– Ты серьёзно, Наташа? – голос Сергея дрожал от едва сдерживаемого гнева. – Я десять лет в эту квартиру душу вкладывал, а ты теперь просто так меня вышвырнешь?
Наташа стояла у кухонного стола, сжимая в руках кружку с остывшим чаем. Кухня, их кухня – с белыми шкафчиками, которые они вместе выбирали в строительном гипермаркете, и занавески, которые она шила сама, – сейчас казалась ей чужой.
– Это не про «вышвырнуть», – тихо сказала она, стараясь не сорваться. – Это квартира моих родителей. Ты знаешь, что они оставили её мне.
Сергей фыркнул, откидываясь на спинку стула. Его пальцы нервно постукивали по столешнице, а взгляд метался по комнате, будто искал, за что зацепиться.
– Ага, твоих родителей, – с сарказмом бросил он. – А кто ремонт делал? Кто деньги на эту вашу «хрущёвку» вкладывал? Я, Наташ, я! Полы менял, стены штукатурил, мебель покупал. Или это всё не считается?
Наташа почувствовала, как внутри всё сжалось. Она знала этот тон – Сергей умел говорить так, что её собственные доводы начинали казаться мелочными, а она сама – неблагодарной. Но в этот раз она не собиралась отступать.
– Ты прекрасно знал, что квартира моя, – она посмотрела ему прямо в глаза. – Мы обсуждали это ещё до свадьбы. Ты сам сказал, что не претендуешь.
– До свадьбы! – он повысил голос, вставая из-за стола. – Это было десять лет назад! Тогда я не думал, что мы до такого дойдём!
Наташа отвернулась к окну. За стеклом – серый ноябрьский двор, голые ветки тополей и мокрый асфальт. Она любила этот двор. Здесь прошло её детство: качели, на которых она сидела с мамой, лавочка у подъезда, где отец рассказывал ей о звёздах. Эта квартира была не просто стенами – это был её дом, её память. А теперь Сергей, человек, которого она когда-то любила, пытался отобрать у неё и это.
Они с Сергеем поженились молодыми – ей было двадцать три, ему двадцать пять. Любовь закружила их так, что всё остальное казалось неважным. Наташа тогда заканчивала институт, Сергей работал мастером на стройке. Он был из тех, кто умел всё: от ремонта розетки до укладки плитки. Когда они переехали в её квартиру – старую двухкомнатную «хрущёвку» на окраине Москвы, доставшуюся от родителей, – Сергей сразу взялся за дело.
– Смотри, Наташ, – говорил он, размахивая рулеткой, – тут стену уберём, тут арку сделаем. Будет у нас дворец, а не квартира!
И она смеялась, поддаваясь его энтузиазму. Вместе ездили за обоями, спорили из-за цвета дивана, пока сохла краска на стенах. Тогда казалось, что они строят не просто дом, а целую жизнь.
Но жизнь, как это часто бывает, пошла не по плану. Сначала не получалось с детьми – врачи, анализы, бесконечные «попробуйте ещё раз». Потом Сергей ушёл со стройки, решив открыть свой бизнес – небольшой магазин стройматериалов. Наташа поддержала, хотя это означало, что все их сбережения уйдут в дело. Бизнес пошёл, но не так, как мечталось. Сергей стал раздражительным, пропадал на работе, а вечерами молчал, уткнувшись в телефон. Наташа, работавшая бухгалтером в небольшой фирме, старалась не замечать, как между ними росла стена.
А потом всё рухнуло. Месяц назад, вернувшись домой раньше обычного, она застала его с другой. Не в их квартире, нет – он был не настолько глуп. Но сообщения в телефоне, которые он забыл удалить, сказали всё за него.
– Это ничего не значит, Наташ, – твердил он, когда она потребовала объяснений. – Это просто… так получилось.
Но для Наташи это значило всё. Десять лет брака, десять лет доверия – всё оказалось пустым. Она подала на развод. И вот тогда началось.
– Если ты хочешь развод, то давай делить всё по-честному, – заявил Сергей на прошлой неделе, когда они встретились у адвоката. – Квартира – это наше общее имущество. Я в неё столько вложил, что имею полное право на половину.
Наташа тогда едва не задохнулась от возмущения.
– Общее? – переспросила она. – Это моя квартира, Сергей. Она была моей до брака. Ты это знал с самого начала!
Адвокат, пожилая женщина с усталым взглядом, только вздохнула:
– Если в квартире делался ремонт за счёт общих средств, это может быть основанием для претензий. Нужно разбираться.
С тех пор каждый разговор с Сергеем превращался в битву. Он настаивал, что его вложения в ремонт – полы, окна, кухонный гарнитур – дают ему право на долю. Наташа же видела в этом лишь попытку манипуляции, способ оставить её ни с чем.
– Ты же понимаешь, что я не на улицу тебя выгоняю, – Сергей понизил голос, пытаясь казаться разумным. – Я просто хочу справедливости.
– Справедливости? – Наташа резко повернулась к нему. – Это ты о справедливости говоришь? После того, как ты мне изменил?
Он поморщился, словно от зубной боли.
– Не начинай опять, – сказал он. – Мы оба виноваты, что брак развалился. Но это не повод лишать меня всего. Где я жить буду, Наташ? У меня ни квартиры, ни денег на новую.
– А я? – её голос задрожал. – Ты думаешь, мне легко? Я одна, без детей, без поддержки. Эта квартира – всё, что у меня есть.
– Ну и что ты предлагаешь? – он развёл руками. – Продать её и поделить деньги?
Наташа почувствовала, как кровь стынет в жилах. Продать? Эту квартиру? Где каждая трещина на потолке напоминала ей о том, как отец чинил его, ворча на советскую стройку? Где на кухне до сих пор висела мамина вышивка – неумелая, но такая родная?
– Ни за что, – отрезала она. – Квартиру я не продам.
Сергей посмотрел на неё долгим взглядом, и в его глазах мелькнуло что-то новое – смесь обиды и решимости.
– Тогда увидимся в суде, – тихо сказал он и вышел, хлопнув дверью.
Наташа осталась одна. Тишина в квартире была оглушительной. Она подошла к окну, прижалась лбом к холодному стеклу. Снаружи шёл мелкий дождь, и капли стекали по стеклу, как слёзы.
– Мам, пап, – прошептала она, словно родители могли её услышать. – Я не отдам наш дом. Не отдам.
На следующий день Наташа решила, что пора действовать. Она не собиралась сдаваться, но понимала, что одной ей не справиться. Позвонила подруге Лене – той самой, с которой они дружили ещё со школы. Лена работала юристом, и хотя семейное право не было её специализацией, она всегда могла дать дельный совет.
– Приезжай, – коротко сказала Лена, выслушав сбивчивый рассказ Наташи. – Разберёмся.
Лена жила в новостройке на другом конце города. Её квартира была полной противоположностью Наташиной: светлые стены, минимализм, огромные окна с видом на высотки. Но главное – здесь было уютно. Лена умела создавать тепло даже в стерильном интерьере.
– Рассказывай всё с самого начала, – Лена поставила перед Наташей чашку кофе и села напротив, поджав ноги.
Наташа выдохнула и начала говорить. Про Сергея, про измену, про его претензии на квартиру. Про то, как боится остаться ни с чем. Про то, как эта квартира – не просто квадратные метры, а её связь с родителями, которых уже нет.
Лена слушала молча, лишь изредка кивая. Когда Наташа закончила, она задумчиво постучала пальцами по столу.
– Смотри, – начала она. – По закону, если квартира была твоей до брака, она не считается совместно нажитым имуществом. Но если Сергей докажет, что внёс значительные вложения – например, дорогой ремонт, который увеличил стоимость квартиры, – суд может признать, что он имеет право на компенсацию.
– Компенсацию? – Наташа нахмурилась. – Но у меня нет таких денег!
– Знаю, – Лена подняла руку, останавливая её. – Но это ещё не всё. Он может попытаться доказать, что вы вели общее хозяйство, и потребовать долю. Нужно собрать доказательства, что квартира твоя, и что ремонт не был таким уж значительным. Чеки, договоры, квитанции – всё, что у тебя есть.
Наташа покачала головой.
– Я не знаю, где это всё. Мы с Сергеем вместе всё покупали, он обычно договаривался с рабочими.
– Тогда будет сложнее, – честно сказала Лена. – Но не безнадёжно. Главное – не паниковать. И ещё… тебе нужно поговорить с ним. Без эмоций. Может, удастся договориться без суда.
– Договориться? – Наташа горько усмехнулась. – Он хочет половину квартиры. Как тут договоришься?
– Иногда люди говорят одно, а хотят другого, – Лена пожала плечами. – Может, он просто злится. Или боится, что останется на улице. Попробуй понять, чего он на самом деле добивается.
Наташа задумалась. Лена была права – Сергей всегда был вспыльчивым, но отходчивым. Может, он просто пытается её задеть? Или действительно боится остаться без жилья?
– Ладно, – наконец сказала она. – Я попробую. Но если он опять начнёт давить…
– Тогда звони мне, – Лена улыбнулась. – И я найду тебе адвоката, который размажет его в суде.
Наташа невольно рассмеялась. Впервые за неделю она почувствовала, что не одна.
Вернувшись домой, Наташа начала рыться в старых коробках, где хранились документы. Она нашла завещание родителей, где квартира была чётко оформлена на неё, и несколько старых чеков на стройматериалы. Но этого было мало. Сергей мог заявить, что вложил гораздо больше, и без доказательств её слово против его ничего не значило.
Вечером она сидела на кухне, перебирая бумаги, когда раздался звонок в дверь. Сердце ёкнуло – она знала, кто это.
– Можно? – Сергей стоял на пороге, держа в руках папку с документами.
– Заходи, – Наташа отступила, пропуская его.
Он прошёл на кухню, сел за стол, но не стал открывать папку.
– Я подумал, – начал он, глядя куда-то в сторону. – Может, мы всё-таки попробуем договориться? Без судов.
Наташа напряглась.
– И что ты предлагаешь? – спросила она, скрестив руки на груди.
– Я не хочу забирать у тебя квартиру, – он поднял на неё взгляд, и в его глазах было что-то, чего она давно не видела – усталость, смешанная с искренностью. – Но я правда вложил в неё много. И мне… мне просто нужно где-то жить.
Наташа молчала, обдумывая его слова. Впервые за всё время он не кричал, не обвинял, не требовал.
– Хорошо, – наконец сказала она. – Давай говорить. Но с одним условием – ты расскажешь, чего хочешь на самом деле. Без угроз и без манипуляций.
Сергей кивнул, и в этот момент Наташа поняла, что это только начало. Что-то подсказывало ей, что их разговор изменит всё – и не только для них двоих.
– Я не собираюсь жить на улице, Наташа, – Сергей смотрел на неё с усталой решимостью, сжимая в руках папку с документами.
– А я не собираюсь отдавать тебе то, что мне не принадлежит делить, – ответила Наташа, стараясь держать голос ровным.
Они сидели на той же кухне, где ещё вчера она перебирала старые чеки, пытаясь найти хоть что-то, чтобы защитить своё право на квартиру. Свет от старой лампы падал на стол, выхватывая из полумрака их напряжённые лица. Папка Сергея лежала между ними, как мина, готовая взорваться в любой момент. Наташа чувствовала, как сердце колотится, но отступать было некуда.
– Давай начистоту, – она скрестила руки на груди. – Чего ты хочешь? Ты же понимаешь, что квартира моя по закону.
Сергей вздохнул, потирая виски. Его тёмные волосы были взъерошены, под глазами залегли тени. Он выглядел не как человек, пришедший сражаться, а как тот, кто уже проиграл, но всё ещё пытается держаться.
– Я не спорю, что квартира твоя, – сказал он наконец. – Но я вложил в неё десять лет жизни, Наташ. Деньги, силы, время. Я не могу просто взять и уйти, как будто ничего не было.
– А что ты предлагаешь? – Наташа прищурилась. – Продать её и поделить деньги? Ты же знаешь, что я на это не пойду.
– Нет, не продать, – он покачал головой. – Но… я думал, может, мы найдём какой-то компромисс. Например, ты выкупишь мою долю.
– Долю? – Наташа едва не задохнулась от возмущения. – Какую долю, Серёж? Ты сам сказал, что не споришь – квартира моя!
– Я про вложения, – он повысил голос, но тут же осёкся, словно вспомнив их уговор говорить без эмоций. – Ремонт, мебель, техника – это всё на мои деньги. Я могу доказать это в суде.
Наташа почувствовала, как внутри закипает гнев. Она вспомнила, как Лена предупреждала её об этом: если Сергей докажет, что его вложения увеличили стоимость квартиры, он может претендовать на компенсацию. Но мысль о том, чтобы платить ему за её же дом, казалась ей дикой.
– Хорошо, – она глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. – Допустим, ты прав. Сколько ты хочешь? Назови сумму.
Сергей замялся, будто не ожидал, что она так быстро перейдёт к конкретике.
– Я… я пока не считал, – признался он. – Но, Наташ, я не жадный. Мне просто нужно, чтобы было где жить. Бизнес сейчас не в лучшем состоянии, ты знаешь. Я снимаю комнату, но это не дело.
Его голос дрогнул, и Наташа вдруг увидела в нём не врага, а человека, который действительно оказался в тупике. Она не хотела жалеть его – после измены, после всех этих месяцев боли и обид. Но что-то в его тоне заставило её задуматься.
– Ладно, – сказала она. – Давай сделаем так: ты приносишь все документы, чеки, договоры – всё, что подтверждает твои вложения. И мы сядем с адвокатом, посчитаем. Но я сразу говорю: квартиру я не продам и долю тебе не отдам.
Сергей кивнул, и в его глазах мелькнула искренняя благодарность.
– Хорошо, – сказал он. – Я принесу всё, что найду.
Он встал, собираясь уйти, но вдруг остановился в дверях.
– Наташ, – тихо сказал он. – Я знаю, что всё испортил. И… мне правда жаль.
Она не ответила. Просто смотрела, как он уходит, а потом закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, чувствуя, как усталость накатывает волной.
Следующие дни были как марафон. Наташа встречалась с Леной, которая помогла ей найти адвоката – строгую женщину по имени Ирина Викторовна, с острым взглядом и манерой говорить так, будто каждое её слово высечено в камне.
– Если он хочет компенсацию, пусть предоставит доказательства, – сказала Ирина Викторовна, поправляя очки. – Чеки, договоры, банковские выписки. Без этого его слова – пустой звук.
– А если он всё-таки найдёт что-то? – спросила Наташа, нервно теребя ручку сумки.
– Тогда суд может присудить ему компенсацию, – честно ответила адвокат. – Но не долю в квартире. Это ваше личное имущество, полученное по наследству до брака. Закон на вашей стороне.
Наташа кивнула, но тревога не отпускала. Она знала Сергея – он умел быть убедительным. А ещё у него был талант находить выход из любой ситуации. Что, если он действительно соберёт какие-то документы? Или, хуже того, придумает их?
Вечером она сидела дома, перебирая старые фотографии. Вот они с Сергеем на море – улыбаются, обгоревшие под солнцем, держат в руках коктейли с зонтиками. Вот их свадьба – она в белом платье, он в непривычно строгом костюме, оба смеются, будто весь мир принадлежит им. Как всё изменилось…
Звонок в дверь вырвал её из воспоминаний. На пороге стояла её соседка по лестничной площадке, тётя Валя – пожилая женщина с добрыми глазами и привычкой угощать всех домашними пирожками.
– Наташенька, – тётя Валя протянула тарелку, накрытую полотенцем. – Я тут пирожков напекла, с капустой. Заходи, если что, поболтаем.
– Спасибо, – Наташа улыбнулась, принимая тарелку. – Вы всегда выручаете.
– Да что там, – тётя Валя махнула рукой. – Слышала я, у тебя с Серёжей нелады. Если надо выговориться – ты знаешь, где меня найти.
Наташа кивнула, чувствуя ком в горле. Тётя Валя всегда была рядом – и когда умерли родители, и когда Наташа с Сергеем только въехали в эту квартиру. Её доброта была как якорь, удерживающий Наташу от полного отчаяния.
– Тёть Валь, – вдруг решилась она. – А вы не помните, кто у нас ремонт делал? Сергей говорит, что он всё оплачивал, но я… я не уверена.
Тётя Валя задумалась, наморщив лоб.
– Ой, Наташ, это ж сколько лет прошло, – протянула она. – Но помню, что Серёжа твой сам много чего делал. А вот материалы… вроде вы вместе покупали. И рабочие какие-то были, да. Кажется, знакомые его.
– Знакомые? – Наташа насторожилась. – Вы не знаете, кто именно?
– Да кто ж их упомнит, – тётя Валя пожала плечами. – Но могу у Клавдии спросить, она тогда ещё в ЖЭКе работала, всё про всех знала.
– Спросите, пожалуйста, – попросила Наташа. – Это важно.
Когда тётя Валя ушла, Наташа почувствовала, что в ней загорается искра надежды. Если удастся доказать, что ремонт делался на их общие деньги или что Сергей преувеличивает свои вложения, это может всё изменить.
Через пару дней Сергей пришёл снова. На этот раз без папки, но с листком бумаги, исписанным цифрами.
– Вот, – он положил листок на стол. – Я посчитал, что примерно вложил в квартиру.
Наташа пробежала глазами по списку: паркет, окна, кухонный гарнитур, сантехника. Сумма внизу заставила её сердце пропустить удар – почти полмиллиона рублей.
– Серьёзно? – она подняла на него взгляд. – Ты хочешь сказать, что всё это оплатил ты один?
– Ну, не один, – он замялся. – Но большую часть. Я же тогда нормально зарабатывал.
– А где чеки? – Наташа скрестила руки. – Ты же не просто так это написал?
– Чеки… – Сергей отвёл взгляд. – Не всё сохранилось. Но я могу попросить ребят, которые ремонт делали, подтвердить.
– Каких ребят? – Наташа почувствовала, как в груди закипает подозрение. – Ты же сам говорил, что большую часть работы делал своими руками.
– Ну да, – он явно нервничал. – Но не всё же. Были рабочие, я их нанимал.
– Имена, – потребовала Наташа. – Назови имена.
Сергей замялся, и в этот момент она поняла – он врёт. Или, по крайней мере, не говорит всей правды.
– Я уточню, – буркнул он наконец. – Принесу тебе всё, что нужно.
– Приноси, – холодно сказала Наташа. – И пока не принесёшь, не приходи.
Он ушёл, а она осталась сидеть за столом, глядя на листок с цифрами. Что-то подсказывало ей, что Сергей блефует. Но как это доказать?
На следующий день тётя Валя постучалась снова.
– Наташ, я поговорила с Клавдией, – начала она, едва переступив порог. – Она говорит, что ремонт у вас делал какой-то парень, друг Серёжин. Кажется, Дима его звали. Он тогда ещё в долг материалы брал, Клавдия видела, как он с поставщиками договаривался.
– В долг? – Наташа нахмурилась. – То есть не Сергей платил?
– Ну, может, и Сергей, – тётя Валя пожала плечами. – Но Клавдия говорит, что этот Дима потом с ней расплачивался. А ещё она вспомнила, что вы с Серёжей вместе за обои ездили. Она вас в магазине видела.
Это было как луч света в темноте. Если Сергей не платил за ремонт целиком, как он утверждал, это меняло всё. Наташа поблагодарила тётю Валю, едва сдерживая желание обнять её.
Вечером она позвонила Лене и рассказала о разговоре с соседкой.
– Отлично, – сказала Лена. – Если этот Дима подтвердит, что брал материалы в долг или что вы платили вместе, это подорвёт позицию Сергея. Найди этого Диму.
Но найти Диму оказалось не так просто. Сергей, когда Наташа позвонила ему и спросила про друга, ответил уклончиво:
– Дима? Да он давно уехал. Не знаю, где он сейчас.
– Уехал? – Наташа прищурилась, хотя он не мог её видеть через телефон. – Удобно. А кто ещё с тобой работал?
– Да какая разница? – огрызнулся он. – Я тебе сказал, что вложился. Хочешь – верь, не хочешь – в суде разберёмся.
Но Наташа не собиралась сдаваться. Она вспомнила, что у Сергея был старый телефон, где он хранил контакты всех своих знакомых. Телефон лежал в коробке с его вещами, которые он ещё не забрал после переезда.
Поздно вечером, когда город уже утонул в темноте, Наташа открыла коробку. Старый смартфон, потрёпанный, с треснутым экраном, всё ещё работал. Она включила его, чувствуя себя немного шпионкой, и начала листать контакты. Дима, Дима… Вот он – Дмитрий Соколов.
Она набрала номер, не особо надеясь, что он ответит. Но после третьего гудка раздался мужской голос:
– Алло?
– Здравствуйте, это Наташа, жена Сергея, – начала она, стараясь звучать спокойно. – Вы делали у нас ремонт лет десять назад, помните?
– А, Наташа, да, помню, – голос Димы был удивлённым, но доброжелательным. – Что-то случилось?
– Случилось, – честно сказала она. – Сергей говорит, что он один оплачивал весь ремонт. Но я слышала, что часть материалов бралась в долг. Это правда?
На том конце повисла пауза.
– Ну… – Дима замялся. – Да, было дело. Мы с Серёгой тогда вместе работали, он меня позвал помочь. Часть материалов я брал на свои, часть – в долг у поставщиков. Но потом он с ними расплатился, это точно.
– То есть он платил не за всё? – уточнила Наташа, чувствуя, как сердце бьётся быстрее.
– Не за всё, – подтвердил Дима. – И ещё вы, кажется, что-то покупали. Обои, краску. Я точно не помню, но могу уточнить, если надо.
– Надо, – твёрдо сказала Наташа. – Очень надо.
Когда она положила трубку, у неё дрожали руки. Это был её шанс. Если Дима подтвердит, что часть расходов была её или в долг, Сергей не сможет претендовать на такую уж большую компенсацию.
Но радость быстро сменилась тревогой. Что, если Сергей найдёт способ всё перевернуть? Что, если он уже договорился с кем-то, чтобы подделать документы? Она знала, что он способен на это – не из злобы, а из отчаяния.
Наташа легла спать с тяжёлым сердцем. Ей снился старый двор, качели, голос отца, рассказывающего о звездах. А потом – Сергей, стоящий на пороге с чемоданом и говорящий: «Это теперь моё».
Утром её разбудил звонок. Лена, взволнованная, почти кричала в трубку:
– Наташ, ты не поверишь! Я нашла адвоката, который специализируется на таких делах. Он говорит, что у нас есть все шансы оставить квартиру тебе. Но есть одна загвоздка…
– Какая? – Наташа затаила дыхание.
– Сергей подал иск, – голос Лены стал серьёзнее. – И он утверждает, что у него есть свидетель, который подтвердит его вложения. Какой-то друг, который якобы всё оплачивал вместе с ним.
Наташа почувствовала, как пол уходит из-под ног. Друг? Дима? Или кто-то другой? Что задумал Сергей, и как далеко он готов зайти, чтобы получить то, что хочет?
– Он подал иск? – Наташа сжала телефон так, что пальцы побелели. – И кто этот свидетель, Лен?
– Пока не знаю, – голос Лены в трубке звучал напряжённо, но уверенно. – Но мой адвокат уже запросил документы. Мы разберёмся, Наташ. Главное – не паниковать.
Наташа положила трубку и опустилась на стул. Кухня, её родная кухня с маминой вышивкой на стене, вдруг показалась тесной, словно стены сжимались вокруг. Сергей подал в суд. Это уже не просто угрозы, не разговоры за чашкой остывшего чая. Это реальность, которая могла отнять у неё всё.
Она вспомнила слова Димы, друга Сергея, который подтвердил, что часть материалов для ремонта бралась в долг, а часть оплачивала она сама. Но хватит ли этого? Если у Сергея есть свидетель – кто бы он ни был – и какие-то документы, суд может поверить ему. Наташа закрыла глаза, пытаясь прогнать образ: она выходит из квартиры с чемоданом, а Сергей стоит на пороге с победной улыбкой.
– Нет, – прошептала она, сжимая кулаки. – Не отдам.
Следующие недели были как бег с препятствиями. Наташа встречалась с Ириной Викторовной, адвокатом, которого нашла Лена. Они разбирали старые чеки, выписки с банковских счетов, всё, что удалось найти в коробках. Тётя Валя, соседка, помогла связаться с Клавдией, бывшей сотрудницей ЖЭКа, которая вспомнила, как Наташа с Сергеем вместе покупали обои и краску. Дима, друг Сергея, тоже согласился дать показания, подтвердив, что часть расходов на ремонт была на Наташе или в долг.
– Это хорошо, – Ирина Викторовна листала документы, делая пометки. – У нас есть доказательства, что вложения были общими. Но Сергей утверждает, что вложил больше – и у него есть свидетель. Некто Олег Петров. Знаете такого?
Наташа нахмурилась, роясь в памяти.
– Олег? – переспросила она. – Кажется, это ещё один знакомый Сергея. Он пару раз помогал с ремонтом, что-то мелкое делал – розетки, кажется. Но я не помню, чтобы он платил за что-то.
– Возможно, Сергей его подговорил, – Ирина Викторовна сняла очки и посмотрела на Наташу. – Если этот Олег подтвердит, что Сергей оплачивал основную часть ремонта, это усложнит дело. Но мы можем запросить его банковские выписки за тот период. Если денег на счетах не было, его слова ничего не будут стоить.
Наташа кивнула, но тревога не отпускала. Она знала Сергея – он умел договариваться с людьми, убеждать, находить лазейки. Что, если Олег солжёт? Что, если у Сергея есть поддельные чеки?
– И ещё, – добавила адвокат. – Суд может предложить мировое соглашение. Если дойдёт до этого, подумайте, готовы ли вы пойти на компромисс.
– Компромисс? – Наташа горько усмехнулась. – Он хочет половину квартиры. Какой тут компромисс?
– Не обязательно половину, – Ирина Викторовна пожала плечами. – Иногда люди соглашаются на компенсацию или другую помощь. Например, вы могли бы помочь ему с жильём – не деньгами, а, скажем, поручительством по ипотеке.
Наташа молчала. Помочь Сергею? После всего, что он сделал? После измены, после угроз? Но в глубине души она понимала, что адвокат права. Если дело дойдёт до суда, лучше иметь запасной план.
Наташа решила встретиться с Сергеем ещё раз. Не для того, чтобы спорить, а чтобы понять, чего он хочет на самом деле. Лена настояла, чтобы встреча прошла на нейтральной территории, и Наташа выбрала кафе в центре города – уютное место с деревянными столами и запахом свежесваренного кофе.
Сергей пришёл вовремя, что для него было редкостью. Он выглядел усталым, но не злым. Сел напротив, заказал эспрессо и сразу перешёл к делу.
– Я не хочу воевать, Наташ, – сказал он, глядя в чашку. – Но мне правда некуда идти. Комната, которую я снимаю, – это не жизнь.
– А я должна тебя пожалеть? – Наташа скрестила руки, стараясь не поддаваться на его тон. – Ты сам всё разрушил, Серёж.
– Знаю, – он поднял на неё взгляд, и в его глазах мелькнула боль. – Я не прошу прощения. Я знаю, что не заслуживаю. Но я не хочу остаться на улице.
Наташа молчала, обдумывая его слова. Она вспомнила, как Лена говорила: «Иногда люди говорят одно, а хотят другого». Может, Сергей не столько хочет отнять у неё квартиру, сколько пытается найти выход из своего отчаянного положения?
– Хорошо, – наконец сказала она. – Допустим, я соглашусь на компромисс. Но не на долю в квартире. Что ты хочешь? Назови реальную цель.
Сергей замялся, будто не ожидал, что она так прямо спросит.
– Мне нужна квартира, – сказал он наконец. – Не твоя, нет. Но своя. Я… я думал взять ипотеку, но банк не одобряет – бизнес сейчас еле дышит. Если бы ты… ну, не знаю, помогла с первоначальным взносом или выступила поручителем…
– Поручителем? – Наташа подняла брови. – Ты серьёзно? Чтобы я отвечала за твои долги?
– Не долги, – он покачал головой. – Я справлюсь с платежами, просто банк не верит. Если ты подпишешься, они дадут мне кредит. А я откажусь от любых претензий на твою квартиру.
Наташа смотрела на него, пытаясь понять, не ловушка ли это. Но в его голосе не было привычной самоуверенности, только усталость и какая-то непривычная искренность.
– Мне нужно подумать, – сказала она. – И обсудить с адвокатом.
– Конечно, – он кивнул. – Только не тяни, ладно? Суд через две недели.
Дома Наташа рассказала всё Лене и Ирине Викторовне. Адвокат выслушала внимательно, постукивая ручкой по столу.
– Это может быть выходом, – сказала она. – Если вы согласитесь стать поручителем, это не потребует от вас прямых затрат, но даст ему шанс на жильё. А он откажется от претензий. Главное – оформить всё юридически, чтобы он не мог потом передумать.
– А если он не справится с ипотекой? – спросила Наташа. – Я останусь должна банку?
– Не обязательно, – ответила Ирина Викторовна. – Мы можем прописать в соглашении, что вы снимаете с себя ответственность, если он перестанет платить. Но это риск, не спорю.
Лена, сидевшая рядом, взяла Наташу за руку.
– Наташ, подумай, – тихо сказала она. – Если ты откажешься, он потащит тебя в суд. И даже если ты выиграешь, это будут месяцы нервов, денег, времени. А так ты закроешь вопрос раз и навсегда.
Наташа кивнула, но внутри всё кипело. Ей не хотелось помогать Сергею – не после того, как он её предал. Но мысль о суде, о бесконечных заседаниях, о риске потерять квартиру пугала ещё больше.
Через неделю состоялась ещё одна встреча – на этот раз с адвокатами обеих сторон. Сергей привёл своего свидетеля, Олега, который оказался невысоким мужчиной с нервной улыбкой. Он подтвердил, что помогал с ремонтом и что Сергей «вкладывал большие деньги». Но под напором вопросов Ирины Викторовны Олег начал путаться, не смог вспомнить, какие именно работы оплачивал Сергей, и в итоге признался, что сам не видел никаких чеков.
– Это подрывает его позицию, – шепнула Ирина Викторовна Наташе. – Судья не поверит свидетелю, который не может ничего толком объяснить.
После встречи Сергей выглядел подавленным. Он подошёл к Наташе, когда адвокаты ушли.
– Я не хочу суда, – тихо сказал он. – Давай договоримся. Я отказываюсь от всех претензий. Подпиши поручительство, и я исчезну из твоей жизни.
Наташа смотрела на него, чувствуя, как внутри борются гнев, жалость и желание поскорее закончить эту войну.
– Хорошо, – наконец сказала она. – Но с условием. Мы заключаем соглашение: ты отказываешься от квартиры, я подписываю поручительство. И если ты не платишь по ипотеке, я не несу за это ответственность.
– Договорились, – он кивнул, и в его глазах мелькнуло облегчение.
Через месяц всё было оформлено. Сергей получил ипотеку на небольшую студию в спальном районе. Наташа подписала поручительство, но адвокат настояла на пункте, который снимал с неё ответственность в случае неплатежей. Сергей подписал отказ от любых претензий на квартиру.
Когда Наташа вернулась домой после подписания бумаг, она впервые за долгое время почувствовала, что может дышать свободно. Она прошла по квартире, касаясь знакомых вещей: маминой вышивки, старого комода, который отец реставрировал своими руками. Это был её дом. И он остался её.
Вечером она позвонила Лене.
– Всё закончилось, – сказала она, улыбаясь. – Квартира моя.
– Я же говорила, что мы его сделаем! – Лена рассмеялась. – А как ты?
– Нормально, – честно ответила Наташа. – Знаешь, я думала, что буду торжествовать, но… мне просто спокойно.
– Это и есть победа, – сказала Лена. – Когда ты можешь жить своей жизнью, не оглядываясь.
Наташа положила трубку и вышла на балкон. Ноябрьский ветер был холодным, но она не замечала. Она смотрела на двор, на качели, которые всё ещё стояли у подъезда, и впервые за долгое время почувствовала, что всё будет хорошо.
Для вас с любовью: