— Ваше место 27, нижнее,— устало бросила кассирша, протягивая билет. Маргарита с облегчением выдохнула. Ей всё-таки досталась нижняя полка! Билет она брала прямо в вокзальной кассе всего за час до отправления, но овчинка стоила выделки — поездка до Москвы займёт всю ночь, а в пятьдесят пять лет спать на верхней полке уже не то удовольствие, что в молодости.
Не прошло и получаса, как она уже загружала свой видавший виды чемодан в купейный вагон. Эта поездка свалилась внезапно, и приходилось импровизировать — ведь в поездах согласно интернету остались только верхние полки.
— Седьмое купе, — проводница указала направление.
Открыв дверь купе, Маргарита сразу ощутила напряжённую атмосферу. На нижней полке напротив её места сидела женщина средних лет с аккуратной стрижкой, а рядом стоял коренастый мужчина лет пятидесяти — судя по всему, муж и жена. А на краешке полки Маргариты примостилась полная женщина лет шестидесяти с таким выражением лица, будто проглотила лимон.
— Добрый вечер, — кивнула Маргарита всем троим. — Кажется, вы на моём месте.
Женщина на её полке даже не шевельнулась, лишь смерила Маргариту оценивающим взглядом.
— У меня верхнее, — наконец сказала она, ткнув пальцем в потолок. — Двадцать восьмое. Может, поменяемся?
— Она уже у нас просила, — негромко заметила женщина с противоположной полки. — Мы отказали.
Супружеская пара обменялась понимающими взглядами. Мужчина слегка пожал плечами и полез на свою верхнюю полку с газетой в руках.
— Вообще-то я специально брала нижнее место, — Маргарита постаралась говорить мягко, пытаясь протиснуться мимо чужих ног к своей полке.
Женщина придвинулась ближе:
— Голубушка, поймите, у меня суставы... — она театрально потёрла ногу. — И давление скачет, и здоровье пошаливает. Как я туда заберусь?
— А зачем же вы тогда верхнюю полку брали? — не удержалась Маргарита.
— Так билетов других не было! — всплеснула руками женщина. — Я по семейным обстоятельствам еду, между прочим. К родственникам.
Её голос дрогнул на последнем слове, но глаза оставались сухими и цепкими. Что-то в этом взгляде заставило Маргариту насторожиться.
— Послушайте, — Маргарита понизила голос, — я дала кассиру семьсот рублей сверху, чтобы мне нашли нижнее место. Я устала, у меня спина болит. Мне нужно выспаться перед важной встречей.
Женщина поджала губы и перешла в наступление:
— А я, значит, не устала? Мне шестьдесят лет! У меня проблемы со здоровьем!
С верхней полки донеслось тихое фырканье — мужчина даже не пытался скрыть своего отношения к происходящему. Его жена углубилась в книгу, явно стараясь не вмешиваться.
— Хорошо, — внезапно сказала Маргарита, с трудом сдерживая улыбку. — Я согласна поменяться.
Женщина просияла:
— Правда? Ой, спасибо вам, дорогая! Храни вас...
— При одном условии, — перебила Маргарита. — Вы компенсируете мне разницу в стоимости билетов — две тысячи пятьсот рублей, плюс те семьсот, что я заплатила кассиру. Итого три тысячи двести.
Улыбка медленно сползла с лица соседки. Её щёки побагровели, словно перезрелые помидоры.
— Что?! — взвизгнула она. — Вы в своём уме? Какие ещё деньги?!
— Справедливые, — спокойно ответила Маргарита. — Нижняя полка стоит дороже верхней. Плюс моя доплата кассиру. Вы хотите мой комфорт — платите за него.
Мужчина на верхней полке откровенно засмеялся, опустив газету со сканвордами:
— А вы молодец! — одобрительно кивнул он Маргарите. — Я своей жене то же самое предлагал сказать, когда эта дама к нам с обменом подкатывала.
— Прекрати, Коля, — тихо осадила его жена, но в её глазах тоже плясали смешинки.
— Невероятно! Вы сговорились все! Втроём на одну больную женщину! —женщина вскочила, её голос взлетел до ультразвуковых частот.
— Никто никого не обманывает, — твёрдо сказала Маргарита. — Вы просите услугу, я называю цену. Не хотите — поднимайтесь на свою полку.
— Да как вы смеете?! — женщина кричала, брызгая слюной. — Бессердечные люди! У меня давление подскочит, мне станет плохо, и вы будете виноваты!
Дверь купе отъехала в сторону, и на пороге появилась проводница:
— Что за шум? Поезд через пять минут отправляется.
— Эти трое издеваются надо мной! — немедленно возопила женщина, тыча пальцем поочерёдно в каждого из попутчиков. — Я больная, пожилая, а она меня на верхнюю полку гонит!
Проводница, женщина лет сорока с усталым лицом, оценивающе посмотрела на всех четверых.
— Ваш билет, пожалуйста, — обратилась она к шумной пассажирке.
Та неохотно протянула билет. Проводница изучила его и кивнула:
— Место 28, верхнее. Всё верно. Занимайте своё место согласно билету.
— Но я не могу наверх! У меня суставы! И сердце! — женщина схватилась за грудь с таким драматизмом, что Маргарита едва сдержалась, чтобы рассмеяться.
— Если у вас есть медицинские противопоказания к поездке на верхней полке, — терпеливо объяснила проводница, — вам следовало покупать билет на нижнюю. Или брать справку и оформлять возврат.
— Да не было билетов! — взвыла женщина. — А эта, — она снова ткнула пальцем в Маргариту, — хочет с меня три тысячи взять за обмен!
— Никто никого не обязан менять местами, — отрезала проводница. — И прекратите шуметь, иначе составлю акт о нарушении порядка в поезде.
