– Серьёзно? – Катя замерла, держа в руках поднос с чашками. Её сердце ухнуло куда-то вниз, а пальцы задрожали так, что фарфор тихо звякнул. Она поставила поднос на стол, боясь, что выронит, и прижалась к стене, чтобы не упасть.
– Ага, – продолжал Артём, не замечая, что его слова долетают до кухни. – Всё чисто, через нотариуса оформили. Мама с папой подписали, теперь квартира их. Катя даже не в деле.
– Хитро, – хмыкнул его друг Олег, и в его голосе чувствовалась смесь восхищения и насмешки. – А она не догадается?
– Да откуда? – Артём рассмеялся. – Она же в этих делах, как ребёнок. Доверяет мне во всём.
Катя сжала кулаки. Доверяет. Десять лет брака, бесконечные вечера, когда она ждала его с работы, готовя ужин, выкраивая из скромного бюджета деньги на ремонт этой самой квартиры, которую он теперь так легко отнял.
Она тихо отошла от двери и села на стул, чувствуя, как пол уходит из-под ног. Их квартира в спальном районе Москвы – не хоромы, но их общий дом. Они вместе выбирали обои, и радовались, когда наконец-то закрыли ипотеку. И теперь он… что? Переписал всё на родителей?
– Катюш, ты где? – голос Артёма вырвал её из оцепенения. Он вошёл на кухню. – Олег ушёл, я думал, ты чай уже заварила.
Катя посмотрела на него, стараясь, чтобы взгляд не выдал бури внутри. Его тёмные глаза, которые она когда-то считала такими родными, теперь казались чужими.
– Сейчас, – выдавила она, вставая. – Просто… задумалась.
– О чём? – он улыбнулся, как ни в чём не, бывало, и эта улыбка добила её окончательно.
– Да так, о жизни, – Катя отвернулась к чайнику, чтобы он не увидел её лица.
Когда Артём ушёл в гостиную включать телевизор, она достала телефон и набрала подругу.
– Лен, – голос дрожал, но Катя старалась говорить тихо. – Мне нужна твоя помощь. Срочно.
– Что случилось? – Лена, юрист по профессии, сразу уловила панику в её тоне.
– Артём… он переписал нашу квартиру на своих родителей. Сказал, что при разводе я ничего не получу.
– Что?! – Лена выдохнула так громко, что Катя невольно оглянулась, проверяя, не идёт ли муж. – Ты уверена?
– Я слышала, как он хвастался другу. Лен, я не знаю, что делать. Это же наш дом…
– Спокойно, – Лена перешла на деловой тон. – Для начала проверь документы. Если он оформил дарение или что-то в этом роде, это можно оспорить. Особенно если квартира была куплена в браке.
– Но как? – Катя чувствовала, как слёзы подступают к глазам. – Я даже не знаю, с чего начать.
– Начни с разговора с его родителями, – посоветовала Лена. – Может, они не в курсе его планов. А потом встретимся, я помогу тебе разобраться.
Катя положила трубку и посмотрела в окно. На улице моросил дождь, и серые капли стекали по стеклу, словно слёзы. Она вспомнила, как три года назад они с Артёмом отмечали закрытие ипотеки – и сказал: «Это наш дом, Катюш. Теперь навсегда».
Как он мог?
Утро следующего дня было хмурым, как и настроение Кати. Она готовила завтрак, механически нарезая хлеб, пока Артём собирался на работу.
– Я сегодня поздно, – бросил он, натягивая куртку. – Проект горит, надо задержаться.
– Хорошо, – ответила Катя, не глядя на него. Её мысли были заняты другим – как проверить документы, не вызвав у него подозрений.
Когда дверь за Артёмом захлопнулась, она достала из шкафа коробку, где хранились все их бумаги. Свидетельство о праве собственности, договор купли-продажи, квитанции об оплате ипотеки. Всё было на месте, но… нигде не было упоминания о дарении или переоформлении.
– Может, он ещё не успел? – пробормотала Катя, но тут же одёрнула себя. Нет, он сказал, что всё уже оформлено. Значит, документы где-то у его родителей.
Ирина Павловна и Виктор Иванович, родители Артёма, жили в Подмосковье, в уютном доме, который они построили ещё в девяностые. Катя всегда ладила с ними – не сказать, что они были близки, но свекровь всегда была доброжелательной, а свёкор, хоть и молчаливый, никогда не вмешивался в их дела.
Катя набрала номер Ирины Павловны.
– Алло, Катюша? – голос свекрови был тёплым, как всегда. – Как дела?
