Разбираем детали полотна «Под венец» и ищем исторические ошибки художника.
Свадебный обряд 16-17 веков глазами художника 19 века
В конце 19 столетия русская публика была очарована всем «древнерусским». Художники, архитекторы и театральные декораторы искали вдохновения в старине. Одним из главных мастеров этого направления стал Константин Егорович Маковский — любимец публики, известный своими яркими и праздничными полотнами. Ему заказывала портреты знать, теплые отношения связывали художника с императором Александром III и его семьей.
В 1890 году Маковский написал картину «Под венец», которая сегодня хранится в Серпуховском историко-художественном музее. На ней изображен обряд приготовления к свадьбе боярской невесты. Полотно производит впечатление красочного театрального действа — и в этом его прелесть. Но если всмотреться в детали, становится ясно: перед нами не строгая историческая реконструкция, а романтическая фантазия художника 19 века о прошлом России.
Ритуал с волосами
В женских покоях, которые обычно располагались на верхнем этаже боярского терема и куда могли входить только другие женщины и мальчики не старше семи лет, проходит один из важнейших этапов свадебного обряда — расчесывание волос невесты.
В 16–17 веках русская свадьба была не просто праздником, а тщательно продуманным и строго упорядоченным ритуалом. Каждая деталь имела значение и подчинялась общей цели — бережно провести жениха и невесту через переходный, «опасный» для них период, когда, как считалось, злые силы могли навредить их союзу и будущей жизни. Многочисленные обряды, заговоры и символические действия должны были защитить молодоженов, обеспечить им здоровье, достаток и рождение здоровых детей.
Даже самая скромная пара из народа на время свадьбы получала высокий символический статус: жениха называли «молодым князем», а невесту — «молодой княгиней». Чтобы обряд прошел правильно и оберегал новобрачных, для них собирали своеобразную «свиту» — родственников и друзей, каждому из которых отводилась особая роль. Эти роли и последовательность действий подробно описаны в «свадебных чинах» — разделе знаменитого Домостроя, памятника литературы 16 века.
О том, насколько красочными и порой загадочными выглядели эти старинные обычаи, также можно судить по свидетельствам иностранцев, посещавших Русь в ту эпоху. Например, немецкий ученый и путешественник Адам Олеарий, прибывший в 1630-е годы в составе Шлезвиг-Голштинского посольства, посвятил русской свадьбе целую главу своих известных «Записок о Московии», подробно описав ритуалы, полные суеверий и магических символов.
Обряд «чесания волос» невесты зафиксирован в этом документе Олеария:
Правда, на гравюре невеста изображена уже не в женских покоях. И процесс расчесывания волос дополнен другими смыслами. Запечатлен древний свадебный обряд — так называемый «посад» жениха и невесты, который проводили в первый день свадьбы, еще до венчания в церкви. В этот момент молодых впервые официально усаживали рядом: для них готовили особое место — лавку, застланную ковром или богато обитую тканью, сверху клали мягкие подушки и собольи меха как знак почета и достатка.
Перед ними накрывали стол с традиционными блюдами, среди которых непременно были свадебный каравай и сыр — символы изобилия и новой семейной жизни. Затем начиналась особая церемония «чесания голов»: жениха и невесту скрывали от посторонних глаз под покрывалом, гребень обмакивали в мед — знак любви и согласия — и расчесывали им волосы. Невесте заплетали две косы, укладывали их вокруг головы и надевали на нее женский головной убор, полностью скрывавший волосы, что означало ее переход в статус замужней женщины.
Вот фрагмент гравюры с расчесыванием волос:
Вернемся к картине Маковского. В центре полотна сидит юная невеста в жемчужно-белом наряде. Ее голова чуть склонена к младшей сестре или подруге, которая сидит у ее ног. Их взгляды встречаются — в них читается и нежность, и легкая тревога перед предстоящими переменами.
Подруги невесты и дружка жениха
Позади невесты стоит сваха и расчесывает ее волосы — символический акт проводов из девичества в замужество, своеобразный «заговор» на благополучие будущей семьи. Слева на подносе приготовлен венец. Рядом подружки невесты. Они, как подсказывают их открытые рты и одухотворенные выражения лиц, поют прощальные свадебные песни.
В дверях появляется дружка жениха — человек, которому на свадьбе отводилась роль своего рода распорядителя торжества. Ну, вы знаете: шафер по-нашему. Многие обязанности дружки и его приметы дошли до наших дней!
В знак своих обязанностей дружка был подпоясан полотенцем, что служило отличительным знаком его статуса (помните ленты для свидетелей на свадьбе?). Прибытие дружки символизировало внимание к семье невесты: он расспрашивал о ее самочувствии и привозил дары от жениха.
У горожан и крестьян было принято, что жених присылает будущей супруге особый свадебный набор: шапку, пару сапог, небольшой ларец с румянами, кольцами, гребнем, мылом и зеркальцем. В этот набор нередко добавляли предметы для рукоделия — ножницы, нитки, иглы, а вместе с ними и сладости: изюм, инжир. А еще — розгу. Такой подарок имел символический смысл: сладости предназначались прилежной хозяйке, а розга напоминала о наказании, которая последует, если жена решит не рукодельничать, а лениться.
С дружкой была связана еще одна колоритная традиция — «продажа косы». Очень похож на наш «выкуп невесты». Главным действующим лицом здесь становился младший брат невесты или, если его не было, ближайший мальчик-родственник. Он разыгрывал с женихом и дружкой сценку торга, требуя за косу сестры немалую выкупную сумму. В переговорах участвовали и подружки невесты, для которых юный переговорщик выпрашивал угощения и подарки.
Среди гостей на картине «Под венец» можно заметить мальчика с сахарным петушком — деталь, добавляющая сцене бытовой правдоподобности. Может, это он отложит конфету и вступит в торг?
Исторические ошибки: портят картину или делают ее эффектнее и понятнее?
1. Слишком большое застекленное окно
На картине свет льется через огромное застекленное окно. Но в реальных боярских палатах 16-17 веков таких окон не было: использовали маленькие оконца с решетками, а стекло встречалось редко и было мутным. Часто окна вообще затягивали слюдой. Анахронизмом являются и прозрачные занавески.
2. Ковер на полу
На полотне пол терема покрыт ковром — уютно и богато. И очень живописно! Но в старинных русских домах ковры не стелили на пол: их вешали на стены или накрывали ими лавки.
Вот цитата о ковре из «свадебного чина» «Домостроя»:
Новобрачной княгине следует ехать к венчанью в санях, а сани обить атласом или тафтою, а в сани положить подушку бархатную или перину золоченого атласу, да в сани постлать ковер и перину сукна красного...
3. Белое платье невесты
Сегодня белый наряд прочно ассоциируется со свадебной традицией, но в 16-17 веках, в допетровской России, невесты чаще выходили замуж в ярких платьях. Маковский выбрал жемчужный наряд, следуя вкусам и ожиданиям публики конца XIX века, когда мода на белые свадебные платья уже закрепилась в Европе и России. Этот выбор еще раз подчеркивает, что художник писал не этнографический очерк, а декоративную фантазию о старине.
На другой знаменитой картине Константина Маковского — «Боярский свадебный пир» — невеста не в белом платье (она с женихом — у правого края картины):
Платье невесты крупным планом:
4. «Уютный терем» как фантазия художника
Интерьер, показанный Маковским, выглядит просторным и залитым светом, почти европейским. На самом деле боярские палаты были теснее, темнее (мы уже обсудили выше исторически неточное окно) и гораздо скромнее. Художник сознательно сделал их богаче и наряднее, чтобы подчеркнуть праздничность момента. Ну, и чтобы показать старую Русь в лучшем виде.
Художник и его модели: семейная мастерская
Маковский редко писал своих персонажей из головы — он любил приглашать позировать близких.
Невестой стала его жена Юлия Павловна. Мальчик с петушком — их сын Владимир. Фигура дружки жениха написана с Ивана Пыжова, мужа сестры Юлии Павловны.
Даже бонна детей художника оказалась на картине в образе боярыни — сидит рядом с мальчиком. Благодаря этому персонажи на полотне выглядят живыми и естественными, несмотря на нарядные костюмы и обрядовую сцену.
Две версии одной картины (и еще одна ошибочка вышла)
Интересно, что у полотна есть еще одна, более крупная версия — 1889 года, хранящаяся в Музее изящных искусств Сан-Франциско. Она известна под названием The Russian Bride’s Attire («Убор русской невесты»).
Именно эта версия экспонировалась на Всемирной выставке в Чикаго в 1893 году, где была куплена американским коллекционером Майклом де Янгом.
Серпуховская версия, созданная позже, отличается более свободной манерой письма и некоторыми деталями интерьера. Так, у левого края картины вместо полки с посудой появился буфет, а буфеты в России появятся только в 19 веке.
Взгляд современников: восторг публики и скепсис сына художника
Публика конца 19 века восхищалась картиной — яркой, нарядной и живой. Но сын художника Сергей Маковский, который стал профессиональным художественным критиком, отзывался о ней сдержаннее. Он называл картину «Под венец» «незамысловато-цветистой», хотя признавал ее удачнее поздних исторических полотен отца. Сын считал, что поздние работы отца портила «красивость кудреватого письма и узорная пышность аксессуаров».
«Под венец» нельзя воспринимать как точную иллюстрацию свадебного обряда 17 века. Это прежде всего картина о том, как художники 19 столетия представляли себе русскую старину: яркую, нарядную, с просторными теремами и солнечным светом из широких окон. Такое видение соответствует духу времени — эпохе историзма и стилизованных реконструкций, которые нередко подменяли реальную старину театрализованными образами.
А вы как относитесь к историческим неточностям на картинах или в кино? А если картина или кино при этом хорошие? Поделитесь в комментариях!