Глава 1: Золотая Клетка
Анна смотрела в окно на умытый дождем московский вечер. Огни города отражались в лужах, словно россыпи бриллиантов. Ее собственное отражение в стекле казалось ей чужым: ухоженная женщина, дорогой шелковый халат, идеальная прическа. Но глаза были пустыми.
— Аня, ты готова? — раздался голос мужа из прихожей. — Мы можем опоздать.
— Иду, — отозвалась она, делая глоток остывшего чая.
Сергей был воплощением успеха. Молодой, амбициозный, его IT-компания стремительно взлетела на волне последних тенденций. Он был ее мужем уже семь лет. Семь лет, которые сначала казались сказкой, а потом постепенно превратились в красивую, но безжизненную картину в позолоченной раме.
В машине, в салоне которой пахло дорогой кожей и свежестью, он положил руку ей на колено.
— Ты сегодня особенно красива. Для потенциальных инвесторов это важно. Создаем образ успешной семьи, — его улыбка была ослепительной и отрепетированной.
— Я всегда готова играть свою роль, Сережа, — тихо сказала Анна, глядя в окно.
— Не начинай, — его голос потерял теплоту. — У всех свои обязанности. Я зарабатываю деньги, а ты... ты украшаешь мою жизнь.
«Украшаешь». Это слово резануло ее каждый раз. Она была когда-то перспективной художницей, но Сергей мягко, но настойчиво объяснил, что ее место — не в пыльной мастерской, а в его гостиной, на светских раутах, рядом с ним. Ее мечты о собственной выставке он называл «милыми девичьими фантазиями».
Вечер прошел как всегда. Анна улыбалась, поддерживала беседы, кивала в такт словам Сергея о новых проектах и миллионных сделках. Она была идеальной женой. И от этого ей хотелось кричать.
Вернувшись домой, Сергей сразу ушел в свой кабинет — «нужно закончить срочные дела». Анна осталась одна в огромной гостиной. Она подошла к его рабочему столу, чтобы оставить ему стакан воды, и ее взгляд упал на его рабочий ноутбук. Он редко его выключал.
Ей стало вдруг любопытно. Что за дела такие срочные, что даже ночью нельзя оторваться от экрана? Она провела пальцем по тачпаду. Экран ожил, не требуя пароля. Он был так уверен в себе, что даже не блокировал компьютер.
Она открыла историю браузера. Соцсети, новости, рабочие письма... Ничего необычного. Потом ее взгляд упал на значок мессенджера, который он использовал для общения с зарубежными партнерами. Одно непрочитанное сообщение.
Она щелкнула на него. И мир перевернулся.
Чат был не с партнером. А с женщиной. Имя — Лика. Их переписка была не просто интимной. Она была... нежной. Той самой нежностью, которой так не хватало Анне. Сергей писал о своих усталостях, сомнениях, о том, как тяжело носить маску успешного человека. Он спрашивал совета. Он шутил. Он называл ее «мой тихий причал».
Анна он никогда не жаловался. Он демонстрировал силу.
Она прочитала последнее сообщение, отправленное час назад: «Спокойной ночи, мой любимый. Жду нашей субботы в старом месте. Наше маленькое убежище».
Рука сама потянулась к стакану с водой. Хрусталь со звоном разбился о паркет. Анна смотрела на осколки, словно на осколки своей жизни. Измена? Да. Но это было не самое страшное. Самое страшное было в том, что он отдал другой женщине свою уязвимость, свою настоящую, непарадную сторону. Ту, которую у Анны он забрал и похоронил под грузом ожиданий.
Она не плакала. Она стояла, глядя в пустоту, и чувствовала, как внутри нее что-то ломается, освобождая место чему-то холодному и тяжелому.
Глава 2: Трещина
Сергей выбежал из кабинета.
— Что случилось? Ты в порядке?
Он увидел осколки и ее бледное, застывшее лицо.
— Аня?
— Я... я нечаянно, — голос ее звучал чужим и плоским. — Порезалась о край стола.
Он подошел, взял ее за руку, осмотрел. Его прикосновение, обычно желанное, теперь вызывало тошноту.
— Ничего, царапина. Иди ложись, я уберу.
Он был заботлив. Всегда был заботлив. Как к ценному активу. Как к части своего идеального мира, которую нельзя повредить.
— Сережа, — она не отпускала его руку. — А мы с тобой... мы счастливы?
Он нахмурился, удивленный.
— Конечно. У нас все есть. Ты о чем?
— Не «все есть». А мы? Ты говоришь со мной когда-нибудь по-настоящему? Делишься чем-то, кроме новостей о курсе акций?
Он вздохнул, смерив ее усталым взглядом.
— Аня, дорогая, не сейчас. Я устал. У меня завтра сложные переговоры. Давай не будем устраивать истерик из-за разбитого стакана.
Все ее чувства, всю боль он упаковывал в это уничижительное слово. Она отпустила его руку.
— Да. Ты прав. Прости. Иди работай.
Она легла в их огромную кровать, но сон не шел. Она лежала и смотрела в потолок, а в ушах звучали слова из той переписки: «Наше маленькое убежище». Суббота. Это было послезавтра.
Мысль созрела медленно, как ядовитый плод. Она не будет устраивать сцен. Не будет рыдать и выгонять его. Это было бы слишком просто для него. Он бы назвал ее истеричкой, выплатил бы щедрую компенсацию и ушел к своей Лике, чувствуя облегчение.
Нет. Она хотела посмотреть этой женщине в глаза. Увидеть, кто та, кому он отдает свои настоящие мысли. Хотела, чтобы он увидел ее, Анну, не как украшение, а как равного противника. Хотела, чтобы его идеальный мир рухнул не с грохотом, а с тихим, унизительным шепотом.
Утром, убедившись, что Сергей уехал в офис, она принялась за дело. Она знала, что он бронировал столики в ресторанах через своего ассистента. Анна нашла на его планшете (к которому он тоже не ставил пароль, считая ее технически неграмотной) переписку с ассистентом. И увидела: «Сергей Петров, столик на двоих, суббота, 19:00. Ресторан «Белый Лебедь». Подтверждено».
Старомодный, пафосный ресторан. Их «убежище». Ирония вызвала у нее горькую улыбку.
План был безумным, но он давал ей чувство контроля. В субботу она сказала Сергею, что едет к подруге смотреть фильмы и ночевать у нее. Он кивнул рассеянно, уже думая о своем вечере. Он даже не поинтересовался, о какой подруге речь. У нее не было подруг. Он и это у нее отнял, изолировав в своем золотом мире.
Она надела простое черное платье, набросила платок на голову и большие темные очки. Она выглядела как сотни других женщин в городе. Неузнаваемой.
В 18:45 она уже сидела в уютном кафе напротив «Белого Лебедя», за столиком у окна, с чашкой холодного кофе, которая не могла согреть ее ледяные пальцы.
Ровно в семь она увидела его. Сергей вышел из такси, поправил пиджак. Он улыбался. Такой улыбки она не видела у него годами. Она была настоящей. Потом он обернулся, протянул руку.
И Анна застыла.
Из такси вышла не гламурная модель, не секретарша, не деловая партнерша. Из такси вышла... девочка. Худенькая, в простом пальто, с огромным рюкзаком за спиной. Ей на вид было лет восемнадцать. Не больше.
Сергей обнял ее за плечи, поцеловал в щеку. Они смеялись, глядя друг на друга, и зашли в ресторан.
Анна сидела, не в силах пошевелиться. Ревность, ярость, обида — все это смешалось в одном чувстве: леденящем ужасе. Это была не просто измена. Это было что-то другое. Что-то неправильное. Что-то пугающее.
Глава 3: Лицо Соперницы
Она не помнила, как вышла из кафе и пересекла улицу. Она двигалась на автопилоте, ведомая какой-то темной, магнетической силой. Швейцар ресторана с сомнением посмотрел на ее скромный наряд, но она прошла мимо, словно не замечая его.
Ресторан был полупустым. Она увидела их сразу. Они сидели в углу, у большого аквариума с экзотическими рыбами. Сергей говорил что-то, оживленно жестикулируя. Девушка, Лика, смотрела на него с обожанием, подперев подбородок ладонями. Ее рюкзак стоял рядом на стуле, огромный и нелепый в этом месте.
Анна подошла к их столику. Она чувствовала, как земля уходит из-под ног, но ее голос прозвучал на удивление твердо.
— Сергей. Какая неожиданная встреча.
Он поднял на нее глаза. Сначала в них мелькнуло привычное раздражение, потом непонимание, и, наконец, животный, панический страх. Он побледнел.
— Аня... Что ты... Я не...
— Я тоже рада тебя видеть, — сказала она, переводя взгляд на девушку. Вблизи Лика выглядела еще моложе. Чистая кожа, большие серые глаза, в которых сейчас читался испуг и замешательство. — Я твоя жена, Анна.
Девушка резко выдохнула, словно ее ударили.
— Жена? — прошептала она, глядя на Сергея. — Но ты сказал... Ты сказал, что ты одинок.
Сергей был в ступоре. Его уверенность, его контроль — все испарилось. Он был пойман, как школьник.
— Лика... — начал он беспомощно.
— Нет, Сергей, — холодно сказала Анна. Она почувствовала странное превосходство. Наконец-то она видела его без маски. Не успешного бизнесмена, а напуганного, прижатого к стене человека. — Объясни мне, что происходит. Кто эта девочка?
— Я не девочка! — вспыхнула Лика. В ее голосе зазвучали нотки детского упрямства. — Мне двадцать лет!
Двадцать. Всего двадцать. Анне было тридцать пять. Пропасть.
— Лика... это не так, как ты думаешь, — пробормотал Сергей, пытаясь взять ситуацию в руки. — Аня, давай выйдем, я все объясню.
— Объясни здесь, — Анна взяла со свободного столика стул и села напротив них. Ее спина была прямая, руки сложены на коленях. Она была готова к бою. — Мне интересно. Ты ведь всегда говорил, что ценишь во мне честность.
