Рубиновый венец 154 Начало
Вальдемар стоял, сжав кулаки. Ему казалось, что слова матери бьют его, как пощёчины.
— Ты зря на меня так, сынок, — продолжала Августа Карловна, но голос её звучал уже тише, глуше. — Ты зря предъявляешь мне претензии.
Вольдемар медленно отошёл к окну и отвернулся. Он не хотел, чтобы мать видела, как его трясёт. Он стоял, глядя на серый двор, и думал о том, что в этой комнате сейчас рушится не только его представление о прошлом, но и вся жизнь, которую он жил, считая её правильной.
— Мама, ты всегда умела выпутаться из любой ситуации, — голос Вольдемара был холодным, и каждое слово звучало как удар. — И сейчас ты делаешь это филигранно. Но я тебя знаю, матушка. Знаю слишком хорошо. И потому могу представить, каким именно способом ты надавила на Марию.
Он замолчал на миг, тяжело вдохнул, словно собираясь с силами.
— Я видел этого Фёдора Яковлевича, — продолжил он. — Сейчас он похож на зверя, которого загнали в яму. Ни человека, ни ума. Но тогда, я уверен, он был другим. И ради того, чтобы услужить вам, он сделал всё. Запугал её. Вы же не жалели на это денег, правда, матушка?
Августа Карловна вздрогнула.
— Но вы поступили ещё подлее, — Вольдемар не дал ей вставить слово. — Вы позволили этому человеку… да я и назвать его человеком не могу… ограбить бедную девушку в дороге. Он забрал у неё последнее.
— О чём ты говоришь, Вольдемар? — голос Августы Карловны дрогнул. — Я об этом совершенно не знаю.
— Знаете, матушка, знаете, — отчеканил он. — Это же с вашей подачи этот бандит ограбил Марию Георгиевну. Он забрал у неё родовые драгоценности. Не только её личное, а то, что принадлежало всему её роду.
Августа Карловна прикрыла рот рукой.
— Фёдор? — она пыталась выиграть время. — Мальчик мой, я и не думала… Фу, как же жестоко…, — она вздохнула. — Поверь, я ничего об этом не знала. Как? Неужели Фёдор и вправду забрал у неё то, что было памятью её рода?
— Неужели? — горько усмехнулся Вальдемар. — Вы всё прекрасно знали, матушка. Но вы не учли одного: такие вещи нельзя отнимать у их владельцев. Иначе эти вещи станут проклятием того, кто осмелится сотворить с ними недостойное, и каждый, кто попытается их присвоить, будет платить страшную цену. Фёдор поплатился. Поплатились и вы. И я вместе с вами.
Он говорил медленно, сдавленным голосом.
— Вольдемар, я не понимаю, о чём ты, — поспешила возразить Августа Карловна. — Ты решил обвинить меня во всех смертных грехах. Но зачем? Зачем ты наговариваешь на меня лишнее?
— Мама, — Вольдемар повернулся к ней, и глаза его сверкнули, — потеряв Марию, я потерял жизнь. Я стал несчастным человеком. Да, я женился, но счастье ушло. Ушло навсегда. Я ни единого дня рядом с Анной не был счастлив. И теперь наш род прервался. У нас нет продолжения. У меня нет ребёнка, а у вас — нет внуков.
Августа Карловна отвернулась, будто эти слова ранили её, но через миг сказала тихо, но жёстко:
— Да, Вольдемар, да. Так бывает. Бог не дал нам наследников, и это наша боль. Но при чём тут венец? При чём тут прошлое?
Она замолчала, а внутри её мысли неслись с невероятной скоростью. Стоило ли сейчас говорить сыну о том, что Мария уехала беременной? Что, возможно, у него есть ребёнок — его плоть, его кровь? Сказать и, может быть, смягчить его сердце? Но она видела перед собой глаза сына, полные гнева, и поняла: нет. Он не простит. Никогда не простит, если узнает, что она выгнала беременную девушку.
И Августа Карловна решила молчать.
Она опустила глаза и произнесла привычным, холодным голосом:
— Ты зря мучаешь себя, сынок. Всё прошло. Мария — лишь тень. Живи своей жизнью.