— Вы все сговорились! — взвизгнула женщина, обводя купе обвиняющим взглядом. — Бессердечные! Чёрствые!
— Займите своё место, — тон проводницы не оставлял места для возражений. — Поезд отправляется.
Когда проводница ушла, женщина обожгла Маргариту недовольным взглядом, подхватила свою объёмную сумку и с демонстративным кряхтением полезла на верхнюю полку. Каждое её движение сопровождалось театральными стонами и вздохами.
— Господи, совсем плохо мне тут, и никто не поможет, — причитала она, взбираясь по лесенке. — Ой, ноженьки мои, ой, сердечко...
Маргарита молча раскладывала свои вещи. Мужчина на противоположной верхней полке смотрел на спектакль с нескрываемой иронией, а его жена только покачала головой.
— Не обращайте внимания, — шепнула она Маргарите. — Она полчаса нам такое же представление устраивала.
Когда поезд тронулся, стенания сверху не прекратились. Теперь они стали тише, но приобрели ритмичность метронома — именно такую, чтобы не давать заснуть никому в купе.
— Ох-ох-ох, — доносилось сверху каждые тридцать секунд. — Сердце колотится... В глазах темнеет...
— Может, воды вам принести? — не выдержала жена мужчины с верхней полки. — Или таблетку?
— Мне уже ничего не поможет, — трагически отозвалась женщина. — Только молодая добрая душа, которая уступит мне нижнюю полку...
Маргарита достала книгу и попыталась читать, но концентрироваться было невозможно.
— А у меня близкий человек в беде, — продолжал вещать голос сверху. — Молодой совсем. Тридцать два годика...
— Сочувствую, — сухо отозвалась Маргарита, не отрываясь от книги.
— Вот еду к родным, — продолжала женщина. — А доеду ли сама — большой вопрос... С моими-то суставами... И сердцем...
Мужчина с верхней полки демонстративно зашуршал газетой:
— Простите, но можно потише? Хочется почитать перед сном.
— Конечно-конечно, — неожиданно покладисто отозвалась женщина. — Я потихоньку буду... страдать.
Последнее слово она произнесла с таким надрывом, что супружеская пара переглянулась, едва сдерживая смех.
Через час стенания не прекращались, а к ним добавилось постоянное ёрзание, от которого вся конструкция полок поскрипывала и раскачивалась.
— Послушайте, — обратилась Маргарита к потолку, — если вам так плохо, может, стоит вызвать врача? На следующей станции можно сойти, там есть медпункт.
— Чтобы вы радовались? — немедленно парировала женщина, свесив голову с полки. — Не дождётесь! Я доеду, только вот не знаю, в каком состоянии!
— Боже, дай сил, — пробормотала жена мужчины, закрывая лицо книгой.
К ночи ситуация стала невыносимой. Свет в купе погасили, но театр одной актрисы продолжался с новой силой. Теперь к стонам добавилось прерывистое дыхание и бормотание: «Не дотяну до утра... Кто родным-то сообщит?»
— Может, нам проводницу позвать? — шёпотом спросила жена мужа, но тот покачал головой:
— Она специально это делает. Только хуже будет.
В третьем часу ночи терпение лопнуло даже у невозмутимого мужчины:
— Послушайте, — твёрдо сказал он, приподнявшись на локте, — или вы прекращаете этот цирк, или я вызываю проводницу и пишу жалобу. И, уверяю вас, моя жена и вот эта дама, — он кивнул в сторону Маргариты, — тоже подпишут.
— Неуважение! — тут же отозвалась женщина. — У меня приступ! А вы мне угрожаете!
— Вы третий час изображаете страдания, — парировал мужчина. — Если вам действительно плохо, вызовем врача на ближайшей станции. Если нет — дайте людям поспать.
— Да как вы смеете! — возмутилась женщина, но её голос уже звучал менее уверенно.
Маргарита села на полке:
— Я не собираюсь менять с вами места, ни за какие деньги, — отчеканила она. — Но если вы сейчас же не прекратите этот спектакль, я лично пойду за проводницей, и будьте уверены — мы составим официальную жалобу.
Наступила тишина. Такая глубокая, что стал слышен стук колёс. Через минуту с верхней полки донеслось обиженное сопение, но больше никаких стонов и причитаний не было.
Остаток ночи прошёл в благословенной тишине. Утром Маргарита проснулась отдохнувшей, несмотря на прерванный сон. Супружеская пара уже собирала свои вещи.
— Скоро Москва, — сказала жена мужа, улыбнувшись Маргарите. — Как спалось?
— После полуночи — превосходно, — ответила Маргарита.
Женщина с верхней полки спустилась последней. Она выглядела на удивление бодрой и энергичной для человека, который всю ночь жаловался на недомогание. Даже сумку свою подняла с лёгкостью, которая никак не вязалась с больными суставами.
— Приехали, наконец-то, — буркнула она, избегая смотреть на попутчиков. — Слава богу, пережила эту поездку.
— И мы тоже, — негромко, но отчётливо произнесла Маргарита. — Каким-то чудом.
Когда поезд замедлил ход, приближаясь к Казанскому вокзалу, все в купе начали собирать вещи. Женщина с верхней полки демонстративно не смотрела ни на кого. Её театральные стоны и жалобы на здоровье исчезли так же внезапно, как и появились.
— Москва, конечная, — объявила проводница, заглянув в купе. — Освобождаем вагон.
На перроне Маргарита снова заметила свою ночную мучительницу — та бодро шагала к выходу с вокзала, без малейших признаков хромоты или одышки. Даже сумку несла так, словно та ничего не весила.
Маргарита поправила шарф и направилась в противоположную сторону. Впереди был рабочий день, который, она была уверена, пройдёт намного спокойнее, чем эта ночная поездка.