В ресторане воцарилась тишина. Официанты перешептывались в стороне.
— Я... мы... — Сергей замолчал, потер виски.
— Хорошо, тогда я начну, — сказала Анна, глядя на Лику. — Мой муж, Сергей Петров, женат на мне уже семь лет. Он построил для нас с ним красивую жизнь. И, видимо, нашел себе... хобби. Сколько он тебе платит?
Лика смотрела на нее с таким ужасом и отвращением, что Анна на секунду опешила.
— Платит? — девушка засмеялась, и ее смех звучал истерично. — Вы действительно ничего не знаете? Он мне не платит. Он мне помогает. Я... я его дочь.
Воздух перестал поступать в легкие. Анна услышала гул в ушах. Она смотрела то на Сергея, то на эту девушку, пытаясь найти хоть какое-то сходство. И... нашла. Форма подбородка. Разрез глаз.
— Что? — это было все, что она смогла выжать из себя.
Сергей опустил голову, уставившись в скатерть. Его плечи сгорбились.
— Да, Анна, — тихо сказал он. — Лика — моя дочь. От первого брака. Вернее, от отношений... в университете. Ее мать... мы не были женаты.
Анна молчала. Ее мозг отказывался воспринимать информацию.
— Ты сказал, что у тебя никого нет! — выкрикнула она, и в голосе впервые прозвучала боль. — Ты сказал, что твои родители умерли, и ты один!
— Ее мать умерла три года назад, — еще тише произнес Сергей. — От рака. Лика осталась одна. Ей было семнадцать. Она поступила в институт здесь, в Москве. Я... я не мог бросить ее.
— Но ты бросил меня! — крикнула Анна. — Ты лгал мне три года! Ты строил из себя сироту, а сам... Ты встречался с ней тайком! Ты называл ее «любимой»!
— Потому что я боялся сказать! — вдруг закричал Сергей, поднимая на нее глаза, полые от отчаяния. — Я видел, как ты смотришь на детей на улице! С таким... с таким голодом! Ты хотела ребенка, а я... я не мог его тебе дать. Врачи сказали... после тех осложнений... Я боялся, что если ты узнаешь, что у меня есть дочь, ты не простишь мне, что я лишил тебя этого шанса. Что ты уйдешь. Или начнешь ее ненавидеть. Я хотел защитить тебя! И ее!
Анна встала. Мир вокруг плыл. Предательство было не в том, что он изменил с другой женщиной. Оно было глубже. Гораздо глубже. Он отнял у нее право на правду. Он решил, что она слишком слаба, чтобы принять его прошлое. Он построил их совместную жизнь на лжи, которую считал спасительной.
Она посмотрела на Лику. Девушка плакала, глядя на отца с жалостью и разочарованием.
— Ты... ты все испортил, — прошептала Анна. — Все.
Она развернулась и пошла к выходу. На этот раз швейцар почтительно распахнул перед ней дверь. Она вышла на холодную ночную улицу, и только тогда, спрятавшись в тени подъезда, разрешила себе разрыдаться. Это были не слезы ревности. Это были слезы по доверию, которое было растоптано. По иллюзии любви, которую ей так старательно продавали все эти годы.
Ее муж был не банальным изменником. Он был трусом. И это было гораздо страшнее.
Глава 4: Пепел после битвы
Она не поехала к подруге, которой не существовало. Она вернулась в их пустую, сияющую квартиру. Тишина здесь была иной — гулкой, зловещей. Каждый предмет кричал о лжи: диван, на котором они вечерами смотрели фильмы, кухонный остров, где он рассказывал ей о своих «поездках», их кровать.
Анна не включала свет. Она прошла в гостиную, села на пол у окна и смотрела на огни города. Слез больше не было. Была только пустота, холодная и бездонная. Как в космосе.
Он вернулся через два часа. Она услышала, как ключ поворачивается в замке, как он снимает пальто, стараясь делать это бесшумно. Он, наверное, надеялся, что она спит.
Он зашел в гостиную и замер, увидев ее силуэт у окна.
— Аня, — его голос был хриплым, просящим.
Она не обернулась.
— Почему ты не сказал мне сразу? Три года назад.
Он тяжело вздохнул и опустился на диван, накрыв лицо руками.
— Я не знаю. Я... испугался. Ты была такой... хрупкой. После того, что случилось.
«То, что случилось». Выкидыш на пятом месяце. Страшная операция. Приговор врача: «С вероятностью 99% вы больше не сможете иметь детей». Она тогда едва не сошла с ума. А он стал ее каменной стеной. Он не плакал, не показывал слабости. Он просто взял на себя все. И, как она теперь понимала, похоронил свое прошлое, чтобы не ранить ее.
— Ты думал, я сломаюсь? — спросила она, все еще глядя в окно.
— Да! — вырвалось у него. — Думал! Ты не представляешь, какая ты была. Я боялся за тебя. А когда появилась Лика... она была живым напоминанием о том, что я могу быть отцом. О том, что у меня есть то, чего ты лишена. Это было бы жестоко.
