– Что? – Катя замерла с ноутбуком на коленях, чувствуя, как кровь приливает к щекам. – Я предлагала им поесть, Игорь! Они сами сказали, что подождут тебя с ужином.
Игорь бросил ключи на тумбочку в прихожей и устало потёр виски. А в глазах читалась смесь усталости и раздражения.
– Катя, они приехали к нам в гости. Из другого города. После шести часов в поезде. И что, просто сидели и ждали, пока я приду с работы?
Катя захлопнула ноутбук чуть резче, чем хотела. Внутри всё кипело, но она старалась держать себя в руках. Пятница, конец рабочей недели, а вместо отдыха – вот это.
– Я предложила им чай, бутерброды, – сказала она, стараясь говорить спокойно. – Твоя мама ответила, что они не голодны и дождутся тебя. Что я должна была сделать? Заставить их есть?
Игорь вздохнул и плюхнулся на диван. Их небольшая двушка в спальном районе пахла свежезаваренным кофе, который Катя сделала себе, чтобы дожить до дедлайна по работе. На кухонном столе стояла одинокая тарелка с недоеденным салатом – всё, что она успела перекусить за день.
– Катя, это мои родители, – Игорь понизил голос, но в нём всё равно чувствовалась обида. – Они не каждый день приезжают. Ты могла бы... ну, не знаю, приготовить что-то посерьёзнее бутербродов.
– Посерьёзнее? – Катя вскинула брови, чувствуя, как внутри нарастает волна возмущения. – Игорь, я с утра на трёх на созвонах, потом готовила презентацию, потом разбиралась с багом в отчёте, который заказчик ждал ещё вчера. А в перерывах я бегала на кухню, предлагала твоим родителям еду, чай, кофе, фрукты! Что ещё я должна была сделать? Отменить работу и стоять у плиты весь день?
Игорь посмотрел на неё долгим взглядом, и Катя поняла, что он не собирается отступать.
– Они мои родители, Катя, – повторил он, словно это всё объясняло. – Для них это важно. Мама всегда готовила, когда к нам кто-то приезжал. Это традиция.
– Традиция? – Катя не сдержала горькой усмешки. – А моя работа – это что, не традиция? Или мне надо бросить всё и стать идеальной хозяйкой, как твоя мама?
Повисла тишина. Где-то за стеной гудел холодильник, а из открытого окна доносился шум вечернего города – гудки машин, детский смех с площадки, далёкий лай собаки. Катя смотрела на мужа и чувствовала, как внутри борются обида и усталость. Она любила Игоря. Они были вместе уже семь лет, и их брак казался ей крепким, как старый дуб. Но такие моменты, как этот, заставляли её сомневаться – а понимает ли он вообще, как ей тяжело?
Катя и Игорь поженились три года назад. Они были одной из тех пар, которые казались всем вокруг идеальными: оба амбициозные, оба с хорошей работой – он инженер в строительной компании, она специалист по данным в IT. Они купили эту двушку в ипотеку, обставили её с любовью: светлые стены, уютный диван с кучей подушек, полки с книгами и фотографиями их путешествий. Но последнее время всё чаще казалось, что их маленький мир трещит по швам. Особенно когда в нём появлялись родственники Игоря.
Его родители, Тамара Николаевна и Виктор Павлович, жили в другом городе. Приезжали раз в несколько месяцев, обычно на выходные. И каждый их визит превращался для Кати в испытание. Тамара Николаевна, женщина с твёрдым характером и привычкой всё контролировать, не упускала случая указать, что Катя делает не так. То борщ слишком жидкий, то пыль на подоконнике, то бельё на балконе висит «неправильно». Виктор Павлович, наоборот, был молчалив и спокоен, но его молчание почему-то казалось Кате ещё более осуждающим.
На этот раз они приехали на три дня – с пятницы по воскресенье. Игорь настоял, чтобы родители остановились у них, хотя Катя предлагала снять им гостиницу неподалёку. «Это же мои родители, Катя, – сказал он тогда. – Как я могу отправить их в гостиницу?» И она согласилась, как всегда, потому что не хотела его расстраивать.
Но сегодня всё пошло не так с самого утра. У Кати был важный день – дедлайн по большому проекту, который мог принести ей повышение. Она работала из дома, запершись в спальне, пока Тамара Николаевна хозяйничала на кухне, а Виктор Павлович смотрел телевизор. Катя несколько раз выходила, чтобы предложить им чай или перекус, но каждый раз натыкалась на лёгкое неодобрение в глазах свекрови.
– Мы не голодны, Катенька, – улыбалась Тамара Николаевна, но её тон говорил: «Ты могла бы и постараться».
К шести вечера Катя была выжата как лимон. Она едва успела закончить презентацию, когда Игорь вернулся с работы и устроил ей разнос за «голодных родителей».
– Ладно, – Игорь поднялся с дивана, явно пытаясь разрядить обстановку. – Пойду поговорю с ними. Они в гостевой?
