Проводница Валентина Андреевна, едва завершив посадку на промежуточной станции, не успела даже перевести дух в своём служебном отделении, как плацкартный вагон уже наполнился громкими перепалками.
— Я вам русским языком говорю: это моё нижнее место! — раздавался на весь вагон резкий женский голос. — И я имею полное право немедленно его занять!
— Послушайте, мы только сели кушать! По всем правилам у нас есть время на приём пищи! — возражал другой женский голос, не менее настойчивый.
Валентина Андреевна только вздохнула. Вечная борьба «верхних» и «нижних» пассажиров — настоящая классика поездных споров. Поправив форменную блузку, она направилась к источнику шума.
В центральной части вагона разворачивалась типичная картина: за столиком между нижними полками расположились четверо пассажиров. Супруги в возрасте — оба в очках, аккуратно нарезали домашнюю снедь. Напротив них сидела пожилая женщина около семидесяти и её внучка — тоненькая девочка лет восьми с русой косичкой и испуганным взглядом. На столике перед ними выстроились разнообразные контейнеры с домашней едой.
Над ними, словно грозовая туча, возвышалась другая пожилая женщина, крепко сжимающая ручку объёмной дорожной сумки. Её лицо пылало от негодования.
— У меня это место, нижнее! — отчеканила она, заметив приближение проводницы. — Вот билет! А эта гражданка с внучкой захватила мою полку и отказывается её освободить!
— Мы не захватили, а временно используем столик для обеда, — парировала пассажирка с внучкой. — У нас верхние места, да. Но по правилам мы имеем полное право пользоваться столиком для еды. Нам полагается час на трапезу!
— Какой ещё час?! — возмутилась недавно прибывшая пассажирка (согласно документам — Надежда Степановна). — Я измотана, хочу прилечь и отдохнуть! Это моё законное место, и я распоряжаюсь им по своему усмотрению!
— Вы не вправе запретить нам обедать, — спокойно возразила женщина с внучкой. — Это в правилах чётко указано.
Девочка с тревогой посмотрела на разгневанную Надежду Степановну и придвинулась ближе к бабушке.
— Прекрасно знаю эти правила! — отрезала Надежда Степановна. — Там сказано, что я должна предоставить место для трапезы только по требованию проводника! А такого требования не поступало! Так что убирайтесь все отсюда! Я буду расстилать постель!
Требовалось срочное вмешательство, и Валентина попросила всех предъявить проездные документы.
— Уважаемая, — обратилась к ней «верхняя» пассажирка с внучкой (Галина Николаевна и Маша по документам), — объясните ей, пожалуйста. У нас с внучкой верхние места, но мы только приступили к обеду. Нам нужно ещё минут сорок.
— Никаких сорока минут! — Надежда Степановна всплеснула руками. — Желаете обедать — отправляйтесь в вагон-ресторан!
Супружеская пара обменялась взглядами.
— Простите, но мы тоже только начали, — мягко заметила женщина в очках. — Может быть, вы немного подождёте?
— Может, мне ещё на подножке постоять?! — Надежда Степановна едва не задохнулась от возмущения. — Я пенсионерка, труженик! У меня гипертония! А вы меня на подножку отправляете?!
— Уважаемые пассажиры, давайте спокойно во всём разберёмся, — вмешалась Валентина Андреевна. — По правилам проезда, пассажирам с верхних мест действительно предоставляется возможность использовать столик между нижними полками для приёма пищи.
— Вот! — с торжеством воскликнула Галина Николаевна. — Я же вам объясняла!
— Однако, — продолжила Валентина Андреевна, — это должно происходить по договорённости с пассажирами нижних мест. В идеальном варианте — принимать пищу всем одновременно.
— О каких договорённостях речь? Я за эту нижнюю полку деньги заплатила! И никому не обязана её уступать! — пассажирка нижней полки Надежда Степановна потрясла билетом.
— По правилам дорожного этикета, — терпеливо продолжила проводница, — пассажирам следует проявлять взаимное уважение и вежливость. В вашей ситуации, Надежда Степановна, разумнее было бы позволить завершить обед, а потом занять своё место.
— Это не по правилам перевозок! — не уступала Надежда Степановна. — Там написано, что я обязана предоставить место только по требованию проводника! Вы требуете?
— Я пока что советую, — уточнила Валентина Андреевна.