Вольдемар закрыл лицо рукой и медленно произнёс:
— Моя жизнь закончилась тогда, мама. А то, что осталось, — это уже не жизнь.
Она посмотрела на сына — и впервые за долгое время ей стало его по-настоящему жалко.
Несчастный, сломленный её сын. Да, Анна хорошая, умная, преданная — любит его искренне. Но он не принимает этой любви. Упрямый. Он всегда был упрямым.
— Вольдемар, сынок, поверь мне, всё устроится, — сказала она с нажимом, как будто сама хотела убедиться в этом.
Он повернулся к ней. Взгляд был тяжёлый, ледяной.
— Что устроится, мама? Что? Ты испортила всю мою жизнь.
Она вскинула голову.
— Тебе нужно успокоиться, Вольдемар. Ты взрослый мужчина и должен отдавать себе отчёт, что винить в своих бедах мать — недопустимо. Даже если я и сделала что-то… то только ради твоих интересов.
Между ними повисла пауза. Сын посмотрел на мать. Несмотря на возраст, она напоминала скалу – ледяную, надменную, непоколебимую. Достать её сердце было невозможно. Любые слова отскакивали ледяными камешками.
Он резко развернулся и быстрой походкой направился к двери.
— Вольдемар, сынок… а обед? — в голосе Августы звучала и тревога, и мольба.
Но он её уже не слушал. Дверь громко хлопнула. Через минуту по мостовой загремела карета. Августа Карловна закрыла глаза и опустилась в кресло. Она знала: сын уехал. И, может быть, уехал навсегда — не от дома, а от неё самой.
**
Ночь для Вольдемара опять выдалась бессонной. Разговор с матерью еще больше разбередил душу, но не принес успокоения. Разбитым он вышел из спальни. Направился в столовую. Однако, слуга сообщил, что Вольдемара Львовича ожидает человек.
Барин кивнул и пошел к небольшой комнате, где обычно принимали небогатых просителей и всякого рода людей «по делу».
Вальдемар увидел Тимофея – своего проверенного сыщика. Тот почтительно поклонился.
– Ваше сиятельство, у меня новости, – начал он осторожно.
– Ну? – Вальдемар сразу уловил в голосе Тимофея особую нотку. – Что-нибудь о Дарье?
– Да, ваше сиятельство. Как вы и велели, я разузнал. Так вот… Дарья Фёдоровна числится замужней дамой.
Вальдемар остановился.
– Замужней? – прищурился он. – И кто же у этой… дамы муж?
Сыщик замялся, будто подбирая слова.
– Вы удивитесь, ваше сиятельство. Мужем её оказался… Алексей Александрович Мезенцев.
– Мезенцев? – переспросил Вальдемар и нахмурился ещё сильнее. Фамилия была слишком известная. В Петербурге её знали все, кто имел хоть малейшее отношение к службе или чиновничьему кругу. Александр Львович Мезенцев – уважаемый человек, его слово весило много. Все знали, что у него есть сын, молодой, но чтобы этот сын уже женился… да ещё на какой-то девице, недавно ходившей в монастырском платье?
Вальдемар вспомнил разговоры в обществе. Казалось, совсем недавно кто-то упоминал Мезенцева-младшего – говорили, что он учится за границей, как и положено сыну чиновника такого уровня. Но про брак речи не шло.
– А как же он женился? – медленно проговорил Вальдемар. Он задумался. Он не мог припомнить ни одного упоминания о свадьбе. Ни в газетах, ни в разговорах знакомых – ничего. Такого события он не мог бы не заметить.
– Нет, – бормотал он себе под нос, – Александр Львович не говорил. Да и не похоже, чтобы он стал скрывать столь важное событие… Хотя, если слухи правдивы, тогда многое объясняется.
Он резко повернулся к сыщику.
– Но как же так? Ты ведь сам утверждал, что девица эта пришла из монастыря, в тёмном платье.
Тимофей почтительно наклонил голову.
