Ненужные 2. 40
Поздно вечером, когда уложили спать Аришу, Галина Сергеевна и Илья ушли на кухню пить чай и разговаривать. Сначала они молчали и обменивались короткими ничего незначащими фразами, а затем разговор уже плавно перетёк в другое русло.
— Я вот не понимаю, почему Алла сбежала, почему не захотела разговаривать со мной? Я думал, она меня любит, — тихо проговорил Илья, глядя на пар, поднимающийся из кружки.
Галина Сергеевна вздохнула.
— Любовь — дело сложное, Илья. А страх — он проще. И сильнее часто. Она не от тебя сбежала, а от себя самой. От своего поступка, от стыда. Ей показалось, что проще исчезнуть, чем увидеть в твоих глазах осуждение.
— Но мы даже с ней не поговорили! Я хотел помочь, узнать правду, понять, что произошло и как я сам ничего не заметил.
— А она, может, не верит, что ей можно помочь. Или что она эту помощь заслуживает. — Галина Сергеевна покачала головой. — У людей, когда совесть нечиста, логика кривая бывает. Они сами себя наказывают строже любого суда.
Илья сгорбился.
— У меня в голове всё это не укладывается. Мы ведь перед тем, как забрать Аришу, разговаривали с ней, обсуждали. Я спрашивал её о том, справится ли она с двумя детьми, не будет ли ей в тягость ещё один ребёнок. Она меня заверила, что всё нормально, что не отдавать же девочку в приют при живом отце. Да и потом я не замечал ничего такого, и Ариша на Аллу не жаловалась, да и она сама вела себя с ней нормально. Я видел, что дочери тяжело, но я списывал всё это на то, что теперь у неё нет мамы. Может, у Аллы рассудок помутился на мгновение?
— Всякое бывает, — осторожно сказала Галина Сергеевна. — Отчаяние, усталость… Может, она и сама не ожидала от себя такого. Но факт остаётся фактом: она совершила ужасный поступок, а потом не смогла с этим жить. Не смогла находиться рядом с тобой и девочкой.
Она помолчала, глядя на запотевшее окно.
— Ты говоришь, не замечал ничего. А она, может, как раз этого и боялась — что её тёмная сторона осталась незамеченной. Что ты живёшь с человеком, которого не знаешь. Это страшное чувство — когда любят того, кем ты притворяешься, но не знают тебя настоящего.
— Но ведь это же не оправдание! Можно было попросить помощи! Сказать, что не справляешься! - возмутился Илья.
— Можно было, — кивнула Галина Сергеевна. — Но гордыня, страх осуждения… А может, она и правда на мгновение перестала быть собой. Кто знает, что творится в душе у человека, когда на него накатывает тьма.
Копирование и перепечатка запрещена автором Потаповой Евгенией
Она протянула руку и дотронулась до его руки.
— Теперь не мучай себя догадками. Важно, что Арина жива и теперь в безопасности. А насчёт Аллы… Дай себе и ей время. Может, она одумается, вернётся и все объяснит, повинится. А может… может, так и будет лучше для всех. Жить с таким грузом — тяжкое испытание для любой семьи. Да и доверия больше не будет между вами никогда.
Илья кивнул, с трудом сглатывая ком в горле. Ответов не было, но в тихой кухне, за чашкой чая, боль казалась хоть немного переносимой.
— И ещё, Илья, если надумаешь забрать сына, то на меня не рассчитывай. Я могу присматривать только за Аришей, прикипела я к ней душой, всё мне в ней нравится, всё ей готова прощать. А с малышом я не справлюсь, не тот возраст, да и желания нет. Сколько ему?
— Почти два года, — тихо ответил Илья.
— Вот видишь, — покачала головой Галина Сергеевна. — Это же совсем кроха. Беспокойный, требующий много внимания. А у меня уже не те годы, чтобы ночами не спать да по полу ползать. Арина — другое дело, она самостоятельная, с ней можно договориться. А с малышом… Нет, Илюша, не потяну я. Извини.
Илья молча кивнул. Он понимал её правоту, но в душе снова заныла свежая рана. Картина будущего, где Миша будет расти без него, казалась невыносимой.
— Понимаю, — с трудом выдавил он. — Значит, буду думать дальше.
Галина Сергеевна с сочувствием посмотрела на него.
— Всё устроится, вот увидишь. Главное — не торопить события. Сначала нужно здесь порядок навести, — она обвела рукой комнату, — а там видно будет.
— Вы сможете сами разобрать шкафы? — спросил Илья. — Там много Катиных вещей, может, что-то оставите себе, может, что-то вынести на помойку. Я помогу с этим, в смысле с выносом, но вот перебирать это всё не смогу, простите меня.
— Да, конечно, — задумчиво проговорила Галина Сергеевна.
— И ещё, Ариша ходила в сад, тут рядом. Я попробую её восстановить, всё же ребёнок нуждается в общении со сверстниками. И не переживайте, я не буду тут с вами жить, это только сегодня, ну может ещё пару дней, чтобы не сидеть в одиночестве в той квартире.
— Я поняла. Илья, мы про тебя поговорили, а теперь давай про меня. Ты мою историю знаешь? — спросила Галина Сергеевна, задумчиво сметая крошки на столе в одну кучку.
— Что-то слышал от полковника. Вас, кажется, дети из дома выгнали?
— Да, совершенно верно, выгнали, я поехала жить на дачу и заблудилась, затем оказалась в той деревеньке, около которой нашли твою Аришу. Но сейчас это не важно. Полковник мне сказал, что на меня дети подали заявление на розыск. Я отказалась от того, чтобы им раскрывали моё местоположение. Единственное, что им сообщили, — что я жива и всё со мной в порядке. Я созванивалась с сестрой, как только появилась такая возможность. Пересказывать не буду, о чём мы с ней говорили, для тебя это не важно. Мне очень хочется с ней увидеться. Да и решить, что делать с квартирой.
Она наконец подняла на Илью взгляд и внимательно на него посмотрела.
— Так что, Илья, я тут ненадолго. Помогу Арише адаптироваться, квартиру Катину приберу, вещи разберу. А потом мне надо к своим делам. К своей жизни возвращаться.
Илья слушал, и его сердце сжалось от новой тревоги. Он уже начал привыкать к мысли, что Галина Сергеевна — его опора, островок стабильности.
— Я понимаю, — сказал он тихо. — Конечно, вам нужно наладить свою жизнь. Но… Арина так к вам привязалась. И я… мы будем по вам очень скучать. Может, всё-таки останетесь?
Галина Сергеевна мягко улыбнулась.
— Я не навсегда исчезну. Мне нужно закрыть накопившиеся дела. С детьми разобраться, с жильём. Иначе покоя не будет. А без покоя и помогать-то толком не получится.
Она отодвинула свою чашку.
— Так что давай договоримся. Я помогу вам встать на ноги, а вы мне дадите возможность свою жизнь привести в порядок. А там — видно будет. Я всё же планирую вернуться назад к Аришке, если ты позволишь.
— Конечно, позволю! — тут же отозвался Илья, и в его голосе прозвучало искреннее облегчение. — Вы для нас теперь как родная. Эта дверь всегда для вас открыта.
Он помолчал, обдумывая её слова.
— Может, я могу чем-то помочь? С квартирой или с детьми? Хоть как-то отблагодарить вас.
Галина Сергеевна покачала головой, но на этот раз в её глазах читалась благодарность.
— Спасибо, Илья. Но это моя война. Мне самой нужно расставить всё по местам. А вот за твоё предложение — отдельное спасибо.
Она поднялась из-за стола, взяв пустые чашки.
— А теперь давай спать. Завтра большой день: и для тебя, и для Арины, и для меня. Всё будет хорошо, вот увидишь.
Илья кивнул, глядя, как она ставит чашки в раковину. Впервые за долгое время он чувствовал, что будущее, хоть и неясное, но уже не пугает его так сильно. Появился план. Появилась надежда.
Автор Потапова Евгения