— Пап, ну зачем ты так с тётей Дашей, — обиделся Сеня, — она хорошая. Обед нам приготовила, очень вкусный.
Александр посмотрел на сына.
— Она тебе нравится, что ли?
Сенька кивнул головой.
— Да, с нею интересно. У неё знаешь сколько книжек? Когда я к ней прихожу, она мне обязательно читает, и играет со мной.
Александр усмехнулся.
— Поиграет и забудет, как твоя мамаша забыла. Бабы сынок, народ ненадёжный, верить им нельзя.
— А я по маме скучаю, — вдруг неожиданно признался Арсений, — мне так хочется, чтобы она с нами была.
— Тебе хочется, а ей видно нет. За три года ни строчки от неё не получили. Видать не интересны мы ей больше, ни ты, ни я. Ладно, хватит болтать, давай температуру померяю, а потом лекарство дам.
Когда Арсений уснул. Александр достал из рюкзака бутылку, и поставил на стол, долго сидел уставившись в одну точку. Потом откупорил, налил в стакан, и залпом выпил. На глаза попались стоящие на столе в глиняной миске оладьи, что недавно испекла Даша. Он взял один и откусил. «Вкусные, — отметил про себя, — интересно, чего это такая домовитая, и хозяйственная, одна, без мужика. Наверное, потому что характер как у ведьмы. Кто с такой уживётся?»
Вслед за первым стаканом, был налит второй, и вскоре бутылка опустела. Он убрал её подальше в чулан, за ларь с мукой, чтобы не попалась на глаза Сеньке, потому что при сыне он никогда не пил, и пошёл спать.
— Чурбан неотёсанный, — ругалась Даша, скользя на лыжах между деревьев, подсвечивая себе дорогу фонариком, — Сеньку жалко, а так, нужен ты мне был, чтобы я к тебе в гости ходила.
Но утром, увидев Звонарёва в конторе лесничества, подошла к нему.
— Как Сеня, ему лучше?
— Нормально, температуры нет, только жалуется, что глотать больно.
— Вы его на улицу не пускайте, пускай в доме побудет, пока совсем не поправится.
— Без твоих советов знаю, что мне делать. Я сына с трёх лет один ращу, так что учить меня не надо.
Даше захотелось обозвать его как-нибудь очень обидно, но она сдержала себя, только плечами пожала и ушла в свой кабинет. Весь день она чувствовала себя не в своей тарелке. Грубые слова Александра, сидели в голове словно заноза. «Ну и чёрт с тобой», думала она, но сердце почему-то ныло. Вечером, закончив работу, она колебалась, ей хотелось пойти проведать Сеньку. Рассудок говорил твёрдое нет. Зачем навязываться человеку, который тебя терпеть не может? Но беспокойство о здоровье мальчика, было сильнее. Даша наложила в рюкзак яблок из своего сада, пару книжек со сказками, и снова направилась на кордон. Подойдя к дому, она замялась, не зная, как её примут. Но потом решительно толкнула калитку и постучала в дверь. Александр открыл не сразу. Вид у него был помятый, глаза красные.
— Чего тебе? — пробурчал он неприветливо.
— Я к Сене. Как он?
Александр посторонился, пропуская её в дом. Сенька сидел за столом и что-то пил из кружки. Увидев Дашу, заулыбался.
— Тётя Даша, ты снова пришла
Даша развязала рюкзак и спросила.
— Ну, как ты, зайчик? Я тебе яблочки принесла.
— Спасибо, уже нормально, скоро гулять буду.
— Прыткий какой, — строго произнёс Александр, — неделю ещё из дома не выйдешь. Чтобы знал, как снег есть.
Посидев немного с Арсением, Даша засобиралась домой.
— Не уходи, — стал просить мальчик.
— Сенечка, мне пора, — развела руками Даша, — стемнело уже, и печку в доме протопить нужно, а то кошка замёрзла уже наверное. Ты же знаешь, как Мотька любит на печке греться.
Сеня вздохнул.
— А завтра придёшь?
— Завтра, наверное, нет, — вздохнула Даша, — но ты не огорчайся, — я в выходные приду, и мы с тобой погуляем по лесу, на лыжах с горки покатаемся. Если папа разрешит.
— Пап, ты разрешишь? — Сенька повернулся к отцу.
— Видно будет, — буркнул Александр.
Время шло, приближался Новый год. Даше хотелось подарить что-нибудь Сеньке. «Может свитер ему связать, тёплый», подумала она. Вечером придя с работы, открыла стоящий в чулане сундук, и стала перебирать мотки пряжи. Их, когда-то давно напряла мама. Наталья каждый моток заботливо пересыпала табаком, чтобы не испортила моль. Поэтому они и хранятся до сих пор. Пока выбирала, она несколько раз чихнула, от табачной пыли. Наконец найдя что хотела, пошла в дом. Там она выстирала шерсть в корыте, чтобы избавиться от запаха табака, и чтобы она стала мягкой, затем повесила сушиться над печкой. На следующий день взялась за работу. Через неделю свитер был готов. Мягкий, пушистый, с чёрными оленями по белому полю. У неё осталось ещё немного шерсти, она подумала, и решила связать носки для Александра. «Пускай будет и для него подарок тоже. В морозные дни пригодятся, когда на обход пойдёт».
Близился праздник. Даша, украдкой поглядывая на Звонарева, когда он появлялся в конторе лесничества, гадала, как подступиться к нему, чтобы подарить подарки. Александр, словно чувствуя её взгляд, хмурился и отворачивался. Перед самым Новым годом, она решилась, и отправилась на кордон. Войдя во двор, обмела на крыльце веником валенки от снега, и постучалась в дверь. Из комнаты послышался грубый голос.
— Кого там принесло?
Даша вздохнула и шагнула внутрь. В избе было натоплено, пахло свежей хвоей и мандаринами. Сенька, увидев её, радостно закричал и бросился обниматься. Александр, стоя в стороне, наблюдал за этой сценой с нескрываемым раздражением. Даша протянула Сеньке пакет.
—Это тебе Сеня, с наступающим праздником!
Мальчик с восторгом принялся разворачивать подарок.
— Какой красивый! Тётя Даша, ты сама связала?
— Сама, зайчик. Носи на здоровье!
Даша, смущаясь, протянула второй, небольшой свёрток Звонарёву.
— Это вам… просто так.
Он взял его с подозрением, развернул и увидел теплые шерстяные носки
— Спасибо, конечно, но это лишнее, — проворчал Александр.
— Тётя Даша, а ты Новый год где будешь встречать? — спросил Сеня.
— Дома, с крёстной.
— А ты приходи к нам, — пригласил он, — а то мы с папой вдвоём, мне скучно будет.
Даша смотрела на мальчика и не знала, что ответить.
— Нет, раздался решительный голос Александра. На праздники нас здесь не будет. Мы на неделю уезжаем в гости к бабушке, в Красное. Я уже договорился с Семёном Семёновичем, он подежурит за меня на нашем участке в эти дни.
— Вот видишь, — смущённо развела руками Даша.
Наступил январь, выдался он снежный и метельный. Чуть ли не каждый день, засыпал дороги и тропинки в Приречном, колючими снежинками. Мороз крепчал, сковывая всё вокруг ледяными объятиями. Деревья, словно хрустальные изваяния, стояли неподвижно под тяжестью снежных шапок. Река, и та замерла, превратившись в гладкое ледяное полотно, искрящееся на солнце миллионами бриллиантов. Арсений в такую погоду, приходить к Даше не мог, одного его Александр не отпускал. А сам привести даже не думал. Она скучала по мальчику, и в наступивший выходной, решила пойти к нему сама. «Ничего что без приглашения, и Звонарёв будет недоволен, зато Сеньку увижу», думала она. С утра напекла пирожков, сложила их в рюкзак и отправилась на кордон. По дороге она часто останавливалась, чтобы полюбоваться заснеженным лесом, в одну из таких остановок, из-за куста выскочил заяц. От неожиданности Даша охнула, взмахнула руками, и кубарем полетела в овраг, сломав при этом лыжи. Очутившись на самом дне, она попыталась встать, но закричав от пронзившей ногу боли, села обратно в снег. «Мамочки, что же теперь делать, я же здесь замёрзну, потому что не выберусь сама», подумала она. Даша попыталась понять, насколько серьезна травма. Нога болела нестерпимо, любое движение заставляло её вскрикивать. Она осмотрелась. Овраг был неглубокий, но достаточно крутой, чтобы самостоятельно выбраться. Слезы обиды и отчаяния покатились по щекам. Даша попыталась позвать на помощь, но голос звучал слабо и глухо в морозном воздухе.