Дарья Десса. "Игра на повышение". Роман
Глава 53
Да разве можно его не простить? В конце концов, главное – факты. Я думала о том, что видела, как Орловский встречается с кем-то после той нашей ночи. Но нет, не видела. В поезде – да, случилось такое, но после нашего возвращения – ничего подобного! Мы часто говорим о словах, но ведь это всего лишь пустой звук, который быстро забывается.
Мы выпили шампанского, и я с удовольствием захрустела сочным жёлтым яблоком, наслаждаясь его сладостью. Вдруг остановилась, замерев с кусочком в руке.
– Не поняла, – сказала, повернувшись к Роману. – Ты как тут вообще оказался? То есть… а как же работа?!
– А я теперь безработный! – весело ответил он, будто это была лучшая новость дня. – Как узнал, что ты улетаешь в Пекин, сразу написал заявление в отдел кадров, помчался в аэропорт и купил билет. Благо, загранпаспорт ещё действует. Визу оформлю на месте, думаю, проблем не будет. Хотя, насколько я слышало, у нас теперь вообще с Китаем безвизовый режим.
Я слушала его, и на моё настроение начало накатывать беспокойство. Получается, мы больше не станем видеться каждый день в офисе? Не будет утренних разговоров у кофе-машины, его ироничных комментариев на планёрках, его поддержки, когда я в очередной раз зашиваюсь с проектами? И всего остального, что искрилось и горело между нами, а порой остывало, превращаясь в лёд, – ничего не будет?!
Перспектива потерять Романа в профессиональном плане, и, возможно, не только в нём, ударила меня неожиданно сильно.
– И когда ты написал заявление? – задала я вопрос, стараясь говорить спокойно, но в голосе всё равно прозвучала нотка тревоги.
– Да прямо сегодня утром, – пожал он плечами, улыбаясь, как будто это была совсем небольшая проблема.
– Позвони. Немедленно позвони и скажи, что передумал! – потребовала я, чувствуя, как внутри нарастает паника.
– Да что с тобой, Лина? – удивился Роман, глядя на меня с недоумением. – Я думал, так будет лучше. Перестанем мешать друг другу на работе, начнём видеться вне офиса. Если ты, конечно, не против.
– Балбес! – выпалила я, не сдержавшись. – А как же твоя карьера? Ты столько лет её строил, столько сил вложил! И что, ради какой-то… глупости всё бросить? Нет уж, звони и говори, что остаёшься!
Он немного посочувствовал мне, но затем его лицо стало серьёзным.
– Отношения с тобой, Лина, – это не глупость, – сказал Орловский, и его голос стал серьёзным, почти торжественным. Он смотрел на меня так, будто каждое слово было выстрадано, и я почувствовала, как мне стало не по себе от этой откровенности.
Вздохнула, чувствуя, как гнев сменяется растерянностью. Он прав, опять поспешила с выводами. Но мысль о том, что этот человек может исчезнуть из моей жизни, пугала больше, чем я готова была признать.
– Послушай, Рома, – сказала я, взяв его за руку и посмотрев в глаза. Внутри меня раскатилось волнение, но постаралась говорить уверенно. – Я очень хочу, чтобы ты не уходил из «Вертикали». Иначе останусь там одна. Кто будет меня поддерживать, помогать, прикрывать, если я где-то облажаюсь? У нас с тобой, несмотря на всё, сложилась отличная команда.
Я говорила это, не думая о том, что теперь, как дочь Леднёва, нахожусь в относительной безопасности. И потом, если останусь вдруг в Пекине, чтобы возглавить филиал, в головной офис вернусь нескоро. Но это неважно! Орловский должен работать в нашей компании, иначе я… потеряю его. Эта мысль пронзила меня и вызвала боль в груди.
– Как же я позвоню? – спросил он, разведя руками. – Мы в самолёте, далеко улетели, связи нет.
– Ну придумай что-нибудь! – я начала злиться. Терпеть не могу, когда люди сдаются без боя.
Роман кивнул, вставая с кресла. Я наблюдала за ним, как он ушёл куда-то в начало салона. Не могла сдержать волнений, тоскливо глядя в иллюминатор. Внизу простирались облака, закат превращал их в розовато-оранжевые острова. Каждое мгновение казалось вечностью, и я надеялась, что он не теряет время зря.
