Знаете, я давно пришла к выводу, что Вселенная – дама с юмором, причем довольно черным. Она обожает расставлять грабли именно на тех тропинках, которые люди старательнее всего обходят.
И вот у меня есть живой тому пример – Эдуард, бывший моей подруги Веры. Его история – это просто готовый сценарий для комедии положений.
Где в финале главный герой смотрит в камеру с немым вопросом: «А мне за что?».
Начну по порядку. С моей подругой Верой Эдуард прожил, ни много ни мало, пятнадцать лет. Целую жизнь.
Они сошлись, когда им было слегка за тридцать. Вера – девушка серьезная, основательная, всегда мечтала о семье, о детском смехе в доме. А Эдуард… был убежденным адептом мнения «живем для себя».
Дети для него были чем-то вроде стихийного бедствия. Он говорил о них так, как говорят о нашествии саранчи или о внезапном дефолте.
— Верочка, ну ты пойми, – вещал он ей бархатным голосом, — давай чуть позже об этом подумаем. Мы же так хорошо живем вдвоем! А то сейчас карьеру погубим.
И Вера, по своей безграничной женской глупости и любви, верила. Она отодвигала свои желания все дальше и дальше. Сначала думала: «Ну, вот встанем на ноги получше».
Потом: «Вот попутешествуем еще немного». Потом: «Ему надо свыкнуться с мыслью».
А потом ее биологические часы не просто тикали, они уже били в набат, а Эдуард все так же рассуждал о прелестях жизни без обязательств.
Был там еще один нюанс. У Эдуарда имелся большой загородный дом, доставшийся от родителей. И он периодически заводил шарманку.
— Вер, ну что ты ютишься в своей двушке? Переезжай ко мне! Дом большой, просторный, а хозяйки нет. Будешь на природе, свежий воздух, шашлыки по выходным…
Но Вера на это не повелась. У нее в городе не одна, а две квартиры – своя и мамина. И она интуитивно чувствовала, что переехать в его дом – это как добровольно сдать в утиль свой паспорт и все права.
Стать прислугой в чужих стенах, без каких-либо гарантий. Она мягко отказывалась, ссылаясь на работу и близость к центру.
Так и жили. Он – в своем доме, она – в своей квартире. Встречались, проводили время, но семья как институт так и не случилась. И вот годам к сорока пяти Веру отпустило.
Она посмотрела на Эдуарда, на их пятнадцатилетнюю историю «жизни для себя» и поняла, что это путь в никуда. Она просто устала ждать. Ушла без скандалов, тихо закрыв за собой дверь. Сказала только: «Я больше так не могу, Эдик. И не хочу».
Эдуард, которому стукнуло пятьдесят, погоревал ровно неделю.
Тихая пристань
А потом, как заправский серфер, поймал новую волну. Нашел себе даму, Марию. Ей пятьдесят три, выглядит отлично, энергичная, своя квартира в хорошем районе.
И – вишенка на торте! – у нее есть сын. Взрослый, самостоятельный, живущий отдельно. Для Эдуарда это был джекпот. Идеальный вариант. Женщина есть, а «проблемы» нет.
Он, недолго думая, переехал к Марии в ее просторную трешку. И первые пару месяцев упивался своим счастьем. Рассказывал мне при встрече, как ему повезло.
— Понимаешь, это совсем другой уровень отношений, – делился он со мной. – Мы взрослые люди, нам ничего друг от друга не надо, кроме любви и комфорта. Прекрасно живем.
А я слушала и думала: «Ну-ну, поглядим». И как в воду глядела.
Развязка этой трагикомедии наступила внезапно, как в рассказах Зощенко. Помните тот сюжет, где жених перед свадьбой внезапно понимает, что у невесты есть дети? Вот тут случилось то же самое, только без свадьбы.
Звонит мне как-то Эдуард, голос – будто он лимон целиком проглотил.
— Ты не представляешь, что произошло. Это катастрофа.
Я приготовилась слушать.
— У Марии, оказывается, есть еще двое детей. Две дочки. Они все это время жили с ее бывшим мужем в другом городе. А он, понимаешь ли, получил контракт за границей и уезжает.
И что ты думаешь? Он привез дочек обратно матери. С чемоданами. Насовсем.
Я прямо видела эту сцену, как в фильме «Не может быть!», где герой Куравлева смотрит на фотокарточку и его лицо медленно вытягивается.
— И сколько лет дочкам? – уточнила я, едва сдерживая смех.
— Одной четырнадцать, другой шестнадцать, – простонал Эдуард в трубку. –Тинейджеры. Они врубают свою музыку, часами сидят в ванной, везде разбросаны их вещи. Я прихожу домой, а там не мое уютное гнездышко, а какой-то молодежный хостел.
Он жаловался долго и со вкусом. На то, что они постоянно что-то жуют, что они дерзят, что на них уходит куча денег.
— И что мне теперь делать? – вопрошал он в финале своей трагической арии. – Я люблю Марию, я не хочу ее терять. Но это…невыносимо.
Тут уж я не выдержала.
— Эдик, а ты не думаешь, что это тебе просто бумеранг прилетел? Такой, знаешь, увесистый, кармический.
Ты пятнадцать лет морочил голову Вере, женщине, которая хотела стать с тобой одной семьей. Ты боялся одного гипотетического младенца как огня. А теперь Вселенная подселила к тебе сразу двух, причем в самом сложном возрасте.
Тебе жизнь просто говорит: «Вот тебе. Получи! Чтобы веселее было»
Он что-то пробормотал про то, что я ничего не понимаю, что это просто злая ирония судьбы.
Но мы-то с Верой понимаем. Это не ирония. Это высшая справедливость в ее самом издевательском проявлении.
Он так старательно строил свою жизнь без обязательств, что в итоге в свои пятьдесят стал отчимом поневоле. И теперь живет в чужой квартире, с чужими детьми, которые его категорически не устраивают.
Пока живет.
Мы же понимаем, что его «любовь» к Марии вряд ли выдержит испытание двумя подростками. Надоест – соберет свой чемоданчик и вернется в свой пустой загородный дом.
Только вот вопрос: чего ему не жилось спокойно? Зачем в пятьдесят лет было срываться с насиженного места, менять уклад, вписываться в чужую жизнь? Какой комар его укусил?
Наверное, тот самый, который кусает всех мужчин, уверенных, что они могут обмануть время и природу. А потом очень удивляются, когда жизнь выставляет им счет. С процентами.
Что думаете? Знаете похожие случаи?🤔
Спасибо за лайки, обсуждаем новые статьи каждый день, не пропустите❤️