— Знаешь, в чем главная ошибка этих женщин? Они думают, что мужчине в 60 лет нужен новый старт. А ему, чаще всего, нужен удобный финиш, — так начал свой рассказ Матвей, дядя моей подруги, когда мы случайно встретились у нее дома.
И эта фраза, брошенная им с горькой усмешкой, зацепила меня так сильно, что я попросила его рассказать все с самого начала. Его история оказалась не драмой о неблагодарности, а тихой трагедией о несовпадении.
Историей о том, почему человек сбежал от «идеальной жизни» обратно, к своему старому телевизору и бутерброду с докторской колбасой.
Матвею было 59. Разведен, человек-привычка.
Вроде не старый по возрасту. Но по своим привычкам он скорее мог посоревноваться с 70-летними.
Его жизнь текла по давно проложенному руслу.
Вечерами — компьютер и телевизор.
В выходные — дача с гаражом и рыбалка. А воскресными вечерами — сериал по телевизору под тот самый бутерброд. Он не был несчастен. Он был спокоен. Его мир был его крепостью, уютной, предсказуемой и абсолютно своей.
Но однажды в эту крепость ворвался свежий ветер перемен по имени Анна. Ей было 55, и она была, как он выразился, «королевой второго шанса». Разведенная, энергичная, владелица небольшого салона красоты.
Она выглядела на сорок пять, бегала по утрам, посещала тренинги личностного роста и свято верила, что после пятидесяти жизнь только начинается.
— Она была как фейерверк, — вспоминал Матвей. — Яркая, громкая, полная планов. Я встретил ее в санатории, куда меня дети отправили «подлечить нервы». Она влетела в мою тихую жизнь, как шаровая молния. И я растерялся и поддался.
Анна увидела в Матвее не то, кем он был, а то, кем он мог бы стать. Она увидела «потенциал». Заброшенный, но добротный дом, который можно превратить в произведение искусства.
Зачем ей это было нужно? Кхм… Давайте в комментариях обсудим? Чтобы потешить свое эго? Или из жалости? Что еще?
— Ты показался мне таким надежным, основательным, — рассказывала она потом своему новому кавалеру. — Настоящий мужчина старой закалки. Просто немного... засиделся. Тебе нужен импульс, толчок.
И она, недолго думая, начала реализовывать проект «Матвей 2.0».
Апгрейд системы до неузнаваемости
Первым под тотальную реформу попал его рацион.
— Матвей, дорогой, ну что это такое? — говорила она, с брезгливостью глядя на его бутерброд. — Это же чистый холестерин! Белая мука, переработанное мясо... Ты же хочешь жить долго и качественно?
На смену колбасе пришли смузи со шпинатом, киноа с авокадо и приготовленная на пару брокколи. Матвей давился, но ел. Он не хотел ее обижать.
Потом настал черед гардероба. Его любимый, растянутый, но такой уютный свитер был безжалостно отправлен «на дачу».
— Ты солидный мужчина, а не дедушка из деревни, — щебетала Анна, протягивая ему в примерочной кашемировый джемпер цвета мокрого асфальта. — Тебе нужен статус.
Матвей вздыхал, глядя на ценник, но подчинялся. Вскоре его шкаф заполнился идеально сидящими джинсами, льняными рубашками и парой модных кроссовок.
Дальше — больше. Вечера перед телевизором были объявлены «деградацией».
— Мы пойдем в театр, — заявила она однажды. — Дают «Вишневый сад» в новой постановке. Это же пища для ума.
— Я Чехова еще в школе не любил, — робко попытался возразить он.
— Просто ты не видел хороших постановок, — отрезала она.
Они ходили в театры, на выставки современного искусства, где Матвей с тоской смотрел на инсталляции из мусорных баков, и на лекции о теории струн. Он честно пытался вникнуть. Он кивал, делал умное лицо и мечтал о своем кресле и пульте.
— Я чувствовал себя экспонатом, — признавался он нам позже. — Она приводила меня в компанию своих подруг, таких же вечно молодых и энергичных, и говорила:
«А вот мой Матвей. Представляете, раньше он питался одними бутербродами». И они смотрели на меня с тем же восторгом, с каким смотрят на отреставрированную мебель.
Тоска по заводским настройкам
Преображение было налицо. Матвей похудел, стал выглядеть моложе и элегантнее. Соседи цокали языком. Казалось бы, живи и наслаждайся. Но внутри Матвея росла глухая, черная тоска.
Он больше не был собой. Он был проектом, витриной ее успеха, ее личным Пигмалионом. Он играл роль «мужчины мечты», но отчаянно скучал по себе прежнему.
По человеку, который мог без зазрения совести съесть на ночь жареной картошки. По человеку, который мог провести все воскресенье в гараже, копаясь в старом моторе.
— Самое страшное — я начал врать, — говорил он, опустив глаза. — Я говорил, что иду к другу, а сам ехал в чебуречную подальше от квартиры.
Покупал там два чебурека, съедал их в машине, как преступник, и зажевывал мятной жвачкой, чтобы она не унюхала. Это было унизительно.
Кульминация наступила в день его шестидесятилетия. Анна устроила грандиозный праздник в модном ресторане. Пришли ее друзья.
Матвей сидел во главе стола в неудобном пиджаке, ел микрозелень и чувствовал себя инопланетянином.
В какой-то момент он вышел на улицу подышать. Рядом с рестораном стоял ларек с шаурмой. И этот запах... Запах жареного мяса, чесночного соуса, простого, понятного, настоящего...
В этот момент он понял, что больше не может. Это был предел. Он не вернется за тот стол.
Развязка
Он приехал домой, в свою квартиру. Открыл холодильник, достал докторскую колбасу, отрезал толстый кусок белого хлеба, щедро намазал его маслом.
Включил старенький телевизор, где шёл какой-то боевик из девяностых. Сел в свое продавленное кресло и откусил от бутерброда.
— И я прослезился, — тихо сказал он. — Не от горя. От облегчения. Я вернулся домой.
Анна звонила, писала гневные сообщения. Она приехала на следующий день.
— Как ты мог? — кричала она с порога. — Ты опозорил меня. Я столько в тебя вложила.
Он смотрел на нее спокойно, без злости.
— Анна, ты ни в чем не виновата. Ты прекрасная женщина. Просто ты вложила не в того. Ты пыталась построить небоскреб на фундаменте деревенского дома. Фундамент не выдержал.
— Но я же сделала тебя лучше. Все говорят, как ты изменился.
— Все, кроме меня, — ответил он. — Я не изменился. Я просто носил маску. А теперь я устал. Я хочу просто жить. Не «качественно», не «осознанно», не «эффективно». А просто. Понимаешь?
Она не поняла. Она ушла, хлопнув дверью, назвав его неблагодарным стариком, который выбрал деградацию.
Общественный вердикт
Когда Матвей рассказал эту историю в нашей компании, мнения, как водится, разделились.
Лагерь «Она хотела как лучше»:
— Да вы просто неблагодарный. Женщина вложила в него душу, время, деньги. Вытащила его из болота, а он обратно в тину захотел. Она вам подарила новую жизнь, а вы ее променяли на бутерброд. Эгоист.
Лагерь «Нельзя ломать через колено»:
— А кто ее просил? Он был счастлив в своем мире. Зачем лезть и «причинять добро»? Она любила не его, а образ, который сама придумала. Это насилие над личностью, пусть и в красивой обертке. Человек имеет право быть собой, даже если это кому-то не нравится.
Лагерь «Трагедия разных скоростей»:
— Это не про добро и зло. Это про то, что у людей разный темп жизни. Она — спринтер, бежит к новым горизонтам. Он — стайер, который свой марафон уже закончил и хочет просто посидеть на лавочке. Они просто не могли идти в одном ритме.
Лагерь «Юмористы»:
— Матвей просто дорвался до колбасы. Можно понять. После шпината и киноа чебурек покажется амброзией.
Вывод мужчины
Матвей закончил свой рассказ и сделал глоток остывшего кофе.
«Я понял простую вещь, — сказал он. — В двадцать лет ты готов меняться ради женщины. В сорок — готов меняться вместе с женщиной. А в шестьдесят ты хочешь, чтобы женщина просто села рядом с тобой и приняла тебя таким, какой ты есть.
Со всеми твоими «стариковскими» привычками, старым свитером и любовью к сериалам.
Я был ее проектом. Успешным, но неодушевленным. А я хотел быть не проектом, а человеком.
И знаете, я не жалею. Может, моя жизнь и не такая яркая и «качественная». Но она — моя».
Его вывод был таков.
Нельзя никого «улучшить» против его воли. Можно лишь заставить его играть роль, от которой он однажды устанет.
По крайней мере, быть собой — это гораздо честнее. И вкуснее. Особенно с докторской колбасой.
И опять это желание изменить человека. А я снова повторю одну из любимых фраз.
«Не надо МЕНЯТЬ людей. Надо менять ЛЮДЕЙ».
Что скажете? Пытались кого-то изменить?
Не забудьте подписаться на новый телеграм канал - там то, что здесь не публикуется