— Вот именно! Советуете, а не требуете! — Надежда Степановна победно улыбнулась. — А я не обязана следовать советам! Поэтому немедленно освобождайте мою полку!
Она вызывающе посмотрела на Галину Николаевну, которая продолжала невозмутимо сидеть с внучкой.
— Мы не сдвинемся с места, пока не пообедаем, — спокойно ответила та. — У ребёнка режим питания. И я не нарушаю никаких правил.
— Нет, нарушаете! — Надежда Степановна повысила голос. — Вы посягаете на мою законную территорию!
— Место в поезде — это не территория, а услуга временного пользования, — вмешалась женщина из супружеской пары. — Давайте все успокоимся и поедим вместе.
— Я не намерена с вами трапезничать! — Надежда Степановна начала демонстративно раскладывать постельное бельё прямо на столик с едой. — Я готовлю постель! Хотите есть — кушайте на верхней полке!
Надежда Степановна взмахнула рукой, и контейнер с тушёной капустой опасно покачнулся. Маленькая Машенька инстинктивно потянулась спасти его, но случайно задела стакан с соком, который перевернулся прямо на простыню Надежды Степановны.
— Вы только посмотрите! — завопила та. — Они испортили казённое имущество! Пусть теперь платят за бельё!
— Это вы сами виноваты, — заметил мужчина из супружеской пары. — Зачем расстилать постель, когда люди обедают?
— Не указывайте, что мне делать на моём месте! — огрызнулась Надежда Степановна. — Вы все против меня сговорились! Вызывайте начальника поезда!
Валентина Андреевна видела, что ситуация накаляется. В проходе уже собрались любопытные.
— Граждане пассажиры, — проводница повысила голос. — Прошу всех успокоиться и разойтись. Сейчас мы найдём решение.
Она обратилась к Надежде Степановне:
— Уважаемая, я понимаю ваше желание отдохнуть. Но давайте проявим человечность. Здесь пожилая женщина с ребёнком, они уже приступили к обеду. Дайте им 15 минут закончить, и место будет полностью в вашем распоряжении.
— Это не обсуждается! — решительно заявила дама. — Вопрос принципа. Никому уступать не стану!
— Голубушка, вы как бульдозер, — не сдержалась Галина Николаевна. — Неужели в вашей жизни никогда не было компромиссов?
— Не смейте меня так называть! — вспыхнула Надежда Степановна.
Маленькая Машенька начала тихо плакать, глядя на разгневанных взрослых. Валентина Андреевна поняла, что мирным путём конфликт не уладить.
— Так, — решительно произнесла она. — Я вынуждена обратиться к начальнику поезда. И предупреждаю: если скандал продолжится, мы имеем полномочия высадить нарушителей порядка на ближайшей станции.
— Это я-то нарушитель?! — возмутилась Надежда Степановна. — Да это они захватили моё законное место!
— Пусть начальник поезда разберётся, — невозмутимо продолжила Галина Николаевна, спокойно доедая котлету. — Я ничего не нарушаю.
Валентина Андреевна направилась за начальником поезда, но не успела она покинуть вагон, как Надежда Степановна резко поднялась и громко объявила:
— Я потребую составить акт! Эти люди мешают мне занять моё место и испортили казённое бельё!
— Какой акт? Что за нелепость? — Галина Николаевна покачала головой. — Мы просто обедаем.
— Вот пусть акт и определит, кто прав! — настаивала Надежда Степановна.
Вокруг столика уже снова собралась небольшая группа пассажиров, с интересом наблюдавших за происходящим.
— Да уступите вы ей, — посоветовал кто-то Галине Николаевне. — Видите, человек принципиальный.
— Почему я должна уступать? — возразила та. — У меня внучка голодная. У нас есть законное право на обед.
В этот момент вернулась проводница Валентина Андреевна в сопровождении начальника поезда — подтянутого мужчины с аккуратной бородкой и внимательным взглядом.
— В чём тут дело? — спросил он, оглядывая собравшихся.
Все заговорили одновременно. Начальник поезда поднял руку, призывая к тишине:
— По порядку, пожалуйста. Сначала выслушаем проводника.
Валентина Андреевна кратко изложила суть конфликта. Начальник поезда выслушал, затем обратился к спорящим:
— Правила перевозок действительно предусматривают возможность использования столика пассажирами верхних полок для приёма пищи. Но по согласованию.
Он повернулся к Надежде Степановне:
— Уважаемая, я понимаю ваше стремление занять своё место. Это ваше законное право. Но в данной ситуации разумнее проявить терпение и позволить пассажирам закончить обед. Всего пятнадцать минут — не такой большой промежуток времени.
— А если я не согласна? — вскинула подбородок Надежда Степановна. — Если для меня принципиально важно занять моё место немедленно?
— В таком случае, — начальник поезда говорил спокойно, но твёрдо, — я вынужден буду сделать следующее. Во-первых, потребовать от пассажиров с верхних полок немедленно освободить ваше место, поскольку формально приоритет всегда остаётся за владельцем места.
Галина Николаевна открыла рот, чтобы возразить, но начальник поезда продолжил:
— Во-вторых, я составлю акт о конфликтной ситуации, где будет зафиксировано, что вы, Надежда Степановна, настояли на немедленном освобождении вашего места, несмотря на то, что пассажиры только начали приём пищи.
— Вы мне угрожаете? — Надежда Степановна даже привстала от возмущения.
— Ни в коем случае, — улыбнулся начальник поезда. — Просто объясняю последствия. Итак, вы настаиваете на немедленном освобождении вашего места?
Надежда Степановна оглядела притихших пассажиров. Маленькая Машенька держала недоеденный пирожок и испуганно смотрела на неё.
— Я... я... — Надежда Степановна явно колебалась. — Это вопрос принципа!
— Хорошо, — кивнул начальник поезда. — Валентина Андреевна, принесите, пожалуйста, бланк акта и ручку.
— Постойте, — неожиданно вмешалась женщина из супружеской пары. — Мы с супругом почти закончили и можем перейти на его полку в соседнем отсеке. Я могу предложить свою полку Галине Николаевне с внучкой на время обеда. А пока мы доедаем, пусть Надежда Степановна присядет с нами.
— Превосходно! — одобрительно кивнул начальник поезда. — Значит, договорились. Вы, — он указал на супружескую пару, — завершаете обед. Затем Галина Николаевна с внучкой пересаживаются на вашу сторону, а Надежда Степановна занимает своё законное место. Все довольны, конфликт исчерпан.
— Но я не... — начала было Надежда Степановна, но осеклась под взглядом начальника поезда.
— Вы не что? — уточнил он. — Не принимаете такое решение?
Надежда Степановна понимала, что дальнейшее сопротивление ничего хорошего ей не сулит. Она молча поджала губы.
Супружеская пара ускорила процесс обеда, а Надежда Степановна присела рядом, поглядывая на часы каждую минуту.
— Валентина Андреевна, проследите, пожалуйста, чтобы достигнутая договорённость была выполнена, — попросил начальник поезда, собираясь уходить.
— Непременно, Виктор Сергеевич, — кивнула проводница.
Когда начальник поезда удалился, напряжение немного спало, хотя атмосфера оставалась наэлектризованной. Супружеская пара поспешно доела свой обед и, поблагодарив всех, перешла в соседний отсек. Галина Николаевна с внучкой переместились на освободившуюся полку.
Через пятнадцать минут они закончили трапезу, аккуратно сложили контейнеры и поднялись.
— Благодарю за терпение, — произнесла Галина Николаевна, обращаясь к Надежде Степановне.
— Всего хорошего, — сухо ответила та.
Когда Галина Николаевна с внучкой забрались на свои верхние полки, Надежда Степановна, убедившись, что её никто не слышит, тихо сказала Валентине Андреевне:
— Всё равно я права. По инструкции это моё место, и никто не имеет права требовать от меня его уступить.
— Формально вы правы, — спокойно ответила проводница. — Но представьте: завтра вы сами можете оказаться в положении, когда вам понадобится чья-то уступка. Захотите ли вы, чтобы с вами поступили так же принципиально?
Надежда Степановна растерялась и просто махнула рукой:
— Идите, идите. У вас наверняка полно других забот.
Вечером, когда вагон погрузился в сумерки, Валентина Андреевна совершала обход своих владений. Из отсека, где ехали Надежда Степановна и Галина Николаевна с Машенькой, доносилось мерное похрапывание.
«Вот так и движемся по жизни, — подумала она. — Делим пространство, время, воздух. Спорим из-за полок и столиков».
Впереди была длинная ночь и новый день, который, несомненно, принесёт новые истории и, возможно, новые конфликты. Но она была к этому готова — как всегда.