— А ложь — не жестоко? — наконец, она повернулась к нему. Ее лицо в свете луны было бледным и неподвижным. — Ты строил из себя святого. Мученика, который терпит свою безутешную жену. А сам тайком ездил к своей взрослой дочери, дарил ей то, что должен был дарить мне — свое настоящее лицо, свои слабости. Ты крал у нас обеих.
— Я пытался защитить вас обеих! — он встал, его фигура была напряжена. — Лика... она сначала не хотела тебя знать. Говорила, что я предал ее мать, начав новую жизнь. Она ненавидела саму мысль о тебе. Мы только-только начали налаживать отношения. Если бы ты появилась тогда... все бы рухнуло.
Анна медленно покачала головой.
— Ты все видишь в черно-белых тонах. Либо рухнет, либо нет. Ты не дал нам шанса. Ни мне, ни ей. Ты решил все за нас. Ты играл в Бога в нашей жизни, Сережа. И проиграл.
Она встала и пошла в спальню.
— Куда ты? — в его голосе снова зазвучала паника.
— У меня болит голова. Я буду спать в гостевой.
Она закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Снаружи доносилось его тяжелое, прерывистое дыхание. Потом он что-то с силой швырнул на пол — вероятно, вазу. Послышался звук разбитого стекла. Затем — гробовая тишина.
Глава 5: Незваный гость
На следующее утро Анна проснулась с ощущением свинцовой тяжести во всем теле. Она вышла из комнаты. В гостиной было прибрано. Осколков не было. Сергей, бледный, с темными кругами под глазами, сидел на кухне с чашкой кофе.
— Аня, давай поговорим, — сказал он, не глядя на нее.
— Мы все вчера сказали.
Вдруг раздался звонок в дверь. Они переглянулись. Никто не должен был приходить.
Сергей нахмурился и пошел открывать. Анна осталась на кухне, но услышала его сдавленное восклицание:
— Лика?!
Анна застыла. Что ей здесь нужно?
Девушка вошла в прихожую. Она выглядела еще моложе, чем в ресторане, в простых джинсах и толстовке, без макияжа. Ее глаза были красными от слез.
— Пап, я... мне нужно поговорить с тобой. И... с ней.
Сергей растерянно пропустил ее внутрь. Лика остановилась на пороге кухни, неуверенно глядя на Анну.
— Я пришла извиниться, — тихо сказала она.
— Перед кем? — холодно спросила Анна. — Передо мной? Или перед отцом?
— Перед вами обоими. Вчера... я все испортила. Я не знала, что вы... что вы не в курсе.
— Садись, — Анна кивнула на стул. Ей было странно видеть эту девушку здесь, в ее крепости. Она была живым воплощением лжи Сергея.
Лика села, теребя край толстовки.
— Мама... моя мама, — она с трудом подбирала слова, — она всегда говорила, что папа их бросил. Что у него была карьера, он встретил другую женщину... вас... и ушел. Она болела, и он почти не помогал. Я его ненавидела.
Сергей стоял, прислонившись к косяку, его лицо было искажено болью.
— Лика, это не так...
— Я знаю! — она посмотрела на него, и в ее глазах стояли слезы. — Я узнала все только после ее смерти. Нашла ее дневники. Она... она сама тебя выгнала. Она была больна не только раком. У нее была паранойя, ревность. Она сожгла твои вещи, когда ты приехал забрать нас в Москву. Ты не бросал нас. Ты пытался помочь, но она отказывалась от помощи. Она солгала мне.
Анна слушала, и кусок льда в ее груди начинал таять, обнажая новую боль. История была еще сложнее, еще грязнее.
— Почему ты не сказал мне? — прошептала она, глядя на Сергея.
— А что я должен был сказать? — его голос сорвался. «Прости, дорогая, у меня есть дочь от сумасшедшей женщины, которая настраивала ее против меня, а теперь я должен о ней заботиться, и, кстати, напомни, что ты не можешь иметь детей»? Ты бы приняла это?
— А ты дал бы мне шанс? — парировала Анна.
Лика смотрела на них, как на теннисный мячик.
— Я... я не хочу быть причиной ваших ссор, — сказала она, вставая. — Я пришла сказать, что понимаю. Что вы оба... в сложной ситуации. И что я не хочу, чтобы папа из-за меня терял тебя. Вы были счастливы до моего появления.
«Были ли мы счастливы?» — подумала Анна. И не нашла ответа.
— Ты ни при чем, Лика, — устало сказал Сергей. — Во всем виноват я. Только я.
Девушка кивнула и, не глядя больше ни на кого, вышла.
После ее ухода в квартире снова повисла тишина. Но теперь она была другой. Наполненной не просто ложью, а целой жизнью, трагедиями и болью, которые Сергей так тщательно скрывал, пытаясь построить стерильный, идеальный мирок.
— Что теперь? — спросил он, глядя на Анну с мольбой в глазах.
Она не знала ответа.
Глава 6: Побег
Она провела следующий день в оцепенении. Сергей уехал в офис, сказав, что ей «нужно побыть одной». Он, как всегда, решил за нее.
Она бродила по квартире, касаясь вещей. Его книги, его одежда, его духи. Все это было частью человека, которого она, оказывается, не знала. Он был не тем сильным, уверенным мужчиной, каким казался. Он был испуганным мальчиком, который боялся боли — и своей, и чужой — до такой степени, что предпочел окружить себя ложью.
Вечером он вернулся с огромным букетом ее любимых белых роз и коробкой дорогих конфет. Жест был настолько шаблонным, настолько ожидаемым, что это вызвало у нее горькую усмешку.
— Аня, давай начнем все с начала, — сказал он, ставя цветы в вазу. — Я все расскажу. Все. Про Лику, про ее мать, про все эти годы. Я буду откровенен. Дам тебе доступ ко всем своим счетам, телефонам...
— Мне это не нужно, — перебила она его.
Он замолчал, сбитый с толку.
— Но... почему? Я же предлагаю полную прозрачность!
— Потому что я не хочу быть твоим надзирателем, Сергей. Я не хочу проверять твои чеки и читать твои сообщения, чтобы удостовериться, что ты не врешь. Доверие — это не протокол. Его нельзя восстановить такими методами. Оно или есть, или его нет.
— Но мы можем его построить заново!
— На чем? — она посмотрела на него прямо. — На руинах? Ты разрушил фундамент. Мы не можем построить новый дом на треснувшем основании. Он все равно рухнет.
В его глазах вспыхнуло отчаяние, смешанное с раздражением.
— Так что же? Сдать билеты и разойтись? Семь лет — к черту? Из-за одной ошибки?
— Ошибки? — она рассмеялась, и смех ее был сухим и колючим. — Ты не ошибся в расчете, Сережа. Ты жил во лжи. Ты создал альтернативную реальность и поселил в ней меня, не спросив, хочу ли я там жить. Это не ошибка. Это предательство.
Она повернулась и пошла в спальню. На этот раз — чтобы собрать вещи.
— Что ты делаешь? — он бросился за ней.
— Уезжаю.
— Куда?!
— Не знаю. В гостиницу. К подруге. Не важно.
— Аня, не надо! Давай обсудим!
Она остановилась на пороге, с чемоданом в руке.
— Обсуждать нечего. Мне нужно время. Чтобы понять, кто я без тебя. Потому что все эти годы я была твоей Аней. Женой успешного Сергея Петрова. А сейчас я не знаю, кто я. И была ли я когда-нибудь счастлива по-настоящему. Или просто играла роль, которую ты для меня написал.
Он отступил, словно ее слова были физическим ударом. Он видел, что это не истерика, не шантаж. Это было решение. Твердое, выстраданное.
Она прошла мимо него, не оглядываясь. Когда дверь закрылась, он остался стоять посреди своей идеальной гостиной, в окружении дорогих вещей, которые вдруг обесценились в одно мгновение. Он был банкротом. Не финансовым. Душевным.
Анна вышла на улицу и вдохнула полной грудью холодный ночной воздух. Ей было страшно. Неизвестность пугала. Но впервые за долгие годы она чувствовала, что дышит свободно. Она сделала первый шаг в свою собственную жизнь. Какую — она не знала. Но это была бы ее жизнь. А не его сценарий.
Глава 7: Новая реальность
Гостиничный номер пах нейтрально — чистотой, чужими духами и одиночеством. Анна поставила чемодан у стены, села на край кровати и позволила тишине поглотить себя. Не было ни его шагов в соседней комнате, ни гула компьютера, ни фальшивого звона бокалов. Была только она.
Сначала накатила паника. Что она делает? Где она? У нее нет работы, мало денег на карте (основные счета были общими, и она не посмела бы тронуть их сейчас), нет плана. Она — брошенная жена, и ей тридцать пять. Этот ярлык ждал ее в каждом взгляде посторонних людей.
Она открыла ноутбук. Старый, еще с университетских времен, который Сергей давно предлагал выбросить. Она зашла на сайты по поиску работы. «Опыт: ведение домашнего хозяйства, организация светских мероприятий, сопровождение супруга на деловых встречах». Смех сквозь слезы. Ее резюме было пустым.
Потом она открыла давно забытую папку с фотографиями. Не с гламурных мероприятий, а старые, цифровые. Себя — двадцатилетней, в заляпанной краской футболке, с сияющими глазами. Свои картины. Полуабстрактные, эмоциональные, полные жизни и боли. Ту самую боль ей тогда запретили переживать. Ее заставили забыть.
В ту ночь она почти не спала. Под утро она заказала через интернет простой холст, краски и кисти. Это было импульсивно, бессмысленно с практической точки зрения, но необходимо, как глоток воды в пустыне.
На следующий день раздался звонок. Сергей.
— Аня, как ты? Где ты?
— В гостинице. Все нормально.
— Вернись домой. Мы можем жить в разных комнатах. Я не буду тебя трогать. Просто... я не могу знать, что ты одна в каком-то номере.
Его голос дрожал. Он терял контроль. Над ней, над ситуацией, над своим идеальным миром.
