На острие ножа.
Первое, что насторожило меня в тот вечер – непривычная тишина. Обычно, когда я возвращалась с работы, дома уже вовсю шумел телевизор. Муж Сергей переключал каналы, не останавливаясь ни на одном дольше минуты, а его мать, Нина Петровна, гремела на кухне посудой.
Прошло уже полгода, как свекровь переехала к нам. Временно, как она сама говорила. Только это «временно» затянулось, а моему терпению пришел конец примерно через месяц.
Нина Петровна продала свою однушку в соседнем районе после смерти отца Сергея. Говорила, что в ней «слишком много воспоминаний». Собиралась купить что-то поближе к нам, а пока, мол, поживет у нас. Денежки, вырученные от продажи квартиры, положила в банк. Так она утверждала. Мы не проверяли – не принято как-то в семье лезть в чужие финансы.
В тот вечер я открыла дверь своим ключом и удивилась непривычной тишине.
— Есть кто дома? — крикнула я в пустоту коридора и сбросила с гудящих ног туфли.
Из кухни выглянула Нина Петровна. Волосы, обычно уложенные в аккуратную прическу, торчали в разные стороны, а глаза казались покрасневшими.
— Лидочка, ты уже вернулась? — В ее голосе я услышала дрожь. — А я тут чай заваривала...
За ней показался Сергей. Муж выглядел даже хуже матери – бледный, с покрасневшими глазами, с каким-то потерянным взглядом.
— Что случилось? — я сразу почувствовала неладное. — Кто-то умер?
Нина Петровна всхлипнула и скрылась на кухне. Сергей дернулся, будто хотел ее остановить, но передумал.
— Лид, нам поговорить надо, — сказал он тихо.
— Так я и пытаюсь, — начало раздражаться я. — Что произошло?
— Давай на кухню, чаю попьем, — он попытался улыбнуться, но вышла только кривая гримаса.
На кухне Нина Петровна суетилась у плиты, загремела чайником. Сергей сел за стол, сгорбившись, будто на его плечах лежал неподъемный груз. Я осталась стоять в дверях.
— Ну? — скрестила я руки на груди.
— Лида, тут такое дело... — начал Сергей, но свекровь перебила его:
— Я вложила деньги в одну компанию, обещали хороший доход.
— Какую компанию? — я сразу напряглась.
— «Финансовый рост», — Нина Петровна отвела взгляд. — Очень солидная организация, со мной так вежливо разговаривали...
— И что с ними случилось? — я начала догадываться, к чему идет разговор.
— Они... закрылись, — выдавил из себя Сергей. — Офис пуст, телефоны не отвечают.
— Сколько? — только и смогла спросить я.
Тишина была мне ответом. Нина Петровна уставилась в пол, а Сергей потер ладонью лицо.
— Сколько денег вы вложили? — повторила я, чувствуя, как внутри меня все холодеет.
— Все, — прошептала свекровь. — Все, что выручила от продажи квартиры.
Я прикрыла глаза. В голове пронеслись истории, которые регулярно показывают по телевизору – о мошенниках, о финансовых пирамидах, о доверчивых пенсионерах, отдающих все сбережения аферистам. Истории, которые каждый раз вызывали у меня вопрос: «Ну как можно быть такими наивными?» И вот теперь моя свекровь стала одной из героинь такой истории.
— Почему вы мне не сказали? Почему не посоветовались?
— Ну, Лидочка, это же мои деньги... — начала Нина Петровна.
— Сергей, ты знал? — я повернулась к мужу.
Он неопределенно пожал плечами:
— Узнал сегодня. Мама сказала, что хотела нас порадовать... Большие проценты обещали.
— Порадовать? — я почувствовала, как внутри меня что-то закипает. — Сколько времени прошло? Когда вы поняли, что вас обманули?
— Вчера, — тихо ответила Нина Петровна. — Я пошла в офис за очередной выплатой, а там никого. Охранник сказал, что съехали еще неделю назад.
— И вы только сейчас мне говорите?
— Я сначала хотела сама разобраться, — свекровь опустила глаза. — Звонила по всем номерам, ходила в полицию...
— В полицию? — я удивленно посмотрела на нее. — И что в полиции сказали?
— Приняли заявление, — ответил за нее Сергей. — Сказали, что таких заявлений много, будут разбираться.
Я опустилась на стул, пытаясь осознать все услышанное. Деньги от продажи квартиры – серьезная сумма. На нее Нина Петровна собиралась купить новое жилье. Где теперь будет жить свекровь? Явно у нас, ведь другого варианта нет.
— Лида, не переживай, — Сергей положил руку мне на плечо. — Я буду больше работать, может, вторую смену возьму. Как-нибудь справимся.
— Как-нибудь? — я посмотрела на мужа, не веря своим ушам. — Сережа, у нас ипотека, которую мы едва тянем, двое детей, которых надо собрать в школу и сад, машина требует ремонта. А теперь еще и твоя мать на нашем полном обеспечении на неопределенный срок. И ты говоришь «как-нибудь справимся»?
Нина Петровна шмыгнула носом.
— Девочка моя, я же не специально... Я хотела как лучше.
Я встала и подошла к окну. За ним медленно темнел вечерний город – равнодушный к нашим проблемам, занятый своими делами.
— Нина Петровна, — я повернулась к свекрови, стараясь говорить максимально спокойно. — Вы хоть понимаете, что вы наделали? Вы остались без жилья и без денег. И повесили эту проблему на нас.
— Лида! — одернул меня Сергей. — Это же моя мать!
— Да, твоя мать, которая оказалась настолько безответственной, что отдала все деньги первым встречным мошенникам!
Свекровь всхлипнула громче.
— Я думала, это серьезная компания. У них был такой красивый офис, такие вежливые сотрудники...
— Конечно, у мошенников всегда все красиво, — я не сдерживала сарказма. — Они же на это и рассчитывают – на доверчивых людей, которые несут им деньги.
— Лида, хватит, — Сергей вскочил со стула. — Ты же видишь, ей и так плохо.
— Плохо? — я повернулась к мужу. — Ей плохо? А нам теперь как? Кто будет платить за все это?
— Я буду работать, — повторил Сергей упрямо. — Возьму подработку, сверхурочные...
— То есть дома тебя вообще не будет? А дети? А хозяйство? Все на мне?
— Мы вместе справимся, — он попытался обнять меня, но я отстранилась.
— Нет, Сережа. Это так не работает. Твоя мать натворила дел, а расхлебывать буду я? Нет уж.
— Лидочка, я могу помогать по дому, — подала голос Нина Петровна. — Готовить, с детьми сидеть...
Я посмотрела на свекровь. Она казалась совсем постаревшей, сгорбленной, растерянной. На секунду мне стало ее жаль. Но тут же я вспомнила, сколько проблем у нас теперь из-за ее легкомыслия.
— Нина Петровна, вы даже со своими деньгами распорядиться не смогли адекватно. Вы серьезно думаете, что я доверю вам детей?
Свекровь охнула, словно я ударила ее.
Сергей схватил меня за руку:
— Лида, перестань! Это все-таки моя мать!
— А я – твоя жена! И мать твоих детей!
Мы стояли друг против друга, как на ринге. В глазах Сергея я читала и обиду, и растерянность, и какую-то беспомощность. Впервые за годы нашей жизни я смотрела на мужа и не узнавала его.
— Знаешь что, — сказала я, отстраняясь. — Мне нужно подумать. Это все слишком.
Я вышла из кухни и направилась в спальню. Мне хотелось побыть одной, осмыслить ситуацию. Но Сергей пошел за мной.
— Лида, давай спокойно поговорим, — сказал он, входя в комнату. — Я понимаю, это удар для всех нас. Но мама не со зла, она просто...
— Просто что? — я повернулась к нему. — Просто безответственная? Просто наивная? Сколько раз по телевизору показывали таких «инвесторов»! Сколько раз предупреждали! Но нет, твоя мать умнее всех!
Сергей тяжело опустился на кровать.
— Ладно, она сглупила. Но что теперь делать? Не на улицу же ее выгонять.
— А что ты предлагаешь? — я скрестила руки на груди. — Как мы будем жить дальше? На что? Нас теперь трое взрослых и двое детей, а доходы те же.
— Я уже сказал – буду больше работать.
— И детей не будешь видеть? И меня? Прекрасный план, Сережа.
В комнату неожиданно вошла Нина Петровна. Она держала в руках какую-то бумагу.
— Лидочка, я тут подумала... Может, еще не все потеряно. У меня есть договор с этой компанией. Может, по нему можно что-то вернуть?
Я взяла бумагу из ее рук и пробежала глазами. Типичный договор инвестирования, составленный так, чтобы на первый взгляд выглядеть солидно, но по факту не дающий никаких гарантий. В глаза бросилась сумма – и у меня перехватило дыхание. Это были все деньги от продажи квартиры, плюс...
— Что это? — я ткнула пальцем в дополнительную строку. — Откуда эти еще триста тысяч?
Нина Петровна отвела глаза.
— Ну, мне не хватало на хороший пакет инвестиций, и они предложили оформить дополнительный заем...
— Заем? Вы взяли кредит?
— Небольшой совсем, — пробормотала свекровь. — Они сказали, что с процентами от инвестиций я быстро его погашу.
Я почувствовала, как у меня кружится голова. Мало того, что свекровь лишилась всех денег от продажи квартиры, так она еще и в долги влезла! А значит, теперь нам придется выплачивать и этот кредит.
— На кого оформлен заем? — спросила я, уже догадываясь об ответе.
Нина Петровна молчала. Сергей взял бумагу из моих рук и посмотрел на последнюю страницу. Его лицо побелело.
— Мама, ты что натворила? — прошептал он.
— Что там? — я вырвала договор обратно. И увидела: договор займа был оформлен на Сергея. Без его ведома, судя по выражению лица мужа.
— Как это понимать? — я перевела взгляд с бумаги на свекровь. — Вы подделали подпись сына?
— Нет-нет, — затрясла головой Нина Петровна. — Сережа когда-то давал мне доверенность, еще когда уезжал в командировку...
— Это было пять лет назад! — воскликнул Сергей. — И доверенность давно недействительна!
— Ну, я им показала, и они сказали, что все в порядке...
Я смотрела на свекровь и не верила своим ушам. Она не просто потеряла свои деньги – она еще и подставила собственного сына, повесив на него кредит!
— Нина Петровна, — сказала я, чувствуя, как внутри меня все дрожит от гнева. — Вы хоть понимаете, что вы сделали? Вы не только лишились своих денег, вы еще и нас подставили! Теперь Сергей должен банку триста тысяч, которых у нас нет!
— Я думала, что все получится, — прошептала свекровь. — Они обещали такие проценты...
— И вы поверили? — я не сдерживала крик. — Какой нормальный банк даст вам тридцать процентов годовых? Какой? Любой здравомыслящий человек понял бы, что это обман!
Сергей поднял руку, пытаясь меня остановить:
— Лида, не кричи. Так делу не поможешь.
— А что поможет, Сережа? Что? — я повернулась к мужу. — Скажи мне, как мы будем выкручиваться из этой ситуации? У нас ипотека, двое детей, куча расходов, а теперь еще и этот кредит!
— Пойду в банк, объясню ситуацию, — сказал он не очень уверенно. — Может, реструктуризируют долг...
— А может, подадут в суд за мошенничество с доверенностью! — я не могла успокоиться. — А потом пойдут приставы, аресты счетов, и что дальше?
Сергей молчал. Нина Петровна тихо плакала в углу комнаты.
И тут меня осенило. Я снова взяла договор и внимательно просмотрела его. Там, среди прочих условий, было указано обеспечение займа.
— Что это? — я ткнула пальцем в строчку. — «Обеспечением по данному договору является недвижимость по адресу...» Это же наша квартира!
Сергей вырвал у меня бумагу и уставился на указанный пункт.
— Не может быть, — прошептал он. — Мама, ты заложила нашу квартиру?
Нина Петровна опустила голову.
— Они сказали, это просто формальность... Что никто не будет забирать квартиру... Что с моими инвестициями я быстро все выплачу...
В этот момент что-то внутри меня оборвалось. Свекровь не просто потеряла свои деньги и влезла в долги – она поставила под удар нашу единственную недвижимость, крышу над головой наших детей!
— Вон отсюда! Все! Немедленно! — я не узнавала свой голос. — Собирайте вещи и убирайтесь!
— Лида! — Сергей схватил меня за плечи. — Ты с ума сошла?
— Нет, это вы оба с ума сошли! — я вырвалась из его рук. — Твоя мать поставила под угрозу нашу квартиру, наше единственное жилье, и ты все еще защищаешь ее?
— Но куда ей идти? И куда мне? — растерянно спросил Сергей.
— Не знаю! Но здесь вам обоим не место! Пока я не пойму, как спасти нашу квартиру от вашей безответственности!
Нина Петровна, всхлипывая, начала собирать вещи. Сергей стоял посреди комнаты, словно не понимая, что происходит.
— Лида, давай успокоимся, — попытался он снова. — Сядем, подумаем, найдем выход...
— Выход? — я горько рассмеялась. — Выход – это дверь. И она для вас обоих открыта.
Он смотрел на меня, и в его глазах я видела непонимание и обиду. Но мне было все равно. Гнев застилал мне глаза. Я чувствовала себя преданной. Мой муж, который должен был защищать нашу семью, позволил своей матери поставить под угрозу все, что у нас было.
Через полчаса они ушли. Нина Петровна – с чемоданом, который она привезла полгода назад, Сергей – с небольшой спортивной сумкой. Я стояла у окна и смотрела, как они садятся в такси. Внутри меня была пустота.
Когда дверь за ними закрылась, я опустилась на пол прямо в коридоре и заплакала. От бессилия, от страха, от обиды. Я не знала, что делать дальше. Как спасти нашу квартиру, как защитить детей, как жить дальше.
На следующий день я взяла отгул и отправилась в банк, оформивший тот злополучный заем. Потом – в юридическую консультацию. Потом – к нотариусу, чтобы проверить действительность доверенности. К вечеру у меня был план действий.
Сергей звонил несколько раз, но я не брала трубку. Мне нужно было время. Время, чтобы разобраться в ситуации, найти выход и – главное – понять, могу ли я простить мужа и его мать за этот безумный поступок.
А они ждали, когда я остыну и позволю им вернуться. Но я знала: прежней нашей жизни уже не будет. Даже если мы сохраним квартиру, даже если выберемся из долгов – доверие разрушено. А без доверия нет семьи. Есть только люди, живущие под одной крышей и делящие расходы. И я не знала, хочу ли я такой жизни.
Звонок мужа я приняла только на третий день.
— Лида, — в его голосе звучала неподдельная тревога. — Как ты? Как дети?
— Нормально, — ответила я сухо. — Мы справляемся.
— Я скучаю, — сказал он тихо. — И дети, наверное, скучают...
— Сергей, — перебила я его. — Я была в банке. И у юриста. Доверенность, которую использовала твоя мать, недействительна. Мы можем оспорить договор займа.
— Правда? — в его голосе появилась надежда. — То есть, мы не потеряем квартиру?
— Возможно, — я старалась говорить ровно. — Но это будет долгий процесс. И неизвестно, чем он закончится.
— Лида, я могу вернуться? Помочь?
Я молчала. Внутри меня боролись обида и любовь, гнев и жалость, разочарование и надежда.
— Не знаю, Сережа, — наконец ответила я. — Правда, не знаю. Мне нужно время.
— А мама? — спросил он осторожно. — Ей совсем плохо. Она не ест, не спит...
— Твоя мать чуть не лишила нас крыши над головой, — напомнила я ему. — И ты все еще переживаешь за нее больше, чем за нас?
— Я переживаю за всех, — вздохнул он. — Вы все – моя семья.
— Тогда тебе придется сделать выбор, — сказала я твердо. — Потому что я не готова снова жить с твоей матерью под одной крышей. По крайней мере, сейчас.
Он молчал, и в этой тишине я слышала его мысли, его сомнения, его боль.
— Я подумаю, — наконец сказал он. — Но знай: я люблю тебя. И детей. Больше всего на свете.
— Я знаю, — ответила я и положила трубку.
Знала ли я на самом деле? Верила ли я еще этому человеку, который позволил своей матери так подставить нашу семью? Я не была уверена. Но одно я знала точно: никто и ничто не заставит меня больше рисковать благополучием моих детей. Даже если для этого придется начать жизнь с чистого листа.
Конец.