– Всё верно, ваше сиятельство. Мне так сказала прачка Фокина. Она уверяла, что барышня появилась у них именно в таком виде – простая, почти монашка. Но… возможно, то было раньше.
– Хм… – протянул Вальдемар. – Тут что-то не вяжется.
– Говорят, что молодой барин женился тайно, ваше сиятельство, – заговорил Тимофей. – По городу ходят слухи, что батюшка был решительно против, а молодой барин ослушался. Женился втайне, и вскоре отбыл за границу. Жена же осталась в столице. Я и сам сначала не поверил, – оправдывался сыщик. – Но мы установили наблюдение. Всё сошлось. Молодой господин Мезенцев проживает нынче в небольшом особняке вместе с этой самой Дарьей Фёдоровной и их ребёнком.
– Значит, у них есть особняк… – задумчиво повторил Вальдемар Львович.
Теперь в его голове начало складываться странное, но довольно ясное объяснение. Мальчик, о котором он уже слышал, – это сын Мезенцева. И выходит, Дарья вовсе не сирота, которую Фокины приютили из милости, а жена чиновничьего сына.
Вальдемар нахмурился. Если это правда, то история становится ещё более туманной. Почему же Мезенцевы скрывают этот брак? Почему Александр Львович молчит? И почему Дарья продолжала бывать у Фокиных, если теперь она принадлежит другой семье?
Сыщик прервал его думы:
– Ваше сиятельство, всё указывает на то, что Мезенцевы не желают шума. Брак заключён без ведома многих. А Фокины, видно, помогали молодой барыне, пока муж был в отъезде.
– Помогают, – сухо повторил Вальдемар.
Он подошёл к окну и, заложив руки за спину, долго молчал. Мысли в голове путались. С одной стороны, – Дарья не одна, как он думал, а замужняя женщина. Но с другой – это открытие рождало новые вопросы.
– Особняк-то не их, снимают они его, – покачал головой Тимофей. – Домик малый, но аккуратный, чистенький. Вот живут в нём. Мезенцев-младший снимает жильё. Где это видано, барин? Чудеса да и только. Неужто сам Александр Львович выставил сына так, что тому пришлось дом арендовать?
– А кто же платит? – нахмурился Вальдемар. – Если Алексей учится, то доходу не имеет. Значит, всё-таки Александр Львович помогает.
– Не могу знать, ваше сиятельство, – развёл руками Тимофей. – Знаю одно: каждый день после службы Алексей Александрович идёт прямиком в этот дом. А там его ждут жена Дарья и ребёнок.
Вальдемар прошёлся по комнате. Мысль о том, что сын уважаемого человека вынужден снимать жильё, казалась ему нелепой.
– Да… – протянул он. – Ну ладно. Со временем всё прояснится. Ступай пока.
– Так что же, наблюдение прекращать? – уточнил сыщик.
– Нет, – резко сказал Вальдемар. – Наблюдение можно свернуть, но искать нужно дальше. Узнать бы только, откуда эта Дарья взялась.
Тимофей виновато развёл руками.
– А вот это беда. Не удаётся. Я уж как ни пытался – и так, и этак, и через слуг. Никто ничего не знает. Молчат.
Вальдемар нахмурился ещё сильнее.
– Ладно, ищи. Не сегодня, так завтра что-нибудь да всплывёт.
– Слушаюсь, ваше сиятельство.
Тимофей низко поклонился и вышел.
Дорогие читатели, следующая глава будет завтра, как обычно, в 8-00. Возвращаемся к нашему привычному расписанию. Написание трёх глав очень сильно выматывает. Не обижайтесь. И еще хотела сказать по поводу вашего возмущения, что главы не насыщены действиями. Это роман. Совершенно другой жанр, нежели рассказ. Это забег на очень долгую и сложную дистанцию. Приходится очень тщательно выписывать какие-то мелочи и характеры героев, чтобы у вас сложилась картина присутствия и правдивости происходящего. Поэтому нужно терпение. Быстрые действия происходят в рассказах. Я параллельно их выкладываю здесь, можете подписаться и читать каждый день: https://t.me/+Gtlo_ZB9JktiMDM6