Через несколько минут на своё место вернулась Снежана с виноватым выражением лица. Она теребила край своей кофты, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
– Алина Дмитриевна, я не… он меня… – начала оправдываться, но я её перебила.
– Всё в порядке, Снежок, – улыбнулась, стараясь её успокоить. – Мы с господином Орловский посидим до конца полёта, ты не против?
– Нет! – воскликнула она, и её лицо озарилось радостью. Помощница чуть не подпрыгнула от облегчения и быстро скрылась в другом ряду, оставляя меня размышлять о том, что происходит между мной и Романом.
Вскоре вернулся мой мучитель. Он сел рядом, поправил ремень безопасности и сообщил, что всё уладил. Телефонная работа за пределами самолёта всегда могла оказаться затруднительной, но он не растерялся. Отправил письмо на рабочую почту заместителю по кадровой политике, написав, что передумал увольняться. Сослался на то, что был в состоянии аффекта из-за смерти любимой тётушки.
– Кого? – испугалась я, округлив глаза.
– Да я её придумал, успокойся, – хмыкнул он, его глаза весело заблестели. – Старый трюк, не раз выручал.
– Фу-ух, – выдохнула я, чувствуя, как напряжение уходит. С этим типом точно не соскучишься! – А что насчёт твоего отсутствия? Как объяснишь прогул?
– Ну, тётку же надо похоронить, – ответил он с лёгкой иронией. – А жила она во Владивостоке. Пока туда, пока обратно, плюс поминки – в общем, неделя у меня есть. Если, конечно, не уволят раньше за прогул.
– Не уволят, – твёрдо сказала я, чувствуя уверенность. «Пусть папа только попробует!» – подумала и отвернулась к иллюминатору, чтобы Роман не заметил моей улыбки. Начала осознавать, какие возможности дают родственные связи с Леднёвым, и это чувство было неожиданно приятным. Может, эта поездка в Пекин станет не только новым стартом для работы, но и шансом разобраться в наших с Орловским отношениях.
– А знаешь, – тихо сказал Роман, понизив голос, – я рад, что ты так за меня переживаешь. Значит, всё-таки тебе не безразличен.
Я фыркнула, но не ответила, продолжая смотреть на облака далеко внизу. Пусть думает, что хочет. Главное, что он остаётся в компании. И, возможно, в моей жизни.
***
Свет за окном постепенно угасал, и вскоре мы оказались в облаках. Это было похоже на мечту, в которой время теряло своё значение. Я размышляла о том, как быстро меняются обстоятельства и как важно порой просто остановиться и вздохнуть. Роман, сидящий рядом, казался мне всё более близким, и то, что мы оба пережили в этот момент, напоминало начало чего-то нового и неопределённого.
Страх перед переменами, которые могли постичь нас в Пекине, отступил на задний план. Я решила, что стоит принять вызов и посмотреть, куда заведёт нас эта поездка. Возможно, это был тот самый момент, когда стоит взять на себя риск и перейти на следующий уровень в наших отношениях, но внутри продолжало толкаться неопределённое чувство о том, как все же страшно и одновременно волнующе.
***
Мы приземлились в международном аэропорту Пекина «Шоуду» около восьми часов утра по местному времени. Усталость от долгого перелета смешивалась с легким гулом в ушах, но действовать нужно было быстро. И первое, что я сделала, как только мы, наконец, получили свой багаж с ленты, – решительно направилась к кассам авиакомпаний, игнорируя указатели на выход в город. Роман, кативший за собой два чемодана, удивленно последовал за мной, его шаги гулко отдавались в просторном зале.
– Три билета до Москвы на ближайший рейс, – твердо произнесла я, обращаясь к девушке за стойкой. – Давайте свои паспорта! – бросила своим спутникам через плечо.
– Лина, что ты делаешь? – поразился Орловский моей внезапности, его голос прозвучал слишком громко в утренней тишине аэропорта. – У тебя ведь не туристическая поездка, а серьезная командировка. Леднёв тебя уволит за такое самоуправство!
– Ничего он мне не сделает, – усмехнулась я, забирая паспорта у ошеломленного Романа и испуганной Снежаны. Я уверенно протянула все три документа вместе со своим девушке, которая уже начала оформлять билеты.
– Почему? – напрягся Орловский, делая шаг ближе. Я медленно обернулась и посмотрела на него. Его лицо было напряженным, скулы очерчены резче обычного, а губы плотно сжаты. Он явно не понимал, что происходит, и это незнание его злило.
– Если говорю, значит, так и есть, – ровно ответила я и демонстративно отвернулась, продолжая заниматься билетами. Я без малейшего колебания оплатила все три перелета с корпоративной карты, ощущая на себе тяжелый, сверлящий взгляд Романа. Он больше не задавал вопросов, но я буквально кожей чувствовала, как сильно он волнуется и как нарастает в нём напряжение.
Кажется, Орловский успел придумать себе невесть что, прокручивая в голове самые невероятные сценарии. «Придётся всё рассказать, а то ещё инфаркт схлопочет в своем юном возрасте», – подумала я с долей иронии. Только вот признаваться совсем не хотелось! Совершенно. У меня теперь есть очень мощный, почти неоспоримый аргумент влияния в «Вертикали», о котором знает только шеф. Зачем же я стану так просто раскрывать свои карты, когда может получиться весьма интересная игра?
О, да. Мне захотелось немного позабавиться, насладиться моментом. Самую малость. Что, Роману можно плести интриги, а мне нельзя? Кто придумал ту унизительную историю с девушкой из экономического отдела? Вот именно. Будет невероятно интересно посмотреть, как Орловский станет ревновать! И не к какому-нибудь менеджеру среднего звена, а к самому генеральному директору. «Ответочка тебе прилетит, солнышко, – мысленно пошутила я, с удовольствием наблюдая за нервничающим спутником. – Ты соблазнил жену Леднёва, а теперь будешь мучиться догадками, что у меня с ним тайный роман».
Мы без проблем оформили билеты, и так удачно получилось, что следующий рейс в Москву будет буквально через пару часов. Это время мы провели в небольшом уютном кафе, где решили как следует позавтракать. Конечно, в самолётах кормят, но эти порции там откровенно детские, а когда столько времени проводишь в полете, аппетит просыпается нешуточный. Пока мы ели ароматную лапшу и пили зеленый чай, я всё ждала, когда же Роман начнет свой допрос. Это случилось, когда нам принесли дымящийся кофе.
– Что у тебя с Леднёвым? – спросил он, стараясь придать голосу безразличный тон, словно это был вопрос между прочим.
– В каком это смысле? – я изобразила на лице искреннее удивление, прикидываясь неправедно оскорблённой.
– Ты сказала, что за прерванную командировку тебе ничего не будет. Я хочу знать, почему, – упрямо повторил Роман, глядя мне прямо в глаза.
Мне пришлось срочно выкручиваться. Я стала говорить, что Леднёв ценит нас обоих как незаменимых сотрудников, иначе не пригласил бы на должности топ-менеджеров. Что ему попросту невыгодно меня увольнять, поскольку я только недавно начала работать и уже тащу на себе несколько ключевых проектов. Словом, наболтала бог весть чего и столько лапши Роману навешала на уши, – хватило бы накормить толпу голодных китайцев в этом аэропорту. Он, кажется, поверил. Или сделал вид, но мне было уже всё равно. Я утомилась от этой игры и от необходимости постоянно что-то выдумывать.
Потом ещё понадобилось успокаивать Снежану, которая всё это время, пока мы напряженно общались, прогуливалась по дьюти-фри. Она вернулась, когда по громкой связи нас позвали на регистрацию билетов и сдачу багажа. Я отвела её в сторонку и мягко объяснила, что мой поступок – не истерика и не внезапный психоз, а взвешенное решение, и что ни ей, ни мне за это ничего не будет.
Успокоила, как могла, и моя верная помощница наконец выдохнула с облегчением. Ей ведь и вправду показалось, будто её начальница умом двинулась: шеф поручил такое важное дело, а она на всё плюнула и решила вернуться домой. Теперь, когда все формальности были улажены, и мы направились к стойке регистрации, я почувствовала, как спадает напряжение. Снежана, хоть и успокоилась, всё равно бросала на меня осторожные взгляды, словно ожидая нового, не менее эксцентричного поступка. А Роман... Он шёл рядом, молчаливый и задумчивый. Его ревность, которую так старательно пытался скрыть, была для меня лучшим комплиментом и доказательством того, что моя маленькая игра только начинается.