Первоначальная инвестиция: черкесский стандарт красоты
В портфеле активов любого османского наследника престола гарем был одним из ключевых направлений для инвестиций. И здесь, как и на любой бирже, существовали свои «голубые фишки» — активы, которые считались беспроигрышными. В XVI веке одним из таких эталонных стандартов были черкешенки. Спрос на них был стабильно высоким. Они славились не просто красотой в ее примитивном понимании, а утонченностью, аристократизмом и врожденной грацией. Привезти в гарем черкешенку — это было все равно что приобрести породистого арабского скакуна: дорого, престижно и говорит о статусе владельца. Поэтому, когда во дворе молодого шехзаде Сулеймана в Манисе появилась Махидевран, это было абсолютно логичным и предсказуемым вложением. Она была идеальным представителем своего «бренда». Источники, даже те, что нелестно отзывались о ее интеллектуальных способностях, в один голос твердили о ее исключительной внешности. Венецианский посол Бернардо Наваджеро описывал ее как женщину «необычайной красоты». Она была тем самым «лакомым кусочком», который по определению должен был привлечь внимание наследника. И она его привлекла. Пробиться в покои Сулеймана, имея такие внешние данные, было задачей технической.
Уже в 1515 году, в возрасте примерно 15 лет, она производит на свет свой главный и, как оказалось, единственный ликвидный актив — сына Мустафу. Казалось бы, задача выполнена. В гаремной иерархии рождение сына — это как выход компании на IPO: твой статус резко возрастает, и ты начинаешь котироваться на совершенно другом уровне. Но в этой бочке меда была большая ложка дегтя. Ее сын был уже третьим по счету у Сулеймана. До нее уже были две другие фаворитки, Фюлане и Гюльфем, которые тоже родили наследников. Это означало, что Махидевран с ее Мустафой — лишь третья в очереди. Шансы на то, что именно ее «акции» когда-нибудь станут контрольным пакетом, были, мягко говоря, невелики. Она была красивой, она была матерью шехзаде, но она не была уникальной. В этой высококонкурентной среде этого было недостаточно, чтобы чувствовать себя спокойно. Она сделала то, что от нее требовалось, но для дальнейшего роста нужны были другие качества: ум, хитрость, дальновидность. А вот с этими активами, как показала дальнейшая история, у нее были серьезные проблемы.
Неожиданный взлет: когда на тебя работает фортуна
В бизнесе, как и в жизни, иногда ключевую роль играет не гениальная стратегия, а слепой случай. В 1521 году, вскоре после того как Сулейман стал султаном и перевез свой двор в Стамбул, по столице и дворцу Топкапы прокатилась эпидемия оспы. В условиях скученности и отсутствия элементарных представлений о вирусологии болезнь вносила свои безжалостные коррективы в списки живых, не делая различий между знатью и простолюдинами. Особенно уязвимыми были дети. Для гарема эта эпидемия стала своего рода «черным лебедем» — событием, которое полностью перекроило политический ландшафт. Два старших сына Сулеймана, Махмуд и Мурад, покинули этот мир один за другим. В одночасье Махидевран из матери третьего, не самого перспективного наследника, превратилась в мать единственного и главного претендента на престол. Ее «акции» взлетели до небес. Это была чистая удача, джекпот, который выпал ей не благодаря ее уму или интригам, а по воле безжалостной болезни. Теперь она была не просто «весенней розой» (один из вариантов перевода ее имени), а самой важной женщиной в гареме после Валиде-султан. Казалось бы, вот он, тот самый момент, когда нужно закрепить успех, укрепить позиции, выстроить альянсы и начать планомерно готовиться к роли будущей Валиде. Судьба сама вручила ей в руки все козыри.
Ее сын Мустафа был теперь центром всеобщего внимания, надеждой династии. Но именно в этот момент и проявилась главная слабость Махидевран. Она не умела играть вдолгую. Вместо того чтобы использовать свой новый статус для укрепления власти, она начала вести себя так, будто победа уже в кармане. Хроники и донесения послов того времени рисуют ее как женщину гордую, вспыльчивую и не слишком дальновидную. Она упивалась своим положением, но не делала ничего, чтобы его обезопасить. Она считала, что красоты и статуса матери наследника достаточно, чтобы удержаться на вершине. Она не учла одного: в любой экосистеме, как только освобождается ценный ресурс, на него тут же появляется новый, более агрессивный и приспособленный хищник. И такой хищник уже появился на горизонте.
Враждебное поглощение: ставка на слезы против ставки на ум
Появление в гареме Хюррем было для Махидевран поначалу не более чем досадной помехой. Очередная рабыня, одна из многих. Источники сходятся на том, что Хюррем не обладала классической, канонической красотой, в отличие от Махидевран. Венецианские послы, описывая ее, чаще использовали слова «милая» и «изящная», но никогда — «красавица». Но у нее был другой, куда более ценный капитал — живой ум, чувство юмора и железная воля. Она не пыталась конкурировать с Махидевран на ее поле — поле внешней привлекательности. Она предложила Сулейману то, чего ему не могла дать «весенняя роза» — интеллектуальное партнерство, веселый нрав и полное отсутствие уныния. Махидевран, столкнувшись с новой соперницей, выбрала самую проигрышную из всех возможных стратегий. Вместо того чтобы адаптироваться и предложить султану что-то новое, она начала давить на жалость, устраивать сцены ревности и апеллировать к своему статусу матери наследника. Она пыталась играть по старым правилам в мире, который уже изменился. Сулейман, судя по всему, какое-то время пытался соблюдать баланс. Он был человеком долга и понимал, что Махидевран — мать его старшего сына. Он продолжал уделять ей внимание, но эмоционально все больше привязывался к веселой и остроумной Хюррем.
Для Махидевран это было невыносимо. Она видела, как ее влияние тает на глазах, и не находила ничего лучше, чем усугублять ситуацию скандалами. Кульминацией и, по сути, концом ее карьеры в высшей лиге стал инцидент, произошедший, по разным данным, в 1533 году. Не выдержав очередного успеха соперницы, Махидевран перешла черту, выплеснув свою досаду в откровенном рукоприкладстве. Это был акт отчаяния, и с точки зрения дворцовой политики — самоубийство. Она не просто нарушила этикет, она продемонстрировала полное отсутствие самоконтроля и политического чутья. Когда Сулейман в тот вечер позвал к себе Хюррем, та отказалась идти, передав, что не может явиться повелителю в таком виде. Заинтригованный султан настоял, и когда Хюррем предстала перед ним со следами недавней стычки на лице и в разорванной одежде, он все понял. Это был момент истины. Отправить мать наследника на казнь он не мог — это вызвало бы слишком большой резонанс. Но оставить ее при дворе, рядом с собой, он уже не хотел. Этот срыв стал для Махидевран точкой невозврата, после которой ее «акции» окончательно обрушились.
Ссылка и забвение: жизнь после списания с баланса
Решение Сулеймана было прагматичным и жестким. Махидевран не казнили, ее просто «списали с баланса». В 1534 году, на следующий год после инцидента, ее вместе с сыном Мустафой отправили в Манису. Формально это не было ссылкой. Мустафа достиг возраста, когда ему полагалось отправиться в санджак, чтобы учиться управлять провинцией, а мать, по традиции, должна была его сопровождать. Но все при дворе понимали, что это билет в один конец. Отправиться в провинцию означало навсегда покинуть центр принятия решений. В сериале этот период показан как время ее активной борьбы, интриг и попыток вернуть влияние. В реальности все было куда прозаичнее. Уехав из Стамбула, она потеряла все рычаги влияния на султана. Ее место рядом с ним окончательно и бесповоротно заняла Хюррем, которая вскоре стала его законной женой. Жизнь в Манисе, а затем в Амасье, куда позже перевели Мустафу, была для Махидевран медленным угасанием. Она все еще была матерью наследника, ее сын был популярен в народе и среди янычар, но она сама уже не была весомой фигурой в большой политике. Вся ее стратегия теперь сводилась к одному — дождаться смерти Сулеймана и возвести сына на трон. Это была пассивная, выжидательная тактика, полностью зависящая от обстоятельств.
Она не строила сложных коалиций, не вела свою игру, она просто ждала, когда ее главный актив — сын — принесет ей дивиденды. Но и здесь ее ждал полный крах. Годы шли, Хюррем рожала Сулейману все новых сыновей, создавая мощную альтернативу Мустафе. Ее влияние на султана только росло, и она планомерно работала над тем, чтобы дискредитировать своего главного конкурента. Мустафа, при всех его достоинствах, был сыном своей матери — гордым, порывистым и не всегда дальновидным. Его популярность в армии, которую Махидевран, вероятно, считала его главным козырем, в итоге сыграла против него. В глазах подозрительного Сулеймана, которого умело накручивала Хюррем, эта популярность стала выглядеть как угроза его собственной власти. Махидевран, сделав ставку только на сына, не создала для себя никакой «подушки безопасности». Когда этот единственный актив был уничтожен, у нее не осталось ничего.
Долгая зима: расплата за проигрыш
В 1553 году произошло то, что стало финальной точкой в трагедии Махидевран. Во время персидского похода Сулейман, убежденный в заговоре, вызвал Мустафу в свой шатер для последнего разговора, который оборвал жизнь наследника. Сын, который был для нее всем — единственной надеждой, смыслом жизни и билетом в будущее, — покинул этот мир по воле собственного отца. Вслед за ним в небытие отправились и его сыновья, внуки Махидевран, чтобы навсегда закрыть эту страницу в династической книге и исключить любую возможность претензий на трон в будущем. Для Махидевран это было не просто личное горе, это было полное и окончательное банкротство. Она потеряла все. Лишенная статуса, средств к существованию и всякой поддержки, она была сослана в Бурсу, древнюю столицу Османов, которая служила своего рода местом упокоения для членов династии, вышедших в тираж. Ее последние годы были наполнены унижением и нищетой.
Она жила в долг, не имея возможности даже оплатить аренду скромного дома. Ей пришлось продать все свое имущество, чтобы хоть как-то сводить концы с концами. Человек, который был в шаге от того, чтобы стать самой могущественной женщиной империи, превратился в нищенку. Ирония судьбы заключалась в том, что помощь пришла оттуда, откуда она ее ждала меньше всего. После смерти Сулеймана на трон взошел Селим II, сын ее ненавистной соперницы Хюррем. Именно он, узнав о плачевном положении Махидевран, назначил ей пожизненную пенсию. Сын женщины, которую она пыталась уничтожить, проявил милосердие и обеспечил ей достойную старость. Это было последним и самым горьким унижением. Махидевран пережила всех: Сулеймана, Хюррем, всех их детей, всех своих врагов и друзей. Она умерла в Бурсе в 1581 году, в возрасте около 83 лет, в полном одиночестве. Ее долгая жизнь стала наглядным пособием о том, что в большой игре на выживание одной лишь красоты недостаточно. Красота — это быстро обесценивающийся актив. Ум, хитрость и стратегическое мышление — вот та валюта, которая со временем только растет в цене. В вечном поединке между этими двумя силами Махидевран сделала неверную ставку и проиграла все.
Понравилось - поставь лайк! Это поможет продвижению статьи!
Подписывайся на премиум и читай статьи без цензуры Дзена!
Тематические подборки статей - ищи интересные тебе темы!
Поддержать автора и посодействовать покупке нового компьютера