Галина замерла посреди гостиной, держа в руках поднос с чашками. Эмилия Аркадьевна восседала в кресле у окна, выпрямив спину и сложив руки на коленях. Её взгляд был холодным и требовательным, как у хозяйки поместья, привыкшей, что каждое её слово — закон.
— Простите, что? — Галина медленно поставила поднос на журнальный столик.
— Ты меня прекрасно слышала, девочка. Степан наделал долгов, играя в инвестора. Теперь твоя очередь расплачиваться за его глупость. Дача твоих родителей — единственный выход.
— Это дача моих покойных родителей, Эмилия Аркадьевна. И она НЕ ПРОДАЁТСЯ.
Свекровь усмехнулась, поправляя платок на шее:
— Галочка, милая, давай без этих сантиментов. Родителей уже нет, а проблемы — вот они, реальные. Степан может потерять работу, если об этих долгах узнает его начальство.
— А при чём здесь дача? Пусть Степан сам разбирается со своими долгами.
— Ах, какая ты практичная стала! — Эмилия Аркадьевна встала и подошла к окну. — Помнишь, как я вас приютила в этой квартире, когда вы только поженились? Как помогала с деньгами, когда Степан учился на МВА? А теперь, когда нужна помощь моему сыну, ты жадничаешь?
Галина сжала кулаки. Та самая квартира принадлежала Степану, а «помощь» заключалась в постоянном контроле и унижениях.
— Эмилия Аркадьевна, я работаю преподавателем литературы. Степан — топ-менеджер в строительной компании. У него зарплата в пять раз больше моей. Откуда долги?
— Не твоё дело откуда! Твоё дело — помочь мужу. Или ты хочешь, чтобы все узнали, какая ты неблагодарная жена?
В этот момент дверь открылась, и вошёл Степан. Высокий, в дорогом костюме, с уставшим лицом. Он бросил портфель в прихожей и прошёл в гостиную.
— Мама? Галя? О чём разговор?
— Степушка, сыночек! — Эмилия Аркадьевна бросилась к нему. — Я объясняю твоей жене, что нужно продать дачу её родителей. Ты же знаешь, как важно сейчас найти деньги.
Степан избегал взгляда жены:
— Галя, мама права. Это временные трудности. Мы потом купим тебе другую дачу.
— ДРУГУЮ? — Галина не верила своим ушам. — Степан, это дом моего детства! Там каждое дерево посажено руками отца!
— Не будь ребёнком, — отрезал муж. — Деревья везде одинаковые.
— Вот именно! — поддержала Эмилия Аркадьевна. — Степушка, она совсем не думает о тебе. Я же говорила — нужно было жениться на Алевтине. Вот та понимала, что значит поддерживать мужчину.
Галина почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения:
— Алевтина, которая сбежала с вашими фамильными драгоценностями?
— МОЛЧАТЬ! — взвизгнула свекровь. — Как ты смеешь!
— Галя, извинись перед мамой, — буркнул Степан, наливая себе коньяк из хрустального графина.
— ИЗВИНИТСЯ? За правду?
— За хамство! — Эмилия Аркадьевна подошла к невестке вплотную. — Ты забыла своё место, девочка. Ты — никто без моего сына. Учительница с копеечной зарплатой. Кем бы ты была без нашей семьи?
— СЧАСТЛИВЫМ человеком, — тихо ответила Галина.
Степан резко повернулся:
— Что ты сказала?
— Я сказала, что была бы СЧАСТЛИВЫМ человеком. Без ваших вечных упрёков, без унижений твоей матери, без твоего презрения к моей работе.
— Да ты просто завидуешь! — выкрикнула Эмилия Аркадьевна. — Завидуешь, что у нас есть деньги, связи, положение в обществе!
— У ВАС? — Галина рассмеялась. — У вас, Эмилия Аркадьевна? Вы живёте на пенсию и деньги сына. А положение в обществе... Какое положение у вдовы провинциального чиновника?
Лицо свекрови побагровело:
— Степан! Ты это слышишь? Твоя жена оскорбляет твою мать!
