Когда бывшие супруги оказались на улице, женщина, обитавшая последнее время у Павлюкова, пожаловалась Евгению, что уже не успеет на последнюю электричку до пригорода, где проживала. Бутов, скрепя сердце, пригласил бывшую на ночёвку.
Покинув квартиру Павлюкова, Инге пришлось забрать и свой домашний халат, который она надела на себя после принятия ванной.
— Слушай, Бутов, а может, ты поговоришь с Павликом, а? — войдя в кухню, где пил чай Евгений, начала разговор гостья. — Он к тебе прислушивается.
— В смысле?
— Ну, объяснил бы как-то, что я всяко получше его этой Нины.
Услышав такое от бывшей жены, Евгений едва сдержался, чтобы не отругать ее. Просить о подобном нельзя было даже Инге.
— Так, слушай, я этого делать не буду. — как можно спокойнее ответил Евгений. — Я тебе сказал, тебе там ничего не светит, ну брось ты его нафиг. И потом, сводней я быть не собираюсь.
— Да?
— Да.
— Бутов, а может, ну его, этого Павлюкова. — Инга резко поменяла направление своих мыслей. Она подошла к Евгению сзади и стала делать ему массаж плеч. — Может быть, ты моя звезда и мой крест, а?
— Инга, что за шутки? Ты же только что по Павлюкову убивалась.
— Ну что ты как маленький? — Инга продолжила движения своих рук по телу Евгения. Тот едва не застонал от удовольствия.
— Ну, Инга, ну хватит.
— Но это же шанс. — Инга прекратила приставания, обошла стол и села напротив бывшего. — Смотри, Павлюков в тебя уцепился. Так? Значит, в тебе что-то есть. Так, может, рассмотреть тебя повнимательней, а? — Женщина сексуально, завлекающе захлопала ресницами.
— Я ему слишком многим обязан, — сопротивлялся Евгений.
— Так вот и воспользуемся этим. — Инга вновь подошла к нему, на этот раз спереди, и уселась на колени. — С паршивой овцы, так сказать... И мы с тобой поднимемся и заживем, может быть, начнем сначала. Хочешь? — Она поцеловала Евгения в губы.
— Нет, это всё как-то, как-то по-свински. — Бутов снял развратницу с колен.
— Вот какой же ты у меня смешной поросеночек. — Еще одна попытка со стороны женщины.
— Так, всё, хватит. — Евгений оттолкнул от себя Ингу и поднялся на ноги. — Я буду спать здесь, на кухне. А ты иди в комнату. Там постель для тебя уже готова.
— Да?
— Да. И кстати, ты могла бы с утра пораньше уйти на работу, а то мне вставать рано.
— Баран ты, а не поросеночек, — с обидой в голосе произнесла Инга. — Да, кстати, больно ты мне нужен.
Евгений не стал раскачивать маятник ссоры и промолчал. В эту ночь он, конечно, глаз не сомкнул. Лежа на раскладушке, совершенно чётко осознавал, что встать с нее ему мешает не какое-то там чувство неловкости перед боссом. Ему мешал страх перед бывшей женой, потому что он совершенно чётко осознавал, что все его неприятности, все беды в этой жизни связаны именно с ней, с бывшей женой.
***
Утром, после того, как Инга, сухо попрощавшись, уехала, к Бутову неожиданно заявился Павлюков. Он по-хозяйски прошел в кухню и налил себе из чайника воды, выпил.
— Я тебе пришёл, Женечка, спасибо сказать. Выручил ты меня вчера. Если бы не ты, я бы вчера, знаешь, как спалился. И не отбрехался бы. Прикинь, сегодня с утра к моей Нинке заявляется курьер, привозит письмо, и там чёрным по белому написано, что, типа, муж ваш вам изменяет, а Инга — моя любовница. Вот так вот.
— Да ладно, — не поверил Евгений. Да и кому это было нужно, подумал он. Но ответ на этот вопрос пришел резко сам — Инга.
— Да прохладно! Ладно. Нет, я её понимаю, конечно, она у меня женщина горячая. Она всё время от меня ждёт каких-то решительных действий. Типа, вот, всё, давай разводись с женой. И вчера вроде как случай самый такой удобный был.
— Да нет Инга с утра не могла, — возразил вдруг Евгений.
— Чего? Ты-то откуда знаешь?
Бутов вдруг понял, что рассказывать боссу о том, что Инга ночевала у него, не стоит. Тем более об этом с бывшей они еще утром говорили.
— Я в смысле, ну, может быть, кто-то ещё из твоих женщин мог? Ну, помнишь, в Ницце ты меня знакомил с какой-то своей женой, а у тебя тогда была другая жена.
— Что? Я в Ницце? — Павел задумался. Он запамятовал, как оказалось. — А, в Ницце! — вспомнил. — В Ницце была Люська. Люська, моя ассистентка. Ну, я тебе тогда так сказал, чтобы проще общаться было.
— Подожди, я же тебе в семейный номер завтрак приносил. Правильно, приносил. И чего? Старик, да мы с ней уже пятнадцать лет вместе, это, работаем. Ну, то есть, да ладно что, кому я вру? Ну, встречаемся мы с ней, встречаемся. Стоять. Люська. Точно, Люська — больше некому. Вот овца.
— Подожди, а она разве могла знать?
— Да, конечно, могла. Она, она взяла и узнала. И у неё всё, у неё от ревности крыши снесло.
— Паш, мне надо на работу. Извини, давай потом договорим. — Бутов неожиданно сорвался и заторопился к двери.
— Чего? Стоять! Куда тебе на работу? Значит так, Женя, ты сейчас едешь в офис и встречаешься там с Люськой, понял? Ну там, здравствуйте, я Женя, помните меня, трали-вали. Но самое главное, ты ей в башку должен втемяшить, что у меня с Ингой ничего нет, понял?
— Я к Люське не поеду. С меня вчерашнего хватило. Не хочу в твои эти интриги влазить, Паш, извини.
— Женя, ты поедешь к Люське, потому что она бухгалтер и занимается сметами, и твоими в том числе, так что ты к ней по делу поедешь.
— Д у меня своих дел навалом.
— Жень, старичок, у тебя одно большое дело — восстановить мир и порядок в семье твоего начальника. Понял? А знаешь, почему? — Павел положил обе руки на плечи товарища.
— Почему?
— Да потому что мы все теперь одна большая кулинарная семья. Так что давай, дружище, я тебя жду в машине. — Павел вышагнул в подъезд. — Женя, одевайся и побыстрее.
В кои-то веки Евгений решил себе доказать, что он хоть чего-то стоит, а судьба тупо указала ему на его место, на место холуя. Он очень не хотел быть игрушкой в руках Павлюкова, очень не хотел. Но выходило, что быть кем-то другим ему в этой жизни просто не по зубам.
***
Евгений отправился к бухгалтеру Людмиле. Та ничего не знала о молодой любовнице Павлюкова и разоткровенничалась с Бутовым. Все, что он рассказал женщине, отразилось на ее психическом состоянии негативно.
— Он меня любит, — сказала Людмила с выступившими на глазах слезами.
— В общем, я не знаю, и...
— Так вот знайте, что у них с Нинкой только общий бизнес, вот и всё. И только поэтому он от неё не уходит.
— Он мне этого не говорил.
— А разве он признается, что когда-то у неё был успешный модный ресторан, а у него вонючая забегаловка?
— У кого? У Нины? — Евгений искренне удивился.
— Да.
— Да я её знаю. Неужели она когда-то была владелицей модного ресторана?
— Ой, Женя, это она сейчас клушей стала. Сидела с Ксюшей, отошла от дел. Но если дело дойдёт до суда, то большая часть бизнеса отойдёт ей. Ну ведь это всё раскрутилось на базе её ресторана.
— Да, значит, моё положение ещё хуже, чем я думал, — тяжело вздохнув, сделал вывод Евгений.
— Ой, да ладно вам, успокойтесь. Я ведь вам говорю, что он с ней никогда не разведётся. — На этот раз Людмила заплакала навзрыд.
— Люд, ну успокойтесь, ну перестаньте. Ну как я могу уйти, бросив вас в этом состоянии?
— Ой, Женя, идите. Идите вы уже.
— Хорошо, извините.
Евгений уже вышагнул из кабинета бухгалтера, как услышал:
— Женя, хотя постойте. Я вам аванс выдам. — Людмила взяла себя в руки и достала списки. — Вы меня извините, но... вы очень обшарпанно выглядите. Приоденьтесь. На носу презентация нового ресторана как-никак, а вас в таком виде гастрономическая элита всерьёз не примет. Вот. — Пересчитав, она подала Бутову несколько красных купюр.
Людмила была права: Евгений действительно был человеком в себе неуверенным, а тут он подумал, ну, кого хочет обмануть? Ну, какая из него звезда французской кулинарии? А главное, что он понял, что надежда выбраться из грязи в князи за счёт Павлюкова оказалась тщетной, потому что Павлюков сам зависел от своей жены.
***
В тот же день после работы Бутова ждал новый неприятный сюрприз. Павлюков попросился переночевать в квартиру, снятую им для шеф-повара.
— Что, с Люськой поговорил, да? — По виду своего сотрудника Павел догадался, что тот расстроен и теперь находится в неких раздумьях.
— Да, и ты знаешь, вот я хотел... — начал было отвечать Евгений, но Павел его перебил.
— Знаешь, что я тебе скажу? Я тебе скажу так, Женечка. Я их всех очень хорошо понимаю.
— Да ну!
— Да баранки гну. Мне Нинку знаешь, как жалко. Перед Ксюхой стыдно. Без Люськи я вообще как без рук. А тут ещё Инга подвернулась — влюбился, как пацан.
— Хорошо, Паш, ну я здесь при чём? Скажи, ну мы же договорились спасать друг друга, а ты мою жизнь превращаешь в ад, — признался Бутов.
— Жень, ну хорош. Ладно, всё, не бери в голову. Я что-то тебя не по делу нагрузил по самое не балуй.
— Понятно, ладно, всё, проехали, — нахмурившись ответил Евгений. — Давай по койкам, ты спишь на кухне, на раскладушке.
— Да, ты прав, — снимая пиджак, сказал Павел. — Завтра с утра на трезвую голову сам всё разрулю. Только, Жень, я на раскладушке не могу, у меня спина болит.
Павлюков вышел из комнаты и направился в ванную. Там на вешалке он обнаружил халат своей ненаглядной Инги.
— Да блин! — психанул Евгений. Пришлось подняться с кровати, чтобы освободить место боссу.
— Ты что творишь, а? — в комнату, как бык, ворвался Павел, держа в руке скомканный женский халат. — Ты что творишь, Жека? — од бросил халат в своего повара.
— Откуда это? — прикинулся дурачком Бутов.
— Это я у тебя хочу спросить, откуда это?
— Так, давай без рук, а.
— Иди сюда, иди сюда!
— Так, спокойно, всё, всё, Паша!
Евгений, чтобы сохранить свое здоровье, закрылся от Павла столом, вокруг которого они бегали.
— Ты что, пока я тебе тут душу наизнанку выворачивал, решил с Ингой за моей спиной закрутить, да?
— Ты мне душу наизнанку выворачивал? Да ты меня, между прочим, в тряпку половую воротил!
— В тряпку? Я за тобой здесь всё вытираю!
— А я тебя что, я тебя что, заставлял? Насильно заставлял со своей бывшей встречаться, да?
— Да, а ты её на улицу выставил, как девку продажную! И что я должен был делать? Я так не могу.
— И ты ее пригрел, да? Как девку продажную!
— Да, как девку продажную. Ой, что-то не то сказал, прости. Но я её впустил переночевать, между прочим, как тебя сейчас, и корячился вон на той раскладушке.
— Ух ты! И что, пока ты тут корячился, что, между вами ничего не было, да? — Павел взял подушку с кровати и бросил ею в Евгения.
— Я тебе ничего рассказывать не буду, Паша.
— А ты не рассказывай, просто поклянись.
— Я не буду клясться. Я тебе не крепостной, я тебе, я тебе, я тебе шеф-повар, на секундочку. Я твоя последняя надежда.
— Слышь ты, надежда последняя моя, ну-ка, давай-ка по-честному поговорим сейчас. И в глаза мне посмотри сейчас.
— Да смотрю я тебе в глаза, смотрю. И сказать мне тебе нечего.
— Всё-всё-всё. Всё, всё, остынь. Остынь, я сказал, Женя!
— Я завтра же уеду, понял? А ты здесь один оставайся и всё вот это вот разгребай.
— Всё, хорош! Хорош. Я тебя простил уже, верю, не было у вас ничего.
— Всё, да вы достали меня все, понимаешь? Мне надоело вот это всё, пресмыкаться, подстраиваться. Нафиг, всё, я спать, понял? Достали, блин!
Евгений лег в свою кровать и укрылся одеялом с головой.
— Женя! Женя! Погоди спать! Я тебе говорю, погоди спать! А я что, значит, сейчас пойду на улицу, да? Лягу на лавку и буду спать там, как собака, что ли, да?!
— Слушай, дверь за собой закрой! — ответил боссу Бутов.
Сложно передать, как его всё достало. И хотя он ерепенился, всё равно внутри осознавал, что он какое-то ничтожество. Ну да, сбежать, всё разломать к чертям, вот это он мог. А самостоятельно выкарабкаться, вот на это у него кишка была тонка. Ладно хоть сейчас повел себя твердо и выставил шефа за дверь.