Находка в Нюрнберге, или Появление человека-загадки
Весной 1828 года в тихий и благопристойный Нюрнберг, город пряников и оловянных солдатиков, доставили странную посылку. Не в ящике, а в человеческом обличье. По улицам, цепляясь за стены, брел юноша лет шестнадцати, одетый в лохмотья и с абсолютно пустыми глазами. Он вел себя как ребенок, едва научившийся ходить, и не мог произнести ничего, кроме невнятного бормотания. Когда его привели в полицейский участок, он сумел лишь нацарапать на бумаге два слова: Каспар Хаузер. На этом его словарный запас иссяк. Попытки разговорить его заканчивались слезами. Для скучающего провинциального города это был подарок судьбы. Наконец-то произошло что-то интересное.
Первоначальные подозрения, что это просто хитрый бродяга, изображающий идиота, быстро отпали. Слишком уж убедительно он играл свою роль. Он впервые в жизни увидел огонь свечи и тут же попытался схватить его рукой, естественно, обжегшись. Его желудок отказывался принимать что-либо, кроме черствого хлеба и воды — от вида мяса или запаха вина его тошнило. Подошвы его ног и ладони были мягкими, как у младенца, что говорило о том, что он никогда не ходил и не работал. Зато он прекрасно видел в кромешной темноте и обладал обонянием гончей собаки. Весь город сбежался поглазеть на диковинку. Бургомистр Якоб Биндер дал объявление в газеты, и новость о «нюрнбергском найденыше» разлетелась по всей Европе. Падкие на сенсации журналисты тут же окрестили его «европейским сиротой». Шоу началось.
Врачи, ученые и просто любопытные принялись изучать феномен. Каждый находил в нем то, что хотел найти. Для медиков он был уникальным случаем сенсорной депривации. Для философов — живым доказательством теории «чистой доски», tabula rasa, человека, не испорченного цивилизацией. Для сердобольных фрау — несчастным дитя, которого нужно было накормить и обогреть. Но один маленький факт превратил эту трогательную историю в политический триллер. При осмотре врачи обнаружили на его теле след от прививки оспы. В начале XIX века это было не просто редкостью, это была привилегия высшей аристократии. Простым крестьянам прививки не делали. Стало ясно: этот оборванец с пустыми глазами — не просто сирота. Он — тайна. И за этой тайной, скорее всего, стоят большие деньги и большая власть. Простой бродяга никому не интересен. А вот пропавший принц — это уже совсем другой коленкор.
Как из найденыша создавали наследника престола
Чем больше Каспар адаптировался к жизни, тем больше подробностей всплывало в его туманных воспоминаниях. Он рассказал, что всю свою жизнь провел в темном подвале с земляным полом, где спал на соломе. Каждый день он находил рядом с собой кусок хлеба и кружку воды. Иногда к нему приходил некий «черный человек» в маске, который научил его писать свое имя и делать первые шаги. А потом вывел его к Нюрнбергу и бросил, указав на «большую деревню». История была жуткой, трогательной и совершенно непроверяемой. Но она идеально ложилась в ту канву, которую уже начало вышивать общественное мнение. Оставалось только найти подходящую семью для «потерянного ребенка».
За это дело взялся человек серьезный — Пауль фон Фейербах, президент Королевской судебной палаты, один из лучших криминалистов Германии. Для него дело Хаузера стало делом всей жизни, шансом войти в историю. Фейербах не был романтиком. Он был карьеристом и прагматиком. И он быстро понял, что эта история может привести его на самый верх. Перебрав все знатные дома Европы, он нашел идеальный вариант — правящую династию великого герцогства Баденского.
Пасьянс складывался идеально. В 1812 году у великого герцога Карла и его жены Стефании де Богарне (кстати, приемной дочери Наполеона) родился наследный принц. Ребенок был абсолютно здоров, но через несколько дней внезапно «заболел» и умер. Фейербах выдвинул теорию: младенца не просто постигла скоропостижная кончина, а его подменили умирающим ребенком простолюдина. А настоящего принца тайно похитили и спрятали в том самом подвале. Зачем? А затем, что у старого великого герцога Карла Фридриха был второй, морганатический брак с некой Луизой Гейер, графиней Хохберг. Ее дети не имели права на престол, пока были живы законные наследники. Уход маленького принца, а затем и его младшего брата, который тоже умер при загадочных обстоятельствах, расчистил дорогу к трону для сына амбициозной графини.
Теория была красива, как готический роман. В ней было все: коварная мачеха, похищенный наследник, тайна рождения, связанная с самим Наполеоном. Европа ахнула. Конечно, никто не задавался дурацкими вопросами. Например, зачем так сложно? Зачем похищать, прятать, держать 16 лет в подвале, а потом выпускать? Не проще ли было просто устроить несчастный случай еще в колыбели? И почему похитители, провернув такую сложную операцию, оставили на теле ребенка главный вещдок — аристократическую прививку? Но логика — скучная вещь. А история о потерянном принце продавалась куда лучше. Фейербах даже написал секретный меморандум для баденского двора, где изложил свои выводы. Баденский двор, разумеется, все отрицал. Но это лишь подлило масла в огонь. Теперь все были уверены: Каспар Хаузер — законный наследник баденского престола. Ставки в игре резко возросли.
Ценный актив: покровители и незримые враги
После того как Каспар превратился из городского сумасшедшего в потенциального монарха, его жизнь круто изменилась. Его взял под опеку профессор Георг Даумер, который продолжил его образование. Мальчик оказался способным, быстро учился говорить, писать, рисовать. Он был кроток, послушен и обожал возиться с цветами. Казалось, история движется к счастливому концу. Но в октябре 1829 года игра перешла на новый уровень. В дом Даумера проник неизвестный в черной маске и оставил на лбу Каспара глубокую отметину. К счастью, удар не стал роковым, и Каспар выжил.
Это событие произвело эффект разорвавшейся бомбы. Стало ясно, что таинственные враги, которые прятали его 16 лет, теперь хотят от него избавиться. Дело запахло большой политикой. Король Баварии Людвиг I, который, возможно, имел свои виды на баденский престол, приставил к Каспару постоянную охрану. «Европейский сирота» превратился в ценный политический актив. И за этот актив началась борьба. В конце 1831 года на сцене появляется новый игрок — богатый и эксцентричный английский лорд Стенхоуп. Он заявил, что очарован судьбой Каспара, хочет заняться его воспитанием, увезти в Англию и даже усыновить.
Муниципалитет Нюрнберга, которому содержание «принца» уже влетело в копеечку, с радостью согласился передать его на попечение англичанина. Но Стенхоуп не спешил в Англию. Вместо этого он перевез Каспара в соседний городок Ансбах и поселил его у сурового и педантичного учителя по фамилии Мейер, который должен был выбить из юноши всю его «мечтательность». Фактически, лорд изолировал его от прежних друзей и взял под полный контроль. Что это было — искренняя забота или холодный расчет? Скорее второе. Стенхоуп был не просто эксцентриком, а опытным дипломатом и политическим интриганом. Скорее всего, он действовал не по своей воле, а выполнял поручение — то ли английского правительства, то ли какой-то из немецких партий. Ему нужно было «изучить» актив, проверить его подлинность и решить, что с ним делать дальше. Он потратил огромные деньги на собственное расследование, пытаясь докопаться до истины. И, видимо, то, что он раскопал, ему не очень понравилось. Отношение лорда к Каспару становилось все холоднее. О поездке в Англию и усыновлении больше не было и речи. Каспар из ценного актива превращался в обузу, в опасную игрушку, которая могла взорваться в руках.
Последняя встреча в парке Ансбаха
К концу 1833 года Каспар оказался в полной изоляции. Лорд Стенхоуп потерял к нему интерес. Учитель Мейер третировал его за лень и лживость. Единственной его отдушиной оставалась наивная мечта — узнать, кто же он на самом деле. И именно на этой мечте его и поймали. 14 декабря 1833 года к нему подошел незнакомец и пообещал раскрыть тайну его происхождения. Для этого Каспар должен был прийти вечером один в городской парк. Юноша, отчаянно цеплявшийся за любую надежду, согласился.
В парке, у памятника поэту Узену, его ждал тот же незнакомец. Вместо долгожданного рассказа о родителях он протянул Каспару кошелек. Когда юноша потянулся за ним, его любопытство было вознаграждено ударом клинка в грудь. Теряя силы, Каспар сумел добраться до дома. «Мне вынесли приговор…» — только и смог сказать он. Через три дня его не стало. При нем нашли тот самый кошелек, а в нем — записку, написанную зеркальным письмом, чтобы ее нельзя было сразу прочесть. В записке говорилось что-то туманное про баварскую границу и имя «М. Л. О.». Это была грубая попытка пустить следствие по ложному следу.
Происшествие вызвало бурю негодования по всей Европе. Король Баварский назначил огромную награду в 1000 гульденов за поимку виновного, что лишь укрепило всех во мнении, что из жизни ушел не простой юноша, а наследник престола. Но виновного так и не нашли. Кто это был? Наемник, посланный баденским двором, чтобы окончательно закрыть вопрос с претендентом? Агент лорда Стенхоупа, которому было приказано избавиться от ставшего ненужным «проекта»? Или это был несчастный случай, как пытался утверждать учитель Мейер, заявляя, что Каспар лишь инсценировал покушение, чтобы снова привлечь к себе внимание, но случайно зашел слишком далеко? Последняя версия выглядит наименее правдоподобной. Рана была слишком глубокой и точной для самоинсценировки. Скорее всего, это было хладнокровное и хорошо спланированное устранение. Каспар Хаузер, человек-загадка, стал слишком много знать или, наоборот, его легенда начала разваливаться, и ее создатели решили поставить точку самым радикальным способом. На его могильном камне выбили эпитафию, которая стала идеальным завершением этой истории: «Здесь покоится Каспар Хаузер, загадка своего времени. Его рождение было неизвестно, его смерть таинственна».
Жизнь мифа после ухода человека
Уход Каспара не поставил точку в его истории. Наоборот, он превратил его из политической фигуры в бессмертный миф. «Дело Хаузера» разрослось до сорока девяти томов. О нем написали более двух тысяч книг и статей. Поль Верлен посвятил ему стихи. Ни один реальный герцог Баденский не удостаивался и сотой доли такого внимания. Город Ансбах превратился в место паломничества туристов, где и по сей день проводятся «Дни Каспара Хаузера». Загадка продолжала жить и приносить доход.
В XX веке к делу подключилась наука. В 1996 году с пятен крови на кальсонах, которые якобы принадлежали Каспару, был взят образец ДНК. Анализ, проведенный в лабораториях Англии и Мюнхена, сравнили с ДНК двух ныне живущих потомков дома Баденов. Результат был однозначным: Каспар Хаузер не был родственником баденских герцогов. Казалось бы, все, миф развенчан. Но не тут-то было. Сторонники «королевской версии» тут же заявили, что кальсоны подменили, что это вообще не его кровь. И в 2002 году был проведен повторный анализ, на этот раз с использованием генетического материала со шляпы и пряди волос Каспара. И этот анализ дал прямо противоположный результат: генетическое совпадение с образцами дома Баденов было настолько высоким, что вероятность ошибки была ничтожна.
Так кто же он был? Наука дала два взаимоисключающих ответа, лишь укрепив тайну. А потом история подкинула еще один, последний штрих. Не так давно выяснилось, что могила, к которой десятилетиями ходили туристы, пуста. По слухам, тело было потревожено почти сразу после похорон. Кем и зачем — неизвестно. Возможно, его настоящие родственники не хотели, чтобы их тайна когда-либо была раскрыта. А может, и тревожить было некого, потому что вся история от начала до конца — это грандиозная мистификация. В конечном счете, это уже не важно. Каспар Хаузер перестал быть человеком из плоти и крови. Он стал идеей, символом, вечной загадкой. На памятнике на месте его гибели выбита надпись на латыни: «Hic occultus occulto occisus est» — «Здесь неизвестный был убит неизвестным». Лучше и не скажешь. Это история, в которой все участники носили маски, и никто так и не решился их снять.
Понравилось - поставь лайк и напиши комментарий! Это поможет продвижению статьи!
Подписывайся на премиум и читай дополнительные статьи!
Тематические подборки статей - ищи интересные тебе темы!
Поддержать автора и посодействовать покупке нового компьютера