Надежда застыла с кухонным ножом в руке. Она резала овощи для салата, готовя ужин, когда Филипп вошёл на кухню и выпалил эти слова. Нож медленно опустился на разделочную доску.
— Что? — переспросила она, думая, что ослышалась.
— Светка с Игорем разводится. Мама считает, что мы должны помочь. У нас же трёхкомнатная, можем разменять на две однушки. Одну — Светке, другую — нам.
Надежда медленно повернулась к мужу. Филипп стоял, прислонившись к дверному косяку, и листал что-то в телефоне. Его светлые волосы были аккуратно уложены, голубая рубашка безупречно отглажена. Он выглядел таким же спокойным и уверенным, как всегда.
— Филипп, это МОЯ квартира. Я получила её в наследство от бабушки за два года до нашей свадьбы.
— Ну и что? Мы же женаты пять лет. Всё общее.
— НЕТ. Квартира оформлена на меня, и в брачном договоре чётко прописано, что это моё добрачное имущество.
Филипп оторвался от телефона и посмотрел на жену с лёгким раздражением.
— Надь, не будь эгоисткой. Светке реально негде жить. Игорь выгоняет её из квартиры.
— А почему Игорь её выгоняет? — спросила Надежда, вытирая руки о фартук.
— Ну... там сложная история. В общем, квартира его, оформлена на его мать была. А Светка... ну, она немного накосячила.
— Накосячила?
Филипп замялся, явно не желая вдаваться в подробности.
— Да неважно. Главное — сестре нужна помощь. Мама уже всё продумала. Есть хороший вариант размена через агентство. Две однокомнатные в разных районах. Одна поближе к центру — нам, другая подальше — Светке.
Надежда медленно сняла фартук и села за кухонный стол.
— Филипп, давай проясним. Твоя мать хочет, чтобы я отдала половину МОЕЙ квартиры твоей сестре?
— Не отдала, а помогла. И вообще, что за меркантильность? Мы одна семья!
— Семья... — повторила Надежда. — А где была эта семья, когда я после операции лежала три недели? Твоя мать ни разу не приехала, Светка тоже. Только мои родители помогали.
— Они были заняты!
— Заняты. Твоя мать ездила в это время в Турцию, а Светка обновляла гардероб в Милане. Я видела фотографии в соцсетях.
Филипп нахмурился.
— Зачем ты всё это вспоминаешь? Речь сейчас о другом.
— О чём же?
— О том, что нормальные люди помогают родственникам в беде!
Надежда встала и подошла к окну. Вечернее солнце освещало двор, где играли дети. Эта квартира была её крепостью, её безопасным местом. Бабушка оставила её именно ей, младшей внучке, зная, как важно женщине иметь свой угол.
— Филипп, а почему твоя мать не предлагает разменять свою четырёхкомнатную квартиру?
— Ты что, с ума сошла? Это же мамина квартира! Она там всю жизнь прожила!
— А я здесь выросла. Каждый угол помню. Бабушка здесь жила сорок лет.
— Это другое.
— Чем другое?
Филипп начал раздражаться. Он не привык к сопротивлению. В их семье слово его матери, Антонины Павловны, было законом. Светлана, старшая сестра, всегда была любимицей, а он, единственный сын, — гордостью. Надежда должна была быть благодарной, что её приняли в их семью.
— Слушай, Надя, хватит упрямиться. Мама уже договорилась о просмотре квартир на завтра. Приедет в десять утра, поедем вместе смотреть варианты.
— Я никуда не поеду.
— Что значит не поедешь?
— То и значит. Это МОЯ квартира, и я не собираюсь её менять.
Филипп подошёл к жене и взял её за плечи.
— Надежда, ты не понимаешь. Мама уже всё решила. Она даже с агентством договорилась, задаток внесла.
— Пусть забирает задаток обратно.
— Ты что, хочешь поссорить меня с матерью?
— А ты хочешь лишить меня квартиры ради своей сестры, которая даже не здоровается со мной при встрече?
Филипп отпустил её плечи и отошёл.
— Знаешь что, я думал, ты добрая, отзывчивая. А ты оказывается жадная и чёрствая.
— Я ЖАДНАЯ? Я, КОТОРАЯ оплачиваю все коммунальные услуги? КОТОРАЯ покупает продукты? КОТОРАЯ отдала тридцать тысяч твоей матери на «срочную операцию», КОТОРАЯ потом оказалась подтяжкой лица?
— НЕ СМЕЙ трогать мою мать!
— А твоя мать смеет решать судьбу МОЕГО имущества?
В дверях появилась фигура. Антонина Павловна собственной персоной. Она, видимо, открыла дверь очень тихо и теперь стояла в дверном проёме кухни. Высокая, грузная женщина с химической завивкой и ярким макияжем. На ней было дорогое платье и множество золотых украшений.
— Я всё слышала, — произнесла она ледяным тоном. — Надежда, я разочарована. Мы приняли тебя в нашу семью, а ты...
— Вы меня НЕ ПРИНИМАЛИ. Вы терпели, потому что Филипп настоял на свадьбе.
Антонина Павловна вошла на кухню и села за стол с видом хозяйки.
— Девочка, давай без эмоций. Светлане нужна квартира. У тебя есть возможность помочь. Что тут обсуждать?
— То, что это МОЁ имущество. И я не обязана его отдавать.
— Ах так? Филипп, ты слышишь, что говорит твоя жена? Она не хочет помочь твоей сестре!
— Мам, я с ней поговорю...
— Не надо со мной говорить как с ребёнком! — вспылила Надежда. — Я взрослый человек и сама решаю, что делать со своей собственностью!
Антонина Павловна встала.
— Филипп, или она соглашается, или выбирай. Либо эта... либо твоя семья.
— Мама, не надо так...
— Что не надо? Я тебя растила, всего себя в тебя вложила! А ты позволяешь какой-то девице издеваться над нами!
— Я не ИЗДЕВАЮСЬ. Я просто не хочу отдавать свою квартиру.
— ЖАДИНА! Вот ты кто! Сидишь тут на всём готовом, мой сын тебя содержит...
— СТОП! — Надежда повысила голос. — Я зарабатываю БОЛЬШЕ вашего сына. Я главный бухгалтер крупной фирмы. Это Я ЕГО СОДЕРЖУ, если уж на то пошло!
Антонина Павловна побагровела.
— Да как ты смеешь!
— А как вы смеете требовать МОЮ квартиру?
— Филипп! Немедленно усмири свою жену!
Филипп растерянно смотрел то на мать, то на жену. Он привык, что Надежда всегда уступает, всегда идёт на компромисс. Но сейчас она стояла прямо, подняв голову, и в её карих глазах горела решимость.
— Надь, ну пойми, это временно. Светка встанет на ноги и...
— И что? Вернёт мне половину квартиры? Филипп, ты сам в это веришь?
В дверях появилась ещё одна фигура. Светлана. Копия матери, только моложе и стройнее. Такая же яркая, такие же золотые украшения, такое же надменное выражение лица.
— О, уже обсуждаете? — она вошла и тоже села за стол. — Я посмотрела варианты. Есть отличная однушка в новом доме. Правда, район не очень, но мне сойдёт. А вам можно что-нибудь поближе к центру подыскать. Хотя, конечно, на доплату рассчитывать не приходится.
— Светлана, я НЕ СОБИРАЮСЬ менять квартиру.
Светлана удивлённо подняла брови.
— То есть как? Мама же сказала, что всё решено.
— Ваша мама НЕ ИМЕЕТ ПРАВА решать за меня.
— Ого! Филипп, твоя жена совсем берега попутала!
— Я не путаю. Я чётко понимаю свои права.
Светлана встала и подошла к Надежде вплотную.
— Слушай, дорогая. Ты живёшь с моим братом. Значит, ты часть нашей семьи. А в нашей семье принято помогать друг другу. Так что не выпендривайся и соглашайся по-хорошему.
