– Ты серьезно, Аня? – Сергей смотрел на неё, прищурившись, будто пытался разглядеть что-то в её лице. – Я пятнадцать лет в эту квартиру вкладывался. Полы, окна, кухня – всё было на мне! А ты теперь просто так меня выкинешь?
Аня сжала губы, чувствуя, как внутри всё кипит. Она стояла у окна их – нет, теперь уже её – квартиры, глядя во двор. Город за стеклом жил своей жизнью: машины гудели, дети играли во дворе, а где-то вдалеке выла сирена. Но здесь, в этой комнате, воздух был тяжёлым, как перед грозой.
– Это моя квартира, Серёж. От мамы с папой. Ты знал об этом, когда мы расписывались, – голос её дрогнул, но она быстро взяла себя в руки. – Я не просила тебя делать ремонт. Ты сам хотел.
Сергей фыркнул, бросив ключи на стол. Они звякнули, задев стеклянную вазу – ту самую, что Аня купила на их первую годовщину.
– Сам хотел? – он шагнул ближе, и в его голосе послышалась злость. – А кто ныл, что кухня старая? Кто просил ванную переделать? Ты, Аня, ты! А теперь, значит, развод, и я – никто?
Она отвернулась, чтобы не видеть его лица. Лица, которое когда-то казалось родным. Пятнадцать лет брака, общие планы, ссоры, примирения – всё это теперь казалось далёким, как старый фильм. Аня глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь в руках.
– Я не хочу ссориться, – тихо сказала она. – Но ты должен понять. Квартира – это всё, что у меня осталось от родителей. Я не отдам её.
Сергей замолчал, глядя на неё. В его глазах мелькнуло что-то – обида? злость? – но он только махнул рукой и вышел из комнаты. Дверь хлопнула, и Аня осталась одна, слушая, как эхо его шагов растворяется в подъезде.
Аня сидела на кухне, обхватив кружку с остывшим чаем. За окном падал снег, укрывая двор мягким покрывалом. Ей всегда нравилось это место – уютная двушка на окраине Москвы, с обоями в цветочек, которые выбирала ещё её мама, и скрипучим паркетом, который отец чинил каждую весну. Эта квартира была её домом, её крепостью. Здесь она росла, здесь плакала над первыми двойками, здесь впервые поцеловалась с Серёжей на выпускном. А теперь он хочет отнять у неё это?
Она вспомнила, как всё началось. Две недели назад Сергей пришёл с работы мрачнее тучи. Сел за стол, открыл пиво и, не глядя на неё, буркнул:
– Нам надо развестись, Ань.
Она тогда замерла, не веря своим ушам.
– Что? – переспросила она, думая, что это шутка.
– Я устал, – он пожал плечами, будто говорил о погоде. – Мы разные. Ты хочешь одного, я – другого. Зачем мучить друг друга?
Аня пыталась говорить, задавать вопросы, но он только отмахивался. А потом, через пару дней, выдал:
– Квартиру поделим. Я вложился в неё, имею право.
Это было как удар под дых. Аня знала, что квартира записана на неё – наследство от родителей, умерших пять лет назад. Но Сергей вдруг решил, что его ремонт, его деньги, потраченные на плитку и новую сантехнику, дают ему право на половину.
– Ты же не платил за неё ипотеку, – пыталась возразить Аня. – Это моё, Серёж.
– Ага, твоё, – он тогда усмехнулся. – А кто налоги платил? Кто за коммуналку вносил? Я, Ань, я!
Она не знала, что ответить. Да, он платил. Да, он делал ремонт. Но разве это даёт ему право отнять её дом?
На следующий день Аня сидела в кафе с подругой Леной. За окном моросил дождь, и асфальт блестел, отражая неоновые вывески. Лена, как всегда, была в своём репертуаре – яркий шарф, красная помада и бесконечный оптимизм.
– Ань, ты чего такая кислая? – Лена отхлебнула кофе, глядя на подругу поверх чашки. – Рассказывай, что стряслось.