– Ирина Павловна, можно я к вам заеду? – Катя старалась звучать спокойно. – Хочу поговорить.
– Конечно, приезжай! – ответила свекровь. – Я как раз пирог пеку, с вишней.
Через два часа Катя уже сидела в просторной кухне дома родителей Артёма. Ирина Павловна хлопотала у плиты, а Виктор Иванович листал газету за столом.
– Ну, рассказывай, что у вас там? – Ирина Павловна поставила перед Катей чашку с чаем. – Ты какая-то бледная.
Катя глубоко вдохнула.
– Ирина Павловна, Виктор Иванович, – начала она, чувствуя, как голос дрожит. – Артём сказал, что переписал нашу квартиру на вас. Это правда?
Повисла тишина. Ирина Павловна замерла с половником в руке, а Виктор Иванович медленно опустил газету.
– Что? – переспросила свекровь, и в её глазах мелькнуло искреннее удивление. – Катя, о чём ты?
– Я слышала, как он говорил другу, что оформил квартиру на вас, чтобы при разводе я ничего не получила, – слова вырвались у Кати, и она тут же пожалела, что сказала так резко. Но отступать было некуда.
Ирина Павловна ахнула, прикрыв рот рукой. Виктор Иванович нахмурился, и его обычно спокойное лицо стало жёстким.
– Он сказал… что? – голос свёкра был низким, почти угрожающим.
– Я сама не поверила, – Катя опустила взгляд в чашку. – Но он говорил так уверенно…
– Катя, – Ирина Павловна села напротив, взяв её за руку. – Мы ничего не подписывали. Никаких квартир на нас не оформляли. Если бы Артём пришёл с таким предложением, я бы… я бы ему уши надрала, взрослый мужик, а туда же!
Катя почувствовала, как напряжение немного отпускает.
– То есть вы не знали? – уточнила она.
– Конечно, не знали! – воскликнула свекровь. – Катюша, ты же нам как дочь. Мы с Виктором всегда радовались, что у Артёма такая жена. Как он мог вообще такое задумать?
Виктор Иванович кашлянул, привлекая внимание.
– Где он сейчас? – спросил он.
– На работе, – ответила Катя. – Сказал, что задержится.
– Задержится он, – проворчал свёкор. – Я с ним поговорю. Сегодня же.
– Нет, подождите, – Катя подняла руку. – Я… я хочу сама разобраться. Просто… помогите мне понять, как проверить, правда ли он это сделал.
Ирина Павловна посмотрела на мужа, потом снова на Катю.
– Хорошо, – кивнула она. – Мы с тобой. Но, Катя, если он правда такое задумал… я не знаю, как он посмел.
Вечером Катя вернулась домой, стараясь вести себя как обычно. Артём пришёл поздно, как и обещал, и сразу плюхнулся на диван с телефоном.
– Как день? – спросил он, не отрываясь от экрана.
– Нормально, – ответила Катя, ставя чайник. – А у тебя?
– Замотался, – он зевнул. – Проект этот меня доконает.
Катя кивнула, чувствуя, как внутри нарастает холодная решимость. Она не могла больше смотреть на него, как раньше. Каждое его слово, каждая улыбка казались теперь фальшивыми. Но она решила не торопиться. Лена была права – нужно собрать доказательства.
На следующий день Катя встретилась с подругой в кафе. Лена, как всегда, была собрана и деловита, с папкой бумаг под мышкой.
– Я запросила выписку, – сказала она, едва сев за столик. – Если Артём действительно переоформил квартиру, это будет видно. Но, Катя, даже если он это сделал, у тебя есть шансы оспорить сделку. Квартира куплена в браке, значит, это совместно нажитое имущество.
– А если он подделал моё согласие? – Катя нервно теребила салфетку.
– Это уже уголовка, – Лена прищурилась. – Но давай по порядку. Сначала проверим документы, потом решим, что делать. А что его родители сказали?
– Они в шоке, – Катя вздохнула. – Ирина Павловна чуть не плакала, а Виктор Иванович выглядел так, будто готов Артёма прибить.
– Это хорошо, – кивнула Лена. – Если они на твоей стороне, это сильно упростит дело.
– Но я не хочу, чтобы всё дошло до суда, – Катя посмотрела на подругу умоляюще. – Я просто хочу понять, почему он так поступил. И… можно ли это исправить без развода.
Лена нахмурилась.
– Катя, он пытался тебя обмануть. Это не просто ссора, это предательство. Ты уверена, что хочешь сохранить брак?