— Мне нужно побыть одной, Сережа. По-настоящей.
— Хочешь, я куплю тебе квартиру? Маленькую, уютную. Ты сможешь там жить, ни в чем не нуждаться...
Она закрыла глаза. Он снова пытался решить ее проблему деньгами. Забросать ресурсами, как укрепление на осадной стене.
— Мне не нужна твоя квартира. Мне нужна моя жизнь. До свидания, Сергей.
Она положила трубку и заблокировала его номер. Впервые в жизни она провела четкую, неоспоримую границу.
Через час пришел заказ с красками. Она расстелила на полу газеты, поставила холст на стул. Кисть в ее руке дрожала. Она не рисовала семь лет. С чего начать?
Она начала с черного. Густого, плотного, как та ночь в ресторане. Она водила кистью, сначала неуверенно, потом все яростнее, закрашивая белизну холста, пока он не превратился в бездну.
Глава 8: Неожиданный союз
Прошла неделя. Анна вышла из номера только чтобы купить еды. Холст был почти полностью черным, с несколькими кроваво-красными и грязно-серыми пятнами. Это была не картина, а крик. Но ей стало легче.
В дверь постучали. Она нахмурилась. Горничная? Администрация? Она не заказывала ничего.
Открыв дверь, она остолбенела. На пороге стояла Лика. В руках она держала два стаканчика с кофе и бумажный пакет с круассанами.
— Я... я узнала, где вы, — смущенно проговорила девушка. — Папа... он в отчаянии, он нанял частного детектива, чтобы найти вас. Он боится, что вы... что с вами что-то случится.
Гнев вспыхнул в Анне. Он следил за ней!
— И что, он тебя прислал? Своего личного посланника?
— Нет! — Лика покачала головой, ее глаза были искренними. — Я пришла сама. Я... я увидела отчет детектива. И адрес. И я подумала... я не знаю, о чем я думала. Мне просто показалось несправедливым, что вы здесь одни.
Анна хотела захлопнуть дверь. Но что-то в растерянном и упрямом виде этой девочки остановило ее. Она молча отступила, пропуская ее внутрь.
Лика вошла, оглядела номер, ее взгляд упал на мрачный холст.
— Вау, — вырвалось у нее. — Это вы нарисовали?
— Да, — коротко ответила Анна.
— Это... жутко. И здорово.
Они сидели молча, пили кофе. Напряжение висело в воздухе, как туман.
— Он вас очень любит, — тихо сказала Лика.
— Не говори мне о его чувствах, — резко оборвала ее Анна. — Ты не знаешь, каково это — жить с человеком, который тебя боится. Боится твоей слабости, твоей силы, твоих настоящих эмоций. Любовь не должна быть так устроена.
— Я знаю, — еще тише произнесла Лика. — Моя мама... она тоже его боялась. Но по-другому. Она боялась, что он уйдет. И поэтому сделала все, чтобы он ушел первый. Она сожгла все мосты. А он... он просто строит стены. Из лучших побуждений.
Анна смотрела на нее. Эта девочка, оказывается, все понимала. Гораздо лучше, чем она сама.
— Почему ты здесь? — спросила Анна, уже без злости.
— Потому что я чувствую себя виноватой. И потому что... вы сейчас, наверное, самая одинокая женщина на свете. А я знаю, каково это — быть одинокой. И я подумала, что, может быть, нам не обязательно быть врагами.
Они смотрели друг на друга — жена и тайная дочь. Две жертвы одного мужчины, который слишком сильно старался всех «уберечь».
— Мне нужно найти работу, — сказала Анна, неожиданно для себя. — И квартиру.
— А кем вы работали? До того как...
— До того как стала «украшением»? — Анна горько улыбнулась. — Я была художницей. Подающей надежды, как говорили.
— У меня есть подруга, — оживилась Лика. — Она работает в кофейне в центре. Они как раз ищут бариста. Это, конечно, не галерея, но...
— Это начало, — сказала Анна. И впервые за долгое время она почувствовала не страх, а азарт.
Глава 9: Первые шаги
Работа бариста оказалась спасением. Физический труд, запах кофе, необходимость улыбаться десяткам незнакомых людей — все это не оставляло времени на саморазрушение. Колени болели, спина затекала, но Анна ложилась спать и мгновенно отключалась, без мучительных мыслей.
Она сняла крошечную комнату в коммуналке в старом доме. Это был ее первый самостоятельный шаг. Комната была залита светом, и она поставила в углу свой мольберт.
Лика стала заходить к ней. Сначала из чувства долга, потом — потому что им было интересно. Они говорили обо всем, кроме Сергея. Лика рассказывала об учебе на факультете дизайна, Анна — об искусстве, которого та не знала. Они обнаружили, что могут смеяться вместе.
Однажды вечером Лика принесла папку.
— Это мое портфолио, — сказала она. — Для конкурса. Мне кажется, оно ужасно. Не скажете свое мнение?
Анна просмотрела работы. Графические, смелые, немного наивные. Но в них был голос.