Аня вздохнула, теребя салфетку.
– Сергей хочет развод. И квартиру делить.
Лена поперхнулась кофе.
– Квартиру? Твою? От родителей? – она округлила глаза. – Он что, совсем охренел?
– Лен, не кричи, – Аня оглянулась, проверяя, не слышит ли кто. – Он говорит, что вложился. Что имеет право.
– Право? – Лена фыркнула, откидываясь на спинку стула. – Ань, это твоя квартира. До брака. Он знал, на что шёл. Не ведись на его манипуляции.
– Я и не ведусь, – Аня покачала головой. – Но он… он так уверен. Говорит, что докажет в суде.
Лена прищурилась, постукивая пальцами по столу.
– Слушай, тебе нужен юрист. Хороший. Я знаю одного, он помог моей сестре с алиментами. Давай я тебе его номер дам?
Аня кивнула, но в груди всё равно было тяжело. Она не хотела судов, не хотела ссор. Ей просто хотелось, чтобы всё было как раньше – когда они с Серёжей смеялись над глупыми фильмами, пили вино на балконе и строили планы на будущее. Но будущего, похоже, больше не было.
Дома Аня нашла старый альбом с фотографиями. Она листала его, пока не наткнулась на снимок с их свадьбы. Сергей, молодой, с широкой улыбкой, держал её за руку. Она в белом платье, с цветами в волосах, смеялась так, будто весь мир принадлежал им. Что пошло не так? Когда они перестали быть теми, кто на этом фото?
Она вспомнила, как Сергей впервые пришёл в эту квартиру. Её родители были ещё живы, и мама, как всегда, накрыла стол – пироги, салаты, её фирменный компот. Сергей тогда шутил, что женится на Ане только ради маминых пирогов. Все смеялись. А теперь… теперь он хочет отнять этот дом.
Телефон звякнул, вырывая её из воспоминаний. Сообщение от Сергея:
«Ань, подумай ещё раз. Я не хочу судов. Давай договоримся по-хорошему».
Она стиснула зубы, чувствуя, как внутри снова закипает злость. По-хорошему? Это он называет по-хорошему?
– Не будет никакого «по-хорошему», – пробормотала она, глядя на экран. – Это мой дом.
На следующий день Аня встретилась с юристом, которого порекомендовала Лена. Олег Викторович, мужчина лет пятидесяти, с усталыми глазами и аккуратной бородкой, листал её документы, хмыкая время от времени.
– Анна, ситуация у вас, скажем так, типичная, – он отложил папку и посмотрел на неё. – Квартира – ваше добрачное имущество. Муж не имеет на неё прав. Но…
– Но? – Аня напряглась.
– Он может попытаться доказать, что вложил значительные средства в улучшение квартиры. Ремонт, мебель, техника – всё это считается. Если он предоставит чеки, квитанции, это может усложнить дело.
Аня почувствовала, как кровь отхлынула от лица.
– То есть он может забрать половину? – голос её дрогнул.
– Не паникуйте, – Олег Викторович поднял руку. – Суды редко присуждают долю в добрачном имуществе. Но он может потребовать компенсацию за свои вложения. Сколько, по вашим оценкам, он потратил?
Аня задумалась. Ремонт кухни, ванная, окна… Это были большие деньги. Но половину она платила сама – из своей зарплаты, из наследства, которое осталось после родителей.
– Я не знаю точно, – призналась она. – Но я тоже платила. И коммуналку, и налоги – мы делили.
– Хорошо, – юрист кивнул. – Соберите все документы, какие у вас есть. Чеки, выписки, квитанции. Это поможет.
Аня вышла из офиса, чувствуя себя чуть увереннее. Но в глубине души всё ещё было неспокойно. Она не хотела воевать с Сергеем. Не хотела превращать их брак в судебную тяжбу. Но и сдаваться она не собиралась.
Тем вечером Сергей пришёл домой поздно. Аня сидела на диване, листая телефон. Она уже знала, что он был у своего друга Миши – того самого, который вечно подзуживал его на «решительные шаги».