— А если НЕТ?
— Тогда по-плохому. Филипп с тобой разведётся, и ты останешься одна в своей драгоценной квартире. Правда, Филя?
Филипп молчал. Он смотрел в пол и не мог поднять глаз на жену.
— Филипп? — тихо позвала Надежда.
— Надь... может, правда, подумаешь? Это же временно...
Надежда закрыла глаза. Вот и всё. Пять лет брака, и вот чем всё заканчивается. Она открыла глаза и посмотрела на троицу. Мать и дочь смотрели на неё с торжеством, Филипп продолжал изучать линолеум.
— Знаете что? УБИРАЙТЕСЬ из МОЕЙ квартиры. Все ТРОЕ.
— Что? — Антонина Павловна не поверила своим ушам.
— Вы меня слышали. УБИРАЙТЕСЬ. НЕМЕДЛЕННО.
— Филипп, ты это слышишь? Она выгоняет твою мать и сестру!
— Надь, ты перегибаешь...
— НЕТ, это вы перегибаете! Вы приходите в МОЙ дом и требуете отдать его вашей дочери, которая даже спасибо не сказала! ВОН отсюда!
— Филипп!
— Мам, давайте уйдём, она перенервничала...
— Я не перенервничала. Я абсолютно спокойна. И я требую, чтобы вы ПОКИНУЛИ мою квартиру.
Антонина Павловна встала.
— Филипп, собирай вещи. Ты переезжаешь ко мне.
Филипп поднял глаза на мать.
— Мам, я...
— Никаких «я»! Или ты с нами, или с этой жадиной!
Надежда подошла к входной двери и распахнула её.
— УХОДИТЕ. И Филипп пусть сам решает, что ему делать.
Антонина Павловна и Светлана прошли к выходу. У порога мать обернулась.
— Филипп, жду тебя через час дома. С вещами.
Они ушли. Надежда закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Филипп стоял посреди прихожей.
— Надя...
— Филипп, скажи честно. Ты правда считаешь, что я должна отдать половину своей квартиры твоей сестре?
— Я... я не знаю. Мама говорит...
— МАМА говорит. А что говоришь ТЫ? Что думаешь ТЫ САМ?
Филипп сел на пуфик в прихожей.
— Я устал от этих конфликтов. Мама постоянно звонит, требует... Светка ноет... А тут такой удобный вариант.
— Удобный для кого? Для них — да. А для меня? Я должна лишиться квартиры, доставшейся от бабушки, ради твоей сестры, которая относится ко мне как к пустому месту?
— Она не так плоха...
— Филипп, она на нашей свадьбе сказала твоим тёткам, что ты мог бы найти жену покрасивее и побогаче. Я стояла за дверью и всё слышала.
— Она пошутила...
— А когда я попала в больницу, она сказала твоей матери, что это хорошо, если я не смогу иметь детей, потому что, цитирую, «неизвестно, что там у неё с генетикой».
Филипп вздрогнул.
— Откуда ты знаешь?
— Твоя двоюродная сестра Марина мне рассказала. Она была в шоке от такой жестокости.
— Я не знал...
— Потому что ты никогда не интересовался. Тебе проще не замечать, как твоя семья относится ко мне. А я терпела. Ради тебя, ради нашего брака. Но отдать квартиру — это слишком.
Филипп встал.
— Мне нужно подумать.
— ДУМАЙ. Только помни — если ты уйдёшь сейчас к матери, обратно я тебя НЕ ПРИМУ.
— Ты мне угрожаешь?
— Я предупреждаю. Филипп, твоя мать всю жизнь будет тобой манипулировать. Сегодня она требует мою квартиру для Светланы, завтра потребует что-то ещё. И ты всегда будешь делать то, что СКАЖЕТ мама.
— Она моя мать!
— А я твоя жена. Или уже бывшая?
Филипп подошёл к шкафу и достал спортивную сумку. Начал складывать вещи.
— Значит, ты ВЫБРАЛ.
— Надя, пойми, я не могу пойти против матери. Она меня вырастила, выучила...
— И теперь ты расплачиваешься по её счетам ВСЮ ЖИЗНЬ?
— Не драматизируй. Просто... мне нужно время. Я поживу пока у мамы, а там видно будет.
— Видно будет... Филипп, если ты сейчас уйдёшь, я подам на РАЗВОД.
Он остановился с рубашкой в руках.
— Из-за квартиры? Ты готова разрушить наш брак из-за квартиры?
— Не из-за квартиры. Из-за ПРЕДАТЕЛЬСТВА. Ты предаёшь меня, выбирая их сторону в этой ситуации.
— Я никого не предаю! Я просто хочу, чтобы все были довольны!
— Все, кроме МЕНЯ.
Филипп застегнул сумку.
— Я позвоню тебе завтра. Может, ты передумаешь.
— Не передумаю.
Он подошёл к двери, взялся за ручку, обернулся.
— Надя, ну правда, что тебе стоит? У Светки реальные проблемы...
— У Светки проблемы, которые она сама создала. Пусть сама и решает. ПРОЩАЙ, Филипп.
Он вышел. Надежда снова закрыла дверь, прошла в спальню и упала на кровать. Слёзы покатились сами собой. Пять лет. Пять лет она пыталась наладить отношения с его семьёй. Дарила подарки, помогала деньгами, организовывала семейные праздники. И всё впустую.
Телефон зазвонил. Мама.
— Надюш, как дела?
— Мам... — голос сорвался.
— Что случилось? Надя, ты плачешь?
— Мам, я, кажется, развожусь.
— Что? Почему? Что этот Филипп натворил?
Надежда рассказала всё. Мама слушала молча, только иногда вздыхала.
— Надюша, милая, а может и правда... ну, пойти навстречу? Всё-таки семья...
— Мам, даже ты?
— Нет-нет, я не это имела в виду. Конечно, квартира твоя, бабушка тебе её оставила. Просто... может, есть какой-то компромисс?
— Какой компромисс? Они хотят забрать половину квартиры для Светланы. Безвозмездно.
— А почему Светлана разводится?
— Филипп толком не сказал. Только что она «накосячила».
— Ясно. Наверняка изменила.
— Мам!
— А что? Я эту Светлану помню с вашей свадьбы. Такая вся из себя, с тремя мужиками одновременно кокетничала.
— Даже если так, это не мои проблемы.
— Конечно, не твои. Слушай, может, приедешь к нам на пару дней? Отдохнёшь, развеешься.
— Спасибо, мам, но я дома побуду. Мне нужно всё обдумать.
— Хорошо. Звони, если что.
Надежда положила трубку. В квартире стояла тишина. Она встала, прошла на кухню. Недорезанные овощи лежали на столе. Она выбросила их в мусор — аппетит пропал.
Сидя с чашкой чая у окна, она думала о том, как всё изменилось за один вечер. Утром они с Филиппом были обычной супружеской парой. Она готовила завтрак, он читал новости в телефоне. Обсуждали планы на выходные — хотели съездить за город. И вот теперь...
Телефон завибрировал. СМС от Филиппа: «Надь, мама говорит, что если мы разведёмся, она будет претендовать на часть квартиры через суд. Типа я тоже вкладывался в ремонт».
Надежда усмехнулась. Вкладывался. Да, он купил люстру в спальню и карниз в гостиную. Всё остальное — мебель, технику, сам ремонт — оплачивала она.
Она ответила: «Пусть попробует. У меня все чеки сохранены. И брачный договор железный — мой адвокат постарался».
Ответ пришёл быстро: «У тебя есть адвокат?»
«Конечно. Думаешь, я подписывала брачный договор не глядя?»
Пауза. Потом: «Ты всё продумала заранее? Ты что, не доверяла мне с самого начала?»
«Я доверяла тебе. Но НЕ ТВОЕЙ СЕМЬЕ. И как видишь, не зря».
Больше сообщений не было.
На следующий день Надежда взяла отгул на работе. Нужно было решить практические вопросы. Она позвонила своему адвокату, Елене Сергеевне, которая когда-то помогала оформить наследство.
— Надежда? Рада слышать. Что-то случилось?
— Елена Сергеевна, мне нужна консультация по разводу.
— О, жаль слышать. Приезжайте, обсудим.
В офисе адвоката Надежда рассказала всю ситуацию. Елена Сергеевна, седовласая женщина с проницательными глазами, слушала внимательно, делая пометки.
— Что ж, ситуация ясная. Квартира ваша, брачный договор это подтверждает. Муж прав не имеет. Даже если он делал какие-то вложения в ремонт, максимум — может потребовать компенсацию этих вложений, но это копейки.
— А если его мать будет судиться?
— На каком основании? Она вообще никто для этой квартиры. Не переживайте, закон на вашей стороне. Главное — вы точно хотите разводиться?
— А есть смысл сохранять брак, где муж готов отдать моё имущество своей родне?
— Это вам решать. Я просто уточняю. Если решение окончательное, готовьте документы.
Надежда кивнула.
Дома её ждал сюрприз. На лестничной площадке стояли Антонина Павловна и Светлана.
— Мы пришли поговорить по-человечески, — заявила свекровь.
— Нам не о чем говорить.
— Надежда, не будь упрямой. Мы готовы пойти на компромисс.
— Какой?
— Ты даёшь нам квартиру под размен, но мы доплачиваем разницу, чтобы тебе досталась квартира получше.
— Не заинтересована.
Светлана вмешалась:
— Слушай, ты же понимаешь, что Филипп всё равно вернётся к маме? Он маменькин сынок, всегда был и будет. Так что не строй из себя гордую.
— Пусть возвращается. Мне всё равно.
— Врёшь! — Антонина Павловна повысила голос. — Ты за него держишься, потому что сама знаешь — такого мужа тебе больше не найти!
Надежда достала ключи.
— Знаете, мне даже жаль вас. Вы настолько привыкли всех контролировать и всеми манипулировать, что не понимаете — есть люди, которые могут жить без вас. И даже лучше жить.
— Да что ты о себе возомнила?!
— Ничего особенного. Просто я свободный человек, который сам решает, как ему жить. А теперь извините, мне нужно пройти.
Она открыла дверь. Антонина Павловна попыталась войти следом, но Надежда преградила ей путь.
— Это частная собственность. Без приглашения не входить.
— Филипп имеет право...
— Филипп здесь больше не прописан. Я уже подала заявление о снятии его с регистрационного учёта.
Обе женщины остолбенели.
— Ты... ты не могла!
— Могла и сделала. До свидания.
Надежда закрыла дверь. За дверью раздавались возмущённые голоса, потом шаги на лестнице.
Вечером позвонил Филипп.
— Надя, ты с ума сошла? Зачем ты меня выписываешь?
— Затем, что ты там больше не живёшь.
— Но это временно! Я думал, мы помиримся!
— На каких условиях? Я отдам квартир у твоей сестре, и мы помиримся?
— Ну... можно же найти компромисс.
— Филипп, ХВАТИТ. Компромисс был бы, если бы твоя мать продала свою четырёхкомнатную квартиру, купила себе двухкомнатную, а на разницу купила бы однокомнатную Светлане. Но она хочет решить проблемы дочери за мой счёт. Это не компромисс, это грабёж.
— Не утрируй!
— Я называю вещи своими именами. И ещё, Филипп. Я завтра подаю на РАЗВОД.
— Надя, подожди! Давай встретимся, поговорим!
— О чём? О том, как твоя мать будет дальше мной манипулировать через тебя? Нет, спасибо.
— Я поговорю с ней! Она отстанет с квартирой!
— А что будет следующим требованием? Машину купить Светлане? Дачу оформить на твою мать? Филипп, ты не понимаешь главного — дело не в квартире. Дело в том, что ты позволяешь своей родне помыкать твоей женой. Бывшей женой.
Автор: Елена Стриж ©