сердце екнуло. Она открыла дверь и увидела Людмилу Ивановну – без привычного пирога, с простой сумкой и непривычно неуверенным выражением лица.
– Здравствуйте, – сказала свекровь, глядя то на Катю, то на Олега. – Можно войти?
– Конечно, – Катя отступила, пропуская ее.
Они сели за стол, и первые минуты прошли в неловкой тишине. Людмила Ивановна смотрела на свои руки, словно не зная, с чего начать.
– Я хотела извиниться, – наконец сказала она, и ее голос был тихим, почти дрожащим. – Я… я перегнула палку. Думала, что знаю, как лучше для Нади, для Макара. Но не подумала о вас.
Катя и Олег молчали, ожидая продолжения. Людмила Ивановна вздохнула.
– Я привыкла все контролировать, – призналась она. – Когда Олег был маленький, я одна его растила. Потом Надя родилась, и я снова все решала за них. Но вы… вы уже взрослые. У вас своя жизнь. И я не должна была лезть.
Катя почувствовала, как внутри что-то смягчается. Она не ожидала такой откровенности от свекрови.
– Людмила Ивановна, – осторожно сказала она, – мы понимаем, что вы хотели помочь. Но квартира – это наше. Мы с Олегом долго работали, чтобы построить эту жизнь. И нам важно, чтобы нас уважали.
Свекровь кивнула, ее глаза подозрительно заблестели.
– Я понимаю, – сказала она. – И обещаю, что больше не буду… вмешиваться. Но я хотела бы предложить кое-что.
Катя напряглась, но Олег положил руку ей на плечо, словно призывая выслушать.
– Что именно? – спросил он.
– Я хочу помочь Наде, – сказала Людмила Ивановна. – Но не за ваш счет. У меня есть сбережения – немного, но на первый взнос по ипотеке хватит. Я предложу ей взять кредит, а я буду помогать с платежами. Это лучше, чем ссориться с вами.
Катя посмотрела на Олега. Он казался удивленным, но довольным.
– Это… хорошая идея, мам, – сказал он. – Но ты уверена? Это же твои деньги.
– Уверена, – твердо сказала Людмила Ивановна. – Я хочу, чтобы у Нади и Макара было свое место. И чтобы вы с Катей жили спокойно.
Катя молчала, переваривая услышанное. Это было неожиданно – и, кажется, искренне. Но она знала, что с Людмилой Ивановной всегда нужно быть начеку.
– Спасибо, – наконец сказала она. – Мы ценим это. И… мы тоже хотим, чтобы у Нади все было хорошо. Если нужна будет помощь – не квартира, конечно, но, может, с Макаром посидеть или еще что, – вы знаете, где нас найти.
Людмила Ивановна улыбнулась – впервые без привычной надменности.
– Спасибо, Катя, – сказала она. – Я правда постараюсь быть… не такой.
Прошло два месяца. Надя с помощью матери оформила ипотеку на небольшую квартиру в соседнем районе. Макар уже обживал свою новую комнату, а Катя с Олегом наконец-то начали дышать свободнее. Людмила Ивановна приходила в гости – теперь всегда с предупреждением – и даже научилась спрашивать, удобно ли. Иногда она все еще начинала давать советы, но теперь останавливалась, если видела, что Катя хмурится.
Однажды вечером, когда они с Олегом сидели на балконе, глядя на заснеженный двор, Катя вдруг сказала:
– Знаешь, я думала, что твоя мама никогда не изменится.
Олег улыбнулся, обнимая ее за плечи.
– Она и не изменилась, – сказал он. – Просто научилась уважать наши границы. И, знаешь, я думаю, это благодаря тебе. Ты не сдалась.
Катя покачала головой, чувствуя, как тепло разливается в груди.
– Не только мне, – сказала она. – Ты тоже встал на нашу сторону. И Надя помогла. Мы все вместе это сделали.
Олег кивнул, глядя на падающий снег.
– А знаешь, – сказал он, – я теперь понимаю, что семья – это не только родня. Это еще и умение договариваться. И защищать то, что важно.
Катя улыбнулась, прижимаясь к нему. Впервые за долгое время она чувствовала, что их дом – действительно их. Но в глубине души она знала: жизнь с Людмилой Ивановной никогда не будет совсем простой. И все же теперь у них был шанс – шанс на мир, на уважение и, может быть, даже на настоящую семью.
Для вас с любовью: