Продолжение. Начало тут
Съёмки фильма "Сюжет для небольшого рассказа" начались летом 1968 г. Марина Влади приехала в СССР вместе с матерью и тремя сыновьями. Мальчишек на всё лето определили в пионерский лагерь, где сразу же приняли в пионеры.
Картина должна была быть цветной, широкоформатной. Широкий формат тогда только-только входил в моду. Поскольку проект был совместный с французами бюджет был практически неограничен. Конечно, это фильм не о Чехове, не о Лики Мизинове, и не о провальной премьере "Чайки".
Это фильм имени Марины Влади. Фильм её и для неё. Подарок французской коммунистке, вице-президенту общества дружбы "Франция-СССР" Марине Влади от благодарного советского руководства. А кроме того, подарок благодарному советскому зрителю, которому показали его французскую любимицу во всех ракурсах и многочисленных шикарных нарядах. Это что называется - "ты ничего не говори, только ходи туда-сюда, а мы тобою любоваться будем."
Марина и ходит на экране туда-сюда и ничего сама не говорит. За неё говорит выдающаяся советская актриса с трагической судьбой Валентина Караваева, знаменитая райзмановская "Машенька". О Караваевой у нас написано тут
Что ни сцена, то у Влади новый шикарный наряд - платья, шубки, пальто, шляпки на любой вкус. Её партнёршей в кадре очень часто была Ия Саввина, игравшая Марию Павловну Чехову. Её, конечно, тоже одевали прилично, но гораздо, гораздо скромней, некоторые наряды использовали в нескольких сценах. Наверное, чтобы не затенять шикарный вид Марины Влади.
Вот первое появление Марины Владимировны на экране. Две учительницы частной гимназии Лика Мизинова и Мария Чехова. Маша зовёт Лику к себе в гости, хочет познакомить с братом.
А вот следующий кадр в доме Чеховых. Евгений Лебедев играет отца Чехова.
Ну, а потом, что ни кадр, то новый наряд. Листайте галерею. Это лишь небольшая часть той неземной красоты, что представлена в фильме.
Тут вообще какой-то импрессионизм.
Оператором фильма был Наум Ардашников. На его счету - "Время. вперёд!", "Твой современник", "Визит вежливости", "Странная женщина", "Старый Новый год" и др. Перед "Сюжетом для небольшого рассказа" он снял вместе с Юлием Райзманом в очень реалистичной манере "Твой современник". А тут Сергей Юткевич ему и говорит - будем снимать фильм по принципу коллажа, актеры будут действовать на фоне условных рисованных декораций, минимум натурных съёмок.
То есть Юткевич решил снять фильм в любимом им авангардно-формалистическом стиле. И в данном случае эта форма соответствовала содержанию сценария Леонида Малюгина. Ведь все герои фильма - и Чехов, и Лика, и Маша Чехова, и Потапенко , все - наличествуют только для того, чтобы произносить тексты своих писем друг к другу. И то эти тексты отредактированы Мальгиным, из них убрали всё острое, злободневное, злое и ядовитое, человеческое одним словом. В результате реальные люди превратились на экране в бестелесные функции.
Николай Гринько в роли Антона Павловича Чехова изображает знаменитый портрет Осипа Браза. Правда, сам Антон Павлович этот портрет терпеть не мог, писал, что из всего портрета там очень похоже изображён галстук галстук, а у самого Чехова там такой вид, будто нанюхался хрену.
Но вот Гринько как раз и изображает этот портрет.
Сходство с портретом, конечно, есть - усы, бородка, пенсне. Вот только Приходится 50-ти летнему Гринько играть 29-ти летнего Чехова. И рост у Гринько 198 см, тогда как у Чехова был 182 см. Ни по росту, ни по возрасту - всё мимо. Хотя от актера и не требовалось создавать что-то близкое к прототипу. Главное, что на крупных планах похож на портрет и обрывки их отрывков писем Чехова вполне профессионально произносит.
И такие же условные в фильме Мария Чехова. Александр Чехов в исполнении Ролана Быкова, Игнатий Потапенко в исполнении Юрия Яковлева. Яковлев вообще многостаночник. В спектакле Вахтанговского театра по пьесе Малюгина он играет Чехова, в фильме Юткевича он Игнатий Потапенко, а в "Чайке" Карасика - Тригорин, в котором Чехов соединил и себя, и Потапенко.
Хотя нет. Есть, есть в фильме один живой человек - суфлер Александринки Георгий Тусузов. У него нет никакого текста, но он живее там всех самых живых.
Поэтому, раз герои фильма такие условные, то и среда, в которой они существуют, должна быть условной. Картонные диваны, картонные стены. картонные стеллажи с книгами, картонные паровозы и ж.д. вагоны.
Фильм же советско-французский, так вот советскому зрителю - Марина Влади во всех видах - на крупном, среднем и дальнем плане в шикарных нарядах, а французскому, в первую очередь друзьям Юткевича, всем этим Пикассо и Матиссам - советский авангард. В СССР ведь не только соцреализм могут делать, но и самый настоящий авангард.
Заодно и в любимый Юткевичем Париж можно съездить, снять разговор Лики с Потапенко на Эйфелевой башне.
Это французская коммунистка Марина Влади, которая имела фотографию, где она вместе с Леонидом Ильичом Брежневым, в любое время дня и ночи могла приезжать в СССР и уезжать обратно во Францию. А вот нашим для поездки к Эйфелевой башне надо было пройти соответствующую процедуру. Вот как это вспоминает оператор фильма Наум Ардашников
Приближались съемки во Франции. Это предвещало сложную процедуру оформления. Сегодня все просто! Идешь в ОВИР, получаешь паспорт,и валяй куда вздумается, были бы деньги да свободное время. А тогда!..
Вначале вам на студии давали характеристику, а могли и не дать. Всякоемогло случиться! И всякое бывало! У одного моего приятеля рактеристика заканчивалась фразой: «…женат, трижды разведен, морально устойчив».
После этого вас утверждала или не утверждала выездная комиссия райкома партии. Для молодых напоминаю—партия была одна—КПСС. И вот мы сидим в маленьком зале Гагаринского райкома. Для многих из нас, включаяменя, это первая поездка за границу. Группа довольно большая, человек пятнадцать и мрачный Юткевич.
Начинаются нелепые вопросы:
—Сколько раз вы были во Франции?
—А есть ли у вас знакомые в Париже?
—Давно ли вы знаете членов группы?
На все вопросы Юткевич отвечает раздраженным голосом:
—Не сосчитать…
—Пол-Парижа…
—С детства…
А потом, окончательно разозлившись, провозглашает:
—Я агент мирового коммунизма, деточки! Есть еще вопросы?
Вопросов у изумленной комиссии больше не возникало.
Увы, это было еще не всё! Предстоял поход в ЦК КПСС. К сожалению, без Юткевича,—ему там, видимо, доверяли. Здесь мы выслушали напутствие,подписали какую-то бумагу, в которой обязывались не позорить, не брать, не смотреть, не участвовать, короче говоря, стать ангелами. Мы—обязались!
Но для меня все только начиналось! На следующий день меня вызвали снова. Это означало—не выпускают! В панике звоню Юткевичу, дрожащим голосом рассказываю, что и как. В трубке долгое молчание, а потом—бодрый голос Сергея Иосифовича:—Деточка, не волнуйся, я знаю, зачем тебя вызывают. Будут просить следить за мной,—не думай отказываться! Выйдешь, сразу позвони, там, у подъезда есть автоматик. Не забудь монетку для телефона. С комприветом!
Претензии, которые я выслушал, касались моей жены. Она много лет рабо-тала с голландским цветоводом Лефебром. Он подарил Москве миллион луковиц тюльпанов, вывел сорта: «Галина Уланова», «Памяти Ленина», «Гагарин»,«Большой театр». Короче говоря, был в высшей степени лояльным нам господином. Поняв суть претензий, я спросил, не считают ли меня шпионом? Ответбыл суров: если бы так считали, то говорили бы не здесь. На этом разговор на повышенных тонах закончился, и я был отпущен на все четыре стороны.
На мой радостный отчет Юткевич отреагировал такими словами:
—Деточка, я же говорил, советская власть во всем разберется!
...Перед окончанием съемок Юткевич отвел меня в сторонку:
—Деточка, сегодня мы пойдем разлагаться, никому ни слова, заеду в
десять, жди!
Поздно вечером мы оказались в знаменитом салоне стриптиза «Крэзи хорс», в жуткой тесноте, полумраке, толпе японцев, при очень громкой музыке и под присмотром официантов в красных кожаных жилетах. На ма-ленькой сцене происходила демонстрация удивительно красивых женских тел самых разных национальностей, шоу было интернациональным. Сергей Иосифович, очень серьезный, в темных очках и с сигаретой в зубах,похлопал меня по плечу
—Это, деточка, гримасы капитализма, надеюсь, ты правильно понимаешь?..
Кто тогда мог подумать, что в Москве будет полно таких же заведений?Впрочем, я специально не говорю: похожих.
В общем, получилась такая изящная авангардистская штучка, элегантная бонбоньерка, наполненная всякими сладостями на любой вкус. Тут и "адская красавица" Лика- Марина Влади, и серьезный Чехов-Гринько, и верная Маша - Саввина.
И Марину Влади показали во всей красе, и в любимый Париж на съёмки Юткевич съездил, и под это дело свой любимый "формализм-авангардизм" протащил. Хотя в середине 60-х в советском кино авангард, который процветал в 20-е годы, вновь стал проявляться. И "Айболит-66" Ролана Быкова, и "Интервенция" Геннадия Полоки, и "Тени забытых предков" Параджанова и много ещё чего.
Конечно, история взаимотношений Лики Мизиновой и Чехова в фильме дана мелодраматически-упрощенно. Вот любила, любила Чехова Лика, да так ничего у неё и не получилось. Какая-то безответная любовь. И не понятно, чего этому Чехову ещё надо было, когда его такая красотка любит, и он вроде бы её тоже.
И даже целуются они в кадре. Вроде бы всё должно наладится. Знаменитый "поцелуй в диафрагму" Влади и Гринько.
В один прекрасный день на каком-то складе киностудии мы нашли древнее приспособление—наружную диафрагму! Помните последнюю фразу романа «Короли и капуста» О.Генри? Позволю себе привести ее целиком:
«В конце концов, разве есть во всем мире что-нибудь лучшее, чем ма-
ленький круг на экране кино и в нем двое, идущие рядом?».
Мы решили использовать наружную диафрагму для съемки сцены поцелуя Чехова и Лики Мизиновой. Так появился самый дорогой для Юткевича кадр в фильме. «Поцелуй в диафрагму»!
Можно сколько угодно говорить, что сейчас подобное изображение достигается простым нажатием кнопок компьютера, но когда рука живого человека закрывает диафрагму—эффект будет совершенно иной! Никогда новые технологии не смогут заменить нервы и трепет живого человека.
Этот поцелуй долго не получался у Гринько. Ему надо было забраться под широкополую шляпу Влади и поцеловать её по-чеховски - смущенно и в то же время страстно. Но никак не получалось элегантно наклониться и попасть под шляпу. Ия Саввина даже начала кричать:"Гринько, ты что целоваться не умеешь? Тебя поучить?"
Марина рассмеялась: "Я ему сама помогу!" Перед очередным дублем она отозвала Гринько в сторонку и, как заклинание, полушепотом прочитала ему кусочек из чеховского письма Мизиновой:
Ах, прекрасная Лика! Когда Вы с ревом орошали мое правое плечо слезами
(пятна я вывел бензином) и когда ломоть за ломтем ели наш хлеб и
говядину, мы жадно пожирали глазами Ваши лицо и затылок. Ах, Лика, Лика,
адская красавица! Когда Вы будете гулять с кем-нибудь или будете сидеть
в Обществе и с Вами случится то, о чем мы говорили, то не предавайтесь
отчаянию, а приезжайте к нам, и мы со всего размаха бросимся Вам в
объятия. Когда будете с Трофимом, то желаю Вам нечаянно выколоть ему
вилкой глаза. Вам известный друг Гунияди-Янос.
"Вы знаете, кто такой Гунияди-Янос, милый «Антон Палыч»? — строго спросила партнера Марина. Гринько отрицательно кивнул. "Должно быть стыдно. А еще великий писатель. Это — минеральная слабительная водичка, очень популярная в чеховские времена." Они расхохотались и без малейших замечаний со стороны режиссера сыграли свою сцену.
Да, вот уже и целуются Лика и Чехов. И на Кавказ даже Чехов предлагает ей вместе отправиться для совместного отдыха. Но не судьба. А почему и как - этого зрителю не показывают.
В финале Марина Влади появляется в очередном наряде и читает часть монолога Нины Заречной из финала "Чайки"
Вы писатель, я — актриса... Попали и мы с вами в круговорот...Я теперь знаю, понимаю, что в нашем деле — все равно, играем мы
на сцене или пишем — главное не слава, не блеск, не то, о чем я мечтала,
а уменье терпеть. Умей нести свой крест и веруй.
То есть зрителю, который не знает, дают понять, что Лика это прототип Нины Заречной, и кто хочет узнать почему же у Чехова с Ликой так и не сложилось - обращайтесь к биографии Лики. Там заодно и про Потапенко более подробно узнаете. Что это за фрукт такой в клетчатом пальто показан в фильме.
Да зрителю и не надо во всё это вникать. Главное - на Влади полюбоваться. Что называется есть на что приятно посмотреть.
При достаточно небольшом тираже в 420 копий, Госкино понимало, что в целом то это кино на тонкого ценителя авангарда и знатока биографии Чехова. Не будь там Марины Влади, так вообще бы мало кто в провинции пошёл бы смотреть эту картину. А так, при небольшом тираже, фильм собрал 8 млн. зрителей. Влади выплатили очень высокий по тем временам гонорар - 4 465 рублей. Из всех создателей картины Влади получила больше всех. Её партнер Николай Гринько получил 3 400 рублей, а режиссер фильма С. Юткевич — 4 102 рубля.
Но именно на съёмках "Сюжета для небольшого рассказа"в 1968 г. начались взаимоотношения между Мариной Влади и Владимиром Высоцким. Влади во время Московского кинофестиваля 1967 г. была в Театре на Таганке на репетиции спектакля "Послушайте!" , где Высоцкий репетировал Маяковского.
Потом Влади поехала с компанией актёров к своему знакомому. корреспонденту газеты французских коммунистов "Юманите" в Москве. Туда пришел и Высоцкий. Не понравился он ей тогда.
Чтобы снова увидеть меня, Володя приехал к моему приятелю Максу Леону — московскому корреспонденту «Юманите». Во-первых, Володя чисто внешне был вовсе не в моем вкусе. Мне нравятся мужчины латинского типа, а Володя — небольшого роста, ничего выдающегося, кроме глаз. Он тут же подсел ко мне, стал уверять, что давно меня любит. Больше всего меня поразило, что за каких-нибудь 10–15 минут любовных излияний он незаметно успел прикончить целую бутылку коньяка. И не опьянеть! Я тогда еще многого не понимала, только удивлялась: думала, может, в России они все так пьют.
Когда я попыталась пройти в туалетную комнату, он настиг меня в
коридоре, схватил бесцеремонно за руку и стал довольно неуклюже
обнимать. Меня это, конечно, шокировало, ведь такой стиль ухаживания у
нас не принят… Но когда он стал петь, я забыла обо всем на свете. Видела
и слышала только его, чудесным образом моментально преобразившегося из простоватого парня в незаурядного творца…
Но дальше прослушивания песенок взаимоотношения между Влади и Высоцким не пошли. Песни песнями, но у Влади в это время была другая симпатия - румынский актёр Кристя Аврам, такой, латинский тип, с которым она в 1966 г. снималась во французско-румынской картине "Мона-безымянная звезда". Кристя там играла Грига, любовника Моны.
Да и Высоцкий в это время ещё был официально женат, и имел к тому же ещё официальную симпатию - актрису Таганки Татьяну Иваненко.
В общем, они "странно встретились и странно разошлись" в 1967 г. Но вот в 1968 г., когда Влади на восемь месяцев приехала в СССР для съёмок в "Сюжете для небольшого рассказа", отношения между ними закрутились уже серьёзно.
А зачем всё это - про Высоцкого и Влади? Да это такая преамбула про "агентов КГБ", которые сняли "Сюжет. Один из "агентов" уже назван - это то ли "генерал-майор", то ли "генерал-лейтенант КГБ" Сергей Иосифович Юткевич. Теперь переходим к другому.
Продолжение следует.