— Сволочь ты, Вера! Бесплодная сволочь!
Слова висели в воздухе кухни, как дым от сгоревших блинов. Вера медленно отложила половник и повернулась к свекрови. Та стояла в дверном проеме, тяжело дыша после подъема на третий этаж, но глаза горели злобой молодой.
— Что вы сказали, Клавдия Семеновна?
— А то не слышала! — прошипела старуха, вытирая платком вспотевшее лицо. — Двадцать лет замужем за моим сыном, а толку никакого! Ни внуков, ни правнуков!
Вера включила чайник. Руки не дрожали — удивительно. После стольких лет она научилась держать себя в руках при свекрови. Хотя сегодня что-то было не так. Клавдия Семеновна обычно не поднималась к ним без предупреждения.
— Игорь дома? — спросила она, не оборачиваясь.
— Игорек на работе, как честный человек. А я к тебе пришла поговорить по душам.
«По душам». Вера усмехнулась. У Клавдии Семеновны душа была размером с копеечную монету — и столько же стоила.
— Слушаю вас.
Свекровь прошла на кухню, села на табурет у окна. Достала из сумочки папку с документами.
— Я тут завещание переписала. К нотариусу ездила на прошлой неделе.
Вера почувствовала, как желудок сжался в комок. Вот оно, значит, в чем дело.
— Квартира моя, дача моя, сбережения мои, — продолжала старуха, перебирая бумаги. — И все это должно внукам достаться. А внуков у меня нет. Из-за тебя нет!
— Клавдия Семеновна...
— Молчи! — рявкнула та. — Я говорю! Двадцать лет я ждала. Думала, авось образумишься, к врачам сходишь, полечишься там... А ты что? По спортзалам таскаешься, по театрам! Эгоистка!
Вера налила кипяток в чашки. Пар обжигал лицо, но это было приятнее, чем смотреть на перекошенную злостью физиономию свекрови.
— У нас с Игорем другие планы были, — тихо сказала она.
— Какие планы?! — заорала Клавдия Семеновна. — Путешествия ваши дурацкие? Рестораны? Да на эти деньги можно было троих детей поставить на ноги!
— Мы счастливы и так.
— Счастливы! — передразнила старуха. — А я что, несчастная? Мне внуков не хочется понянчить? Мне фамилию не хочется продолжить?
Она встала, подошла ближе. Вера почувствовала запах дешевых духов и нафталина.
— Так вот что я решила, голубушка. Квартиру завещаю племяннику. Славику. У него уже двое деток, третий на подходе. Вот это настоящая женщина, его Марина! А не как некоторые...
Пальцы сами сжались в кулаки. Вера представила, как бьет свекровь по этому самодовольному лицу. Как кричит ей все, что думает о ее «драгоценном» племяннике-алкоголике и его жене, которая рожает детей каждый год, как кролик.
Но вместо этого она спокойно сказала:
— Ваше право. Ваша квартира.
— То-то же! — торжествующе произнесла Клавдия Семеновна. — И дача тоже Славкина будет. И деньги все. А вы с Игорьком на старость лет квартиру снимайте. Раз детей заводить не хотите!
Входная дверь хлопнула. Послышались шаги мужа в коридоре.
— Мам? — удивленно позвал Игорь. — А ты что тут делаешь?
Он вошел на кухню, поцеловал Веру в щеку. Она почувствовала запах его одеколона и сигарет. Игорь выглядел усталым — совещания в банке затянулись допоздна.
— Игорек, сынок! — Клавдия Семеновна мгновенно преобразилась, голос стал ласковым. — Я тут с Верочкой твоей поговорила. О наследстве.
Игорь нахмурился.
— О каком наследстве?
— Да так, — махнула рукой мать. — Завещание переписала. Все Славику отписала. Справедливо ведь — у него семья, дети...
Лицо Игоря потемнело.
— Мам, ты что творишь?
— А что не так?! — вскинулась старуха. — Он мой племянник! И в отличие от некоторых, позаботился о продолжении рода!
— При чем тут продолжение рода? — Игорь сел за стол, устало провел рукой по лицу. — Мы с Верой решили детей не заводить. Это наш выбор.
— Выбор! — фыркнула Клавдия Семеновна. — А мой выбор что, не считается? Я всю жизнь работала, копила, квартиру эту получила! И хочу, чтобы она правнукам моим досталась!
— У тебя нет правнуков, мам.
— Вот именно! Нет! И не будет!
Вера молча слушала перепалку. Она знала, чем все закончится. Игорь поругается с матерью, та уйдет в слезах, а завтра позвонит и будет делать вид, что ничего не было. Так всегда происходило.
Но на этот раз что-то пошло не так.
— Значит, так, — жестко сказал Игорь. — Хочешь завещать квартиру Славке — твое дело. Но тогда больше не рассчитывай на нашу помощь. Ни финансовую, ни любую другую.
Клавдия Семеновна побледнела.
— Игорь... сынок...
— Никаких "сынков"! — он встал, подошел к окну. — Надоело! Надоело слушать твои упреки в адрес моей жены! Надоело терпеть твое хамство!
— Но я же мать твоя!
— А она — моя жена! И если тебе не нравится наш выбор жить без детей, это твои проблемы!
Свекровь схватилась за сердце.
— Ох... давление поднялось... Игорек, ты же знаешь, у меня сердце больное...
— Знаю, — холодно ответил сын. — И знаю, что ты этим пользуешься уже лет десять.
Вера впервые за много лет почувствовала гордость за мужа. Он наконец сказал матери правду.
— Игорек! — всхлипнула Клавдия Семеновна. — Неужели ты из-за этой... из-за Веры готов с родной матерью поссориться?
— Я не ссорюсь, мам. Я просто расставляю приоритеты.
Старуха собрала документы, сунула в сумку.
— Хорошо. Очень хорошо. Значит, так тому и быть. Только не приползайте потом, когда старость придет и помощь понадобится!
Она направилась к выходу, но у двери обернулась:
— А ты, Вера, радуешься? Думаешь, победила? Ну-ну... Посмотрим еще, кто кого переживет.
Дверь хлопнула. В кухне стало тихо.
— Господи, — выдохнул Игорь. — Надоело...
Он обнял жену за плечи.
— Прости, что она так с тобой...
— Все нормально, — Вера прижалась к его груди. — Я привыкла.
Но на самом деле ничего не было нормально. Потому что Клавдия Семеновна не знала одной важной вещи. Очень важной.
Дети у них с Игорем все-таки могли быть. И много лет назад даже была беременность. Но свекровь тогда так "заботилась" о невестке, так донимала советами и упреками, что у Веры случился выкидыш.
И с тех пор она больше не могла забеременеть.
Игорь об этом не знал. Никто не знал.
Кроме участкового врача-гинеколога Натальи Михайловны, которая вела Веру все эти годы. И которая, как выяснилось на прошлой неделе, была сестрой того самого Славика, племянника Клавдии Семеновны.
Очень многое становилось понятным...
На следующий день Вера сидела в поликлинике, ожидая приема у Натальи Михайловны. В руках нервно мяла направление на УЗИ — вчерашний скандал так выбил из колеи, что она решила проверить, не отразился ли стресс на здоровье.
— Вера Андреевна, проходите, — позвала медсестра.
Наталья Михайловна встретила ее с обычной профессиональной улыбкой. Пятидесятилетняя женщина с седыми волосами, собранными в строгий пучок. Двадцать лет они знали друг друга — с того самого выкидыша.
— Что вас беспокоит? — спросила врач, усаживая пациентку на кушетку.
— Да так... стресс на работе. Хотела проверить, все ли в порядке.
Наталья Михайловна кивнула, начала осмотр. Но Вера чувствовала — что-то не так. Врач была напряжена, избегала смотреть в глаза.
— Все хорошо, — наконец произнесла она, снимая перчатки. — Но я бы рекомендовала вам попить успокоительное. И меньше нервничать.
— Доктор... — Вера села, поправила одежду. — А можно личный вопрос?
— Слушаю.
— У вас брат есть?
Наталья Михайловна замерла.
— Почему вы спрашиваете?
— Просто так. Любопытство.
— Есть, — после паузы ответила врач. — Вячеслав. А что?
Сердце Веры забилось быстрее. Значит, догадка была правильной.
— А он не женат случайно на Марине? И у них не трое детей?
Лицо Натальи Михайловны стало каменным.
— Откуда вы это знаете?
— Ваш брат — племянник моей свекрови. Клавдии Семеновны Ретивых.
Долгая пауза. Врач села за стол, взяла ручку, начала что-то писать в карточке.
— И что из этого следует?
— А то, что вчера ваш брат стал наследником трехкомнатной квартиры и дачи. Благодаря тому, что я бездетная.
— Вера Андреевна, я не понимаю, к чему этот разговор...
— Понимаете. Еще как понимаете! — Вера встала, подошла к столу. — Вы ведь знаете, почему у меня нет детей. Точнее — почему их больше нет.
Наталья Михайловна побледнела.
— Я не могу обсуждать медицинскую информацию...
— Можете! Потому что речь идет о моем здоровье! И о том, что после выкидыша я больше не смогла забеременеть!
— Такое случается...
— Случается! Особенно когда врач делает все, чтобы это случилось!
Тишина была оглушительной. Наталья Михайловна отложила ручку.
— Что вы хотите этим сказать?
— А то, что двадцать лет назад, когда я лежала в больнице после выкидыша, вы сказали мне, что это из-за стресса, из-за конфликтов со свекровью. А потом сделали так, чтобы я никогда не смогла иметь детей!
— Это абсурд!
— Абсурд? — Вера достала из сумки папку. — А это что? Копия моей медицинской карты из архива. Знаете, что там написано?
Врач молчала.
— Там написано, что во время чистки после выкидыша была повреждена стенка матки. "Случайно", разумеется. И что в результате этого повреждения наступило бесплодие.
— Осложнения случаются...
— Случаются! А теперь скажите мне, доктор — а ваш братик Славик знает, что именно благодаря вашей "ошибке" он получит наследство?
Наталья Михайловна медленно встала.
— Вы не можете ничего доказать.
— Не могу? — Вера улыбнулась. — А вот мой муж, который работает в банке и имеет связи в прокуратуре, думает иначе. Экспертиза покажет, была ли ваша "ошибка" случайностью.
— Вы... вы ему рассказали?
— Пока нет. Но если завтра Славик не откажется от наследства... то расскажу. И не только ему.
Врач опустилась на стул.
— Вера Андреевна... это было так давно...
— Двадцать лет! Двадцать лет я считала себя виноватой в том, что не могу дать мужу детей! Двадцать лет терпела упреки свекрови! А оказывается, все было подстроено!
— Не подстроено! — вскрикнула Наталья Михайловна. — Я просто... просто хотела помочь Славику! У него тогда такие проблемы были... пил, работы нормальной не было... А тут Клавдия Семеновна все время говорила, что если у вас детей не будет, то все ему достанется...
— Вот как! Значит, она в курсе была?
— Нет! Нет, она ничего не знала! Это я... я сама решила...
Вера села напротив врача.
— Знаете что, доктор? Вы мне жизнь сломали. Семью разрушили. И теперь будете отвечать.
— Что вы хотите?
— Справедливости. Завтра Славик идет к нотариусу и отказывается от наследства. А вы пишете заявление об уходе с должности.
— А если нет?
— Если нет — завтра же подаю заявление в полицию. И поверьте, дело дойдет до суда. А ваш братик, вместо квартиры, получит судимость за мошенничество.
Наталья Михайловна закрыла лицо руками.
— Я не хотела... это не специально...
— Специально! Очень специально! И теперь отвечайте за свои поступки!
Вера встала, направилась к двери.
— До завтра у вас есть время подумать. А послезавтра я жду извинений. Публичных.
Дома ее ждал Игорь с букетом роз.
— За что это? — удивилась Вера.
— За то, что ты у меня есть, — он обнял ее. — Мам звонила. Извинялась. Сказала, что Славик отказался от наследства.
— Правда?
— Правда. Представляешь? Оказывается, он давно хотел отказаться, но стеснялся сказать. А тут прямо заявил — не нужно мне чужое добро, мол.
Вера прислонилась к груди мужа. Как же хорошо, когда справедливость наконец восторжествовала.
— А мама? Как она?
— Расстроилась, конечно. Но поняла, что была неправа. Хочет с тобой поговорить. Помириться.
— Посмотрим, — тихо сказала Вера.
Она не сказала мужу правды. Пока не сказала. Может быть, никогда и не скажет. Но одно она знала точно — больше никто и никогда не будет унижать ее за то, что у них с Игорем нет детей.
Потому что теперь она знала правду.
И правда, как известно, дороже золота.
Через неделю Вера шла по коридору поликлиники с результатами анализов. Наталья Михайловна уволилась и ее заменила молодая врач — Анна Петровна.
— Вера Андреевна, заходите, пожалуйста! — позвала она из кабинета.
Анна Петровна выглядела очень доброй.
— Я изучила вашу карту, — сказала она, усаживая пациентку. — И хотела бы кое-что уточнить.
— Слушаю.
— Скажите, вы когда-нибудь делали генетическое обследование? На совместимость с мужем?
Вера нахмурилась.
— Нет. А зачем? У нас же был выкидыш из-за стресса...
— Да, я читала записи Натальи Михайловны. Но видите ли... — врач взяла папку с анализами. — Ваши новые анализы показали кое-что интересное.
Сердце Веры пропустило удар.
— Что именно?
— У вас редкий генетический вариант, который встречается примерно у двух процентов женщин. При нем беременность возможна, но только при определенных условиях.
— Каких условиях?
— Партнер должен иметь совместимый генотип. Иначе происходят выкидыши или бесплодие.
Вера молчала, пытаясь понять, к чему ведет врач.
— Я бы рекомендовала вашему мужу тоже сдать анализы. Если есть совместимость — современная медицина может помочь.
— Но ведь прошло столько лет...
— И что? — улыбнулась Анна Петровна. — Вам сорок два. Это не приговор. При правильной терапии и подготовке...
Вера вышла из поликлиники в полном ошеломлении. Значит, Наталья Михайловна могла и не специально... А может, и специально не стала углубляться в генетические анализы?
Дома она молча подала Игорю направление на обследование.
— Это еще что? — удивился он.
— Сдай анализы. Пожалуйста.
— Вер, зачем? Мы же решили...
— Сдай! — резко сказала она. — Просто сдай, не спрашивай.
Игорь пожал плечами, но согласился.
Результаты пришли через две недели. Вера сидела в том же кабинете, держа в руках заключение.
— Ну как? — спросила Анна Петровна.
— Совместимы, — тихо ответила Вера. — Полностью совместимы.
— Отлично! Значит, проблема была действительно в неправильном подходе к лечению. При вашем генотипе нужна была специальная гормональная поддержка с самых первых недель беременности.
Вера молчала. В голове крутилась одна мысль: если бы Наталья Михайловна тогда, двадцать лет назад, назначила правильное обследование...
— Доктор, а скажите... этот анализ... он давно существует?
— Генетическое тестирование на совместимость? Да уже лет двадцать как минимум. Правда, тогда оно было дороже и не все врачи о нем знали...
Или знали, но предпочитали не назначать.
Вечером Вера стояла у окна, глядя на огни города. Игорь читал на диване, не подозревая о буре, что творилась в душе жены.
— Игорь, — позвала она.
— М?
— А ты хотел бы иметь ребенка? Сейчас, я имею в виду?
Он отложил книгу.
— Вера, о чем ты? Мы же столько раз говорили...
— Ответь прямо. Хотел бы?
Игорь молчал долго. Потом встал, подошел к ней.
— Знаешь... да. Хотел бы. Всегда хотел. Но видел, как тебе тяжело из-за того, что не получается, и решил, что лучше не травмировать тебя разговорами об этом.
Вера повернулась к нему.
— А если я скажу, что теперь получится?
— Что ты имеешь в виду?
— Врач говорит, что проблема была в неправильном лечении. Что при специальной терапии я могу забеременеть и выносить ребенка.
Лицо Игоря изменилось.
— Серьезно?
— Серьезно.
Он обнял ее.
— Господи, Вер... Это же... это же чудо какое-то!
— Чудо, — согласилась она, не говоря о том, какой ценой это чудо далось.
На следующий день зазвонил телефон. Звонила Клавдия Семеновна.
— Верочка, дочка моя! — заливался голос в трубке. — Игорек рассказал! Какая же радость-то! Внучек у меня будет!
Вера усмехнулась. Как быстро "бесплодная сволочь" превратилась в "дочку".
— Рано еще радоваться, Клавдия Семеновна. Беременности пока нет.
— Будет, будет! Я чувствую! А я уже Славику звонила, рассказала!
— Зачем?
— Да так... хотела, чтобы знал — не зря он от наследства отказался! Теперь-то точно внуки у меня будут!
Вера сжала трубку. Вот оно, значит, как. Стоило появиться надежде на детей, как все враз переобулись.
— Клавдия Семеновна, а вы с Натальей Михайловной знакомы?
— С кем?
— С врачом-гинекологом. Сестрой Славика.
— Ах, с Наташкой! Конечно знакома! Она же меня от давления лечила. А что?
— Так. Просто интересно.
— А знаешь, Верочка, она мне недавно звонила. Плакала в трубку. Говорит, виновата во всем, просила прощения просить. Но я не поняла, в чем дело...
Вера медленно положила трубку. Значит, Наталья Михайловна чувствует вину. Интересно, а Клавдия Семеновна действительно ничего не знала? Или просто прикидывается?
Через месяц Вера действительно забеременела. Анна Петровна назначила специальную поддерживающую терапию, и на этот раз все шло как по маслу.
— Восемь недель, — радостно сообщила врач на очередном приеме. — Развитие соответствует сроку, сердцебиение отличное!
Игорь сиял от счастья. Клавдия Семеновна каждый день звонила, спрашивая о самочувствии невестки и предлагая помощь.
— Я пеленки уже покупать начала! — сообщила она в очередном разговоре. — И кроватку присматриваю!
— Рано еще, — отвечала Вера. — До родов полгода.
— Ничего не рано! Внук у меня будет! Или внучка!
Вера гладила живот и думала о том, как странно складывается жизнь. Двадцать лет она считала себя бесплодной, терпела упреки и унижения. А теперь вдруг оказалось, что проблема была в другом.
Но одну вещь она твердо решила для себя: ребенок узнает правду о своей бабушке. И о том, через что прошли его родители.
Справедливость — это не только наказание виновных. Это еще и память о том, что произошло.
И эта память должна жить.
На двадцатой неделе беременности случилось то, чего никто не ожидал.
Вера лежала на диване, когда в квартиру ворвалась Клавдия Семеновна. Лицо у нее было перекошенное, глаза горели злобой.
— Обманщица! — заорала она, размахивая какими-то бумагами. — Врунья проклятая!
— Что случилось? — Игорь выскочил из кухни.
— А то случилось, что твоя жена меня двадцать лет за нос водила!
Клавдия Семеновна швыряла бумаги на пол.
— Я в архив поликлиники ездила! К главврачу! Все разузнала! Про ваши анализы новые, про генетику эту дурацкую!
Вера медленно села.
— И что вы узнали?
— А то, что ты могла забеременеть в любой момент за эти двадцать лет! Если бы захотела! Если бы к другому врачу сходила!
— Клавдия Семеновна...
— Молчи! — рявкнула старуха. — Я еще не закончила! Ты специально к Наташке ходила! Специально лечилась неправильно! Чтобы детей не было!
— Это абсурд!
— Абсурд?! А то, что Наташка моя теперь на успокоительных сидит, говорит, что это она виновата — это тоже абсурд?!
Игорь попытался встать между женщинами.
— Мам, успокойся...
— Не мама я тебе! — оттолкнула его Клавдия Семеновна. — Ты жену спроси лучше — почему она двадцать лет детей не хотела?!
— Я хотела! — вскрикнула Вера.
— Врешь! — старуха подошла ближе. — Я же помню, как ты в самом начале говорила — детей рано заводить, карьеру строить надо! Путешествовать хочется! А потом как по заказу — бац! — и выкидыш!
— Вы не смеете...
— Смею! — Клавдия Семеновна была вне себя. — Двадцать лет я себя виноватой чувствовала! Думала, из-за меня, из-за моих слов у тебя выкидыш случился! А оказывается, ты просто не хотела детей! И врача себе такого выбрала, который не будет сильно стараться!
Вера встала. Живот уже округлился, и движения давались тяжело.
— Вы не понимаете...
— Понимаю! Еще как понимаю! — старуха развернулась к сыну. — А ты, Игорь, дурак! Двадцать лет на эту эгоистку время тратил! А теперь она забеременела — потому что поняла, что наследство мимо проходит!
— Довольно! — заорал Игорь. — Мать, ты совсем с ума сошла?!
— Сошла?! — Клавдия Семеновна схватилась за сердце. — Да я единственная здесь нормальная! Я одна вижу, что твоя жена — расчетливая змея!
— Уходи! — Игорь указал на дверь. — Немедленно уходи!
— Ухожу! И навсегда! — старуха направилась к выходу. — Но знай, Игорь — этот ребенок родится не от любви! А от жадности! Она боится остаться без наследства!
— Вон! — рявкнул сын.
— Иду, иду! — Клавдия Семеновна обернулась в дверях. — И квартиру я все-таки Славику отпишу! А вы можете со своим выкормышем хоть под мостом жить!
Дверь хлопнула. Вера опустилась на диван.
— Господи, — выдохнул Игорь. — Она совсем...
— Игорь, — тихо сказала Вера. — А что, если она права?
— О чем ты?
— А что, если... что, если я действительно подсознательно не хотела детей? И поэтому ходила именно к Наталье Михайловне, а не искала других врачей?
Игорь сел рядом, обнял ее.
— Вер, не неси чушь...
— Нет, подумай! Двадцать лет! Двадцать лет я могла сходить к другому специалисту, сделать дополнительные анализы... Но не делала. Почему?
— Потому что доверяла врачу...
— Или потому что мне было удобно считать себя больной? — Вера посмотрела на мужа. — Знаешь, может, твоя мать и права. Может, я действительно эгоистка.
Той же ночью у Веры начались схватки. Скорая увезла ее в роддом, где врачи боролись за жизнь ребенка.
— Стресс, — сказал доктор Игорю. — Сильный эмоциональный стресс спровоцировал преждевременные роды.
Ребенок родился на двадцать первой неделе. Девочка. Крошечная, но живая.
Игорь сидел у кювеза, глядя на дочь размером с ладонь, и думал о словах матери. А что, если Вера действительно могла родить раньше, но не хотела? Что, если вся эта история с врачебной ошибкой — просто удобная отговорка?
— Как назовете малышку? — спросила медсестра.
— Клавдия, — неожиданно для себя ответил Игорь. — В честь бабушки.
Через месяц Вера выписалась из больницы. Дочь осталась в реанимации — слишком рано родилась.
Дома их ждала записка от Клавдии Семеновны:
"Игорь! Узнала, что девочка у вас родилась. Назвали Клавой — спасибо. Квартиру и дачу завещаю внучке. Сама уезжаю к сестре в деревню. Устала от всех. Пусть ребенок растет счастливым. А вы разбирайтесь сами, кто прав, кто виноват. К.С."
Вера читала записку и плакала. От счастья или от горя — сама не понимала.
— Знаешь, — сказала она Игорю, — а ведь твоя мать, может, и права была. Может, я действительно не хотела детей все эти годы. Может, мне было удобно быть жертвой.
— И что теперь?
— А теперь... — Вера посмотрела на фотографию дочери, что лежала на столе. — А теперь у нас есть Клава. И неважно, почему она появилась так поздно. Главное, что она есть.
Игорь обнял жену.
— Поедем завтра к маме? Помириться?
— Поедем, — кивнула Вера. — Но сначала к Клавочке в больницу. А потом — к бабушке.
А в деревне Клавдия Семеновна сидела у окна, пила чай с медом и улыбалась. План сработал идеально. Иногда, чтобы получить желаемое, нужно сыграть роль злой свекрови. Двадцать лет она ждала внуков. И дождалась.
Правда, методы были не самые гуманные. Но результат — вот он, лежит в кювезе и борется за жизнь.
А Славику она действительно ничего не завещала. Зачем алкоголику квартира? Лучше пусть маленькая Клавочка получит. Когда вырастет.
Старуха допила чай и стала собираться в обратную дорогу. Пора было возвращаться и играть роль раскаявшейся бабушки.
Ведь внучке нужна семья. Вся семья.