— Галя, немедленно извинись и завтра же поезжай оформлять документы на продажу дачи, — Степан говорил тоном, не терпящим возражений.
— НЕТ.
— Что значит «нет»?
— Это значит, что я НЕ БУДУ продавать память о родителях ради того, чтобы покрыть твои долги. Которые ты, кстати, так и не объяснил. Откуда они?
Степан отвёл взгляд:
— Неудачные инвестиции.
— Во что? В очередной «гениальный» стартап твоего приятеля Глеба?
— Не твоё дело!
— Моё, если ты хочешь, чтобы я продала дачу.
Эмилия Аркадьевна всплеснула руками:
— Да что ты себе позволяешь, девка! Муж сказал — значит, сделаешь! Или УБИРАЙТЕСЬ из этой квартиры!
— Квартира оформлена на Степана и меня в равных долях, — спокойно напомнила Галина.
— Это мы ещё посмотрим! Степан, скажи ей!
Но Степан молчал, глядя в свой стакан. Галина посмотрела на мужа, потом на свекровь:
— Знаете что? Я УСТАЛА. Устала от вашего высокомерия, от постоянных попыток меня унизить. Эмилия Аркадьевна, вы требуете уважения, но САМИ никого не уважаете. Степан, ты позволяешь матери обращаться со мной как с прислугой. И теперь вы хотите отнять у меня последнее, что связывает с родителями?
— Не нагнетай, — Степан махнул рукой. — Просто продай дачу, и всё решится.
— А что потом? Когда ты снова влезешь в долги, что я должна буду продать? Машину? Свою долю в квартире?
— Не говори глупостей!
— Это не глупости. Это ЗАКОНОМЕРНОСТЬ. Эмилия Аркадьевна, вы воспитали сына, который не умеет нести ответственность за свои поступки. И теперь хотите, чтобы я РАСПЛАЧИВАЛАСЬ за это воспитание?
Свекровь задохнулась от возмущения:
— Да как... Степан! Выгони её! ВЫГОНИ НЕМЕДЛЕННО!
— Мам, успокойся...
— Нет, ты посмотри на эту нахалку! Мы её, можно сказать, из грязи вытащили, а она...
— Из грязи? — Галина встала. — Я окончила университет с красным дипломом, защитила кандидатскую, преподаю в лицее. А что СДЕЛАЛИ ВЫ, Эмилия Аркадьевна, кроме удачного замужества?
— СТЕПАН!
— Галя, хватит! Извинись перед мамой!
— Нет. Я ухожу к Яне. Когда решите разговаривать как взрослые люди, а не как ИЗБАЛОВАННЫЕ дети — позвоните.
Галина пошла в спальню собирать вещи. Следом ворвалась Эмилия Аркадьевна:
— Ты не посмеешь уйти! Ты останешься и сделаешь, что тебе говорят!
— Или что? — Галина складывала одежду в сумку.
— Или... или Степан подаст на развод! И ты останешься ни с чем!
— С чистой совестью и самоуважением. Это уже НЕМАЛО.
Степан появился в дверях:
— Галя, не дури. Мама перегнула палку, но и ты хороша. Давай успокоимся и поговорим.
— О чём? О том, как вы с мамой решили, что моё имущество — это ваш резервный фонд?
— Мы семья!
— Семья НЕ УНИЖАЕТ друг друга, Степан. Семья не требует жертвовать памятью о родителях ради чьих-то долгов.
— Это мои долги! Твоего мужа!
— Которые ты наделал без моего ведома. И теперь хочешь, чтобы я за них расплатилась.
Эмилия Аркадьевна схватила сумку невестки:
— Никуда ты не пойдёшь!
— ОТПУСТИТЕ! — Галина вырвала сумку.
— Мам, прекрати! — Степан попытался разнять женщин.
— Нет, пусть она знает своё место! Маленькая учительница возомнила себя невесть кем!
Галина застегнула сумку и направилась к выходу. У двери обернулась:
— Знаете, Эмилия Аркадьевна, вы правы в одном. Я действительно маленькая учительница. Но я горжусь своей работой. Я воспитываю детей, учу их думать, чувствовать, различать добро и зло. А ВЫ? Вы ВОСПИТАЛИ мужчину, который прячется за юбкой матери и готов ОГРАБИТЬ жену.
