В институтские годы Артём был безнадёжно и тайно влюблён. Объектом его молчаливого обожания была Анна — лучшая девушка на курсе, умница, красавица, державшая всех на почтительном расстоянии. Она никому не отвечала взаимностью, двигаясь по жизни с лёгкой, отстранённой грацией, которая одновременно и притягивала, и делала её недосягаемой. Артём, не самый видный парень, мог лишь издалека наблюдать за ней, не смея даже мечтать о большем.
Всё изменил один промозглый осенний вечер. Возвращаясь из библиотеки, он случайно увидел её в пустом сквере. Анна сидела на мокрой от дождя скамейке, ссутулившись, и тихо плакала. Что-то в её позе было таким беззащитным, что Артём, переборов робость, подошёл и сел рядом. Он не задавал вопросов, просто молча протянул ей свой носовой платок. Она не объяснила причину слёз, но, немного успокоившись, позволила ему проводить себя до дома.
Этот вечер стал отправной точкой. Между ними возникла особая, невидимая связь. Они начали больше общаться, сидеть рядом на лекциях, вместе готовиться к экзаменам. Артём оказался настойчивым и трогательно заботливым ухажёром. Он носил ей цветы, встречал после занятий и, в конце концов, добился её руки. Они сыграли скромную студенческую свадьбу, сняли маленькую квартирку и начали свою совместную жизнь, полную надежд и любви.
Вскоре у них родился сын, Кирилл. Анна оказалась идеальной женой и матерью. Их дом превратился в уютное гнездо, полную чашу, где всегда пахло свежей выпечкой и царили порядок и покой. Артём сделал хорошую карьеру, обеспечивая семью всем необходимым. Друзья, глядя на них, не скрывали зависти, называя их семью образцовой. Жизнь казалась предсказуемой, стабильной и бесконечно счастливой.
Размеренное течение жизни нарушило появление Виктории. В компанию, где Артём занимал руководящую должность, пришла новая сотрудница — эффектная переводчица с китайского. Она была полной противоположностью Анне: хрупкая, с подчёркнутой ранимостью во взгляде, она казалась почти ребёнком, которого хочется оберегать. Её профессионализм резко контрастировал с этой кажущейся беззащитностью, что делало её ещё более интригующей.
На корпоративном вечере после заключения крупной сделки Артём увидел Викторию в совершенно ином свете. В элегантном вечернем платье она была не просто коллегой, а красивой, соблазнительной и манящей женщиной. Весь вечер он не сводил с неё глаз, а когда она вышла танцевать с одним из партнёров по бизнесу, он почувствовал укол острой, иррациональной ревности. Ему вдруг непреодолимо захотелось оттолкнуть её кавалера и «защитить» её, хотя было совершенно неясно, от чего.
Это чувство, смесь влечения и собственнического инстинкта, оказалось сильнее разума. Когда банкет закончился, Артём вызвался подвезти Викторию домой. У подъезда она, опустив ресницы, тихо предложила:
— Может, зайдёшь на кофе? Не хочется быть одной сегодня.
Он понимал, что это точка невозврата, но уже не мог остановиться. Он кивнул, и в ту ночь впервые изменил жене. Проснувшись в три часа ночи в чужой, пахнущей незнакомыми духами квартире, Артём ощутил приступ паники. Его захлестнула волна отвращения к себе и острого, невыносимого чувства вины. Он торопливо оделся и, не попрощавшись, сбежал домой, в свою разрушенную им же крепость.
Дома его ждала тишина. Анна проснулась, когда он вошёл в спальню, и спокойно посмотрела на него. В её глазах не было ни упрёка, ни гнева — только усталость.
— Ты чего так поздно? — тихо спросила она.
Это спокойствие было хуже любого скандала. Оно подчёркивало глубину пропасти, которая разверзлась между ними. Чувство вины стало почти физически ощутимым, удушающим. С этого дня Артём начал избегать Викторию. На работе он делал всё, чтобы не пересекаться с ней, отвечал на её сообщения односложно, отказывался заходить в её отдел под любыми предлогами. Он отчаянно пытался сделать вид, что той ночи не было.
Его лучший друг Стас, с которым они работали вместе, быстро заметил неладное. Он видел, как Виктория смотрит на Артёма, и как тот старательно отводит взгляд. Однажды в курилке он прямо сказал:
— Артём, будь осторожен с этой Викой. Я таких знаю. С виду — одуванчик, хрупкая и безобидная. А на деле — капкан с титановыми пружинами. Попадёшься — костей не соберёшь.
Артём лишь отмахнулся, но слова друга запали в душу. Однако Виктория не собиралась отступать. Несмотря на его избегание, она подкараулила его у лифта с просьбой:
— Тём, выручи, пожалуйста. Мне тут образцы привезли, тяжёлые, а я одна не дотащу. Подбрось до дома, а?
Артём уже готов был согласиться, но вовремя опомнился.
— Прости, не могу, — с трудом выдавил он. — Обещал Кириллу, что заберу его с тренировки.
Он практически сбежал, чувствуя её разочарованный взгляд в спину.
Побег дал лишь короткую передышку. Через день Виктория подкараулила его в коридоре, когда он шёл на обед. Её лицо было бледным, а в глазах стояли слёзы.
— Артём, нам надо поговорить, — прошептала она. — Это очень срочно.
Они спустились к его машине. Едва сев на пассажирское сиденье, она разрыдалась.
— Я беременна, — сквозь слёзы выдавила она.
Мир Артёма рухнул. Всё, чего он боялся, стало реальностью. Виктория, умело манипулируя его состоянием, продолжала:
— Я не могу сделать аборт. У меня отрицательный резус, первая беременность… Врачи говорят, что потом могу не родить. Мама меня убьёт, она так ждёт внуков… Я не знаю, что мне делать!
Она говорила всё то, что должно было заставить его почувствовать себя ответственным и благородным рыцарем, а не человеком, попавшим в ловушку. Ужас охватил Артёма. Мысль о том, что эта история выплывет наружу, что Анна всё узнает и его идеальная семья будет разрушена, парализовала волю. Страх оказался сильнее здравого смысла и предупреждений Стаса.
Вечером он встретился с другом и рассказал обо всём. Стас выслушал молча, а потом жёстко сказал:
— Ты идиот. Гони её в шею. Предложи денег на лучшую клинику. Это шантаж, ты не понимаешь?
Но Артём уже принял для себя другое решение. Он не мог её «просто так бросить». Он, как порядочный человек, должен был ей помочь. Он сам загнал себя в угол, и теперь ему казалось, что единственный выход — идти до конца.
Приняв роковое решение, Артём понял, что больше не может лгать. Вечером он сел напротив Анны на кухне. Она читала книгу, и от её спокойствия ему стало ещё хуже.
— Аня, мне нужно тебе кое-что сказать, — начал он, и голос предательски дрогнул.
Он рассказал всё. Про корпоратив, про ту ночь, про беременность Виктории. Он говорил, а она молча слушала, не проронив ни слезинки, не устроив истерики. Только её пальцы без конца теребили пояс мягкого домашнего халата, выдавая внутреннее напряжение. Когда он закончил, воцарилась тишина, давящая, как могильная плита.
— Когда хочешь уйти? — наконец спросила она, и в её голосе не было ничего, кроме смертельной усталости.
Этот вопрос был страшнее любого обвинения. Он означал конец. В этот момент дверь комнаты приоткрылась, и на пороге появился их сын Кирилл. Он всё слышал. Лицо подростка было искажено ненавистью.
— Я тебя ненавижу! — выплюнул он отцу. — Уходи и не возвращайся!
Артём попытался что-то сказать, но сын захлопнул дверь. Он медленно пошёл в спальню, собрал в сумку самые необходимые вещи, чувствуя, как его привычный, тёплый мир рушится, превращаясь в холодные руины.
Дверь квартиры Виктории открылась прежде, чем он успел позвонить. Она бросилась ему на шею с радостным визгом.
— Я знала, что ты придёшь! — щебетала она, увлекая его на кухню, где на столе уже стояла бутылка шампанского. — Давай выпьем! За начало нашей новой жизни!
От её радости и этого шампанского Артёма замутило. Боль внутри стала почти невыносимой.
Новая «жизнь» оказалась адом. Артём разрывался на части. Он безумно скучал по Анне, по сыну, по своему дому, по вечерам на кухне. Виктория же постоянно требовала внимания, жалуясь на плохое самочувствие, токсикоз и перепады настроения. Она умело манипулировала его чувством вины, не давая ему ни минуты побыть одному со своими мыслями. Он чувствовал себя в клетке, из которой не было выхода.
Однажды утром, когда он собирался на работу, Виктория начала жаловаться на сильные боли в животе.
— Ой, что-то мне совсем плохо, — стонала она, держась за поясницу. — Наверное, угроза… Ты можешь позвонить на работу, сказать, что я заболела? Я отлежусь, может, пройдёт.
Артём, обеспокоенный, тут же согласился. Он поцеловал её в лоб, пообещал вернуться пораньше и ушёл. Уже сев в машину и выехав со двора, он хлопнул себя по карманам. Телефон. Он забыл свой телефон на тумбочке в спальне. Раздражённо выругавшись, он развернул машину. Чтобы не будить «больную» Викторию звонком в дверь, он тихо открыл замок своим ключом и на цыпочках прошёл в квартиру
И тут он услышал её голос из спальни. Бодрый, весёлый, без малейшего намёка на страдание.
— …да говорю тебе, Ленка, он со мной как с писаной торбой носится! — щебетала она в трубку. — Верёвки вить можно! Главное — лицо пожалостливее делать. Пару месяцев ещё потянем, а потом можно и выкидыш разыграть. Скажу, что перенервничала. Куда он тогда денется?
Иллюзии рухнули в один миг, погребая Артёма под своими обломками. Стас был прав. Это был капкан. Продуманный, циничный, жестокий. Он медленно открыл дверь в спальню. Виктория, увидев его, побледнела так, что её лицо стало цвета стены. Телефон выпал из её ослабевшей руки. Она вскочила, попыталась что-то сказать, броситься к нему с оправданиями. Но Артём, не говоря ни слова, с брезгливостью оттолкнул её и, развернувшись, вышел из квартиры, из этой лживой, удушающей жизни.
Выйдя на улицу, Артём почувствовал, что задыхается. Он сел в машину и в полном отчаянии набрал номер Стаса. Сбивчиво, глотая слова, он пересказал подслушанный разговор.
— Я же тебе говорил… — тяжело вздохнул Стас на том конце провода. — Ладно. С этой профурсеткой я сам разберусь, обещаю, больше она к тебе не полезет. А ты… ты давай, заводи машину и езжай к Ане. Прямо сейчас. В ноги падай, умоляй о прощении, делай что хочешь, но возвращай семью.
Артём стоял на пороге родного дома, не решаясь нажать на звонок. Наконец он собрался с духом. Дверь открыл Кирилл. Его взгляд был холодным и колючим.
— Тебе чего? — бросил он. — Уходи. Тебя здесь никто не ждёт.
— Кирилл, сынок, дай мне поговорить с мамой…
В коридоре появилась Анна. За эти недели она сильно осунулась, похудела, а её глаза, когда-то сияющие, потухли. Она смотрела на него так же, как в тот далёкий осенний вечер на скамейке в сквере — с тихой, глубокой болью. Воспоминание ударило наотмашь.
Артём не выдержал. Слёзы, которые он так долго сдерживал, хлынули из глаз.
— Аня… прости меня, — прошептал он. — Я такой идиот. Я жить без тебя не могу… без вас…
Он был готов к тому, что она сейчас захлопнет дверь перед его носом. Он заслужил это. Он уже начал разворачиваться, чтобы уйти навсегда, когда услышал тихий, едва знакомый голос:
— Пойдём.
Это было то же самое слово, что и много лет назад. Слово, дающее надежду. Он обернулся. Она стояла, прислонившись к дверному косяку, и смотрела на него. Артём сделал шаг вперёд и рухнул перед ней на колени, утыкаясь лицом в её халат и рыдая от горя, раскаяния и хрупкой, немыслимой надежды на прощение.
👍Ставьте лайк, если дочитали.
✅ Подписывайтесь на канал, чтобы читать увлекательные истории.