Когда я встретил Катю, мне показалось, что жизнь подарила мне второй шанс на счастливые отношения. После развода я уже и не надеялся, что снова смогу испытать это тёплое, пьянящее чувство — будто вернулся в ту пору, когда сердце бьётся чаще не от стресса, а от предвкушения встречи. Она была умна, остроумна и по-женски мудра, а в её глазах я читал ту же самую усталость от одиночества, что была и в моих. Мы были двумя кораблями, нашедшими тихую гавань друг в друге.
Всё было идеально, даже слишком идеально, но тогда я глушил свой внутренний голос, шептавший о подвохе, который явно был и я его не замечал – я был просто счастлив.
Первая трещина появилась, когда она впервые привела меня в свою квартиру. Как оказалось, что главным в семье была не она, а её шестилетний сын Артёмка. Его фотографии занимали все свободные поверхности, а его разбросанные игрушки преграждали путь в любой угол. Сам он встретил меня настороженным, испытующим взглядом. Это бы не детский взгляд любопытства, а взгляд хозяина, оценивающего непрошеного гостя.
— Артём, это дядя Игорь, — ласково сказала Катя, гладя сына по голове. — Будем с ним дружить?
Мальчик ничего не ответил, лишь уткнулся в свой планшет. Я тогда отмахнулся: стесняется, мол, ребёнок, но это была не робость, а тихая декларация начала войны за внимание.
Наши редкие вечера наедине теперь постоянно прерывались. То ему нужен стакан воды, то рассказать страшный сон, то просто посидеть с мамой. Катя взлетала по первому зову, как ошпаренная. Я пытался шутить:
– Может, он у нас главный в семье?
Она обижалась: – Он просто ребенок, Игорь. Ему нужна любовь и внимание.
Любви и внимания, казалось, хватило бы на целый детский сад, а вот мне оставались лишь неболбшие крохи. Я думал: ничего, пацану отца не хватает, привыкнем друг к другу. Но как же я ошибался!
Моя попытка наладить контакт с Артёмом обернулась первым настоящим конфликтом с Катей. Решив, что всё дело в отсутствии общих интересов, я купил два билета на новый детский анимационный фильм — для меня и Артёма. Это бвл отличный шанс провести время без мамы, по-мужски, наивно думал я.
Артёмка послушно пошёл со мной, но весь сеанс просидел, уткнувшись в телефон, демонстративно игнорируя экран. На моё замечание, что в кино так не принято, он прошипел с такой злостью, какой я не ожидал от ребёнка: – Отстань! Ты мне не отец!
Вечером я, стараясь быть тактичным, поделился с Катей:
– Понимаешь, он вообще не хотел общаться. Может, стоит поговорить о правилах?
Ее реакция была мгновенной и ураганной.
– Каких ещё правилах?! — вспыхнула она, а её глаза сверкнули обидой. — Ты что, хочешь его сломать? Он же ребёнок! Он пока ещё привыкает к тебе, а ты его уже критикуешь! Ты должен понимать, что он на первом месте и тебе надо смириться, что нам редко удается побыть одним!
Меня будто окатили ледяной водой. Смириться? Я оказался не соперником, а досадной помехой в их идеальном тандеме. После этого, что-то в наших отношениях надломилось. Артём почувствовал свою безнаказанность и перешёл в открытое наступление. Он «случайно» проливал мой кофе, играя мячом в гостиной. Прятал мои ключи от машины. Однажды, я нашёл свой новый дорогой пиджак с дыркой от ножниц. На вопрос «кто это сделал?» я получил невинный взгляд и пожимание плечами. Катя же лишь обречённо вздыхала: – Дети есть дети, Игорь. Не драматизируй.
Я чувствовал себя заключенным в собственной жизни, которую сам же и выбрал. Её квартира превратилась для меня в поле боя, где противник использовал все методы, а мой собственный тыл был на его стороне. Я из последних сил держался за тлеющую надежду, что всё наладится.
Но всё окончательно рухнуло в один миг, когда во дворе раздался его пронзительный крик. Мы с Катей сидели на скамейке и я, как раз, пытался завести разговор о нашем будущем, о том, что нам нужна своя жизнь. Она снова твердила о терпении. Я пошёл к Артёму, заметив что он залез на большую горку. Как только я дошёл, Артём увидел меня одного и, потеряв равновесие, свалился с горки, а я не успел его поймать. Раздался дикий визг Артёма. Падая, он ударился сильно об прорезиненную поверхность площадки губой.
Артём лежал у подножия горки, схватившись за лицо, а из разбитой губы текла алая струйка. Сердце моё ушло в пятки. Прилетела Катя и с воплем бросилась к нему, зажимая его в объятиях, как раненого птенца.
— Мамочка, это он меня столкнул! — всхлипывая, выдохнул Артем, глядя на меня сквозь слёзы. — Дядя Игорь меня толкнул!
Мир перевернулся. В глазах Кати я увидел не просто шок или боль — я увидел чистую, беспримесную ненависть. Она посмотрела на меня так, будто я был исчадием ада.
— Ты... Ты тварь! — прошипела она, прижимая к себе ревущего сына. — Ты зачем это сделал? Из-за того, что я ему внимание больше уделяю?!
У меня перехватило дыхание. Я пытался что-то сказать в свою защиту, отрицать, но она меня уже не слушала. Её крик и визг сына уже собрал толпу вокруг нас. Я видел осуждающие взгляды соседей, чувствовал себя в ловушке, из которой нет выхода. В этот момент к нам подошла одна из мам, чья дочь была рядом.
— Извините, — тихо, но чётко сказала она, обращаясь к Кате. — Я всё видела. Ваш сын сам не удержался и ударился. Мужчина тут совсем ни при чем. Он даже рядом не стоял.
Тишина повисла тягучим и неловким полотном. Катя замерла, глядя то на меня, то на женщину, то на сына, который, поняв что его поймали, ревел уже по-настоящему. Правда выплыла наружу так же быстро, как и ложь, но осадок остался навсегда. В её глазах я уже не читал ненависти, лишь смущение и усталую жалость, но для меня этого было достаточно – мне этого хватило.
Я развернулся и молча пошёл прочь. Прочь от этого кошмара, от этой токсичной лжи, от жизни, в которой я навсегда остался бы чужим и виноватым во всех их проблемах.
———
Спустя несколько месяцев, за кружкой пива с другом, я услышал историю, которая поставила окончательную точку в этом вопросе. Мы разговаривали о жизни, о неудачных отношениях, и я вкратце поделился своей историей с Катей и Артёмом.
Мой приятель мрачно усмехнулся.
—Тебе ещё повезло, что всё обошлось разбитой губой. Знаешь, что произошло с моим коллегой Сергеем? Схожая ситуация — познакомился с женщиной, у неё сынишка лет восьми. Пацан, видимо, чувствуя, что маму уводят, пошёл ва-банк.
Он сделал глоток пива и его лицо стало серьёзным.
— Однажды ребёнок написал в своём дневнике, а потом и со слезами рассказал матери, что Сергей, оставаясь с ним наедине, якобы трогал его «за всякие места». Представляешь? Это был удар ниже пояса.
У меня похолодело внутри. Я представил себя на месте того несчастного Сергея и волна тошноты подкатила к горлу.
— И что дальше? — едва выговорил я.
— Что? Крики, истерика, вызов полиции, унизительные допросы. К счастью, у Сергея было железное алиби — в те дни он был в длительной командировке и это удалось доказать, а парнишка потом сознался в обмане. Но ему чуть жизнь не сломали. И все потому, что избалованный ребёнок не хотел делить маму с чужим дядей.
Мы молча сидели несколько минут. Моя собственная история с разбитой губой показалась мне теперь досадным, но пустяковым инцидентом. Я понял, что столкнулся не просто с испорченным мальчишкой, а с огромной, тёмной силой детской ревности, которая в союзе со слепой материнской любовью способна разрушить всё на своем пути.
Горький опыт научил меня простой и жёсткой истине – никогда не связывайся с одинокой женщиной, у которой растёт маленький сын. Эта связь редко бывает просто романтической. Это вступление в готовую иерархию, где ты всегда будешь на последнем месте и лишним. Это хождение по минному полю, где каждый шаг может быть превратно истолкован, а цена ошибки — твоя репутация, душевное спокойствие и вера в людей.
Я тогда просто ушёл, точнее - убежал от этого кошмара. И теперь, глядя на одиноких мам с сыновьями, я испытываю не осуждение, а тихую, щемящую тревогу, так как знаю — в этой, казалось бы, беззащитной паре таится разрушительная сила, способная смести любого мужчину с её пути и никакая любовь не стоит такого риска.
Конец