— Вот это, — она ткнула в один эскиз, — слабо. Ты пытаешься копировать известных дизайнеров. А вот это... это твое. Продолжай в этом направлении.
Лика смотрела на нее с широко раскрытыми глазами.
— Вы... вы первый человек, который говорит мне не «молодец», а «делай вот так».
— «Молодец» — это то, что говорят детям, чтобы они не плакали, — усмехнулась Анна. — Тебе нужна правда.
В этот момент она поняла, что стала для Лики не мачехой-соперницей, а наставником. Странный, извилистый путь привел их к этому.
Тем временем Сергей не сдавался. Он слал ей письма на почту, передавал через Лику конверты с деньгами (Анна возвращала их нераспечатанными), заказывал доставку роскошных букетов в кофейню. Это было похоже на осаду. Он не понимал, что ее нельзя было купить или завоевать обратно. Ей нужно было, чтобы ее увидели.
Однажды, возвращаясь с работы, она увидела его машину у своего подъезда. Он сидел за рулем, бледный, осунувшийся.
Анна глубоко вздохнула и подошла к нему.
— Сергей. Это должно прекратиться.
— Я не могу, — он смотрел на нее, и в его глазах была настоящая боль. — Я не могу без тебя. Я все осознал. Я был идиотом. Тысячу раз прости.
— Я не хочу, чтобы ты страдал, — сказала она искренне. — Но твои страдания не вернут мне доверия. Ты должен отпустить меня.
— Куда? В эту конуру? Это же унизительно!
— Для кого? — она устало покачала головой. — Для тебя — унизительно. Для меня — свобода. Я сама плачу за свою комнату. Сама зарабатываю на еду. И впервые за семь лет я чувствую, что я — взрослый человек. А не твоя дорогая кукла.
Он опустил голову на руль.
— Что мне делать, Аня? Скажи.
— Жить своей жизнью. Наладить отношения с дочерью. По-настоящему, а не в тайне ото всех. А мне... мне нужно идти.
Она повернулась и вошла в подъезд. На этот раз он не пытался ее остановить. Он сидел в машине, побежденный, и смотрел, как дверь закрывается, отсекая его от той жизни, которую он так старательно, и так неумело, строил.
Анна поднялась в свою комнату, подошла к холсту. Черная краска на нем давно высохла. Она взяла тюбик с белилами и поставила в центре холста одну маленькую, яркую точку. Как звезду в ночном небе. Первую звезду на ее новом небосклоне.
Глава 10: Тишина
Прошло три месяца. Зима сменилась хрупкой, солнечной весной. Казалось, сама природа дышала обновлением, которое Анна чувствовала в себе с каждым днем.
Сергей отступил. Письма и звонки прекратились. Цветы в кофейню больше не приходили. Сначала эта тишина пугала, казалась зловещей. Анна ловила себя на мысли, что ждет подвоха, новой ловушки. Но подвоха не было. Было лишь молчание, которое постепенно начало затягивать раны, как чистый воздух.
Она привыкла к своей новой жизни. Ранний подъем, дорога на метро в час пик, где она была просто одной из многих, а не женой Сергея Петрова. Работа в кофейне, где она научилась вать идеальный капучино и знала заказ постоянных клиентов. И вечера в своей комнате — с красками, с книгой, или просто с тишиной.
Она начала новую картину. На этот раз не черную. Она писала окно своей комнаты — старое, с облупившейся краской, а за ним — ветку только что распустившейся липы. Светлая, воздушная, полная надежды.
Лика стала ее частым гостем. Их странная дружба окрепла. Как-то раз девушка, краснея, призналась:
— Знаете, папа... он пытается. Он звонит мне. Не чтобы узнать о вас, а просто так. Спрашивает про учебу, предлагает сходить в кино. Это... странно. Но приятно.
Анна улыбнулась.
— Я рада за вас обоих.
И она говорила искренне. В ее сердце не было ни ревности, ни обиды. Была лишь легкая грусть, как по давно прошедшему дождю.
Однажды вечером, когда они пили чай на подоконнике, Лика спросила:
— А вы его еще любите?
Анна долго смотрела на свою картину.
— Я любила человека, которого придумала. Я думала, что он — сильный, надежный, мой каменный замок. А оказалось, что он просто испуганный человек, который построил вокруг нас стену, чтобы спрятаться от мира. Любить тюремщика... нет, я не могу. Мне жаль его. И я благодарна за те годы, что были хорошими. Но это в прошлом.
Она сказала это и с удивлением поняла, что это — правда. Она его простила. Не для него, а для себя. Чтобы идти дальше налегке.
Глава 11: Выставка
Лето было в самом разгаре, когда в кофейне, где работала Анна, случилось небольшое происшествие. Владелец, молодой парень по имени Артем, решил обновить интерьер.
— Нужно что-то на эту стену, — сказал он, указывая на большую пустующую поверхность. — Что-то яркое, современное. Может, постеры какие-то.
Лика, которая как раз была там, тут же встрепенулась.
— Я знаю, что нужно! Выставка одной художницы! — она посмотрела на Анну. — Покажите ему свои работы.
Анна смутилась.