— Да я тебя... — Эмилия Аркадьевна сделала шаг вперёд, но Степан удержал её.
— Мам, хватит! Галя, подожди...
Но Галина уже вышла. Спускаясь по лестнице, она слышала, как наверху кричит свекровь:
— Вот увидишь, она ещё приползёт на коленях! Без нас она никто!
***
Прошла неделя. Галина жила у подруги Яны, встречалась с адвокатом, работала. Степан звонил каждый день, но она не отвечала. На восьмой день он прислал сообщение: «Нужно поговорить. Срочно. Без мамы».
Они встретились в кафе возле её лицея. Степан выглядел осунувшимся, глаза красные от недосыпа.
— Галя, прости. Мама действительно перегнула.
— Дело не только в твоей маме, Степан.
— Я знаю. Слушай, я всё улажу. Долги... я что-нибудь придумаю. Только вернись.
— Зачем? Чтобы через месяц всё повторилось?
— Нет! Я поговорю с мамой...
— Ты десять лет с ней разговариваешь. Результат видишь сам.
Степан помолчал, потом сказал:
— Долги серьёзные, Галь. Очень серьёзные. Я взял деньги у Макара Ветрова.
Галина знала это имя. Ветров владел строительным бизнесом, и ходили слухи, что методы у него жёсткие.
— Сколько?
— Пятнадцать миллионов.
— ПЯТНАДЦАТЬ МИЛЛИОНОВ? Степан, ты с ума сошёл?
— Я думал, что смогу отбить. Вложился в проект Глеба...
— И Глеб исчез с деньгами?
— Откуда ты знаешь?
— Потому что это было очевидно всем, кроме тебя. Глеб — мошенник, Степан. Все это видели.
— Теперь-то я понимаю... Макар дал месяц. Если не верну — начнёт отбирать имущество. Квартиру, машины...
— И дачу.
— Галя, прости, но да. Если продать дачу, можно выручить хотя бы пять миллионов. Остальное я попробую занять у знакомых.
Галина смотрела на мужа и понимала — он не изменится. Всегда будут новые Глебы, новые «гениальные» проекты, новые долги.
— Я подаю на РАЗВОД, Степан.
— Что? Галя, ты не можешь...
— Могу и буду. И дачу не продам. Это память о родителях.
— Но Макар...
— Это твои проблемы. Ты влез в долги без моего ведома — ты и выкарабкивайся.
— Ты же понимаешь, что при разводе имущество делится? И долги тоже?
— Мой адвокат говорит иначе. Долги, взятые без согласия супруга и не на семейные нужды, остаются личными обязательствами должника.
Степан побледнел:
— Ты уже консультировалась с адвокатом?
— Да. И знаешь что? Оказывается, та квартира, которую твоя мама называет «своей помощью», была куплена на деньги от продажи квартиры твоего отца. А моя доля появилась после того, как я вложила деньги от продажи бабушкиной квартиры.
— Галя, давай не будем...
— А ДАВАЙ БУДЕМ. Все эти годы твоя мать унижала меня, называла нахлебницей. А я, оказывается, вложила в «вашу» квартиру больше, чем она.
Степан молчал. Потом достал телефон:
— Алло, мам? Да, я с Галиной... Нет, она не согласна... Мам, не надо приезжать...
Но через пятнадцать минут в кафе ворвалась Эмилия Аркадьевна. Посетители обернулись на шум.
— Ах ты дрянь! Бросаешь мужа в трудную минуту!
— Эмилия Аркадьевна, не устраивайте сцен, — Галина говорила спокойно.
— Я тебе устрою! Ты разрушаешь семью! Степан, не позволяй ей!
— Мам, пожалуйста...
— Нет! Эта девка должна знать своё место! — Эмилия Аркадьевна схватила со стола стакан с водой и выплеснула в лицо невестке.
В кафе повисла тишина. Галина медленно вытерла лицо салфеткой:
— Благодарю за наглядную демонстрацию того, почему я ухожу из вашей семьи.