– Да, – коротко ответила Катя, не глядя на него. – Я положила им чистое бельё и полотенца.
Игорь кивнул и направился в маленькую комнату, которую они с Катей гордо называли «гостевой», хотя это была скорее кладовка с раскладным диваном. Катя осталась сидеть на диване, пытаясь успокоиться. Ей хотелось кричать, но вместо этого она глубоко вдохнула и открыла ноутбук. Работа. Работа всегда помогала ей отвлечься.
Через несколько минут из гостевой послышались голоса. Игорь говорил что-то приглушённо, а вот Тамара Николаевна не сдерживалась:
– Игоречек, ну что ты такое говоришь? Мы же не в тягость! Просто посидели, подождали тебя. Катя предлагала бутерброды, но ты же знаешь, я не ем хлеб вечером – холестерин.
Катя закатила глаза. Конечно, бутерброды – это не еда для Тамары Николаевны. Ей подавай трёхэтажный ужин с салатом, горячим и десертом.
– Мам, вы могли бы сказать, что хотите, – голос Игоря звучал устало. – Катя весь день работала, у неё важный проект.
– Работа – это, конечно, хорошо, – ответила Тамара Николаевна, и Катя буквально видела, как она поджимает губы. – Но семья, Игоречек, это важнее. Когда я была в твоём возрасте, я всегда находила время и на работу, и на семью.
Катя сжала кулаки. «Когда я была в твоём возрасте». Эта фраза была как гимн Тамары Николаевны. Всё, что делала Катя, неизменно сравнивалось с тем, как «в её время» всё было лучше, правильнее, вкуснее.
– Мам, у Кати другая работа, – пытался возразить Игорь. – Она не может просто взять и бросить всё.
– Ну, это её выбор, – отрезала Тамара Николаевна
Катя не выдержала. Она встала, решительно направилась к гостевой и постучала в дверь.
– Можно? – спросила она, хотя уже открывала дверь.
Тамара Николаевна сидела на диване, аккуратно поправляя складки на своём платье. Виктор Павлович листал какую-то книгу, делая вид, что не замечает напряжения в комнате. Игорь стоял у окна, явно чувствуя себя неловко.
– Катя, – Тамара Николаевна улыбнулась, но в её глазах читалась настороженность. – Ты что-то хотела?
– Да, – Катя старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. – Тамара Николаевна, я понимаю, что вы устали с дороги. Я правда старалась быть гостеприимной. Но у меня сегодня был важный день на работе, и я не могла бросить всё, чтобы готовить ужин на всю семью. Если вам что-то нужно, пожалуйста, скажите прямо. Я не умею читать мысли.
Тамара Николаевна слегка прищурилась, словно оценивая Катю.
– Катенька, я же не требую ничего особенного, – сказала она мягко, но с лёгкой укоризной. – Просто мы приехали к вам в гости, и я думала, что ты захочешь нас порадовать.
– Я хотела, – честно ответила Катя. – Но я не могу разорваться между работой, домом и вашими ожиданиями. Если бы вы сказали, что хотите горячий ужин, я бы что-нибудь придумала.
Игорь кашлянул, явно пытаясь вмешаться:
– Давайте не будем ссориться. Завтра я сам приготовлю что-нибудь вкусное, и все будут довольны.
Катя посмотрела на мужа, и ей вдруг стало обидно. Почему он всегда пытается быть миротворцем? Почему не скажет прямо: «Мам, Катя старалась, хватит её критиковать»?
– Хорошо, – сказала она, чувствуя, как голос дрожит. – Завтра я постараюсь приготовить что-то особенное. Но мне нужна помощь. Я не справлюсь одна.
– Конечно, Катенька, – Тамара Николаевна улыбнулась шире, но в её голосе было что-то покровительственное. – Я тебе помогу. Покажу, как у нас в семье готовят настоящий ужин.
Катя кивнула, хотя внутри всё протестовало. Она повернулась и вышла из комнаты, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Ей не нужна была помощь Тамары Николаевны. Ей нужно было, чтобы её уважали – как жену, как профессионала, как человека.
На следующий день Катя проснулась с тяжёлой головой. Ночью она долго не могла заснуть, прокручивая в голове вчерашний разговор. Игорь спал рядом, мирно посапывая, и ей вдруг захотелось его разбудить и сказать всё, что накипело. Но вместо этого она тихо встала, накинула халат и пошла на кухню.
Тамара Николаевна уже была там. Она стояла у плиты, помешивая что-то в кастрюле. Запах лука и моркови наполнял кухню, и Катя невольно почувствовала себя лишней.
– Доброе утро, Катенька, – свекровь обернулась и улыбнулась. – Я тут решила сварить бульон. Для обеда. Ты же не против?
– Нет, конечно, – выдавила Катя, хотя внутри всё сжалось. Это была её кухня. Её дом. Почему она чувствует себя гостьей?
