В здании вокзала было сумрачно и душно. Туда-сюда сновали люди, утомлённые дорожными треволнениями. Нина купила билет. До поезда ждать ещё два часа. Небольшой зал ожидания насквозь был пропитан осенней серостью, что делало настроение таким же серым. Недалеко от билетных касс располагалась неглубокая ниша с четырьмя скамейками для ожидающих поезда. На одной из них сидел старик. Возраста ему добавляли отнюдь не морщины, а многодневная щетина, грязные лохмы волос, прикрытые повидавшей виды соломенной шляпой, и не первой свежести одежда. Внешне он напоминал огородное пугало, и только его изучающий живой взгляд выдавал в нём вполне разумного человека. Скамейки возле него были пусты. Вероятно, никто не желал такого соседа. Нину же, измученную событиями последнего дня, такое соседство вовсе не испугало. Если честно, то она вокруг себя мало что замечала...
- Далеко путь держишь? - обрадовался старик возможности, наконец-то, с кем-нибудь поговорить.
- Домой, - сначала оглянулась, а когда убедилась, что вопрос предназначался для неё, ответила Нина.
- В гости приезжала? - не унимался старик.
Нина задумалась. Как ответить на такой вопрос?
- Даже не знаю... Получается, что в гости...
- Выглядит странно, когда человек не знает, где был...
Интонация у старика была спокойная, обволакивающая. Нине вдруг захотелось выговориться, не хотелось держать в себе навалившиеся проблемы. Что-то извне заставляло её освободиться, и она рассказала свою историю, начиная от первой любви, заканчивая вчерашними эпизодами.
- А замуж зачем за нелюбимого вышла? - задал логичный вопрос старик.
- Сама не знаю... Думаю, хотела наказать Володьку, отомстить...
- Отомстила?
- Подумала, если любви нет, то какая разница, за кого выходить? И маме Виктор очень понравился. Она всегда видела в нём хорошего мужа... Только получилось, что по итогу наказала себя... Вот сейчас я осталась одна с ребёнком под сердцем и не знаю что с этим делать.
- Вернёшься к мужу? - спросил старик и хитро поднял густую бровь.
- Ни за что... Отвращение к нему, от одной мысли тошнить начинает. Хочу забыть про него и про девушку, которую считала своей подругой. До сих пор не могу поверить, что можно платить такой монетой за доверие...
- Забудешь, правда, много времени пройдёт прежде. Это тебе урок на всю жизнь. Нельзя слепо доверять людям. Как наши бабушки говорили: "Доверяй, но проверяй". Получается, правильно говорили...
- Не знаю, что с ребёнком делать... Вдруг он родится похожим на мужа и будет всю жизнь напоминать о нём?
- Вдруг да кабы... Никто не знает, как оно будет, кроме господа Бога. А ты посмотри на рождение ребёнка с другой стороны. Под сердцем ребёнка будешь носить ты, значит, это твой ребёнок. Пока он в тебе растёт, время пройдёт, и полюбишь его как родного. С моей сестрой в войну случай произошёл. Деревня наша под немцами стояла. Фашисты, как водится, насильничали над женщинами, а сестрёнке Марии тогда едва семнадцать стукнуло. Ладно, что жива осталась. Фрицы над женщинами измывались, а потом кого вешали, на кого кол надевали, кого стреляли. Маша чудом осталась жива, да и то, потому что бабушка помогла ей в партизанский отряд уйти, за что потом поплатилась жизнью. По прошествии времени оказалось, что сестра беременна от какого-то гада. Пришло время рожать, она в слёзы, не хотела иметь дитё от насильника. Фельдшер тогда накричал на неё: "Ты что, говорит, всю жизнь брюхатая ходить будешь? Родишь, а там что хочешь с ним делай!" Сказал так просто, чтобы успокоить. Родился мальчишка рыженький, как солнышко. Фельдшер показывает матери малыша и снова спрашивает: "Ну что, Мария, стрелять будем или в живых оставим?" Она как разревётся, как прижмёт к груди своё солнышко, всхлипывает и говорит: "Мой, никому не отдам!" Даже в такой ситуации женщины не бросают детей...
- Так то уже рождённый был... Мне, пока не поздно, можно же аборт сделать...
- Бог дал жизнь и не нам ею распоряжаться, - со знанием дела ответил старик. - Женщине дан дар являть на свет нового человека, а не забирать жизнь... Подумай об этом на досуге...
- Спасибо, подумаю! - пообещала Нина. Она словно очнулась от сна и принялась рассматривать собеседника.
- Смотришь на меня и, поди, думаешь, мол, сидит такой обросший, грязный старикан да учит жизни...
- Нет, что вы... - улыбнулась Нина. - Просто вы достаточно странно одеты для такой погоды.
- Так я уехал из дома в начале июня, а сейчас на дворе уже осень... - Старик снял с головы соломенную шляпу, помял её в руках и продолжил: - Скоро помирать, вот и решил посетить могилы боевых друзей, да навестить тех, кто остался в живых. Пол страны за лето проехал. Здесь вот тоже навестил могилу фронтового товарища. А теперь возвращаюсь домой...
Нина смотрела на собеседника. Она гордилась им. В таком возрасте проехать полстраны, чтобы навестить товарищей, сродни подвигу.
- Милая, время не подскажешь? - спросил старик, кивая в сторону часов, висящих над окошком кассы. - Глаза уже плохо видят... Сдаётся, скоро мой поезд...
- Без пятнадцати двенадцать, - ответила Нина.
Дед заохал, достал из-под лавки рюкзак, надел его на плечи, вытянулся, насколько это было возможно, демонстрируя военную выправку, и сказал:
- Мне пора...
- Счастливой дороги! - улыбнулась Нина.
Она смотрела вслед удаляющемуся старику, вспомнила его рассказ и подумала: "Мои проблемы по сравнению с сестрой этого человека на самом деле не настолько серьёзны..."
Домой Нина ехала уже с совершенно другим настроением, хотя ей и предстоял серьёзный разговор с мамой, но была уверенность, что отец встанет на её сторону, а вдвоём противостоять ей будет гораздо проще...
***
Виктор весь день проходил пасмурнее тучи и едва дождался окончания смены. Ему срочно нужно было переговорить с тёщей, на которую он возлагал большие надежды. Зная, что на звонки в семье Зотовых отвечает всегда Людмила Васильевна, Виктор набрал их номер. Расчёт оказался верным: тёща уже дома и сняла трубку. На другом конце провода послышался знакомый голос:
- Слушаю...
- Мама, добрый вечер! - выдавил из себя Виктор.
- Судя по тому, что ты назвал меня мамой, случилось что-то из рук вон... - заметила Людмила Васильевна.
- Вы же знаете, как я к вам тепло отношусь... Мне нужна ваша помощь!
- Что случилось? - испугалась тёща. - С Ниной что-то?
- Нет, то есть да... - начал путаться в словах Виктор, и понадобилось несколько секунд, прежде чем он смог успокоиться и продолжить разговор. - Нина едет домой. Мы поругались и очень серьёзно. Я, конечно, виноват...
Затем Виктор начал рассказывать историю про свою безответную любовь, а потом про письмо Владимиру.
- Я боролся за свою любовь. Соглашусь, метод не очень правильный, но в такой войне все способы хороши...
- Допустим... В чём-то я с тобой согласна. За любовь нужно бороться. Думаю, что я смогу убедить Нину...
- Это ещё не всё... - голос Виктора совсем сник. - Нина меня застала со своей подругой... Поверьте, это было какое-то наваждение. Татьяна хотела затащить меня в постель, наверняка спланировала нашу ссору. Знаю, я поступил ужасно, но я очень люблю Нину. У нас будет ребёнок. Нельзя ему расти без отца... Мама, сделайте что-нибудь! Уверен, что Нина вас послушает. Все люди ошибаются... Я глубоко осознал то, что случилось... Раскаиваюсь! Обещаю, что больше такое никогда не повторится...
- Как же так произошло?
- Татьяна, когда овдовела, несколько раз делала мне непристойные предложения. Я, конечно, не соглашался, так она решила подстроить. У нас же ничего даже не было... Помогите сохранить семью, умоляю!
- Хоть ты и гад, но ради ребёнка, я поговорю с дочерью... - немного помолчав, ответила Людмила Васильевна. - Позвони завтра...
Виктор положил трубку, вздохнул с облегчением и отправился на встречу с любовницей. Уверенность, что Людмила Васильевна поможет, его окрыляла. В следующем месяце у него в связи с празднованием дня рождения комсомола много других проблем, не до семейных.
- Я уже думала, что ты не придёшь... - встретила такими словами любовника Татьяна.
- Нужно было уладить кое-какие вопросы, - уклонился от ответа Виктор. - Дай войти сначала, а потом с вопросами приставай.
- Наверное, Нинку уговаривал вернуться...
- Лучше не лезь не в своё дело!
- Что будешь делать, если не вернётся, придумал? - продолжила Татьяна, невзирая на протест. - Лезь, не лезь, а я всё за тебя придумала...