— Не стоит. Это просто так... для души.
Но Артем, которому нравилась необычная атмосфера его заведения, заинтересовался. Уговорить Анну было сложно. Страх был силен: а вдруг это действительно никому не нужно? Вдруг она просто наивная женщина, возомнившая себя художницей?
Но Лика и Артем были настойчивы. В итоге она принесла несколько своих новых работ. Там была и та, первая, черная, с одинокой белой точкой. И светлая, с окном и липой. И еще несколько — отчаянных, нежных
Артем смотрел на них молча, а потом сказал:
— Вешаем. Все.
Выставку организовали за неделю. Анна не ждала никакого ажиотажа. Но слух о «бариста-художнице» разошелся. Люди приходили, пили кофе, смотрели на картины. И покупали. Первой ушла картина с окном. Ее купила пожилая пара, сказав, что она напоминает им их первую комнату в общежитии.
Анна стояла в стороне, наблюдая, как незнакомые люди обсуждают ее работы, и чувствовала, как чтото затвердевает внутри нее, обретая форму и уверенность. Это было признание. Не как жены успешного бизнесмена, а ее личное.
Вечером, когда кофейня закрылась, и они с Артемом остались убираться, он подошел к ней.
— Аня, я хочу предложить тебе нечто большее, чем работа бариста, — сказал он. — Стань нашим арт-директором. Выбирай художников для выставок, занимайся оформлением. Твое чутье... оно бесценно.
Она смотрела на него, на его открытое, честное лицо, и понимала, что это — новый путь. Ее путь.
— Да, — сказала она. — Я согласна.
Глава 12: Свобода
Год спустя.
Анна шла по набережной, закутавшись в осеннее пальто. Ветер срывал с кленов багряные листья, и они кружились в прощальном танце. Она шла на встречу, которая больше не пугала ее.
Они договорились встретиться в нейтральном месте — в маленьком кафе у реки. Он уже сидел за столиком у окна, и, увидев ее, поднялся.
Сергей изменился. Исчезла та напыщенная уверенность, которую он носил как доспехи. Он выглядел... проще. Спокойнее. В его глазах читалась усталость, но не озлобленность.
— Аня, — он улыбнулся, и улыбка была настоящей, немного грустной. — Спасибо, что пришла.
— Привет, Сережа.
Они сели. Заказали кофе. Некоторое время молчали, глядя на воду.
— Я слышал, у тебя все хорошо, — начал он. — Арт-директор. Это звучит гордо.
— Да, — она кивнула. — Мне нравится моя работа. И моя жизнь.
— Я рад, — он сказал это искренне. — Я... я уезжаю, Аня.
Она посмотрела на него с удивлением.
— Уезжаешь? Куда?
— В Прагу. Открываю там небольшой филиал компании. Не для денег. Просто... чтобы начать все с чистого листа. Вдали от всего, что напоминает о прошлых ошибках.
Он помолчал, крутя чашку в руках.
— Лика едет со мной. Поступает там в академию искусств. Спасибо тебе за это. Ты разглядела в ней талант. Я же... я видел только свою маленькую девочку, которую нужно опекать.
Анна кивнула. Она понимала его.
— Я хотел попросить у тебя прощения, — его голос дрогнул. — Не за все сразу, я знаю, что это невозможно. А за конкретные вещи. За то, что не доверял тебе. За то, что считал тебя слабой. За то, что украл у тебя годы, которые ты могла бы посвятить своему искусству. За то, что не видел в тебе личность. Я был слепцом и эгоистом.
Он смотрел на нее, и в его глазах не было надежды на прощение. Было лишь желание высказать правду, наконец-то.
Анна протянула руку через стол и накрыла его ладонь своей.
— Я уже простила тебя, Сережа. Давно.
Он глубоко вздохнул, и его плечи расслабились, словно с них свалился страшный груз.
— Что теперь будет с нами? — спросил он.
— С нами? Ничего, — мягко сказала она. — Нашей общей истории пришел конец. Но у нас с тобой есть отдельные жизни. И я искренне желаю тебе счастья в твоей. И Лике.
Он кивнул, понимая. Они допили кофе, поговорили о пустяках — о новых фильмах, о погоде. И когда они вышли из кафе, чтобы разойтись в разные стороны, не было ни драмы, ни слез.
Он пошел направо, к своему новому, неизвестному будущему. Она — налево, к своей квартире-студии, которую сняла месяц назад, к своим краскам, к своим планам.
Она шла, и ветер трепал ее волосы. Он был пронизывающим, но она не спешила укрыться. Она чувствовала его прикосновение, вдыхала запах реки и осени. Она чувствовала жизнь — настоящую, сложную, порой болезненную, но свою.
Предательство мужа когда-то разбило ее мир на осколки. Но сейчас, собирая их заново, она создала не точную копию прошлого, а новую, более прочную и прекрасную мозаику. Она была свободна. И в этой свободе было бесконечное, пугающее и прекрасное множество возможностей. Она улыбнулась и пошла быстрее, навстречу своей, ни от кого не зависящей, судьбе.