– Я подумала, мы можем сделать котлеты, – продолжала Тамара Николаевна, не замечая напряжения в голосе Кати. – У меня есть отличный рецепт. Игорь их обожает с детства.
Катя кивнула, открыла холодильник и начала доставать продукты для завтрака. Она хотела приготовить омлет, но Тамара Николаевна тут же вмешалась:
– Ой, Катя, яйца лучше не трогай. Я их для котлет оставила. Возьми лучше йогурт, там в дверце стоит.
Катя замерла, сжимая в руке упаковку яиц. Это было мелочью, глупостью, но почему-то именно этот момент стал последней каплей.
– Тамара Николаевна, – сказала она, стараясь говорить спокойно, – я хотела сделать омлет для всех. Это быстро и вкусно. Котлеты можно приготовить позже.
– Ну, как знаешь, – свекровь пожала плечами, но её тон ясно давал понять, что она не одобряет. – Просто омлет – это так... несерьёзно.
Катя глубоко вдохнула, поставила яйца на стол и начала разбивать их в миску. Её руки дрожали, но она не собиралась сдаваться. Это её кухня. Её правила.
Когда Игорь и Виктор Павлович вышли к завтраку, на столе уже стояли омлет, тосты и нарезанные овощи. Тамара Николаевна сидела с чашкой чая, демонстративно не притрагиваясь к еде.
– М-м, вкусно пахнет, – сказал Игорь, пытаясь разрядить обстановку. – Катя, ты молодец.
– Спасибо, – коротко ответила она, не глядя на свекровь.
Виктор Павлович молча ел, не вмешиваясь. Катя знала, что он не любит конфликты и предпочитает оставаться в стороне. Но его молчание почему-то раздражало её ещё больше.
– Сегодня у нас будет насыщенный день, – сказал Игорь, намазывая масло на тост. – Я подумал, можем сходить в парк, а вечером устроим семейный ужин. Катя, ты же не против?
– Нет, – ответила она, хотя внутри всё кричало: «Против!» Ей хотелось крикнуть, что она устала быть идеальной невесткой, что ей надоели эти бесконечные попытки угодить всем, кроме себя. Но вместо этого она улыбнулась:
– Только давай готовить вместе.
Игорь кивнул, явно обрадованный её согласием. Тамара Николаевна посмотрела на неё с лёгким удивлением, но ничего не сказала.
День прошёл в относительном спокойствии. Они гуляли в парке, ели мороженое, фотографировались у пруда. Катя старалась быть дружелюбной, но каждый комментарий Тамары Николаевны – как лучше фотографировать – резал её, как нож.
К вечеру, когда они вернулись домой, Катя чувствовала себя выжатой. Но она твёрдо решила, что ужин будет на её условиях. Она выбрала простой рецепт – запечённую курицу с овощами и картофельное пюре. Ничего сложного, но вкусно и сытно.
– Катя, ты уверена, что не надо добавить специй? – Тамара Николаевна заглянула в духовку, где уже томилась курица. – Я бы ещё базилика положила.
– Всё хорошо, – ответила Катя, стараясь не сорваться. – Если хотите, можете помочь с пюре.
Свекровь кивнула и взялась за картошку, но Катя заметила, как она добавляет сливочное масло, хотя Катя специально попросила использовать оливковое.
– Тамара Николаевна, я же просила... – начала Катя, но осеклась. Зачем? Всё равно она сделает по-своему.
Игорь, заметив напряжение, решил вмешаться:
– Мам, давай я займусь пюре. А ты можешь нарезать салат, ты же всегда делаешь его лучше всех.
Тамара Николаевна просияла и тут же переключилась на овощи. Катя мысленно поблагодарила мужа за попытку, но внутри всё равно чувствовала себя на грани.
Ужин прошёл лучше, чем она ожидала. Все ели, хвалили курицу, даже Тамара Николаевна признала, что «вкусно, хотя можно было бы добавить чеснока». Но Катя заметила, что Игорь почти не ел – он был слишком занят тем, чтобы угодить всем за столом.
После ужина, когда родители ушли в гостевую, а посуда была убрана, Катя и Игорь остались на кухне.
– Спасибо за ужин, – сказал он, обнимая её. – Ты молодец.
– Я старалась, – тихо ответила она. – Но, Игорь, я не могу так больше.
– Как? – он нахмурился.
– Пытаться всем угодить. Твои родители, особенно твоя мама, ждут от меня, что я буду идеальной хозяйкой, как она. Но я не она. У меня своя жизнь, своя работа, свои приоритеты. И мне нужно, чтобы ты это понял.
Игорь долго молчал, глядя в пол.
– Я понимаю, – наконец сказал он. – Но они мои родители, Катя. Я не могу просто сказать им, чтобы они перестали быть собой.
– А я могу перестать быть собой? – спросила она, чувствуя, как голос дрожит. – Потому что именно это сейчас происходит.
Игорь посмотрел на неё, и в его глазах было столько растерянности, что Кате стало его жалко. Но она не могла больше молчать.
– Завтра я поговорю с твоей мамой, – сказала она твёрдо. – Сама. И либо мы найдём общий язык, либо... я не знаю, что будет дальше.
Игорь кивнул, но в его взгляде было что-то, что заставило Катю замереть. Он явно боялся того, что может случиться завтра. И, если честно, она тоже боялась. Но отступать было некуда – она чувствовала, что это её последний шанс отстоять себя.
Утро субботы началось с запаха свежесваренного кофе и звука телевизора, который Виктор Павлович включил на полную громкость. Катя, едва открыв глаза, почувствовала, как вчерашнее напряжение возвращается с новой силой. Она лежала в постели, глядя в потолок, и пыталась собраться с духом. Сегодня она обещала себе поговорить с Тамарой Николаевной. Прямо. Без намёков. Без попыток угодить.
– Доброе утро, – Игорь зашёл в спальню с чашкой кофе, его лицо было усталым, но он старался улыбаться. – Мама уже на кухне, жарит оладьи. Хочешь?
Катя посмотрела на него, сжимая край одеяла. Оладьи. Конечно. Тамара Николаевна снова захватила её кухню, не спросив.
– Нет, спасибо, – ответила она, вставая. – Я сделаю себе тосты.
Игорь кивнул, но в его глазах мелькнула тревога. Он чувствовал, что назревает буря, но, как обычно, предпочёл сделать вид, что всё нормально.
На кухне Тамара Николаевна действительно хозяйничала. Она стояла у плиты, ловко переворачивая оладьи на сковороде. Её движения были такими уверенными, будто это её дом, её кухня, её жизнь. Виктор Павлович сидел за столом, листая новости на стареньком планшете, и не обращал внимания на происходящее.
– Катенька, доброе утро! – Тамара Николаевна обернулась, улыбаясь. – Я тут решила оладьи сделать. Ты же любишь с вареньем?
Катя вдохнула поглубже, чтобы не сорваться с первой же фразы.
– Доброе утро, Тамара Николаевна, – ответила она, стараясь звучать нейтрально. – Спасибо, но я не ем оладьи по утрам. Сделаю себе тосты.
– Тосты? – свекровь вскинула брови, словно Катя объявила, что будет есть картон. – Ну, как знаешь. А я думала, мы все вместе позавтракаем, как семья.
Катя почувствовала, как внутри что-то сжимается. «Как семья». Эта фраза звучала так, будто она, Катя, исключала себя из этой самой семьи, просто потому что не хотела оладьи.
– Мы позавтракаем вместе, – сказала она, доставая хлеб из шкафчика. – Просто у каждого свои привычки, правда?
Тамара Николаевна пожала плечами и вернулась к сковороде. Катя заметила, как она бросила взгляд на Виктора Павловича, будто ища поддержки, но тот лишь пробормотал что-то про погоду и уткнулся в планшет.
Игорь вошёл на кухню, держа свою чашку кофе, и попытался разрядить обстановку:
– Мам, оладьи пахнут обалденно! Как в детстве.
– Конечно, Игоречек, – Тамара Николаевна просияла. – Я же знаю, что ты их любишь. А Катя, может, тоже распробует.
Катя молча намазала тост джемом, чувствуя, как её терпение истончается, как нить. Она понимала, что если не заговорит сейчас, то просто взорвётся.
– Тамара Николаевна, – начала она, ставя тарелку на стол. – Можно вас на минутку?
Свекровь посмотрела на неё с лёгким удивлением, но кивнула:
– Конечно, Катенька. Что-то случилось?
– Давайте выйдем на балкон, – предложила Катя, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Там удобнее говорить.
Игорь бросил на неё тревожный взгляд, но ничего не сказал. Виктор Павлович, кажется, вообще не заметил, что происходит. Тамара Николаевна вытерла руки о фартук и последовала за Катей.
Балкон их двушки был маленьким, но уютным. Катя сама украшала его горшками с цветами и старым плетёным креслом, которое они с Игорем нашли на блошином рынке. Сейчас цветы слегка увяли – у Кати не было времени за ними ухаживать, – но вид на двор с качелями и клумбами всё ещё успокаивал. Или, по крайней мере, должен был успокаивать.
– Катенька, ты что-то бледная, – начала Тамара Николаевна, поправляя волосы. – Не заболела?
– Нет, я не заболела, – Катя повернулась к ней, сцепив руки, чтобы они не дрожали. – Я хотела поговорить о том, как мы живём эти дни. О том, как мне тяжело.
Тамара Николаевна слегка прищурилась, но её улыбка не исчезла.
– Тяжело? – переспросила она. – Да вроде всё нормально, Катенька. Мы с Виктором стараемся не мешать. Я даже готовлю, чтобы тебя не нагружать.
Катя почувствовала, как внутри всё кипит. Не нагружать? Серьёзно?
– Тамара Николаевна, – сказала она, стараясь говорить медленно и чётко. – Я ценю, что вы хотите помочь. Но когда вы берёте на себя кухню, решаете, что готовить, что мне есть, как мне вести дом... я чувствую себя не хозяйкой, а гостьей в собственной квартире.
Свекровь молчала, глядя на Катю с таким выражением, будто та говорила на иностранном языке.
– Я не хотела тебя обидеть, – наконец сказала она, но в её голосе чувствовалась нотка обиды. – Просто у нас в семье всегда так было. Жена заботится о доме, о муже, о гостях. Я думала, ты тоже так хочешь.
– Я хочу, чтобы мой дом был моим, – тихо, но твёрдо ответила Катя. – Я работаю, как и Игорь. У меня дедлайны, проекты, ответственность. Я не могу бросить всё, чтобы готовить борщи и котлеты каждый раз, когда кто-то приезжает. И мне больно, когда вы намекаете, что я плохая жена, потому что не соответствую вашим ожиданиям.
Тамара Николаевна открыла рот, чтобы возразить, но Катя подняла руку, останавливая её.
– Пожалуйста, дайте мне договорить, – сказала она. – Я стараюсь быть хорошей невесткой. Я правда стараюсь. Но я не могу быть такой, как вы. У меня своя жизнь, свои привычки, свои приоритеты. И мне нужно, чтобы вы это уважали. Как я уважаю вас.
Повисла тишина. Где-то внизу дети кричали, играя в догонялки. Ветер шевелил листья в горшках. Тамара Николаевна смотрела на Катю, и в её глазах было что-то новое – не раздражение, не осуждение, а что-то похожее на растерянность.
– Катя, – наконец сказала она, и её голос был тише, чем обычно. – Я не хотела тебя обидеть. Правда. Я просто... привыкла, что всё делаю по-своему. У нас с Виктором всегда так было. Я думала, что помогаю.
– Я понимаю, – кивнула Катя, чувствуя, как внутри что-то смягчается. – Но помощь – это когда спрашивают, нужна ли она. А не когда решают за другого, что ему нужно.
Тамара Николаевна отвернулась, глядя на двор. Её пальцы нервно теребили край фартука.
– Ты думаешь, я плохая свекровь? – вдруг спросила она, и в её голосе было столько уязвимости, что Катя на секунду растерялась.
– Нет, – честно ответила она. – Я думаю, вы хотите как лучше. Но иногда ваше «лучше» – это не то, что нужно нам с Игорем. Мы другие. И наша семья – другая.
Свекровь молчала, и Катя вдруг поняла, что это первый раз, когда Тамара Николаевна не пытается спорить или доказывать свою правоту. Это был маленький, но важный шаг.
– Я подумаю над твоими словами, – наконец сказала она. – Но, Катя, ты должна понять – я тоже не могу измениться за один день. Я привыкла заботиться о своей семье. Для меня это важно.
– Я понимаю, – кивнула Катя. – Но давайте попробуем найти баланс? Например, если вы хотите готовить, спросите, что я планирую. Или давайте готовить вместе. Это же может быть весело, правда?
Тамара Николаевна посмотрела на неё с лёгкой улыбкой.
– Весело, говоришь? Ну, посмотрим. Я не против попробовать.
Катя улыбнулась в ответ, чувствуя, как напряжение отпускает. Это не было полным примирением, но это был первый честный разговор. И, возможно, начало чего-то нового.
Когда они вернулись на кухню, Игорь и Виктор Павлович уже доедали оладьи. Игорь бросил на Катю вопросительный взгляд, но она лишь слегка кивнула, давая понять, что всё в порядке. Пока.
– Ну что, какие планы на день? – спросил Игорь, явно стараясь сменить тему.
– Я думала, можем сходить в музей, – предложила Катя. – Там сейчас интересная выставка про историю. Думаю, всем будет любопытно.
– Музей? – Тамара Николаевна вскинула брови. – А я думала, мы просто дома посидим, поболтаем. У вас же уютно.
Катя подавила вздох. Конечно, дома. Где Тамара Николаевна снова начнёт хозяйничать и указывать.
– Давайте прогуляемся, – поддержал Игорь. – Давно не были в центре. А вечером можно устроить ещё один семейный ужин. Вместе готовить будем, да, Катя?
Катя кивнула, чувствуя, как внутри теплеет от его поддержки. Может, он всё-таки начинает понимать?
Музей оказался удачной идеей. Они бродили по залам, слушали экскурсовода, фотографировались у старинных экспонатов. Даже Тамара Николаевна оживилась, рассказывая о том, как в молодости ездила в Москву и ходила по этим же улицам. Виктор Павлович, как обычно, больше молчал, но Катя заметила, как он улыбается, глядя на старые фотографии города.
На обратном пути они зашли в кафе, и Катя, к своему удивлению, поймала себя на мысли, что ей почти комфортно. Тамара Николаевна всё ещё отпускала мелкие замечания – например, что кофе в кафе слишком дорогой, – но в её тоне было меньше привычной укоризны.
К вечеру, вернувшись домой, Катя твёрдо решила закрепить успех. Она предложила готовить ужин вместе – все четверо. Это был её план: показать, что они могут быть семьёй, не жертвуя её личным пространством.
– Давайте сделаем пасту с соусом и салат, – предложила она, доставая продукты. – Ничего сложного, но вкусно.
– Паста? – Тамара Николаевна посмотрела на неё с сомнением. – А может, лучше пельмени? У меня дома всегда пельмени к ужину лепили.
Катя глубоко вдохнула. Спокойно, Катя. Спокойно.
– Пельмени – это здорово, – сказала она, улыбаясь. – Но давайте попробуем пасту. Я покажу вам мой любимый рецепт. А вы, если хотите, можете добавить что-то своё.
Тамара Николаевна кивнула, явно не до конца убеждённая, но готовая попробовать. Игорь и Виктор Павлович тоже включились: Игорь нарезал овощи, Виктор Павлович, к удивлению Кати, вызвался натереть сыр.
Кухня наполнилась звуками – шипение масла на сковороде, стук ножа по доске, лёгкий смех Игоря, когда он случайно уронил помидор. Катя поймала себя на том, что улыбается. Впервые за эти дни она чувствовала себя не чужой в собственной кухне.
Но кульминация наступила, когда Тамара Николаевна вдруг сказала:
– Катя, а ты молодец. Соус пахнет вкусно. Я бы, правда, добавила побольше чеснока, но это дело вкуса.
Катя замерла, не веря своим ушам. Это был комплимент? От Тамары Николаевны?
– Спасибо, – ответила она, стараясь не выдать удивления. – А чеснок – это идея. Давайте добавим, если всем нравится.
Игорь улыбнулся, подмигнув ей. Виктор Павлович пробормотал что-то одобрительное. И в этот момент Катя почувствовала, что, возможно, они нащупали что-то важное. Не идеальное, не безупречное, но настоящее.
Ужин прошёл в тёплой атмосфере. Паста удалась, салат был хрустящим. Они говорили о пустяках – о музее, о старых фильмах, о том, как Виктор Павлович в молодости чуть не стал профессиональным шахматистом. Тамара Николаевна даже рассказала смешную историю о том, как однажды перепутала соль с сахаром, готовя торт для дня рождения Игоря.
Но Катя знала, что это только затишье перед бурей. Завтра родители уезжают, и она должна была использовать этот вечер, чтобы закрепить новый порядок. Она не хотела, чтобы их следующий визит снова превратился в испытание.
После ужина, когда Виктор Павлович ушёл смотреть новости, а Игорь мыл посуду, Катя снова отвела Тамару Николаевну на балкон.
– Тамара Николаевна, – начала она, чувствуя, как сердце колотится. – Сегодня было здорово. Мне правда понравилось готовить вместе. И я хочу, чтобы так было всегда, когда вы приезжаете.
Свекровь кивнула, глядя на неё с интересом.
– Я тоже повеселилась, – призналась она. – Ты хорошо готовишь, Катя. Не так, как я, но... вкусно.
Катя улыбнулась, чувствуя, как внутри разливается тепло.
– Спасибо. Но я хотела сказать... Давайте договоримся, что в следующий раз мы будем планировать всё вместе? Если вы хотите готовить, я только за. Но мне важно, чтобы это было моё пространство тоже. Чтобы я могла решать, что и как делать в своём доме.
Тамара Николаевна долго молчала, глядя на тёмный двор. Катя уже подумала, что перегнула палку, но тут свекровь кивнула.
– Хорошо, – сказала она. – Я постараюсь. Но ты тоже обещай говорить прямо, если что-то не так. Я не всегда понимаю намёки.
– Договорились, – ответила Катя, чувствуя, как с плеч падает огромный груз.
Они вернулись в квартиру, и Катя вдруг поймала себя на мысли, что впервые за эти дни не чувствует себя чужой. Но что-то подсказывало ей, что главный сюрприз ещё впереди. И он ждал её завтра, в день отъезда родителей Игоря…
Утро воскресенья выдалось на удивление тихим. Катя проснулась от звука дождя за окном – мелкого, но настойчивого, барабанящего по подоконнику. Она лежала в постели, прислушиваясь к звукам квартиры. Ни телевизора, ни шипения сковороды, ни голоса Тамары Николаевны, раздающего указания. Только дождь и ровное дыхание Игоря рядом.
– Доброе утро, – прошептал он, открывая глаза и улыбаясь. – Ты как?
– Нормально, – ответила Катя, чувствуя, как внутри всё ещё бурлит лёгкое беспокойство. Сегодня родители Игоря уезжали, и она не знала, чего ожидать. Вчерашний вечер прошёл на удивление тепло, но Катя не могла отделаться от мысли, что это лишь временное затишье.
– Пойдём завтракать? – предложил Игорь, потягиваясь. – Я могу блинчики сделать.
Катя улыбнулась. Игорь редко готовил, но его блинчики всегда были её слабостью – тонкие, с хрустящими краями, идеальные с мёдом.
– Звучит отлично, – кивнула она, вставая. – Только давай без мамы на кухне, ладно? Хочу хоть одно утро провести спокойно.
Игорь рассмеялся, но в его смехе было что-то напряжённое.
– Договорились, – сказал он, целуя её в лоб. – Я поговорю с ней, если что.
На кухне было пусто. Тамара Николаевна и Виктор Павлович ещё не вышли из гостевой, и Катя почувствовала облегчение. Она включила кофеварку, достала муку и яйца, а Игорь уже вовсю орудовал венчиком, напевая что-то под нос. Запах блинчиков скоро заполнил кухню, и Катя поймала себя на том, что улыбается. Впервые за эти дни она чувствовала себя дома.
– Ты чего такая довольная? – подмигнул Игорь, переворачивая очередной блинчик.
– Просто хорошо, – ответила она, нарезая фрукты. – Как будто мы снова вдвоём.
Он посмотрел на неё с теплом, но ничего не сказал. Катя знала, что он всё ещё переживает из-за их вчерашнего разговора. Он хотел, чтобы все были счастливы – и она, и его родители. Но Катя уже поняла, что счастье для всех возможно только при одном условии: если каждый будет уважать границы другого.
Когда блинчики были готовы, на кухню вышла Тамара Николаевна. Она была одета в аккуратное платье, волосы уложены, как всегда, безупречно. Но в её глазах было что-то непривычное – неуверенность.
– Доброе утро, – сказала она, садясь за стол. – Ой, блинчики! Игоречек, ты как в детстве, всё сам готовишь.
– Ну, не совсем сам, – улыбнулся Игорь, ставя перед ней тарелку. – Катя помогала.
Катя кивнула, стараясь не выдать, как её напрягает эта похвала с подтекстом. Она уже знала, что за комплиментом Тамары Николаевны обычно следует «но».
– Вкусно пахнет, – добавила свекровь, но её тон был сдержанным. – Я бы, правда, соду добавила, чтобы пышнее были.
Катя сжала вилку чуть сильнее, чем нужно, но промолчала. Игорь бросил на неё быстрый взгляд, словно прося не начинать.
– Мам, попробуй сначала, – сказал он, накладывая ей блинчик с мёдом. – А потом критикуй.
Тамара Николаевна улыбнулась, и, к удивлению Кати, действительно попробовала.
– Неплохо, – кивнула она. – Совсем неплохо.
Виктор Павлович, присоединившийся к завтраку, молча ел, изредка кивая, словно соглашаясь с чем-то в своих мыслях. Катя заметила, что он выглядит спокойнее, чем обычно. Может, он тоже устал от напряжения этих дней?
После завтрака Катя предложила помочь собрать вещи родителей. Их поезд уходил в три часа дня, и она хотела, чтобы всё прошло гладко. Но Тамара Николаевна, к её удивлению, отказалась.
– Мы сами, Катенька, – сказала она, поправляя сумку. – Ты и так много для нас сделала.
Катя замерла, не веря своим ушам. Это был первый раз, когда свекровь признала её усилия. Неужели вчерашний разговор на балконе действительно что-то изменил?
– Спасибо, – ответила она, стараясь не выдать удивления. – Если что, я на кухне, зовите.
Она ушла мыть посуду, оставив Игоря помогать родителям. Но через несколько минут Тамара Николаевна появилась на кухне снова.
– Катя, – начала она, теребя ремешок сумки. – Я хотела сказать... Прости, если я тебя обидела. Я правда не хотела. Просто привыкла, что всё должно быть, по-моему.
Катя выключила воду и повернулась к свекрови. Её сердце колотилось – она не ожидала такого.
– Тамара Николаевна, – осторожно начала она, – я тоже не хотела ссориться. Просто мне важно, чтобы мой дом оставался моим. Чтобы я могла быть собой.
Свекровь кивнула, глядя куда-то в сторону.
– Я понимаю, – сказала она тихо. – И знаешь... ты права. Я слишком много на себя беру. Вчера, когда мы готовили вместе, я подумала – а ведь так и правда лучше. Веселее. Легче.
Катя улыбнулась, чувствуя, как внутри разливается тепло. Это было не просто извинение – это было признание. Маленький, но важный шаг.
– Давайте попробуем так и дальше? – предложила она. – Вместе готовить, вместе планировать. Мне правда понравилось вчера.
Тамара Николаевна посмотрела на неё с лёгкой улыбкой.
– Договорились, – сказала она. – И знаешь, я тут подумала... Может, в следующий раз мы с Виктором приедем и просто в гости? Без ночёвки. Снимем гостиницу неподалёку, чтобы не нагружать вас.
Катя чуть не выронила тарелку. Гостиница? Это было что-то немыслимое от Тамары Николаевны, которая всегда считала, что «семья должна быть вместе».
– Это было бы здорово, – честно ответила Катя. – Нам будет приятно вас видеть, но... да, так будет проще.
Свекровь кивнула, и в её глазах мелькнуло что-то похожее на облегчение.
– Тогда договорились, – сказала она. – И ещё... Если я опять начну лезть не в своё дело, ты говори прямо. Я не обижусь.
Катя рассмеялась – впервые за эти дни искренне.
– Хорошо, – кивнула она. – Но и вы обещайте говорить, если что-то нужно. Я же тоже не умею читать мысли.
Они обе улыбнулись, и в этот момент на кухню зашёл Игорь.
– Что у вас тут за тайные переговоры? – спросил он, глядя то на жену, то на мать.
– Да так, женские разговоры, – ответила Тамара Николаевна, подмигнув Кате. – Пойду собираться, а то поезд ждать не будет.
Сборы прошли быстро. Игорь вызвал такси, и к двум часам дня родители были готовы к отъезду. Виктор Павлович, как всегда, был молчалив, но перед уходом неожиданно обнял Катю.
– Спасибо за гостеприимство, – сказал он тихо. – И за терпение.
Катя растерялась, но кивнула, чувствуя, как к горлу подступает ком. Это был первый раз, когда свёкор заговорил с ней так тепло.
Когда такси подъехало, Тамара Николаевна задержалась в дверях.
– Катя, – сказала она, глядя ей в глаза. – Ты хорошая жена. Игоречек правильно выбрал.
Катя замерла, не зная, что ответить. Это был не просто комплимент – это было признание, которого она не ожидала.
– Спасибо, – наконец выдавила она. – Приезжайте ещё.
– Обязательно, – улыбнулась свекровь. – Но в следующий раз я привезу свой фирменный пирог. А ты научишь меня своему соусу для пасты, идёт?
– Идёт, – рассмеялась Катя.
Когда дверь за родителями закрылась, Игорь повернулся к ней, и в его глазах было столько облегчения, что Катя невольно улыбнулась.
– Ну что, – сказал он, обнимая её. – Мы справились?
– Кажется, да, – ответила она, прижимаясь к нему. – Но знаешь, я теперь точно знаю, что молчать нельзя. Если бы я не заговорила с твоей мамой, всё могло бы быть гораздо хуже.
– Ты права, – кивнул Игорь. – И я тоже виноват. Надо было сразу сказать, что тебе тяжело. Прости, что не поддержал с самого начала.
Катя посмотрела на него, и её сердце сжалось от нежности. Он не идеальный, но он старается. И этого, наверное, достаточно.
– Прощаю, – улыбнулась она. – Но в следующий раз я рассчитываю на тебя. Никаких «мама, ты права» за моей спиной.
– Договорились, – рассмеялся он. – А теперь давай доедим блинчики и устроим день лени. Только ты и я.
Катя кивнула, чувствуя, как напряжение последних дней окончательно растворяется. Они сели на диван, включили какой-то старый фильм и ели блинчики прямо из тарелки, смеясь над глупыми шутками. Впервые за долгое время Катя чувствовала себя дома – по-настоящему.
Прошёл месяц. Родители Игоря приехали снова, но на этот раз всё было иначе. Они сняли номер в гостинице неподалёку, как и обещала Тамара Николаевна. Приехали с пирогом, а Катя приготовила свою любимую пасту. Они снова готовили вместе – Тамара Николаевна даже записала рецепт соуса, что для неё было настоящим подвигом.
– Знаешь, – сказала она Кате, пока они нарезали овощи для салата, – я раньше думала, что всё знаю лучше всех. А ты заставила меня посмотреть на себя со стороны. Это непросто, но... полезно.
Катя улыбнулась, чувствуя, как между ними возникает что-то новое – не просто вежливость, а настоящее взаимопонимание.
– А вы научили меня, что традиция – это не только борщ, – ответила она. – Это ещё и умение собираться вместе, смеяться, делиться. Спасибо за это.
Тамара Николаевна кивнула, и в её глазах мелькнула искренняя теплота.
Вечер прошёл шумно и весело. Виктор Павлович даже рассказал пару историй из своей молодости, что было для него настоящим событием. Игорь смотрел на жену и мать, и его улыбка была шире, чем когда-либо.
Когда гости ушли, Катя и Игорь остались на кухне, убирая посуду.
– Знаешь, – сказал он, вытирая тарелки, – я боялся, что мы никогда не найдём общий язык с мамой. Но ты сделала это. Ты – чудо.
– Не я, – покачала головой Катя. – Мы.
Игорь обнял её, и в этот момент Катя поняла, что их маленький мир снова стал целым. Они научились говорить друг с другом – не только она и Игорь, но и вся семья. И это было важнее любых блинчиков или пасты.
Для вас с любовью: