Когда же впервые на самом деле Борис был лишен имени своего отца, а его мать обвинена в измене? Конечно, со стороны обвинителей по отношению к Евфимии ничего личного – просто политика. М.К. Юрасов осторожно предполагает, что это произошло «явочным порядком» к 1132 году, когда король Бела II относительно укрепился на троне и надо было принимать оперативные решения.
«И Борис, заручившись помощью русинов и поляков, пришёл к границе Венгрии, в место, называемое Шайо. Король собрал войско и выступил против него. Многие знатные люди встали на сторону Бориса. И собралась венгерская знать на королевский совет; король спросил их, знают ли они, кто такой Борис – незаконнорожденный или же он сын короля Кальмана? Верные и приближенные к королю ответили: они, несомненно, знают, что Борис – незаконнорожденный и никоим образом не достоин королевской короны. Однако нелояльные и несогласные с их речами, неуверенно перешептывались и нерешительно разошлись в двух направлениях.
(На сайте «Восточная литература» перевод последней фразы дан таким образом – «А неверные и отрицатели [истины] бормотали что-то невнятное и в нерешительности разбрелись по двум лагерям». Вот и бейся над тем, что хотел сказать летописец: в одном лагере – нелояльные королю дворяне, а в другом – несогласные с тем, что Борис не королевский сын?» Терминов «бастард» и «незаконнорожденный» я в этом случае избегаю, так как эти термины собственно, захватывают собственно, настоящих королевских детей, а обвинение Бориса строится иначе.)
Твердо решили король и его советники, отделить агнцев от козлищ и немедленно убить предателей, потому что, если они промедлят с этим, то их противники всё ещё могли бы перейти на сторону Бориса и подвергнуть страну опасности. Как было принято это решение и всё обговорено, они (люди короля Белы) немедленно схватили ишпана Ламперта, и когда его волокли от короля, его собственный брат пробил ему голову скамьей, так что мозги показались наружу.
Его сын, ишпан Миклош, был обезглавлен там, Майнольт из рода Акош и другие были там убиты. Оставшиеся изменники отступили и хотели напасть на короля собравшись в войско; однако верные королю люди бросились им навстречу. Тивадар из рода Симанд был предводителем изменников, как и Фолкус и Тит, но особенно Самсон. Самсон, отец ишпанов Тамаша и Торды, говорил, что придет на королевский совет и там бросит королю его вины в лицо перед всеми …»
Кстати, это первое упоминание в хрониках представителя славного дома Акош. В следующем столетии один из Акошей будет спасать короля Белу IV во время татаро-монгольского нашествия, а в XIV веке, виночерпий королевы Эльжбеты Янош (из младшей линии этого клана), спасет всю правящую королевскую семью от неудавшегося цареубийцы Фелициана Заха.
Это «прореживание» нелояльной знати и умерщвление «козлищ» было, собственно, уже третьим ударом (о первой успешной атаке, несколько позже) нового короля Белы II (правильнее сказать, его «партии», где весомую роль теперь играла его жена Илона) по сторонникам «старого режима» короля Кальмана и Иштвана II. До этого, сразу в 1131 году произошла бойня в Араде, где зверски были убиты 68 дворян, в том числе и те, кто участвовал в ослеплении герцога Альмоша и его сына.
Незаконнорожденность Бориса стала официальной версией королевского двора. Но что опять делать с отсутствием имени коварного соблазнителя? Нет, его и ничего с этим не поделаешь. А ведь это «инструмент», который обязательно должны были использовать враги Бориса Коломановича, когда он впервые заявил о своих правах на трон. Другой исторической случай реального адюльтера (и, возможно, внебрачного ребенка, но истину здесь установить не представляется возможным) связан с войной за Кастильское наследство, разразившейся после смерти короля Энрике IV Бессильного.
С одной стороны - его младшая единокровная сестра Изабелла со своим мужем Фердинандом Арагонским (будущие католические государи), с другой - дочь короля, Хуана и ее муж Афонсу V (1432-1481) король Португалии, кстати, родной дядя Хуаны. У партии Изабеллы (ее лидером она нежданно для себя, оказалась после смерти своего родного младшего брата Альфонсо) был убойный козырь в этом конфликте - неспособность короля Энрике к нормальному «воспроизводству» (позвольте так мягко выразиться) была общеизвестна, при этом его жена Жуана Португальская (дочь короля Дуарте I и младшая сестра вышеупомянутого Афонсу) также, по всеобщему убеждению, имела любовников. Одного из них звали Белдьтран де ла Куэва, и к королевской дочери навеки прилепилось прозвище Бельтранеха - «в честь» своего предполагаемого «настоящего» отца.
И у Жуаны был ребенок - увы, сам Энрике так и не мог определиться до самого своего конца, его это дочь или нет. Что же заставляло его сомневаться, учитывая его очевидную немощь? А то, что кастильские врачи пытались решить его проблему некоторыми медицинскими экспериментами и приспособлениями. Но вот была ли Хуана плодом успеха этих опытов или же дочерью Бельтрана, ответить сегодня не представляется возможным. Только лишь в формате - да, скорее всего, она действительно не дочь короля.
Но сравнивая эту историю с историей Евфимии, Коломана и Бориса, замечу, что у партии Изабеллы на руках были слишком весомые аргументы - измена королевы и имя ее любовника. Без всего этого шансы Изабеллы стать королевой были бы … скорее всего ничтожны.
Но Кастилия второй половины XV века, в отличии от Венгрии начала XII-го, страна уже относительно просвещенная. Впрочем, и в Венгрии XV века уже невозможно было обойтись без имен и хоть каких-нибудь, но фактов. А в XII веке времена были простые и суровые - тех, кто задавал глупые вопросы вроде «А с кем же русинка изменяла королю Кальману?», быстро определяли в «козлищ» и «дурь» из головы вышибали скамейками.
Как неоднократно подчеркивает М.К. Юрасов в своей монографии, дело, конечно не в личных симпатиях и антипатиях знати. Не за короля Белу Слепого или за Бориса Коломановича люди шли на смерть. Своя рубаха была ближе к телу. После смерти Ласло Святого и с воцарением короля Кальмана венгерская знать разделилась на партии, две самых крупных, как называет их Юрасов - «партия Кальмана» и «партия Альмоша». Первые, при самом Кальмане и его сыне Иштване II - лоялисты, вторые - мятежники. При сильном короле Кальмане его сторонники были опорой трона, при его слабовольном сыне Иштване стали уже чем-то большим и с властью они расставаться не хотели.
А переметнуться на другую сторону - к «партии Альмоша», лидером которой стал после смерти отца в 1127 году, молодой Бела, счастливо найденный в аббатстве Печварад (как он там оказался, все хроники умалчивают) было уже проблематично. Для многих венгерских дворян, участие в злодеяниях короля Кальмана по отношению к родичам стало причиной невозврата. Этой партии, после смерти Иштвана II, нужен был любой король, но только не от ветви Альмоша, только не Бела Слепой.
Продолжение следует …
*****
Поддержать автора: 2202 2053 7037 8017