Глава 5. Потеря
Краткое описание: Неудачная попытка спасти пациента. Герой испытывает чувство вины и бессилия, эмоциональное напряжение усиливается.
В ординаторской было шумно. Три врача и две медсестры собрались у старого чайника, обсуждая новости и какие-то нелепые истории. Запах дешёвого чая и вчерашних пирожков смешивался с ароматом антисептика и стиранных халатов.
— Толик, ну ты видел этого мужика с давлением? — хохотал терапевт Гриша, высокий, с вечной улыбкой на лице. — Говорит: «Доктор, у меня пульс подскочил, потому что соседка новая слишком красивая». А потом вытащил фотографию — бабушка лет семидесяти!
Все засмеялись. Даже Катя прыснула в кулак.
Анатолий тоже попробовал улыбнуться. Губы дрогнули, но смех застрял в груди.
— Эй, Толян, ты чего? — Гриша хлопнул его по плечу. — Совсем без настроения? Ты как робот: работаешь и работаешь.
— У него просто режим «серьёзный доктор», — вставила Катя, и все снова засмеялись.
Анатолий молчал. Он поднял кружку, сделал глоток остывшего чая. На вкус — горечь. Всё вокруг казалось слишком громким: смех, стук ложек о стаканы, звонкие голоса. Слишком громким для его тишины внутри.
«Я подала на развод».
«Я заберу вещи».
Эти слова стояли перед глазами, как невидимый экран.
— Ты сегодня какой-то серый, — снова заметила Катя, но уже тише, вглядываясь в его лицо. — Всё в порядке?
— Да, — ответил он коротко.
Она хотела что-то сказать ещё, но в коридоре послышался звонок. Новая каталка, новые шаги. Работа снова ворвалась, как всегда.
В кабинет вбежала санитарка:
— Доктора, там женщина с сильной болью в груди, совсем плохо!
Все моментально поднялись. Смех растворился. Врачебная жизнь не знала пауз: здесь даже юмор был короткой передышкой между чужими бедами.
Анатолий шагнул в сторону двери. В коридоре пахло свежей краской и чем-то кислым, больничным. Катя рядом поправляла перчатки на ходу.
— Вот так всегда, — бросил Гриша, — не успеешь допить чай — и уже новый инфаркт.
Анатолий ничего не ответил. Внутри у него тоже был свой инфаркт. Но не тот, что видят на ЭКГ.
Женщина в приёмном была бледна, глаза полны ужаса. Её руки сжимали грудь так, будто она боялась, что сердце вырвется наружу. Рядом плакал подросток, видимо сын.
— Мама, держись, — бормотал он, хватая её за руку.
Анатолий наклонился к ней, фонендоскоп коснулся кожи. Глухие, неровные удары.
— Давление 90 на 60, — крикнула медсестра.
Секунды текли, как густая жидкость. Он отдавал команды автоматически, но в голове звучала только одна мысль: «А если бы это была моя жена? Если бы она сейчас лежала вот так, а сын стоял рядом?»
Кардиограмма высветилась на экране. Острый инфаркт. Нужно в реанимацию немедленно.
— Готовим, — сказал он твёрдо. Голос звучал уверенно, но внутри всё тряслось.
Женщину увезли. Подросток шёл следом, вытирая слёзы рукавом. Анатолий остался в коридоре, опёрся о стену. Сердце билось быстро, неровно.
— Толик, ты в порядке? — спросила Катя тихо.
— Конечно, — ответил он, и тут же подумал: «Сколько ещё раз я смогу так отвечать?»
Вечером ординаторская опустела. На столе остались пустые кружки и пара забытых пирожков. Тишина была вязкой, тягучей. Анатолий сидел один. Взгляд его упал на телефон. Он не открывал новых сообщений, хотя экран мигал.
Он боялся. Боялся прочитать очередную фразу, которая сделает трещину глубже.
Он провёл рукой по лицу, вдохнул. В груди жгло — не от болезни, а от пустоты.
Снаружи кто-то засмеялся — молодая медсестра рассказывала что-то санитару. Их смех был лёгким, живым. Анатолий слушал и чувствовал: он уже не умеет смеяться так. Его смех умер вместе с его браком.
Он встал, подошёл к окну. Небо за больничным двором темнело, фонари загорались один за другим. Сквозь стекло виднелась остановка: люди в пальто, с пакетами, спешили домой. Домой.
А он останется здесь. Как всегда.
И только сердце внутри продолжало напоминать: ты жив, пока оно бьётся.
Бум… Бум… Бум.
Глава 6. Последний удар
Краткое описание: Мужчина один в больнице, усталость и эмоциональный надлом усиливаются. Женщина-коллега наблюдает за ним, поддерживая дистанционно.
Ночь опустилась на больницу незаметно. За окнами стоял октябрь — промозглый, влажный, с редким светом фонарей, скользящим по стеклу. Больница дышала особенным ночным ритмом: приглушённые шаги, редкие крики пациентов, мерный писк мониторов.
Анатолий сидел в ординаторской, держа в руках кружку холодного кофе. Он не помнил, когда её налил. Он не помнил, когда последний раз ел. Только сердце напоминало о времени — оно билось упрямо и тяжело.
Бум… Бум… Бум…
Телефон лежал рядом, экран погашен. Он не открывал новые сообщения от жены. Боялся. Потому что там могло быть последнее — «Я подала документы». Или ещё хуже — ничего. Пустота.
Дверь распахнулась резко. Катя появилась на пороге, глаза — тревожные.
— Толик! Срочно в пятую палату. Состояние критическое.
Он вскочил, кружка опрокинулась, кофе пролился на халат — горячая, липкая капля по коже. Но он не почувствовал боли. Только знакомый импульс: «Бежать. Спасать».
В палате пахло металлом и кислородом. На кровати лежал мужчина лет семидесяти, серый, как пепел, губы синюшные. Монитор над кроватью пищал прерывисто, как будто сам задыхался.
— Асистолия! — крикнула медсестра.
Анатолий подскочил к кровати. Руки действовали быстрее мыслей. Компрессии, адреналин, интубация. Команды сыпались одна за другой.
— Разряд!
— Нет ритма!
— Ещё раз!
Тело пациента дёргалось от электричества, но сердце молчало. Молчание. Пустота. Только писк монитора — ровный, бесконечный.
Пииииииии…
Анатолий продолжал. 10 минут. 15. Пот заливал лоб. Пальцы немели.
— Доктор… — тихо сказала Катя. — Всё.
— Нет, — выдохнул он. — Нет! Ещё раз!
Он давил на грудную клетку так, что косточки хрустели под его руками.
— Давай же… Давай! — кричал он, сам не замечая, что кричит. — Ты не имеешь права уходить!
Но монитор продолжал петь свою мёртвую песню.
Пииииииии…
Катя положила руку ему на плечо.
— Толик… хватит.
Он остановился. Мир вокруг вдруг стал тише, чем когда-либо. Писк прекратился. Даже дыхание замерло.
Старик лежал спокойно, словно спал. Лицо — удивлённо-умиротворённое. Как будто он наконец-то устал бороться.
Анатолий сел на край кровати. Его руки дрожали. Глаза застилал туман. И вдруг этот туман стал мокрым. Горячим. Солёным.
Слёзы.
Он не помнил, когда плакал в последний раз. Может, на похоронах отца. Может, никогда. Но сейчас слёзы текли сами. Он пытался их вытереть, но они всё равно скатывались по щекам, падали на простыню мёртвого.
— Простите… — прошептал он. — Простите, я не смог…
Катя стояла рядом, не говоря ни слова. Она знала: это не про пациента. Это про всё. Про жену. Про сына. Про ту жизнь, которую он не смог спасти.
В ординаторской он сидел долго. Часы показывали два ночи. В халате пятна кофе и пота. На руках — следы компрессий. Внутри — пустота.
Он смотрел на свои ладони. Эти ладони возвращали сердца к жизни. А сегодня они были бессильны.
В голове звучал голос жены: «Ты врач или ты отец?»
И голос самого себя: «Ты вообще ещё человек?»
Телефон дрогнул. Новое сообщение. Он посмотрел на экран.
«Сын спрашивал, почему ты не пришёл. Я не знала, что ответить».
Он сжал телефон так сильно, что костяшки побелели. Хотел что-то написать — хоть слово, хоть извинение. Но пальцы не слушались.
Он просто сидел, глядя в пустоту.
Бум… Бум… Бум… — сердце продолжало биться. Но казалось, оно бьётся зря.
На улице за окном шёл дождь. Тонкие струи стекали по стеклу, оставляя мутные дорожки.
Больница спала. Только он не мог.
Он встал, подошёл к окну и уткнулся лбом в холодное стекло. Холод отдался где-то внутри, в самой груди. И впервые за долгие годы он прошептал:
— Я устал.
И тишина ответила ему тем же.
- Так же читайте части романа . (часть1, часть 2, часть 4, часть 5, часть 6)
- Присоединяйтесь к нашему сообществу — здесь каждый найдет историю для души.❤️