– Ань, – Сергей сел напротив, глядя ей в глаза. – Я поговорил с юристом. Он говорит, у меня есть шансы.
– Шансы на что? – она подняла взгляд, стараясь говорить спокойно.
– На долю в квартире, – он пожал плечами, будто это было очевидно. – Я вложил в неё больше ста тысяч. Это не мелочь.
– Сто тысяч? – Аня усмехнулась, хотя внутри всё сжалось. – Ты про ту плитку, которую мы вместе выбирали? Или про диван, который я оплатила?
– Не начинай, – он поморщился. – Я не хочу ссориться. Давай просто поделим всё честно.
– Честно? – она вскочила, не в силах больше сдерживаться. – Честно – это когда ты не пытаешься отнять у меня мой дом!
Сергей посмотрел на неё долгим взглядом. В его глазах мелькнуло что-то странное – не злость, не обида, а что-то другое. Будто он сам не до конца верил в то, что говорит.
– Я не хочу тебя обидеть, Ань, – тихо сказал он. – Но я тоже не хочу остаться ни с чем.
Она молчала, глядя на него. В голове крутились сотни слов, но ни одно не могло выразить того, что она чувствовала. Боль, гнев, разочарование – всё смешалось в один тугой ком.
– Уходи, – наконец сказала она. – Пожалуйста, просто уйди.
Он встал, взял куртку и вышел. Дверь хлопнула, и Аня снова осталась одна. Но на этот раз она не плакала. Она знала, что бой только начинается.
Прошла неделя. Аня собирала документы, как советовал юрист. Она перерыла все ящики, нашла старые чеки, квитанции, даже договор на установку окон. Но чем больше она копалась в прошлом, тем сильнее чувствовала, что теряет что-то важное. Не квартиру – себя.
Однажды вечером она сидела с Леной на кухне. Подруга принесла бутылку вина, и они болтали, как в старые времена.
– Ань, ты молодец, что не сдаёшься, – Лена подняла бокал. – Но знаешь, что меня бесит? Он ведь не просто квартиру хочет. Он хочет тебя сломать.
– Сломать? – Аня нахмурилась.
– Ага, – Лена кивнула. – Это не про деньги. Это про контроль. Он знает, что эта квартира – твоя крепость. И хочет отнять её, чтобы ты почувствовала себя слабой.
Аня задумалась. Лена была права. Сергей всегда любил быть главным. Когда они были вместе, он решал, куда поехать в отпуск, какую мебель купить, даже что готовить на ужин. И она соглашалась – ради мира в семье. Но теперь? Теперь всё изменилось.
– Я не дам ему этого сделать, – тихо сказала Аня. – Не дам.
На следующий день она получила письмо от адвоката Сергея. В нём было требование: либо она соглашается на компенсацию за его «вложения», либо он подаёт в суд. Сумма, которую он запросил, была астрономической – двести тысяч рублей. Аня перечитала письмо трижды, не веря своим глазам.
– Двести тысяч? – Лена, которая зашла в гости, чуть не уронила телефон. – Он что, золотую плитку в ванной клал?
– Я не знаю, Лен, – Аня покачала головой. – Но я не могу столько заплатить. У меня нет таких денег.
– Тогда борись, – Лена сжала её руку. – Ты же не одна. У тебя есть я, есть юрист. Мы справимся.
Аня кивнула, но в груди всё ещё было тяжело. Она знала, что впереди её ждёт долгая война. Но сдаваться она не собиралась.
Вечером Аня сидела у окна, глядя на заснеженный двор. Она вспоминала, как они с Сергеем катались на санках в этом дворе, как лепили снеговика, как он нёс её на руках через сугробы. Тогда казалось, что они будут вместе навсегда. А теперь? Теперь он чужой. И эта квартира – последнее, что связывает их.
Телефон звякнул. Новое сообщение от Сергея:
«Ань, я серьёзно. Давай договоримся без судов. Я не хочу тебя терять».
Она замерла, глядя на экран. Не хочет терять? Тогда почему он делает всё, чтобы разрушить её жизнь?
И тут она услышала звонок в дверь. Сердце ёкнуло. Она встала, медленно подошла к двери и посмотрела в глазок. На площадке стоял Сергей. Но рядом с ним была женщина. Незнакомая. Молодая. С чемоданом в руках.
– Аня, открой, – голос Сергея был спокойным, но в нём чувствовалась сталь. – Нам надо поговорить.
Она замерла, чувствуя, как кровь стынет в жилах. Кто эта женщина? И что она делает в её доме?
Аня стояла у двери, прижавшись лбом к холодному дереву. Сердце колотилось так, будто хотело выпрыгнуть из груди. В глазок она видела Сергея – его знакомый силуэт, слегка сутулый, в той самой куртке, что она подарила ему три года назад. Но рядом с ним стояла она. Незнакомка. Молодая, с длинными тёмными волосами, в ярко-красном пальто. В руках – чемодан. Аня почувствовала, как пол уходит из-под ног.
– Аня, открой, – повторил Сергей, и в его голосе было что-то новое. Не злость, не усталость – уверенность.
Она сжала кулаки, глубоко вдохнула и повернула замок. Дверь скрипнула, и холодный воздух из подъезда ворвался в прихожую. Сергей шагнул внутрь, за ним – женщина. Аня невольно отступила, будто защищая своё пространство.
– Это кто? – голос её был резким, почти чужим.
– Аня, познакомься, это Катя, – Сергей говорил спокойно, но в его глазах мелькнула искра вызова. – Она будет жить здесь.
– Что? – Аня замерла, чувствуя, как кровь прилила к лицу. – Ты шутишь, да?
Катя, не говоря ни слова, поставила чемодан на пол и сняла пальто. Её движения были уверенными, будто она уже бывала здесь. Аня заметила, как та мельком окинула взглядом прихожую – старый коврик, вешалку, зеркало с трещинкой в углу.
– Я не шучу, – Сергей скрестил руки на груди. – Мы разводимся. Но я не уйду, пока мы не решим с квартирой. А Катя… она со мной.
Аня открыла рот, но слова застряли в горле. Она смотрела на Катю – лет тридцать, может, меньше, с аккуратным макияжем и лёгкой улыбкой, которая казалась почти насмешливой.
– Вы… вместе? – выдавила Аня, чувствуя, как внутри всё сжимается.
– Да, – Сергей кивнул, глядя ей прямо в глаза. – И я не собираюсь жить на съёмной квартире, пока ты тут сидишь в моём доме.
– Твоём? – Аня шагнула вперёд, её голос задрожал от ярости. – Это мой дом, Серёж! Мой! От родителей! Ты не имеешь на него никакого права!
Катя кашлянула, привлекая внимание.
– Может, мы все успокоимся? – её голос был мягким, но в нём чувствовалась сталь. – Анна, я понимаю, это сложно. Но Сергей прав. Он вложил в эту квартиру много сил. И я уверена, мы найдём компромисс.
– Компромисс? – Аня почти рассмеялась, хотя смех вышел горьким. – Вы врываетесь в мой дом, а я должна искать компромисс?
Сергей вздохнул, потирая виски.
– Ань, я же сказал – давай без судов. Мы можем договориться. Я не хочу половины квартиры. Я хочу… – он замялся, взглянув на Катю. – Я хочу, чтобы ты выплатила мне мою долю. Тогда я уйду.
Аня смотрела на него, не веря своим ушам. Это был не тот Сергей, которого она знала. Не тот, кто нёс её на руках через сугробы, не тот, кто смеялся над её шутками. Это был чужой человек. И рядом с ним – чужая женщина, которая смотрела на Аню, как на препятствие.
– Убирайтесь, – тихо сказала Аня. – Оба.
Сергей покачал головой, будто она была ребёнком, капризничающим из-за игрушки.
– Мы не уйдём, – он взял Катю за руку. – Это и мой дом тоже.
Аня закрылась в спальне, прислонившись спиной к двери. В ушах звенело, а в груди всё горело. Она слышала, как в гостиной Сергей и Катя о чём-то тихо говорят, как скрипит пол под их шагами. Это был её дом. Её. А теперь в нём хозяйничают чужие люди.
Она достала телефон и набрала Лену.
– Лен, он привёл какую-то бабу, – голос Ани дрожал, но она старалась держать себя в руках. – Говорит, что не уйдёт, пока я не заплачу ему за ремонт.
– Что?! – Лена чуть не закричала. – Он привёл любовницу в твою квартиру? Ань, вызывай полицию!
– Полицию? – Аня растерялась. – А что я скажу? Он же прописан здесь.
– Прописан, но квартира твоя! – Лена почти кричала. – Ань, не терпи это. Позвони Олегу Викторовичу. Сейчас же!
Аня кивнула, хотя Лена не могла её видеть. Она повесила трубку и набрала номер юриста. Олег Викторович ответил почти сразу, его голос был спокойным, но твёрдым.
– Анна, опишите ситуацию, – сказал он, выслушав её сбивчивый рассказ.
Она рассказала всё – про Катю, про угрозы Сергея, про его требование компенсации. Юрист молчал несколько секунд, потом заговорил:
– Ваш муж пытается вас дожать. Это манипуляция. Он знает, что квартира ваша, но рассчитывает, что вы сдадитесь под давлением. Мой совет – подайте заявление на развод и раздел имущества. И ещё: смените замки.
– Замки? – Аня нахмурилась. – Но он же прописан…
– Прописка не даёт ему права жить в вашей квартире без вашего согласия, – Олег Викторович говорил уверенно. – Это ваше добрачное имущество. Смените замки, а если он будет ломиться – вызывайте полицию.
Аня поблагодарила и повесила трубку. Её руки дрожали, но в груди зарождалось что-то новое. Не страх, не боль – решимость.
На следующий день Аня вызвала мастера. Пока он менял замки, она сидела на кухне, глядя на старые фотографии. Вот она с родителями на даче – мама смеётся, отец чинит мангал. Вот она с Сергеем на море – он обнимает её, а за ними плещутся волны. Аня закрыла альбом. Прошлое осталось в прошлом. Теперь надо защищать своё настоящее.
Когда мастер ушёл, Аня почувствовала себя чуть легче. Но вечером раздался звонок в дверь. Она посмотрела в глазок – Сергей. Один.
– Аня, открой! – его голос был злым. – Что за фокусы с замками?
Она глубоко вдохнула, открыла дверь, но осталась стоять на пороге, не пуская его внутрь.
– Это мой дом, – твёрдо сказала она. – Ты больше здесь не живёшь.
– Ты серьёзно? – он шагнул ближе, но Аня не отступила. – Ань, не усложняй. Я же сказал – давай договоримся.
– Нет, – она покачала головой. – Я подала на развод. И на раздел имущества. Можешь подавать в суд, если хочешь. Но сюда ты больше не войдёшь.
Сергей смотрел на неё, и в его глазах мелькнуло что-то новое. Не злость, не вызов – удивление. Будто он впервые увидел её настоящую.
– Ты изменилась, – тихо сказал он.
– А ты нет, – ответила Аня. – Уходи.
Он постоял ещё несколько секунд, потом развернулся и ушёл. Аня закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Сердце колотилось, но она улыбнулась. Впервые за долгое время она почувствовала себя свободной.
Прошло две недели. Аня готовилась к суду. Олег Викторович помог собрать все документы – чеки, квитанции, выписки. Он был уверен, что Сергей не сможет претендовать на квартиру. Но Аня всё равно волновалась. Что, если судья решит иначе? Что, если ей придётся платить эти двести тысяч?
Лена, как всегда, была рядом.
– Ань, ты сделала всё, что могла, – говорила она, разливая чай. – Теперь просто держись. Он не выиграет.
– Я знаю, – Аня кивнула. – Но всё равно страшно.
– Страшно? – Лена усмехнулась. – Ты выгнала его из дома. Сменила замки. Ты – огонь, Анька.
Аня улыбнулась, но в душе всё ещё было неспокойно. Она не хотела ненавидеть Сергея. Не хотела, чтобы их брак закончился так – в судах, в спорах, в обидах. Но он сам выбрал этот путь.
Накануне суда Аня получила неожиданное сообщение. От Кати.
«Анна, нам надо поговорить. Без Сергея. Это важно».
Аня долго смотрела на экран, не зная, что ответить. Что эта женщина может ей сказать? Но любопытство взяло верх. Она согласилась встретиться в кафе неподалёку.
Катя пришла одна. Без чемодана, без яркого пальто – в простой джинсовке и с уставшим лицом.
– Спасибо, что согласилась, – она села напротив, теребя ремешок сумки. – Я… я хочу извиниться.
– Извиниться? – Аня нахмурилась. – За что?
– За всё, – Катя вздохнула. – Я не знала, что эта квартира – твоя. Сергей сказал, что она общая. Что вы вместе её покупали. Я… я поверила ему.
Аня молчала, чувствуя, как внутри всё переворачивается.
– А теперь? – наконец спросила она.
– Теперь я знаю правду, – Катя посмотрела ей в глаза. – Я ушла от него. И… я хочу помочь тебе.
– Помочь? – Аня прищурилась. – Как?
– У меня есть переписка, – Катя достала телефон. – Он писал мне, что хочет дожать тебя, чтобы ты отдала квартиру. Это… это нечестно. Я могу показать это в суде.
Аня смотрела на неё, не веря своим ушам. Это было слишком. Слишком неожиданно.
– Почему ты это делаешь? – тихо спросила она.
– Потому что я знаю, каково это – терять дом, – Катя отвела взгляд. – У меня своя история. Но это не важно. Важно, чтобы ты не потеряла свой.
В день суда Аня стояла перед зданием, нервно теребя ручку сумки. Лена была рядом, как всегда, готовая поддержать.
– Ты готова? – спросила она.
– Не знаю, – честно призналась Аня. – Но я сделаю всё, что смогу.
В зале суда Сергей выглядел уставшим. Он сидел рядом со своим адвокатом, избегая её взгляда. Когда судья зачитал документы, Аня почувствовала, как сердце сжалось. Но потом слово дали Кате.
Она вышла вперёд, держа в руках телефон. Её голос был спокойным, но твёрдым. Она рассказала всё – про переписку, про манипуляции Сергея, про его ложь. Судья слушал внимательно, а Сергей всё больше бледнел.
Когда Катя закончила, зал затих. Аня посмотрела на Сергея, и в его глазах она впервые увидела не злость, не вызов, а стыд.
Судья вынес решение в пользу Ани. Квартира осталась её. Сергей не получил ничего – ни доли, ни компенсации. Но Аня не чувствовала радости. Только усталость.
Вечером она сидела на кухне, глядя на старые обои. Ей нужно было двигаться дальше. Но как?
Она вспомнила слова Кати: «Я знаю, каково это – терять дом». И вдруг подумала – а что, если помочь Сергею? Не из жалости, не из любви – из желания закрыть эту главу.
Она набрала его номер.
– Серёж, – тихо сказала она, когда он ответил. – Я не дам тебе квартиру. Но я помогу тебе деньгами, чтобы снять жильё. На первое время.
Он молчал так долго, что Аня подумала, что связь прервалась.
– Спасибо, Ань, – наконец сказал он. – Я… я был неправ.
– Я знаю, – ответила она. – Прощай.
Она повесила трубку и посмотрела в окно. Снег всё ещё падал, укрывая двор мягким покрывалом. Аня улыбнулась. Впервые за долгое время она почувствовала, что её дом – снова её.
Для вас с любовью: