Я дождалась, когда галочки на сообщении загорятся голубым, когда Герман прочитает, а потом быстро, в два касания, удалила сообщение.
Зачем я это сделала? Не знаю.
Мелочная вредная часть меня просто давилась триумфальным смехом от того, что обломала мужу свидание с любовницей. Остальная же часть меня задыхалась от рыданий.
Я понимала головой, что невозможно оставить все как есть. Выход был один. Развод.
Я поднялась в кабинет Германа и вытащила все документы на сына. В своём ящике я собрала в папку свои бумаги. Все это сложила и вышла. В гардеробной я убрала документы в сумку, чтобы всегда были под рукой и призадумалась как мне стоило поступить.
Герман прав. Денег не было у меня своих, но пока не обнародована измена, я могла бы накопить некоторую сумму. Просто чтобы иметь подушку безопасности. Да. Так и поступлю.
Все так же стоя в гардеробе, я оглядела вещи и решила начать с детских. Что-то можно упаковать и тихо вывезти к маме, хотя очень не хотелось втягивать родителей в это.
Но вариантов не было. Не знай Данил о изменах, я бы постаралась с ним найти общий язык, но он был в теме, поэтому на него положиться не стоило.
Я упаковала чемодан со всеми новыми детскими вещами, потянулась к плечикам с зимним комбинезоном, как из детской донёсся жалобный плач. Я все бросила и прошла к сыну. Мирон, свесив ножки с кровати, обнимал себя и хныкал.
— Что такое, моя радость? — спросила я, присаживаясь на корточки рядом с сыном.
— Живот, — всхлипнув, выдавил Мирон. — Болит…
Я прикусила губу. У нас не бывало таких историй.
— Пойдём сходим в туалет, малыш, — предложила я, и Мирон кивнул. Потянулся ко мне, и я взяла сына на руки. Аккуратно выйдя из комнаты, мы только успели закрыться в ванной и ровно в этот момент сына стало тошнить.
Это было совсем из ряда вон выходящее. Когда первый поток прошёл, Мирон присел на свой стульчик для умывания и начал плакать. Я старалась сына успокоить, но чем больше пыталась, тем сильнее его накрывало.
— Больно, мам, — хныкал сын, а я уже натягивала на него первые попавшиеся вещи, которые после сушки ещё не разобрала.
— Знаю, родной. Сейчас в больницу поедем. Добрые дяди доктора сразу сделают, чтобы не болело.
Это не могла быть инфекция. Мне так казалось. Может быть шоколада и сладостей сегодня переел?
Схватив сына в охапку, я быстро спустилась в гараж и села в машину. Мирон плакал и капризничал, но тошноты больше не было.
Я завела машину и быстро вырулила со двора. Божечки.
Хоть бы это несварение обычное было.
Но через десять минут, когда Мирон снова заплакал и стал вылезать из детского кресла, я затормозила у обочины, и сына снова вырвало.
Твою мать.
Ещё и Герман к своей простигосподи свалил. А потом обижается на меня, что я его попрекаю тем, что он не обращает внимание на ребенка. Тут такое, а он развлекаться уехал. Даже звонить не буду. Унижаться.
— Сейчас, родной мой, — повторяла я как заговоренная, умывая сына водой из бутылки. — Сейчас…
Погрузившись в машину, я нервно хрустнула пальцами. Поедем в нашу клинику.
С горем пополам и под звуки плача сына через десять минут мы припарковались во дворе частной больницы. Первым делом, залетев на ресепшен, я нервно уточнила:
— Громов сегодня на смене? — потом вспомнила, что Данил был у нас на дне рождения и протяжно застонала. — Хорошо, нет его. У нас рвота и живот болит.
— Погодите. Да. Данил Сергеевич на смене. Но вас наверно лучше к дежурному… — протянула медсестра, и я кивнула.
Данил был травматологом и с нашим отравлением вряд ли мог бы помочь.
Меня с сыном проводили в смотровую и через пару минут к нам заглянула полноватая шатенка и стала опрашивать. Мирон все сильнее плакал и начинал трястись. Его знобило.
— Так сейчас мы померяем температуру… — сказала шатенка, и в этот момент в кабинет зашёл Данил.
— Крис, вы чего? — только и спросил он, сразу подходя к Мирону. — Где Герман? Почему вы одни? Почему сразу мне не позвонили?
Данил сыпал вопросами, а я только и могла снова пересказывать происшествия этого вечера.
— Сейчас, Крис, успокойся. Если что прокапаем нашего героя и все норм будет, да, Мирош? — спросил Данил и чмокнул сына в лоб. — Нет не температурит. Крис, да успокойся ты. Сейчас анализы возьмём…
Данил быстро взял кровь так, что Мирон даже не понял, что с ним сделали. Потом друг мужа сам отнёс все в лабораторию и вернулся с уколом. Мирон округлил глаза и стал его громче плакать, а я старалась удержать сына.
— Мир, ну ты чего? — спросил Данил, присаживаясь возле нас на корточки. — Ты же герой! А герои не боятся никаких уколов, правда?
Сын покачал головой, но все же позволил вколоть препарат, а потом снова вжался в меня.
— Так вы почему одни? — снова спросил Данил, а я поджала губы. А то он не знал.
— Герман на работе… — выдавила я, прислушиваясь к сыну. — А ты почему на смене? Ты же сегодня на дне рождении был…
— Вип клиент был, вот и вызвали… — развёл руками Данил. — Слушай, я вколол противорвотное, давай я вас отвезу домой, анализы все равно через пару часов будут готовы. А если поднимется температура, то точно ротавирус поймали и значит вернётесь к нам, капать будем.
— Не надо, — отказалась я. — Я на машине, так что не переживай.
— Отчаянная женщина, — покачал головой Данил. — Давай на твоей машине вас отвезу. Не упрямься. Поехали…
— А твой вип клиент? — с подозрением уточнила я.
Нет. У нас с Даней были отличные отношения. Он как школьный друг моего мужа всегда присутствовал в нашей жизни, был таким семейным приведением, в хорошем смысле. Он всегда был рядом и после рождения Мирона очень много и сильно нам помогал. Я бы с ума сошла, если бы не Даня, который каждый раз меня останавливал от поездки в больницу из-за маленького прыщика на коленке Мирона.
Но в контексте того, что я сегодня узнала, мое доверие к Данилу тоже пошатнулось.
— Я его уже отпустил. Стоял в раздевалке, когда мне сообщение с ресепшена пришло, что меня спрашивали. Ну так поехали?
Я покачала головой, но все же протянула ключи от машины Данилу. Мы с Мироном разместились на заднем сидении и через пару минут сын уже засопел мне в плечо. Данил вёл машину тихо и осторожно, стараясь, чтобы нас не потряхивало. А я вдруг вспомнила про Германа, но поскольку до телефона не могла дотянуться и вытащить его со дна сумки, то решила, что муж обойдётся. Приедет и так все узнает. Ещё не хватало звонить и мешать ему с его экстримом.
Когда мы подъехали к дому, Мирон уже крепко спал, и Данил помог мне выбраться из машины.
— Давай мне, я отнесу, — предложил друг мужа, но я покачала головой, боясь потревожить сына. Данил провёл нас в дом и зашёл вместе с нами. Собирался сопроводить до детской, но тут из-за угла зала вышел муж с перекошенным от злости лицом, и я только успела разобрать брошенное в Данила «предатель» перед тем как Герман сбил Даню с ног.
Я отшатнулась в угол. Это единственное на что меня хватило. Мирон тут же проснулся и завизжал. Герман не обратил на это никакого внимания, схватил Данила за рубашку на груди и приложил о стену. Даня поставил локоть перед лицом, когда муж замахнулся. Кулак Германа соскочил и влетел в стену. В этот момент Даня сообразил, что его друг обезумел и оттолкнул Германа от себя. Муж, отступив назад, не заметил столик для ключей и прочей мелочи и снес его.
Стеклянная столешница зазвенела по керамограниту. Данил закричал:
— Какого черта ты творишь?
Я качала Мирона и прижимала его к себе, по стеночке отодвигаясь в сторону лестницы.
Господи, Данил то не за что получал все равно. Вот по логике он вообще не причём.
Черт…
Позвоню утром, буду извиняться.
Как же по-дурацки вышло.
Мирон уже не кричал, а раскрыв рот, старался углядеть чем там отец и крестный занимались.
— Не смотри, родной, — тихо попросила я, поднимаясь по лестнице.
— Но папа… Папа! — вздыхал Мирон и сминал пальчиками мне кофту. — А лёля? Чего они там делают?
— Играют, родной, — сказала я сквозь сдавленное спазмом горло. — А у тебя животик не болит больше? В туалет не хочешь?
Мирон никуда не хотел и спустя томительные пятнадцать минут внизу все затихло.
Мирон просил то сказку, то порисовать ему на спине, то включить проектор. Я как в бреду все это делала. Сердце болело за сына, которому нездоровилось буквально пару часов назад, а нервы натягивались из-за мужа.
Спустя полчаса Герман не выдержал и приоткрыл дверь детской. Его тяжёлый взгляд прошёлся по мне. Мирон только уснул, и я приложила палец к губам. Герман кивнул головой на коридор. Я тихонько встала, подняла свою сумку, вышла.
Муж не стал меня дожидаться, а прошёл в спальню. Я вспомнила какой бардак оставила и чемодан с вещами в гардеробной!
Черт!
Если он сейчас обо всем догадается, то у меня ничего не получится. Я не смогу никак выиграть время и хотя бы немного финансов для нашей с сыном жизни.
Я на носочках побежала за мужем и, обогнув его, первая шмыгнула в дверь. Вытащила мобильник из сумки, ту закинула в гардероб, прикрыла дверь, затолкала ногой коробку с детскими фото под кровать и обернулась к мужу.
Герман прикрыл за собой дверь, сложил руки на груди и зыркнул на меня исподлобья. Я вскинула брови и, сработав на опережение, спросила:
— Что у вас с Даней произошло? — я присела на край кровати и посмотрела на мужа снизу вверх. Герман при имени своего друга чуть ли не побагровел, венка на виске набухла и стала пульсировать.
— За любовника своего переживаешь? — с такой ненавистью спросил муж, что меня захлестнуло ею тоже. Я тяжело задышала, не понимая насколько надо быть лицемерным, чтобы упрекать меня в том в чем виноват сам. Но взяв себя в руки, я склонила голову к плечу и произнесла:
— Не понимаю о чем ты…
— Не ври мне! — Герман резко приблизился к кровати, поймал подбородок пальцами и заставлял смотреть ему в глаза. — Кому ты писала?
Я смотрела в голубые глаза мужа, где блестела всеми оттенками серебра холодная злая ярость. Я чувствовала ее всем своим телом, которое как будто иголочками кололи. Я все это понимала, но тем не менее выдала медленно:
— Я не понимаю о чем ты говоришь…
Контраст моего спокойного голоса и полного подчинения мужу сыграли с Германом злую шутку, и от отпрянул. Убрал руки с моего лица и слез с меня. Я села на постели и обняла себя руками.
«Крис никогда такого не сделает».
Да все бы я для него сделала. Все. И немного больше. Но он же занят. У него заказчики, встречи, а домашняя жена, которая весь первый год с рождения сына спала по пару часов, его утомляла своими просьбами.
— Кому ты написала сообщение? — сурово спросил Герман, сжав пальцы у меня на запястье и вынуждая повернуться к нему лицом. — Кому? Ты мне изменяешь, да? Нашла какого-нибудь лошка с влажными мечтами, да?
Германа аж трясло от собственных слов.
— Я никого не нашла! — громче чем следовало сказала я и дёрнула на себя руку. Герман тут же ее разжал, и я сама себя ударила по груди. Всхлипнула, замаскировав этим свои слёзы от его измены.
— А кому ты оправила сообщение, которое по ошибке пришло ко мне? — Герман положил ладонь мне на затылок и притянул к себе. Я ощущала губами его тяжёлое горячее дыхание.
— Ты не в себе… — заикнувшись, произнесла я. — Убери руки.
— Телефон свой дай сюда… — холодно сказал Герман, ловя мой взгляд. Я поджала губы. И качнула головой. — Телефон быстро!
У меня перед глазами словно все затянуло красной пеленой. Я хотела уже, если что, мужа укусить, но мне пришла идея получше.
Я вывернулась из-под Германа, поймала его руки своими и, глядя в глаза, медленно произнесла:
— Хочешь мой телефон? Тогда отдай мне сначала свой. Все по-честному.
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"Развод. Без права на прощение", Анна Томченко ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 5 - продолжение