Он писал о любви так, что слёзы проступали сами собой. Его строки знали наизусть и цитировали на свиданиях. А вот собственные дети стали героями совсем другой истории — без рифм и аллегорий, но с тем же накалом чувств.
Один прошёл фронт и стал хранителем футбольной летописи, другая — журналисткой в далёком Ташкенте, третий — математиком, спорившим с целой страной. Их жизни — как главы большой книги, где каждая страница пахнет временем и памятью.
Юрий: сын, о котором молчали
Первым ребёнком поэта стал Юрий — тихий, вдумчивый мальчик с глазами отца и характером матери, Анны Изрядновой. Когда он родился, Есенин был молод, полон планов и тревожных рифм. Анна вспоминала, как поэт ходил по квартире с младенцем на руках и напевал ему колыбельные, будто проверяя, как звучит голос рядом с детским дыханием.
Но поэзия для Есенина всегда была сильнее быта. Он ушёл, оставив сына на руках у матери. Юрий вырос, окончил авиационный техникум, проектировал самолёты и мечтал о небе. Судьба занесла его в истребительную авиацию, туда, где нужно быть точным, как формула, и смелым, как стих.
Когда пришли тяжёлые тридцатые, фамилия «Есенин» не спасала — скорее мешала. Юрия арестовали по обвинению в заговоре и отправили на Лубянку. Матери сказали, что он отправлен на десять лет «без права переписки». Она ждала писем, которые так никогда не пришли. Только спустя десятилетия выяснилось, что сына уже давно нет в живых.
Татьяна: дочь, которая писала вместо отца
Когда Зинаида Райх родила Татьяну, в доме стоял смех, запах духов и беспорядок, типичный для семьи, где каждый творит. Девочка росла среди актёров и режиссёров, слышала реплики вместо колыбельных. Есенин души в ней не чаял — садился рядом и рассказывал, как пишутся стихи: «Сначала сердцем, потом руками».
Но вскоре родители расстались. Зинаида вышла замуж за театрального реформатора Всеволода Мейерхольда. В доме стало много сцен, костюмов и артистов — а потом внезапно всё это оборвалось. После ареста отчима и ухода из жизни матери детей в спешке переселили в коммунальную комнату.
Татьяна пережила всё — переезды, одиночество, разлуки. Во время борьбы с фашизмом её эвакуировали в Узбекистан, где она осталась навсегда. Работала журналистом, писала фельетоны, повести, мемуары. Её перо было острым, но добрым. В каждом тексте чувствовалось: за простыми словами стоит человек, умеющий хранить и боль, и свет.
Она первой заговорила о необходимости реабилитации Мейерхольда, возвращала имена тех, кого время пыталось забыть. И до конца жизни оставалась верной памяти отца — не как легенды, а как человека, который просто хотел, чтобы его дети были счастливы.
Константин: наследник с футбольным мячом
Константин родился, когда Есенин уже входил в поэтический Олимп. Он выбрал другое поле — футбольное. Ещё мальчишкой он мог часами рассматривать мячи, привезённые матерью из заграничных поездок.
Судьба испытала его рано. В тяжёлые годы борьбы он ушёл добровольцем на фронт, поднимал бойцов в атаку, не повышая голоса. Был трижды ранен, но вернулся. После победы окончил строительный институт, строил дома и школы, а однажды — целый спортивный комплекс, который знал каждый советский болельщик.
А потом случайно оказался в редакции журнала «Спортивные игры» и написал статью о футболе. Она стала сенсацией. Так в стране появился человек, который знал о футболе всё — даты, имена, очки, даже настроение команд. Его знали в лицо миллионы.
Константин Есенин создал статистику советского футбола, придумал Клуб бомбардиров имени Григория Федотова и написал книги, ставшие библиями для спортивных журналистов. Когда его спрашивали, почему он не пишет стихи, он улыбался: «С такой фамилией лучше считать голы, а не рифмы».
Александр: гений, который спорил с системой
Младший сын Есенина, Александр, родился от поэтессы Надежды Вольпин. Есенин уже не жил с ней, и мальчик вырос без отца. Но унаследовал от него главное — внутреннюю независимость.
С ранних лет он был одарён необычайно. Учителя говорили: «Такой ум бывает раз в поколение». Закончил мехмат МГУ, стал математиком с мировым именем. Его формулы потом будут цитировать, как цитируют стихи — коротко, точно, навсегда.
Но формулы не спасли от столкновений с реальностью. Александр открыто спорил с властью, писал письма о свободе и справедливости. Его не раз отправляли в клиники, ссылали, заставляли замолчать. Но он снова и снова возвращался — с тем же упрямым выражением лица и блеском в глазах.
Позже его вынудили покинуть страну. За океаном он стал профессором, преподавал, писал, рассуждал о логике и человеческом достоинстве. «У нас с отцом многое общее, — говорил он. — Только он спорил стихами, а я — доказательствами».
Сергей Есенин ушёл рано, но его история не закончилась в «Англетере». Она продолжилась в людях, которые не писали стихов, но жили с той же страстью. И, может быть, именно в этом — настоящее продолжение поэта.