Катя молчала, глядя в окно. Дождь всё ещё шёл, и капли стекали по стеклу, как вчера. Она вспомнила, как Артём впервые привёл её в эту квартиру – пустую, с голыми стенами. Как они смеялись, сидя на полу среди коробок, и строили планы на будущее.
– Я не знаю, – честно призналась она. – Но я хочу хотя бы попытаться.
Следующие дни Катя жила словно на автопилоте. Она готовила ужин, улыбалась Артёму, делала вид, что всё в порядке. Но каждый вечер, когда он засыпал, она проверяла его телефон, ноутбук, искала любые зацепки.
И нашла. В папке с рабочими документами был скан договора дарения, подписанного якобы его родителями. Но подписи выглядели странно – слишком аккуратные, не похожие на те, что Катя видела на семейных открытках.
Она сфотографировала документ и отправила Лене.
– Это подделка, – написала подруга через полчаса. – Я уверена. Нужно заказать экспертизу, но для начала покажи это его родителям.
Катя снова поехала к свекрови и свёкру. На этот раз они встретили её ещё более тепло, но в их глазах читалась тревога.
– Катя, мы всё проверили, – начал Виктор Иванович, едва она вошла. – Никаких документов на квартиру мы не подписывали. Это всё его выдумки.
– Вот, – Катя протянула распечатанный скан. – Это нашла в его ноутбуке.
Ирина Павловна посмотрела на бумагу и побледнела.
– Это не моя подпись, – сказала она тихо. – И не Виктора.
– Он что, совсем с ума сошёл? – Виктор Иванович сжал кулаки. – Катя, мы с тобой. Что нужно делать?
Катя почувствовала, как слёзы подступают к глазам, но сдержалась.
– Для начала я хочу поговорить с ним, – сказала она. – Но не одна. Вы будете рядом?
– Конечно, – кивнула Ирина Павловна. – Он наш сын, но ты… ты наша семья. И мы не позволим ему так с тобой поступить.
Катя вернулась домой с тяжёлым сердцем. Она знала, что разговор с Артёмом будет непростым, но откладывать больше нельзя. Родители Артёма обещали приехать вечером, чтобы поддержать её.
Когда Артём вошёл в квартиру, Катя сидела за кухонным столом, держа в руках тот самый скан договора.
– Нам нужно поговорить, – сказала она тихо, но твёрдо.
– О чём? – он насторожился, заметив бумагу.
– О том, как ты пытался лишить меня нашего дома, – Катя посмотрела ему прямо в глаза. – И о том, что твои родители об этом не знали.
Лицо Артёма побледнело. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент раздался звонок в дверь.
– Это они, – сказала Катя, вставая. – И ты сейчас объяснишь нам всем, что ты задумал.
Катя открыла дверь, и в квартиру вошли Ирина Павловна и Виктор Иванович. Их лица были напряжёнными, но в глазах свекрови мелькала искренняя боль, а свёкор выглядел так, будто сдерживал гнев только ради приличия.
– Мама? Папа? – Артём замер, переводя взгляд с родителей на Катю. – Что вы тут делаете?
– Это ты нам расскажи, – холодно ответил Виктор Иванович, проходя в гостиную. – Садись, сын. Разговор будет серьёзный.
Катя молча указала на диван, где лежал распечатанный скан договора дарения. Артём бросил на него взгляд, и его лицо стало ещё бледнее.
– Это что? – спросил он, хотя в его голосе уже чувствовалась паника.
– Ты знаешь, что, – Катя скрестила руки на груди, стараясь держать себя в руках. – Договор, по которому ты якобы переписал нашу квартиру на родителей. Только вот они говорят, что ничего не подписывали.
Ирина Павловна покачала головой, её губы дрожали.
– Артём, как ты мог? – тихо сказала она. – Мы с отцом воспитывали тебя не для того, чтобы ты обманывал жену.
– Я… – Артём запнулся, его взгляд метался по комнате, словно искал выход. – Это не то, что вы думаете!
– А что это? – Катя повысила голос, и в нём прорвалось всё, что она копила последние дни. – Ты хвастался другу, что лишил меня всего, что мы вместе строили! Десять лет, Артём! Десять лет я была рядом, поддерживала тебя, экономила на всём, чтобы мы могли выплатить ипотеку. А ты… ты подделал подписи и решил, что я ничего не узнаю?
– Катя, послушай, – он вскочил, протягивая к ней руки, но она отступила. – Это была просто страховка! Я не собирался разводиться, честно! Просто… ну, мало ли что!
– Страховка? – Виктор Иванович шагнул вперёд, его голос был тяжёлым, как молот. – Ты подделал наши подписи, сын. Это не страховка, это мошенничество.
– Папа, я… – Артём осёкся, глядя на отца. Впервые Катя видела его таким растерянным. Всегда уверенный, с лёгкой насмешкой в голосе, он теперь выглядел как мальчишка, пойманный на воровстве конфет.
– Хватит, – Ирина Павловна подняла руку. – Артём, я хочу услышать правду. Зачем ты это сделал?
Повисла тишина. Катя чувствовала, как сердце колотится в груди. Ей хотелось кричать, плакать, бросить в него чем-нибудь тяжёлым, но она ждала. Ждала, что он скажет.
– Я… – Артём опустил голову, его пальцы нервно теребили край рубашки. – Я просто хотел защитить своё.
– Своё? – Катя не выдержала. – Это НАШЕ, Артём! Эта квартира – наша. Мы вместе платили за неё, вместе её обустраивали. Как ты можешь говорить «своё», будто я тут никто?
– Я не это имел в виду, – он поднял на неё взгляд, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на раскаяние. – Просто… я видел, как у ребят на работе при разводах всё делят. Жёны забирают половину, иногда больше. Я подумал… если что-то пойдёт не так, я останусь ни с чем.
– И поэтому ты решил обмануть меня? – Катя чувствовала, как слёзы жгут глаза, но не позволяла им пролиться. – Ты даже не поговорил со мной. Просто взял и решил, что я – угроза.
– Катя, я не… – он замялся. – Я не хотел тебя обидеть.
– Не хотел обидеть? – Ирина Павловна вскочила, её голос дрожал от возмущения. – Ты подделал наши подписи, Артём! Ты хотел оставить Катю без дома, без ничего! Это не просто обида, это… это подлость!
– Мама, я же сказал, это была просто предосторожность! – он повысил голос, но тут же осёкся под взглядом отца.
– Предосторожность, – медленно повторил Виктор Иванович. – Ты хоть понимаешь, что натворил? Если бы Катя не узнала, если бы пошла в суд, нас с матерью могли бы обвинить в сговоре. Ты подставил не только её, но и нас.
Артём молчал, опустив голову. Катя смотрела на него, и внутри всё сжималось. Это был её муж – человек, которого она любила, с которым делила мечты, планы, ночи без сна, когда они обсуждали, как будут жить в этой квартире, когда родятся дети. А теперь он сидел перед ней, как чужой, и не находил слов.
– Я хочу знать, – Катя сделала шаг вперёд, её голос был тихим, но твёрдым. – Это был твой план с самого начала? Когда мы брали ипотеку, ты уже думал, как меня обмануть?
– Нет! – он вскинул голову, в его глазах мелькнула паника. – Катя, я клянусь, это было недавно. Пару месяцев назад. Олег рассказал, как его брат при разводе чуть не потерял всё, и я… я запаниковал.
– Запаниковал, – Катя горько усмехнулась. – И вместо того, чтобы поговорить со мной, ты пошёл к нотариусу.
– Я не думал, что ты узнаешь, – выпалил он и тут же понял, что сказал лишнее.
Ирина Павловна ахнула, а Виктор Иванович сжал кулаки так, что костяшки побелели.
– Ты не думал, что она узнает, – повторил свёкор, и в его голосе было столько презрения, что Катя невольно вздрогнула. – Артём, я не узнаю тебя.
– Папа, я… – он замялся, но Виктор Иванович не дал ему продолжить.
– Хватит оправданий, – отрезал он. – Ты совершил ошибку. Большую. И теперь тебе решать, как её исправлять.
Катя смотрела на мужа, ожидая, что он скажет что-то ещё. Что попросит прощения, что объяснит, как всё исправить. Но он молчал, уставившись в пол.
– Я не знаю, как дальше жить с тобой, – тихо сказала она. – После этого… я не знаю, смогу ли тебе верить.
– Катя, пожалуйста, – он поднял на неё взгляд, и в его глазах было отчаяние. – Я был идиотом. Я признаю. Давай я всё исправлю. Я верну квартиру в наше совместное владение. Мы можем пойти к нотариусу завтра же!
– Исправить? – Катя покачала головой. – Ты думаешь, дело только в бумагах? Ты предал меня, Артём. Ты смотрел мне в глаза, улыбался, обнимал, а в это время планировал, как оставить меня ни с чем.
– Я не хотел тебя оставить ни с чем! – он вскочил, его голос сорвался. – Я просто… я боялся!
– Боялся? – Ирина Павловна посмотрела на сына с такой болью, что Катя почувствовала укол жалости – не к Артёму, а к ней. – Боялся, что Катя тебя обманет? Она, которая все эти годы была тебе опорой? Которая работала, чтобы вы могли выплатить ипотеку? Которая делала этот дом домом?
Артём молчал, и это молчание было громче любых слов.
– Мы с отцом решили, – продолжила Ирина Павловна, её голос дрожал, но был твёрд. – Если ты не исправишь это, мы сами подадим в суд. На тебя. Мы не позволим, чтобы ты так поступил с Катей.
– Мама! – Артём выглядел так, будто его ударили. – Вы… против меня?
– Мы за справедливость, – отрезал Виктор Иванович. – И за Катю. Она наша семья. А ты… ты сейчас ведёшь себя так, будто забыл, что такое семья.
Катя почувствовала, как слёзы всё-таки прорвались. Она отвернулась, чтобы никто не заметил, но Ирина Павловна подошла и обняла её.
– Катюша, – прошептала она. – Мы с тобой. Что бы ты ни решила, мы тебя поддержим.
Катя кивнула, не в силах говорить. Она чувствовала тепло рук свекрови, но в то же время – холод внутри. Она не знала, что делать дальше. Развод? Простить? Пытаться всё наладить?
– Я хочу, чтобы ты ушёл, – наконец сказала она, глядя на Артёма. – На время. Мне нужно подумать.
– Катя… – начал он, но она покачала головой.
– Пожалуйста. Просто уйди.
Артём посмотрел на родителей, словно ища поддержки, но их лица были непроницаемы. Он медленно кивнул, взял куртку и вышел из квартиры. Дверь за ним закрылась с тихим щелчком, но для Кати этот звук был как гром.
Следующие дни прошли как в тумане. Катя взяла отпуск на работе, чтобы разобраться с мыслями. Она встречалась с Леной, которая помогла заказать экспертизу подписи на договоре дарения. Результаты подтвердили – подписи подделаны. Это давало Кате возможность подать в суд и признать сделку недействительной. Но она всё ещё не была уверена, хочет ли она этого.
Ирина Павловна и Виктор Иванович звонили почти каждый день. Они предлагали помощь, приезжали с домашними пирогами, забирали Катю на прогулки в парк, словно пытаясь загладить вину за сына.
– Катя, – однажды сказала Ирина Павловна, когда они сидели на скамейке у пруда. – Я не знаю, как он дошёл до такого. Мы с Виктором всю жизнь учили его быть честным. Но… я вижу, как он жалеет.
– Жалеет? – Катя посмотрела на свекровь. – Или просто боится последствий?
– И то, и другое, – честно ответила Ирина Павловна. – Он звонит нам каждый день, спрашивает о тебе. Говорит, что готов на всё, чтобы ты его простила.
– Я не знаю, смогу ли, – призналась Катя. – Это не просто ошибка. Это… как будто он другой человек.
– Понимаю, – свекровь вздохнула. – Но знаешь, иногда люди делают ужасные вещи не потому, что они плохие, а потому, что боятся. Артём всегда был таким – импульсивным, ведомым. Он услышал какую-то глупость от друга и вместо того, чтобы поговорить с тобой, решил, что сам всё уладит.
– Это не оправдание, – тихо сказала Катя.
– Не оправдание, – согласилась Ирина Павловна. – Но, может, это шанс? Если ты ещё любишь его.
Катя молчала, глядя на уток, плавающих в пруду. Любит ли она его? Она вспоминала их первые свидания, его смех, его нелепые попытки приготовить ей завтрак, когда он сжёг тосты, но всё равно выглядел таким гордым. Она вспоминала, как он обнимал её, когда она плакала после ссоры с коллегой. Но теперь эти воспоминания были словно за стеклом – близкие, но недоступные.
– Я не знаю, – наконец сказала она. – Но я хочу, чтобы он сам исправил это. Не ради меня, а ради себя. Чтобы понял, что натворил.
– Он поймёт, – твёрдо сказал Виктор Иванович, который до этого молчал. – Я его заставлю.
Катя невольно улыбнулась. Её свёкор редко говорил, но когда говорил – каждое слово было как гвоздь, вбитый в нужное место.
Через неделю Артём попросил о встрече. Катя согласилась, но настояла, чтобы она прошла в кафе, на нейтральной территории. Когда она вошла, он уже сидел за столиком, нервно теребя салфетку. Он выглядел измотанным – круги под глазами, небритая щетина, мятая рубашка.
– Катя, – он встал, но она жестом остановила его.
– Сядь, – сказала она, занимая место напротив. – Говори.
– Я был идиотом, – начал он, глядя ей в глаза. – Я… я не знаю, как объяснить. Я правда не хотел тебя обидеть. Я просто… запаниковал. Думал, что защищаю себя.
– Защищаешь? – Катя прищурилась. – От меня?
– Не от тебя, – он покачал головой. – От… от всего. От историй, которые слышал. От страха, что всё рухнет.
– И вместо того, чтобы поговорить со мной, ты решил меня обмануть, – её голос был холодным, но внутри всё кипело. – Ты подделал подписи родителей, Артём. Ты понимаешь, что это преступление?
– Понимаю, – он опустил голову. – И я готов всё исправить. Я уже поговорил с нотариусом. Договор можно аннулировать. Квартира снова будет нашей.
– Нашей? – Катя горько усмехнулась. – А что дальше? Как я могу тебе доверять после этого?
– Я знаю, что не заслуживаю твоего доверия, – тихо сказал он. – Но я хочу его вернуть. Я готов на всё. Хочешь, пойдём к психологу? Хочешь, я уволюсь с этой работы, где меня накачивают всякими бредовыми идеями? Хочешь… я не знаю, Катя. Скажи, что мне делать.
Катя смотрела на него и впервые за эти дни почувствовала не только гнев, но и жалость. Он выглядел таким потерянным, таким непохожим на того уверенного Артёма, которого она знала. Но жалость не заглушала боль.
– Я не знаю, Артём, – честно ответила она. – Я не знаю, смогу ли простить. Но если ты хочешь что-то исправить, начни с правды. Расскажи, как ты это задумал. Кто тебе помог. И почему ты вообще решил, что я могу тебя предать.
Он кивнул, и в его глазах мелькнула решимость.
– Хорошо, – сказал он. – Я расскажу всё.
И он начал говорить. Рассказал, как Олег, его друг, поделился историей своего брата, который при разводе потерял квартиру. Как он сам начал читать статьи в интернете о разделе имущества. Как идея с договором дарения пришла ему в голову после разговора с коллегой, который якобы «так же провернул» с женой. Как он нашёл нотариуса, который согласился оформить сделку без лишних вопросов.
– Я не думал, что это зайдёт так далеко, – закончил он. – Я просто хотел… чтобы у меня был запасной план.
– Запасной план, – повторила Катя. – Против меня.
– Не против тебя, – он покачал головой. – Против… обстоятельств.
– Обстоятельств, – она встала, чувствуя, что больше не может слушать. – Знаешь, Артём, мне нужно время. Я услышала тебя. Но я не знаю, что с этим делать.
– Катя, пожалуйста, – он попытался взять её за руку, но она отступила.
– Я позвоню, – сказала она и вышла из кафе, оставив его одного.
Вернувшись домой, Катя почувствовала странное облегчение. Она наконец-то сказала всё, что хотела. Но вместе с облегчением пришла пустота. Что дальше? Развод? Попытка всё наладить? Она сидела на кухне, глядя на ромашки в вазе – те самые, которые Артём подарил ей после закрытия ипотеки. Они давно завяли, но она всё не решалась их выбросить.
Звонок телефона прервал её мысли. Это была Лена.
– Катя, экспертиза готова, – сказала подруга. – Подписи стопроцентно поддельные. Мы можем подать в суд, и сделку признают недействительной.
– Спасибо, – ответила Катя. – Но… я пока не решила, что делать.
– Понимаю, – Лена помолчала. – А что родители Артёма?
– Они на моей стороне, – Катя улыбнулась, вспоминая их поддержку. – Они готовы даже в суд пойти, если что.
– Это сильно, – хмыкнула Лена. – Редко такое бывает, чтобы свёкры против сына выступили.
– Они не против него, – сказала Катя. – Они за справедливость.
– Ну, тогда у тебя есть козырь, – подытожила Лена. – Решай, Катя. Но помни – ты не одна.
Катя положила трубку и посмотрела на ромашки. Завтра она выбросит их. А что будет с её браком, она пока не знала. Но одно она знала точно – она не позволит больше никому, даже Артёму, решать за неё.
Катя сидела за кухонным столом, глядя на пустую вазу, где ещё вчера стояли засохшие ромашки. Она наконец-то выбросила их – вместе с частью своих иллюзий. Квартира была тихой, слишком тихой без привычного присутствия Артёма. Он жил у друга уже неделю, и каждый день звонил, спрашивая, когда они смогут поговорить. Катя пока не была готова. Ей нужно было разобраться в себе, в своих чувствах, в том, чего она хочет от будущего.
Телефон завибрировал на столе. Это была Ирина Павловна.
– Катюша, – голос свекрови был мягким, но с ноткой тревоги. – Мы с Виктором хотели бы заехать. Поговорить. Можно?
– Конечно, – ответила Катя, чувствуя, как внутри что-то сжимается. – Приезжайте.
Через час они уже сидели в её гостиной. Ирина Павловна поставила на стол тарелку с домашними пирожками, а Виктор Иванович, как всегда, молчал, но его взгляд был тёплым и поддерживающим.
– Катя, – начала Ирина Павловна, теребя край скатерти. – Мы с Виктором всё обсудили. Артём… он приходил к нам вчера. Рассказал, как всё было. Сказал, что уже аннулировал тот договор у нотариуса. Квартира снова ваша, общая.
Катя кивнула, не удивляясь. Лена уже сообщила ей, что сделка признана недействительной после экспертизы поддельных подписей. Но слова свекрови всё равно грели – не из-за квартиры, а из-за того, что они с Виктором Ивановичем были на её стороне.
– Спасибо, – тихо сказала она. – Я ценю, что вы поддержали меня.
– Катюша, ты нам как дочь, – Ирина Павловна посмотрела на неё с такой искренностью, что у Кати защипало в глазах. – Мы с Виктором не могли поверить, что наш сын так поступил. Но… он раскаивается. Правда.
– Раскаивается, – повторила Катя, глядя в окно. Дождь прекратился, и сквозь тучи пробивались первые лучи солнца. – А как мне поверить, что это не повторится?
Виктор Иванович кашлянул, привлекая внимание.
– Он дурак, – сказал он, и его голос был тяжёлым, но без злобы. – Но он наш дурак. И он любит тебя, Катя. Просто… запутался.
– Запутался, – Катя горько усмехнулась. – Он не просто запутался, Виктор Иванович. Он подделал документы. Обманул меня. Обманул вас. Это не ошибка, это… предательство.
– Да, – кивнул свёкор. – И он знает, что натворил. Мы с ним говорили. Долго. Он готов сделать всё, чтобы вернуть твоё доверие. Но решать тебе.
Ирина Павловна взяла Катю за руку.
– Мы не просим тебя простить его прямо сейчас, – сказала она. – Но дай ему шанс. Хотя бы поговори с ним. Он ждёт тебя сегодня в том кафе, где вы встречались. В шесть вечера.
Катя молчала, чувствуя, как внутри борются противоречивые эмоции. Гнев, боль, обида – и где-то глубоко, почти неощутимо, тёплое воспоминание о том, каким Артём был раньше. О его смехе, о том, как он танцевал с ней на кухне под старую песню, о том, как он смотрел на неё, когда они только начинали встречаться.
– Хорошо, – наконец сказала она. – Я поговорю с ним.
В кафе было людно, но Катя сразу заметила Артёма. Он сидел у окна, нервно теребя край салфетки, как в прошлый раз. Увидев её, он встал, и в его глазах мелькнула надежда.
– Катя, – сказал он, когда она села напротив. – Спасибо, что пришла.
– Я здесь не ради тебя, – честно ответила она. – Я здесь, чтобы понять, есть ли у нас будущее.
Он кивнул, словно ожидал этих слов.
– Я всё исправил, – начал он, глядя ей в глаза. – Договор аннулирован. Квартира снова в совместной собственности. Я уволился с той работы – ты была права, там слишком много токсичных идей. И… я записался к психологу.
Катя подняла брови, не ожидая последнего.
– К психологу? – переспросила она.
– Да, – он слегка улыбнулся, но улыбка была грустной. – Я понял, что не хочу быть таким человеком. Который боится, паникует, делает глупости, вместо того чтобы говорить с женой. Я хочу понять, почему я так поступил. И как сделать так, чтобы никогда больше не причинять тебе боль.
Катя молчала, переваривая его слова. Это было больше, чем она ожидала. Но достаточно ли?
– Артём, – начала она, стараясь говорить спокойно. – Ты понимаешь, что ты не просто сделал глупость? Ты разрушил моё доверие. Я теперь смотрю на тебя и не знаю, кто ты. Тот парень, который подарил мне ромашки, или тот, который подделал подписи, чтобы оставить меня ни с чем?
– Я тот парень, который подарил тебе ромашки, – тихо сказал он. – И тот идиот, который подделал подписи. Я оба. Но я хочу быть только первым. Если ты дашь мне шанс.
Катя посмотрела на него, и впервые за эти недели почувствовала, что он говорит искренне. Не оправдывается, не ищет лазейки, а говорит правду.
– Я не знаю, смогу ли простить, – сказала она. – Но я готова попробовать. Не ради тебя, а ради нас. Ради того, что у нас было. Но, Артём, если ты ещё раз предашь меня – это конец. Навсегда.
– Я понимаю, – он кивнул, и в его глазах блеснули слёзы. – Клянусь, Катя, я сделаю всё, чтобы ты снова мне доверяла.
Прошло три месяца. Катя и Артём начали посещать семейного психолога. Разговоры были нелёгкими – иногда Катя срывалась, иногда он замолкал, не находя слов. Но они продолжали. Артём переехал обратно в квартиру, но спал в гостиной, на диване. Катя пока не была готова делить с ним спальню – слишком свежи были раны.
Ирина Павловна и Виктор Иванович стали чаще бывать у них в гостях, но теперь это были тёплые, ненавязчивые визиты. Свекровь приносила свои пирожки, свёкор рассказывал байки из своей юности, и Катя ловила себя на мысли, что начинает видеть в них не просто родителей мужа, а союзников. Семью.
Однажды вечером, когда они вчетвером сидели за ужином, Ирина Павловна вдруг сказала:
– Катюша, я тут подумала… Мы с Виктором хотим подарить вам поездку. Куда-нибудь на море. Вы с Артёмом так давно не отдыхали вдвоём.
Катя посмотрела на Артёма, который, кажется, был так же удивлён, как и она.
– Мам, это… неожиданно, – сказал он. – Спасибо.
– Это не просто подарок, – добавил Виктор Иванович, глядя на сына. – Это шанс для вас двоих вспомнить, почему вы вообще вместе. И, Артём, не облажайся на этот раз.
Катя невольно рассмеялась, и напряжение за столом рассеялось. Артём улыбнулся, впервые за долгое время – той самой улыбкой, от которой у Кати когда-то замирало сердце.
– Не облажаюсь, пап, – сказал он, глядя на Катю. – Обещаю.
Поездка на море стала поворотным моментом. Они с Артёмом гуляли по пляжу, говорили обо всём – о прошлом, о боли, о надеждах. Катя начала замечать, что он изменился. Он стал внимательнее, чаще спрашивал её мнение, не торопил с решениями. И однажды, когда они сидели на берегу, глядя на закат, он взял её за руку.
– Катя, – сказал он тихо. – Я знаю, что не могу стереть то, что сделал. Но я хочу, чтобы ты знала – ты самое важное в моей жизни. И я сделаю всё, чтобы ты снова почувствовала это.
Она посмотрела на него, и в этот момент что-то внутри неё дрогнуло. Не всё сразу, не полностью, но она почувствовала, что готова дать ему шанс. Настоящий шанс.
– Я тоже хочу попробовать, – сказала она. – Но это будет долгий путь, Артём.
– Я готов, – ответил он, и в его голосе была такая решимость, что она поверила.
Вернувшись в Москву, они продолжили работать над своими отношениями. Катя настояла, чтобы они составили брачный договор – не из недоверия, а чтобы оба чувствовали себя защищёнными. Артём согласился без возражений. Квартира осталась в их совместной собственности, и Лена помогла оформить все документы так, чтобы больше не было никаких лазеек.
Однажды вечером, когда они пили чай на кухне, Катя вдруг сказала:
– Знаешь, я рада, что твои родители оказались такими… настоящими.
Артём улыбнулся.
– Я тоже. Если бы не они, я бы, наверное, так и не понял, насколько был неправ.
– Они не просто тебя отчитали, – заметила Катя. – Они помогли мне почувствовать, что я не одна. Что у меня есть семья.
– У нас есть семья, – поправил он, беря её за руку. – И я сделаю всё, чтобы она стала ещё крепче.
Катя кивнула, чувствуя, как внутри разливается тепло. Путь к доверию был ещё долгим, но впервые за месяцы она поверила, что у них есть шанс. Не просто вернуть прошлое, а построить что-то новое – честное, настоящее.
А за окном снова шёл дождь, но теперь он казался не грустным, а очищающим. Как будто смывал всё, что было, и давал место для нового начала.
Для вас с любовью: