– Свет, ты серьезно? – Олег замер, не веря своим ушам. – Это что, ультиматум теперь ставить будешь?
Он смотрел на жену, пытаясь понять, откуда взялась эта резкость. Света, его Света – всегда мягкая, терпеливая, с улыбкой, от которой у него до сих пор сердце екало, – сейчас была словно чужая.
– Я не шучу, – Света шагнула ближе, уперлась руками в стол. – Мама больна, ей нужен уход. И я не собираюсь разрываться между ней и вами. Либо она переезжает к нам, либо я к ней. С детьми.
Олег почувствовал, как внутри все сжалось. Их двушка в спальном районе Москвы и без того трещала по швам: двое детей, Соня и Мишка, их игрушки, школьные тетради, разбросанные по углам, его собственные чертежи и ноутбук, вечно лежащие на диване. А теперь еще и теща? Галина Петровна, женщина с характером, от которого у Олега всегда начинало подергиваться веко? Он любил Свету, обожал детей, но мысль о том, что Галина Петровна будет жить с ними – каждый день, каждый час, – вызывала почти физическую боль.
– Свет, давай спокойно, – он попытался говорить ровно, хотя внутри уже закипало. – Квартира и так маленькая. Где она будет жить? На кухне спать? Или в ванной?
– Не передергивай! – Света повысила голос, и тут же, словно опомнившись, оглянулась на дверь – дети были в своей комнате, но стены тонкие. – Я не прошу тебя решать прямо сейчас. Но мама не может больше жить одна. У нее сердце, давление скачет. Врачи сказали, нужен постоянный контроль.
– А сиделка? – Олег встал, прошелся по кухне, будто движение могло успокоить. – Мы можем нанять сиделку. Или я поговорю с сестрой, может, она…
– Сестрой? – Света горько усмехнулась. – Твоя сестра даже не звонит маме, ты же знаешь. А сиделка – это деньги, которых у нас нет. Или ты забыл, что мы до сих пор за машину кредит выплачиваем?
Олег молчал. Деньги – больная тема. Он работал инженером в строительной фирме, зарплата неплохая, но Москва высасывала все до копейки: ипотека, школа, кружки для детей. Света вела бухгалтерию на фрилансе, но это были скорее подработки, чем стабильный доход. А теперь еще и сиделка? Или, хуже того, теща в их и без того тесной квартире?
– Свет, я понимаю, что твоя мама – это важно, – он повернулся к ней, стараясь говорить мягче. – Но подумай о нас. О детях. Им и так негде развернуться. А если Галина Петровна переедет… Она же… ну, ты знаешь, какая она.
Света прищурилась, и в её глазах мелькнула искра обиды.
– Какая? – голос стал ледяным. – Что ты хочешь сказать?
Олег понял, что ступил на тонкий лед.
– Я не в плохом смысле, – он поднял руки, словно сдаваясь. – Просто… она человек с характером. Ей сложно угодить. Помнишь, как она на Новый год три часа объясняла, что я неправильно оливье режу?
– Оливье?! – Света всплеснула руками. – Серьезно, Олег? Ты сейчас про оливье вспомнил, когда речь о здоровье моей матери?
– Я просто к тому, что…
– К тому, что тебе наплевать! – она перебила, и её голос сорвался на крик. – Тебе наплевать на мою маму, на меня, на то, что я разрываюсь, пытаясь всем угодить!
– Мам, пап, вы чего? – в дверях появился Мишка, их семилетний сын, с растрепанными волосами и в пижаме с динозаврами. В руках он держал пластиковый грузовик, который тут же уронил на пол.
Света тут же замолчала, подошла к сыну, присела и обняла его.
– Ничего, солнышко, мы просто разговариваем, – голос её смягчился, но глаза оставались красными. – Иди спать, ладно? Завтра в садик.
Мишка посмотрел на отца, потом на мать, и, видимо, решив, что взрослые разберутся, побрел обратно в комнату. Олег почувствовал укол вины – сын не должен был это слышать.
– Свет, я не против твоей мамы, – он понизил голос, когда они снова остались одни. – Я просто пытаюсь понять, как нам всем уместиться в этой квартире. И как… как это скажется на нас.
Света посмотрела на него долгим взглядом, и в её глазах было столько усталости, что Олег невольно отвел взгляд.
– Я не хочу ссориться, – тихо сказала она. – Но я не отступлю. Мама переезжает к нам. Или я уезжаю к ней. Решай.
Она развернулась и ушла в спальню, оставив Олега одного на кухне. Выбирать? Как он может выбирать между женой, детьми и… этим кошмаром?
Утро следующего дня началось с привычного хаоса. Соня, их десятилетняя дочь, опаздывала в школу, потому что не могла найти второй кроссовок. Мишка размазывал кашу по столу, напевая песенку из мультика. Света молча собирала детям ланч-боксы, не глядя на Олега. Напряжение с вечера никуда не делось – оно висело в воздухе.
– Я отвезу Соню в школу, – сказал Олег, надевая куртку. – Потом заскочу к врачу, узнаю, что там с Галининой Петровной.
Света кивнула, не отрываясь от нарезки бутербродов.
– Спасибо, – буркнула она, и это было первое слово за утро.
В машине Соня болтала без умолку – про новую учительницу, про то, как её подружка Лера опять поругалась с мальчишками. Олег слушал вполуха, думая о своем. Галина Петровна. Он знал, что она болеет – давление, сердце, возраст. Ей было за шестьдесят, и последние годы она жаловалась на здоровье всё чаще. Но переезд? В их двушку, где и без того каждый сантиметр на счету? Он вспомнил, как в прошлом году Галина Петровна гостила у них неделю – и за эту неделю успела объяснить Олегу, что он неправильно воспитывает детей. А теперь она будет жить с ними? Постоянно?
В больнице Олегу пришлось ждать почти час, пока врач освободится. Доктор, пожилая женщина с усталыми глазами, листала карточку Галины Петровны, хмуря брови.
– Да, состояние у неё не лучшее, – сказала она наконец. – Гипертония, аритмия. Ей нужен покой, правильное питание, регулярные лекарства. И, конечно, кто-то должен следить за ней. Сама она с этим не справляется.
– А сиделка? – спросил Олег. – Если мы наймем кого-то, это подойдет?
Врач пожала плечами.
– Если найдете хорошую, да. Но это недешево. И всё равно кто-то из родных должен быть рядом – мало ли что.
Олег кивнул, чувствуя, как внутри всё тяжелее. Он вышел из кабинета, сел в машину и долго смотрел на руль, словно тот мог подсказать ответ. Сиделка – это деньги. А денег нет. Но и жить с Галиной Петровной…
Вернувшись домой, он застал Свету на кухне – она мыла посуду, хотя посудомойка гудела в углу. Это был её способ успокоиться – мыть тарелки, пока вода не станет ледяной.
– Врач сказал, что твоей маме нужен уход, – начал Олег, садясь за стол. – Но сиделка – это вариант. Я могу взять подработки, мы потянем.
Света не повернулась, продолжая тереть тарелку.
– Сиделка не заменит семью, – глухо ответила она. – Мама хочет быть с нами. С детьми. Она их любит.
– А мы? – Олег не выдержал. – Мы с тобой, Свет? Мы тоже имеем право на свою жизнь, нет?
Она наконец повернулась, вытирая руки полотенцем. Её глаза были красными, но голос – спокойным.
– Я не хочу, чтобы мама умерла одна в своей квартире, – сказала она. – Если ты не можешь этого понять, то… я уже сказала, что сделаю.
Олег почувствовал, как горло сжимает. Он хотел крикнуть, что это несправедливо, что он не подписывался на жизнь с тещей, что их семья и без того на грани. Но вместо этого просто встал и вышел из кухни.
Следующие дни были как в тумане. Света почти не разговаривала, только короткие фразы: «Купи молоко», «Соня, не забудь портфель». Дети, будто чувствуя напряжение, тоже притихли. Мишка перестал петь свои песенки, а Соня всё чаще сидела в своей комнате, уткнувшись в телефон. Олег брал подработки, приходил домой за полночь, но даже это не спасало от мыслей. Он не хотел терять семью. Но и жить с Галиной Петровной… Это было выше его сил.
Однажды вечером, когда Света уложила детей и ушла к себе, Олег позвонил своему другу Сереге. Серега был его давним приятелем, еще со студенческих лет, и всегда умел взглянуть на проблему с другой стороны.
– Серег, я в тупике, – начал Олег, сидя на балконе с бутылкой пива. – Света поставила ультиматум: либо теща живет с нами, либо она забирает детей и уезжает. Я не знаю, что делать.
Серега выслушал, посопев в трубку.
– А ты с тещей говорил? – спросил он наконец. – Может, она не так уж горит желанием к вам переезжать?
– С Галиной Петровной? – Олег горько усмехнулся. – Она меня с первого дня терпеть не может. Считает, что я Светке не пара.
– Ну, это обычное дело, – хмыкнул Серега. – Моя теща тоже сначала на меня как на врага народа смотрела. А потом ничего, смирилась. Может, стоит с ней поговорить? Узнать, чего она сама хочет?
Олег задумался. Разговор с Галиной Петровной? Это звучало как самоубийство. Но, может, Серега прав? Может, стоит попробовать понять, что происходит?
На следующий день он решился. Позвонил Галине Петровне и, к своему удивлению, услышал в её голосе не привычную резкость, а усталость.
– Олег, я не хочу быть обузой, – сказала она, когда он приехал к ней в квартиру. – Но Света настаивает. Говорит, что иначе не справится.
– Света настаивает? – переспросил Олег, чувствуя, как в голове что-то щелкает. – А вы сами хотите к нам переезжать?
Галина Петровна замялась, глядя в окно. Её квартира, маленькая однушка в старом доме, была заставлена старомодной мебелью, на полках – фотографии Светы и детей. На столе – лекарства, аккуратно разложенные по дням.
– Я не хочу быть одна, – наконец сказала она. – Но и вам мешать… Я же вижу, что ты не в восторге.
Олег почувствовал укол вины. Он ожидал от неё привычной напористости, но вместо этого увидел женщину, которая боится одиночества.
– Галина Петровна, – он старался говорить мягко, – мы найдем выход. Может, сиделка? Или… я не знаю, может, дом престарелых? Есть хорошие, с уходом…
– Дом престарелых? – она вскинула брови, и в её голосе мелькнула прежняя сталь. – Ты меня туда сплавить хочешь?
– Нет, я… – Олег запнулся. – Я просто ищу варианты. Чтобы всем было хорошо.
Она посмотрела на него долгим взглядом, потом вздохнула.
– Света не хочет сиделку. Говорит, что это дорого и ненадежно. А я… я не хочу ссорить вас.
Олег вышел от Галины Петровны с чувством, что всё еще сложнее, чем он думал. Света настаивает. Но почему? Почему она так уперлась? И почему Галина Петровна, которая всегда была готова спорить до хрипоты, вдруг выглядит такой… покорной?
Вернувшись домой, Олег застал Свету за ноутбуком – она что-то печатала, хмуря брови. Дети были у соседки, и в квартире было непривычно тихо.
– Свет, нам надо поговорить, – сказал он, садясь напротив.
Она подняла глаза, и в них мелькнула настороженность.
– Я был у твоей мамы, – продолжил он. – Она говорит, что не хочет быть обузой. И что это ты настаиваешь на её переезде.
Света отложила ноутбук, её пальцы слегка дрожали.
– Конечно, я настаиваю, – сказала она. – Она моя мама. Я не могу бросить её одну.
– Но почему именно к нам? – Олег наклонился ближе. – Почему не сиделка? Не другой вариант? Свет, я не против твоей мамы, но… это же изменит всё. Нашу жизнь, нашу семью.
– А что ты предлагаешь? – её голос стал резче. – Чтобы я каждый день моталась к ней через полгорода? Чтобы дети росли без бабушки? Или чтобы я просто ждала, пока ей станет хуже?
Олег смотрел на неё и вдруг заметил то, чего не видел раньше. Света была не просто злой или уставшей. Она была… напуганной. Её руки теребили край рукава, глаза бегали. Это был не просто ультиматум. За этим стояло что-то большее.
– Свет, – он взял её за руку, – скажи честно. Что происходит? Почему ты так боишься оставить маму одну?
Она молчала, глядя в стол. Потом глубоко вздохнула.
– Она не просто болеет, – тихо сказала она. – У неё был приступ. Месяц назад. Я нашла её на полу, без сознания. Если бы я не зашла… – её голос дрогнул. – Я не хочу, чтобы это повторилось. Не хочу, чтобы она умерла, а я узнала об этом через неделю.
Олег почувствовал, как сердце сжимается. Он не знал. Света не рассказывала. Почему она молчала?
– Почему ты мне не сказала? – спросил он тихо.
– Потому что ты бы начал говорить про сиделок, про деньги, про то, что нам и так тесно, – она подняла на него глаза, полные слез. – А я не могу так. Не могу рисковать.
Олег обнял её, чувствуя, как она дрожит. Впервые за эти дни он понял, что дело не в упрямстве. Света боялась потерять мать. И этот страх толкал её на крайние меры.
– Мы найдем выход, – сказал он, гладя её по волосам. – Обещаю. Но нам надо говорить друг с другом. Не ультиматумы ставить, а говорить.
Она кивнула, уткнувшись ему в плечо. Но Олег знал, что это только начало. Что-то подсказывало ему, что за этим страхом скрывается нечто большее. И он собирался это выяснить. Но если бы он только знал, какой сюрприз ждёт его впереди…
Олег сидел на балконе, глядя на серые московские крыши, подсвеченные утренним солнцем. В руках – кружка с остывшим кофе, в голове – каша из мыслей. Прошла неделя с их разговора со Светой, и, казалось, они сделали шаг навстречу друг другу. Она больше не ставила ультиматумов, он обещал найти решение. Но напряжение в доме никуда не делось. Оно пряталось в мелочах: в том, как Света вздыхала, проверяя телефон, в том, как дети притихали, когда разговор заходил о бабушке. Олег чувствовал, что упускает что-то важное. Что-то, что объяснило бы, почему Света так упорно настаивает на переезде Галины Петровны.
– Пап, ты сегодня в садик меня отведешь? – Мишка высунулся на балкон, держа в руках рюкзак с динозаврами.
– Конечно, чемпион, – Олег заставил себя улыбнуться. – Давай, обувайся, а я сейчас.
Он допил кофе, чувствуя, как горьковатый вкус царапает горло. Надо было действовать. Разговор с Галиной Петровной дал ему понять, что она не так уж рвется жить с ними. Но Света… Света была непреклонна. И это не давало ему покоя.
Вечером, когда дети уже спали, Олег решил попробовать еще раз. Света сидела на диване, листая что-то на планшете. Её волосы, обычно собранные в аккуратный пучок, теперь растрепались, а под глазами залегли тени. Она выглядела измотанной, и это только укрепило его решимость.
– Свет, – он сел рядом, осторожно касаясь её руки. – Нам надо еще раз поговорить. Про твою маму.
Она напряглась, но кивнула.
– Я слушаю.
– Я был у неё вчера, – начал Олег, стараясь говорить спокойно. – Она сказала, что не хочет быть обузой. И что это ты настаиваешь на её переезде. Но я не понимаю… Почему ты так давишь? Ты же знаешь, как это изменит нашу жизнь.
Света отложила планшет, её пальцы сжались в кулаки.
– Я уже объяснила, – голос был тихим, но в нем чувствовалась сталь. – Она больна. Ей нужен уход. Я не могу её бросить.
– Но почему именно мы? – Олег наклонился ближе. – Почему не твоя сестра? Или, я не знаю, какие-то другие варианты? Свет, я не против твоей мамы, но… это же наша семья. Наш дом.
– Наш дом? – она горько усмехнулась. – Это двушка, где мы вчетвером еле помещаемся. А теперь ты хочешь, чтобы я оставила маму одну, когда она может… – её голос дрогнул, и она замолчала.
Олег взял её за руку, чувствуя, как она дрожит.
– Свет, расскажи мне всё. Я же вижу, что ты что-то недоговариваешь.
Она посмотрела на него, и в её глазах мелькнула такая боль, что у Олега сжалось сердце.
– Я не могу её потерять, – наконец сказала она, почти шепотом. – После того приступа… Я до сих пор вижу её на полу. Как она лежала, такая беспомощная… Если бы я не зашла тогда, она бы умерла. Понимаешь? Умерла бы.
Олег обнял её, чувствуя, как она прижимается к нему. Он хотел сказать, что всё будет хорошо, но слова застряли в горле. Вместо этого он просто гладил её по спине, пока она не успокоилась.
– Я понимаю, – наконец сказал он. – Но давай искать другие варианты. Может, мы можем чаще её навещать? Или я найду вторую работу, чтобы нанять сиделку.
Света покачала головой, отстраняясь.
– Ты не понимаешь, – сказала она. – Это не только про уход. Мама… она всегда была рядом. Всегда помогала мне. Когда я была маленькой, когда отец ушёл, когда я тебя встретила… Она моя опора. И теперь я должна быть рядом с ней.
Олег смотрел на неё, и в голове крутился один вопрос: почему Галина Петровна не говорила того же? Почему она выглядела такой… неуверенной, когда он с ней говорил? Что-то не сходилось.
На следующий день Олег решил навестить Галину Петровну еще раз. Он не предупредил Свету – знал, что она будет против. Но ему нужно было разобраться. Квартира тещи встретила его запахом лекарств и свежесваренного борща. Галина Петровна, в домашнем халате и с аккуратно уложенными волосами, сидела за столом, раскладывая пасьянс.
– Олег? – она удивилась, увидев его. – А Света где?
– Света дома, с детьми, – он снял куртку, повесил её на вешалку. – Я просто заехал… поговорить.
Галина Петровна нахмурилась, но жестом пригласила его сесть.
– Борща хочешь? – спросила она, явно пытаясь разрядить обстановку.
– Нет, спасибо, – Олег улыбнулся, но тут же посерьезнел. – Галина Петровна, я хочу понять. Вы правда хотите к нам переезжать?
Она отвела взгляд, перебирая карты.
– Это Света хочет, – наконец сказала она. – Говорит, что так будет лучше. Для меня, для детей…
– А вы? – перебил Олег. – Вы чего хотите?
Она молчала так долго, что он подумал, что ответа не будет. Потом вздохнула.
– Я не хочу быть обузой, – сказала она тихо. – Но Света… она так настаивает. Говорит, что иначе не справится. Что я должна быть рядом с внуками. Что это мой долг.
– Долг? – Олег почувствовал, как внутри что-то екнуло. – Это она так сказала?
Галина Петровна кивнула, и в её глазах мелькнула растерянность.
– Она всегда была такой, – добавила она. – Упрямой. Когда решила, что мне нужно к вам, я пыталась спорить, но… ты же знаешь Свету. Её не переубедишь.
Олег молчал, переваривая услышанное. Света. Его Света, которая всегда казалась ему мягкой и уступчивой, теперь выглядела как человек, который манипулирует не только им, но и собственной матерью. Но зачем? Что она скрывает?
– Галина Петровна, – он наклонился ближе, – скажите честно. Вы хотите жить с нами?
Она посмотрела на него, и в её взгляде было столько усталости, что Олег почувствовал себя виноватым.
– Я хочу быть рядом с дочкой и внуками, – сказала она. – Но не так, чтобы вы ссорились из-за меня. Я знаю, что тебе со мной тяжело. Да и мне… мне не по себе, когда я вижу, как вы напрягаетесь.
Олег кивнул, чувствуя, как в голове начинает складываться пазл. Но одна деталь всё еще ускользала.
Вечером он решил поговорить с Соней. Дочь была самой наблюдательной в семье, и, хотя ей было всего десять, она часто подмечала то, что взрослые упускали. Олег дождался, пока Мишка уснет, и заглянул в её комнату. Соня сидела на кровати, рисуя что-то в альбоме.
– Привет, художница, – он улыбнулся, садясь рядом. – Можно вопрос?
– Ну, – Соня отложила карандаш, глядя на него с любопытством.
– Ты же часто с бабушкой болтаешь, – начал Олег. – Она тебе что-нибудь говорила про то, что хочет к нам переехать?
Соня нахмурилась, будто вспоминая.
– Ну… – протянула она. – Бабушка говорила, что ей нравится её квартира. Что там её цветы, её книги. Но мама сказала, что бабушке будет лучше с нами. Что она болеет, и ей нельзя одной.
– Мама так сказала? – уточнил Олег.
– Ага, – Соня кивнула. – И ещё… – она замялась, глядя в сторону.
– Что ещё? – Олег почувствовал, как сердце забилось быстрее.
– Мама говорила бабушке, что если она не переедет, то мы все будем несчастны, – Соня сказала это тихо, будто боялась, что её услышат. – А ещё… она говорила, что ты, пап, можешь уйти, если бабушка не будет с нами.
Олег замер. Уйти? Он? Это было как удар под дых. Света говорила такие вещи? За его спиной? Он почувствовал, как внутри закипает гнев, смешанный с болью.
– Спасибо, солнышко, – он поцеловал дочь в лоб, стараясь не показать, как его потрясли её слова. – Спи, ладно?
Соня кивнула, и Олег вышел из комнаты, чувствуя, как пол уходит из-под ног. Света манипулировала не только им, но и своей матерью, и даже детьми. Но зачем? Что она пытается скрыть?
На следующий день Олег решил копнуть глубже. Он взял отгул на работе и поехал к сестре Светы, Наташе. Они с Наташей никогда не были близки – она жила в Подмосковье, редко появлялась в их жизни, но Олег знал, что она может знать больше, чем говорит. Наташа встретила его в своей небольшой квартире, заставленной детскими игрушками – у неё самой был трехлетний сын.
– Олег? – она удивилась, открывая дверь. – Что-то случилось?
– Можно сказать и так, – он прошел в гостиную, где на диване валялись кубики и плюшевый мишка. – Наташ, я про твою маму. Света хочет, чтобы она переехала к нам. Но я… я не уверен, что это её идея.
Наташа нахмурилась, ставя чайник.
– Света всегда была зациклена на маме, – сказала она, наливая чай. – После того, как отец ушёл, она как будто взяла на себя роль её защитника. Но переезд… Это странно.
– Странно? – переспросил Олег.
– Ну да, – Наташа пожала плечами. – Мама никогда не хотела жить с вами. Она мне звонила пару недель назад, говорила, что боится стать обузой. Но Света её убедила, что это единственный выход.
– Убедила? – Олег почувствовал, как в груди холодеет. – Как?
– Не знаю, – Наташа задумалась. – Она что-то говорила про долг, про семью. И ещё… – она замялась. – Про деньги.
– Деньги? – Олег насторожился.
– Ну, мама упомянула, что Света хочет продать её квартиру, – Наташа посмотрела на него с тревогой. – Чтобы добавить к вашей ипотеке и взять жилье побольше. Она мне звонила, спрашивала, не против ли я. Я сказала, что это её дело, но… мне показалось, что она не в восторге от этой идеи.
Олег почувствовал, как кровь приливает к вискам. Продать квартиру Галины Петровны? Добавить к ипотеке? Света ни слова об этом не сказала. Ни слова! Всё это время она говорила о здоровье матери, о долге, о семье… А за этим стоял план, о котором он даже не подозревал.
– Спасибо, Наташ, – он встал, чувствуя, как гнев и обида борются внутри. – Мне надо идти.
Вернувшись домой, Олег застал Свету за ужином с детьми. Она улыбалась, подкладывая Мишке картошку, но улыбка исчезла, как только она увидела его лицо.
– Дети, идите в свою комнату, – сказал он, стараясь держать голос ровным.
Соня и Мишка переглянулись, но послушно ушли. Света посмотрела на него с тревогой.
– Что случилось? – спросила она.
– Ты собираешься продавать квартиру своей мамы? – Олег смотрел ей прямо в глаза. – Чтобы добавить к нашей ипотеке?
Света побледнела. Её пальцы сжали край стола.
– Кто тебе сказал? – голос был едва слышным.
– Не важно, – отрезал Олег. – Это правда?
Она молчала, глядя в пол. Потом медленно кивнула.
– Да, – сказала она. – Я думала… если мама переедет к нам, мы сможем продать её квартиру. Взять ипотеку на трешку. Чтобы всем хватило места.
– И ты не сказала мне? – Олег почувствовал, как голос дрожит от гнева. – Ты поставила мне ультиматум, манипулировала своей матерью, пугала детей, что я уйду, – и всё ради этого? Ради денег на новую квартиру?
– Это не ради денег! – Света вскочила, её глаза сверкали. – Это ради нас! Ради детей! Ты же сам говорил, что нам тесно, что детям нужна своя комната, что мы задыхаемся в этой двушке!
– И ты решила всё за нас? – Олег шагнул к ней. – Без меня? Без разговора? Света, я думал, мы – команда. А ты… ты мне лгала!
– Я не лгала! – она почти кричала. – Я просто… я боялась, что ты не согласишься! Ты всегда такой осторожный, всегда говоришь про деньги, про риски… А я хочу, чтобы у нас была нормальная жизнь!
Олег смотрел на неё, и в этот момент понял, что никогда не видел её такой. Не мягкой, не заботливой, а… отчаянной. Она не просто манипулировала – она была в панике. Но от чего?
– Света, – он понизил голос, – скажи правду. Почему ты так торопишься? Что ты скрываешь?
Она замерла, её лицо исказилось, словно она боролась с собой. Потом рухнула на стул, закрыв лицо руками.
– Я задолжала, – прошептала она. – Много. Очень много.
Олег почувствовал, как земля уходит из-под ног.
– Задолжала? – переспросил он. – Кому?
– Микрозаймы, – её голос был едва слышен. – Когда у мамы был приступ, я… я взяла деньги на лекарства, на врачей. Потом ещё, на анализы. А потом проценты… Они выросли, и я не могу выплатить.
Олег молчал, пытаясь осознать. Микрозаймы? Его Света, которая всегда считала каждую копейку, влезла в долги?
– Сколько? – спросил он наконец.
– Двести тысяч, – она подняла на него глаза, полные слёз. – И это только начало. Если не выплатить в этом месяце, будет больше.
Олег сел напротив, чувствуя, как мир рушится. Всё это время она скрывала долги. Манипулировала им, своей матерью, детьми – чтобы продать квартиру и покрыть их. Он хотел кричать, хотел сказать, что она разрушила их доверие. Но вместо этого просто спросил:
– Почему ты не сказала мне?
– Потому что ты бы разозлился, – она всхлипнула. – Ты бы сказал, что я всё испортила. Что я не справляюсь. А я… я просто хотела защитить маму. И нас.
Олег смотрел на неё, и гнев начал отступать, сменяясь болью. Она не просто ошиблась – она была в отчаянии. Но теперь всё стало на свои места. Олег сидел за кухонным столом, глядя на листок с цифрами. Двести тысяч рублей. Сумма, которую Света задолжала, казалась неподъемной, но в то же время реальной. Он привык решать проблемы – чертежи, расчеты, сроки на стройке. Но это было другое. Это была их семья, их доверие, их будущее. Света сидела напротив, теребя край скатерти. Её глаза были красными от слёз, но она молчала, ожидая, что он скажет.
– Двести тысяч, – повторил Олег, словно пробуя цифру на вкус. – И сколько уже набежало процентов?
– Ещё пятьдесят, – тихо ответила Света. – Пока. Они звонят почти каждый день. Требуют вернуть.
Олег кивнул, чувствуя, как внутри всё сжимается. Микрозаймы – это не банк, там не будут ждать. Он знал истории: угрозы, коллекторы, бесконечные звонки. Но больше всего его пугало не это. А то, что Света скрыла всё от него. Манипулировала, давила, чтобы продать квартиру Галины Петровны. И всё это – из страха.
– Почему ты не сказала сразу? – спросил он, глядя ей в глаза. – Мы бы нашли выход. Вместе.
Света опустила голову, её пальцы дрожали.
– Я думала, что справлюсь, – прошептала она. – Сначала это было немного – десять тысяч на лекарства. Потом ещё, на анализы. А потом проценты… Я не хотела тебя грузить. Ты и так всё время на работе, с ипотекой, с детьми…
– Свет, – он взял её за руку, – я не просто твой муж. Я твой партнёр. Мы должны быть командой.
Она кивнула, и слёзы потекли по её щекам.
– Я знаю. Прости. Я так боялась, что ты… что ты уйдёшь, если узнаешь.
– Уйду? – Олег нахмурился. – Это ты детям такое говорила? Что я могу уйти?
Света закрыла лицо руками.
– Я не хотела, – её голос дрожал. – Это вырвалось. Я была в панике, Олег. Я не знала, что делать.
Он смотрел на неё – свою Свету, которая всегда казалась ему такой сильной, такой надёжной. И вдруг понял, что она такая же уязвимая, как он сам. Просто боялась показать это.
– Ладно, – он глубоко вздохнул. – Давай решать. Вместе.
Первым делом Олег позвонил в банк. Он знал, что их сбережений не хватит, чтобы закрыть долг, но, может, удастся взять небольшой кредит под меньший процент. Менеджер, молодая девушка с усталым голосом, выслушала его и обещала перезвонить. Олег не питал особых надежд, но это был первый шаг.
Потом он решил поговорить с Галиной Петровной. Он не хотел, чтобы Света снова скрывала от него свои планы, поэтому настоял, чтобы они поехали к ней вместе. Галина Петровна встретила их в своей однушке, пахнущей борщом и лекарствами. Она выглядела лучше, чем в прошлый раз, – щёки чуть порозовели, а в глазах появилась привычная искренняя резкость.
– Ну, что опять стряслось? – спросила она, ставя чайник. – Света, ты опять с красными глазами. Что на этот раз?
Света замялась, глядя в пол. Олег решил взять слово.
– Галина Петровна, – начал он, – мы хотим быть честными. Света… она взяла микрозаймы, чтобы оплатить ваши лекарства и врачей. Теперь долг вырос, и мы пытаемся найти выход.
Галина Петровна замерла, её рука с чайной ложкой остановилась в воздухе.
– Микрозаймы? – переспросила она. – Света, ты что, с ума сошла?
– Мам, я… – Света запнулась, её голос дрожал. – Я не хотела тебе говорить. Ты и так больна, я не хотела тебя волновать.
– Волновать? – Галина Петровна хлопнула ложкой по столу. – Ты влезла в долги из-за меня, а я должна сидеть и молчать? Почему ты не сказала? Я бы продала что-нибудь, нашла бы деньги!
– Мам, у тебя ничего нет, кроме этой квартиры, – Света подняла глаза, в них было отчаяние. – И я… я думала, если ты переедешь к нам, мы сможем продать её и…
– Продать мою квартиру? – Галина Петровна вскинула брови. – Ты это серьёзно? И что, я должна была жить с вами, как приживалка, пока ты решаешь мои проблемы?
Олег почувствовал, как напряжение в комнате растёт. Он поднял руку, останавливая спор.
– Галина Петровна, Света, давайте без криков, – сказал он. – Мы здесь, чтобы найти решение. Никто не хочет продавать вашу квартиру. Но долг надо закрыть. И нам нужна ваша помощь.
Галина Петровна посмотрела на него, потом на Свету. Её лицо смягчилось.
– Сколько? – спросила она.
– Двести пятьдесят тысяч, – ответил Олег. – Пока.
Она задумалась, постукивая пальцами по столу.
– У меня есть кое-какие сбережения, – наконец сказала она. – Не много, тысяч пятьдесят. И есть дача. Она старая, но участок хороший. Можно продать.
– Мам, нет! – Света вскочила. – Это твоя дача, ты там каждое лето…
– Света, хватит, – Галина Петровна говорила твёрдо, но без злости. – Ты влезла в долги из-за меня. Теперь моя очередь помочь. И не спорь.
Света замолчала, её глаза снова наполнились слезами. Олег почувствовал, как внутри что-то отпускает. Впервые за недели он видел, что они двигаются к решению.
Следующие дни были как марафон. Олег договорился с банком о небольшом кредите под разумный процент, чтобы покрыть часть долга. Галина Петровна занялась продажей дачи – к удивлению Олега, она взяла всё в свои руки, обзванивая риелторов и договариваясь о просмотрах. Света, словно очнувшись от транса, начала помогать – искала подработки, пересматривала их семейный бюджет, чтобы выкроить хоть что-то.
Но главное – они начали говорить. Впервые за долгое время Олег чувствовал, что они снова команда. Света призналась, что её страх потерять мать был не только из-за болезни, но и из-за старых обид – отец ушёл, когда она была подростком, и Галина Петровна осталась её единственной опорой. Олег, в свою очередь, рассказал, как боялся, что их семья развалится под давлением обстоятельств. Эти разговоры были тяжелыми, но необходимыми.
Однажды вечером, когда дети уже спали, Олег и Света сидели на кухне, разглядывая объявления о квартирах. Идея продать квартиру Галины Петровны больше не обсуждалась – они решили, что она останется в своём доме, но они будут чаще навещать её, помогать с лекарствами и бытом. Но мысль о более просторном жилье не давала Олегу покоя.
– Смотри, – он показал Свете экран ноутбука. – Трешка, в соседнем районе. Ипотека, конечно, но если мы продадим машину и добавим деньги от дачи, то сможем потянуть.
Света нахмурилась, глядя на фотографии. Просторная кухня, три комнаты, балкон с видом на парк. Это было похоже на мечту.
– А справимся? – спросила она, и в её голосе была неуверенность, но уже без прежнего страха.
– Справимся, – Олег улыбнулся. – Мы же команда, забыла?
Она кивнула, и впервые за долгое время её улыбка была искренней.
Через месяц дача Галины Петровны была продана. Покупатель, пожилой мужчина, мечтающий о тихом месте для рыбалки, заплатил больше, чем они ожидали. Это позволило закрыть долг Светы и внести первый взнос за новую квартиру. Банк одобрил ипотеку, и, хотя платежи были немаленькими, Олег с Светой составили план: он возьмёт больше подработок, она увеличит часы на фрилансе. Галина Петровна, к их удивлению, предложила оплачивать часть коммунальных счетов .
Переезд был хаотичным, но радостным. Соня и Мишка носились по новой квартире, споря, чья комната будет лучше. Галина Петровна приехала помочь с распаковкой вещей, и, к удивлению Олега, не стала критиковать их новый диван или шторы. Вместо этого она принесла домашний пирог и даже похвалила Свету за выбор обоев.
– Ну что, Олег, – сказала она, когда они пили чай на новой кухне, – теперь у вас есть место для всех. Даже для меня, если вдруг надумаю в гости.
– Всегда рады, Галина Петровна, – ответил Олег, и впервые за долгое время это не было просто вежливостью.
Света посмотрела на него и улыбнулась. В её глазах больше не было страха – только тепло и надежда.
Прошло три месяца. Новая квартира постепенно становилась домом. Соня повесила на стены свои рисунки, Мишка устроил в своей комнате «динозавровую базу». Галина Петровна приходила раз в неделю, приносила пироги или помогала с уроками, но всегда возвращалась к себе. Олег и Света научились обсуждать всё – от счетов до страхов, от планов на выходные до того, как распределить обязанности.
Однажды вечером, когда дети уже спали, Света сидела на балконе, глядя на огни города. Олег вышел к ней, держа две кружки с чаем.
– О чём думаешь? – спросил он, садясь рядом.
– О том, как мы чуть всё не потеряли, – тихо сказала она. – И как ты не дал этому случиться.
– Мы, Свет, – он взял её за руку. – Мы не дали.
Она кивнула, прижимаясь к нему. Внизу шумел город, но здесь, на их балконе, было тихо. И в этой тишине Олег понял, что они справились. Не просто с долгом или переездом, а с чем-то большим – с доверием, которое чуть не разрушилось, но стало только сильнее.
Для вас с любовью: