Игорь сидел, опустив голову, и молчал так долго, что я подумала — он просто не знает, с чего начать признание. Но когда он наконец поднял глаза, в них не было вины. Была усталость и что-то похожее на облегчение.
Начало истории Часть1.
Продолжение истории Часть 2.
— Оля, Елена действительно моя сестра.
— Прекрати врать! Я видела, как вы обнимались!
— Сводная сестра. По отцу.
Он встал, прошёлся по комнате, остановился у книжного шкафа.
— Мама никогда тебе не рассказывала, что у отца была первая семья?
Я молчала, пытаясь понять, куда он клонит.
— Отец женился на маме, когда Лене было пять лет. У неё другая фамилия, другая жизнь. Мама настояла, чтобы никто не знал о существовании первого ребенка.
— И ты пятнадцать лет это скрывал?
— Пытался рассказать не раз. Но мама категорически запрещала. Говорила, что Лена — это прошлое, которое не должно портить нашу семью.
Игорь сел обратно, потёр виски:
— А три года назад Лена попала в сложную ситуацию. Муж бросил её с маленьким ребёнком. Денег нет, работы нет. Она обратилась ко мне за помощью.
— И ты помогал ей втайне от меня?
— Мама поставила условие — либо помощь остаётся тайной, либо она разрывает со мной отношения.
— И ты выбрал маму.
— Я выбрал компромисс. Помогаю сестре, но маме не говорю, что ты об этом знаешь.
Картинка медленно менялась в моей голове. Тайные встречи, объятия, ребёнок... Но что-то всё ещё не сходилось.
— А почему ты обнимался с ней как с любовницей?
Игорь покраснел:
— Мы не виделись полтора года. Лена переехала в другой город, пыталась начать новую жизнь. А недавно вернулась — у Максима, её сына, обнаружились проблемы с развитием. Ему нужны занятия со специалистами.
— Поэтому клиника?
— Реабилитационный центр. Очень дорогой. Лена не может себе позволить, а я плачу.
— За счёт семейного бюджета?
— За счёт премий, которые откладываю.
Я села напротив мужа. Злость медленно уступала место растерянности.
— Игорь, а зачем вся эта конспирация? Почему нельзя было просто сказать правду?
— Потому что мама сказала: если ты узнаешь про Лену, она уедет из города и больше никогда со мной не будет общаться.
— И ты поверил?
— Она серьёзно это говорила. После смерти отца мама стала очень... собственнической. Ревнует меня ко всем, даже к тебе иногда.
Мария Петровна. Милая, заботливая свекровь, которая оказалась способна на шантаж собственного сына.
— А Лена знает о твоём положении?
— Конечно. Она несколько раз предлагала всё рассказать тебе. Но я боялся...
— Чего?
— Что ты не поймёшь. Что решишь, будто я ставлю чужого ребёнка выше нашей семьи.
— У нас нет детей, Игорь.
— Но могут появиться. А я уже трачу деньги на племянника.
Логика была странной, но в ней угадывались очертания мужской психологии. Страх перед упрёками, нежелание конфликтовать, попытка угодить всем сразу.
— Покажи мне документы.
— Какие документы?
— Справки из клиники, квитанции об оплате, что-нибудь, что подтвердит твою версию.
Игорь достал из письменного стола папку. Медицинские заключения на имя Максима Морозова, счета за реабилитацию, переводы денег. Всё сходилось — даты, суммы, подписи.
— Теперь я хочу встретиться с Леной.
— Зачем?
— Хочу услышать её версию.
— Оля, она очень стесняется...
— Я не собираюсь её обвинять. Просто хочу понять ситуацию полностью.
Встреча состоялась на следующий день в том же кафе, где я когда-то подозревала мужа в измене. Елена пришла без ребёнка, выглядела волнующейся и виноватой.
— Я всегда была против этой тайны, — сказала она сразу, даже не поздоровавшись. — Игорь хороший человек, но слишком боится огорчить маму.
— А вы не боитесь?
— Мне нечего терять. У меня нет семьи, кроме сына.
Елена рассказывала свою историю — развод, переезд, болезнь ребёнка. Говорила просто, без жалости к себе, но и без лишней гордости.
— Игорь — единственный человек, который мне помогает. Мария Петровна считает меня ошибкой отца, которую нужно спрятать.
— И вы смирились с этим?
— А что мне оставалось? Сыну нужно лечение.
— Сколько это продлится?
— Ещё года два. Потом Максим сможет учиться в обычной школе.
Я смотрела на эту женщину — уставшую, но не сломленную — и понимала, что ревновать мне не к чему. Игорь помогал сестре в беде, это достойно уважения. Но методы были выбраны неправильные.
— Елена, а что, если мы попробуем по-другому?
— Как именно?
— Без тайн. Я поговорю с Марией Петровной.
— Она вас не послушает.
— Посмотрим.
Разговор со свекровью был тяжёлым. Мария Петровна сидела в своём кресле как каменное изваяние, слушала мои слова и молчала.
— Мария Петровна, Елена — дочь вашего мужа. Максим — ваш внук.
— Они мне чужие.
— Но не Игорю. А он разрывается между вами и ребёнком, которому нужна помощь.
Мария Петровна встала, подошла к окну. Спина прямая, руки сжаты. В её фигуре читалась многолетняя обида и нежелание уступать.
— Я не хочу, чтобы прошлое разрушило настоящее.
— Какое прошлое? Ребёнок родился после нашей свадьбы. Это настоящее, которое вы пытаетесь спрятать.
Она повернулась, и в глазах мелькнула неуверенность. Первая трещина в броне принципиальности.
— Оля, ты не понимаешь. Я всю жизнь боролась за то, чтобы Игорь был счастлив. Строила семью, оберегала от чужих проблем...
— От родственников?
— От лишних обязательств.
Но я видела — дело не в обязательствах. Дело в ревности пожилой женщины, которая боится потерять внимание единственного сына.
В итоге мы пришли к компромиссу. Елена с сыном остались в нашей жизни, но постепенно, без резких изменений. Мария Петровна согласилась иногда встречаться с внуком, я взяла на себя часть забот о его лечении.
Игорь сначала не верил, что всё может быть так просто. Месяцы лжи и конспирации закончились одним откровенным разговором.
Максим оказался смышлёным мальчиком с большими серыми глазами и застенчивой улыбкой. Он быстро привык к новым родственникам, а я неожиданно для себя открыла материнские чувства к племяннику.
Через полгода Елена нашла работу, сняла квартиру поближе к нам. Семейные обеды по воскресеньям стали традицией. Даже Мария Петровна оттаяла, увидев, как Максим тянется к ней.
А ещё через год у нас с Игорем появились собственные новости — я наконец забеременела. Врачи говорили, что стресс часто мешает зачатию, а когда проблемы разрешились, организм расслабился.
Максим встретил известие о будущем двоюродном братике с энтузиазмом. Уже планировал, какие игрушки подарит, как будет учить его читать.
Игорь признался, что последний год был для него самым спокойным за много лет. Никаких тайн, никакой двойной жизни, никакого чувства вины.
— Знаешь, — сказал он вечером, когда мы сидели на балконе, — раньше я думал, что ложь защищает близких. А она просто усложняет жизнь всем.
Я смотрела на огни города, прислушивалась к детскому смеху из соседнего двора. В животе шевелился будущий сын, в гостиной Елена читала Максиму сказку, а в соседней комнате Мария Петровна вязала пинетки для правнука.
Семья оказалась больше, чем я думала. И намного крепче, чем казалось в моменты сомнений.
Иногда правда действительно делает нас свободными. Даже если сначала кажется, что она всё разрушит.