Она встала и направилась к выходу. Эмилия Аркадьевна кричала вслед:
— Ты пожалеешь! Без нас ты сдохнешь! Никому не нужная училка!
Администратор кафе подошёл к Степану:
— Простите, но попрошу вас покинуть заведение.
— Как вы смеете! — возмутилась Эмилия Аркадьевна. — Вы знаете, кто я?
— НЕАДЕКВАТНАЯ посетительница, которая оскорбляет других гостей. Уходите, или я вызову охрану.
***
Развод прошёл быстро. Степан пытался оспорить раздел имущества, но адвокат Галины оказался грамотным. Квартиру продали, долги Степана признали его личными. Галина получила свою долю и купила небольшую двухкомнатную квартиру в спальном районе.
Эмилия Аркадьевна названивала первое время, угрожала, обещала «уничтожить». Потом звонки прекратились.
Через три месяца Галина узнала новости от общих знакомых. Степан не смог вернуть долг Макару Ветрову. Квартиру, где он жил с матерью (купленную на часть денег от продажи общей квартиры), забрали в счёт долга. Машины тоже. Степана уволили с работы — Ветров имел влияние в строительном бизнесе.
Эмилия Аркадьевна пыталась устроить скандал в офисе Ветрова, кричала, что он разорил её сына. Охрана вывела её. После этого никто из приличных компаний не хотел брать Степана на работу — история стала известна в узких кругах.
Мать и сын переехали в съёмную однокомнатную квартиру. Эмилия Аркадьевна, привыкшая к роскоши и прислуге, не могла принять новую реальность. Она обвиняла всех — Галину, Ветрова, Глеба, но только не себя и не сына.
***
Год спустя Галина сидела на веранде родительской дачи. Тёплый августовский вечер, чай с мятой из собственного сада, тишина. Её подруга Яна приехала на выходные с дочкой.
— Знаешь, я встретила вчера твою бывшую свекровь, — сказала Яна.
— Да? И как она?
— Плохо. Постарела лет на десять. Стояла в очереди в социальной аптеке, ругалась с продавцом, что лекарства дорогие.
— Жаль её, — искренне сказала Галина.
— Жаль?
— Она сама себя наказала, Яна. Воспитала сына, который не может нести ответственность, внушила ему, что он особенный, что ему всё должны. И вот результат.
— А Степан?
— Работает, вроде бы. Менеджером в автосалоне. Зарплата в разы меньше прежней, но хоть что-то.
— Не жалеешь, что ушла?
Галина посмотрела на сад, на дом, где прошло её детство, на яблони, посаженные отцом:
— Нет. Знаешь, Яна, унижение разрушает человека изнутри. Медленно, незаметно, но верно. Я годами терпела, думала — ради семьи, ради мира. А потом поняла — нет никакой семьи там, где нет уважения.
— Мудро.
— Это не мудрость, это опыт. Горький, но необходимый.
Из дома выбежала дочка Яны, пятилетняя Мирослава:
— Тётя Галя, можно я нарву яблок?
— Конечно, солнышко. Бери корзинку.
Девочка убежала в сад. Яна улыбнулась:
— Хорошо у тебя тут.
— Да. Это моё место силы. Эмилия Аркадьевна хотела отнять и его. Но некоторые вещи НЕ продаются. Ни за какие деньги.
— А если бы ты согласилась тогда продать дачу?
— Они бы всё равно не выкарабкались. Пятнадцать миллионов долга, Яна. И главное — Степан не изменился бы. Через год, два, пять — история повторилась бы. Только к тому моменту у меня уже не было бы ни дачи, ни самоуважения.
— Но ведь страшно было? Уходить, начинать заново?
— СТРАШНО было оставаться. Превратиться в запуганную женщину, которая отдаёт последнее по первому требованию. Которую можно унизить, оскорбить, облить водой в общественном месте.
В саду раздался смех Мирославы. Она играла с соседским котом, пришедшим в гости.
— Знаешь, о чём я жалею? — задумчиво сказала Галина. — Что у нас со Степаном не было детей. Хотя нет, не жалею. Представь, если бы Эмилия Аркадьевна воспитывала моего ребёнка? Внушала бы ему то же самое — что он особенный, что все ему должны?
— Кошмар.
— Вот именно. Так что всё к лучшему.
Солнце садилось за деревья. Воздух наполнился ароматом цветущей липы и свежескошенной травы. Где-то вдалеке играла музыка — соседи праздновали день рождения.
— А новый роман не планируешь? — спросила Яна.
— Пока нет. Наслаждаюсь свободой. Работой, домом, садом. Собой.
— А если появится кто-то?
— Тогда посмотрим. Но точно знаю — никогда больше не позволю себя унижать. Никому и никогда.
Мирослава прибежала с полной корзиной яблок:
— Тётя Галя, смотри, какие красивые!
— Молодец! Давай завтра испечём шарлотку?
— Давай!
Яна обняла дочку:
— Скажи спасибо тёте Гале.
— Спасибо! Тётя Галя, а почему ты живёшь тут одна?
Галина улыбнулась:
— Я не одна, солнышко. У меня есть друзья, есть ученики, есть этот сад. И есть я сама. Этого достаточно для счастья.
— А муж?
— Мирослава! — одёрнула Яна.
— Всё в порядке, — Галина погладила девочку по голове. — Муж нужен тогда, когда он делает жизнь лучше, а не хуже. Понимаешь?
— Не очень.
— Вырастешь — поймёшь. А пока запомни одно: никто не имеет права тебя обижать. Никто. Даже самый близкий человек.
***
В это время в съёмной квартире на другом конце города Эмилия Аркадьевна кричала на сына:
— Это всё из-за неё! Из-за этой дряни! Если бы она продала дачу, мы бы выкрутились!
Степан сидел за кухонным столом, уткнувшись в ноутбук. Он искал подработку — зарплаты в автосалоне едва хватало на аренду квартиры и еду.
— Мам, хватит. Галя тут ни при чём.
— Как это ни при чём? Она бросила тебя! Предала!
— Она ушла, потому что мы... потому что ты постоянно её унижала.
— Я? Я хотела сделать из неё человека! А она, неблагодарная...
— ХВАТИТ! — Степан стукнул кулаком по столу. — ХВАТИТ, мам! Галя была права. Мы относились к ней как к прислуге. Ты ОТНОСИЛАСЬ. И я позволял.
— Да как ты смеешь!
— Я смею, потому что это правда! Посмотри, где мы теперь! В съёмной квартире, без денег, без перспектив! И знаешь почему? Потому что ты всю жизнь ВНУШАЛА мне, что я особенный! Что мне всё можно! Что все мне должны!
— Я растила тебя одна!
— И вырастила инфантила, который в сорок лет не может отвечать за свои поступки!
Эмилия Аркадьевна задохнулась:
— Ты... ты обвиняешь меня?
— Да, мам. ОБВИНЯЮ. И себя тоже. Но хотя бы я это признаю. А ты до сих пор ищешь виноватых.
— Убирайся! УБИРАЙСЯ из моего дома!
— Это не твой дом, мам. Это съёмная квартира, за которую плачу я.
Эмилия Аркадьевна разрыдалась:
— Что я такого сделала? За что мне это?
Степан встал и пошёл в свою комнату. На пороге обернулся:
— Ты относилась к людям как к вещам, мам. Которые можно использовать и выбросить. Теперь жизнь относится к тебе так же.
Через месяц Степан съехал от матери — постоянные упреки и скандалы окончательно сломили его. Эмилия Аркадьевна была вынуждена обратиться к сестре, жившей в глухой деревне. Для женщины, привыкшей к городскому комфорту и светским приемам, переезд в деревенский дом без удобств стал настоящим шоком, но сестра дала ей маленькую комнату под крышей. А в это же весеннее утро Галина на своей даче сажала под окнами родительского дома белые пионы — такие же, какие когда-то выращивала её мама. Земля была мягкой и податливой, солнце грело лицо, а в душе царили покой и простое человеческое счастье.
Автор: Владимир Шорохов © Самые читаемые рассказы на ДЗЕН