Дарья Десса. "Игра на повышение". Роман
Глава 13
Мой восторженный внутренний писк, готовый вырваться наружу ликующим визгом, застрял где-то в районе горла, когда я, переступив порог, обнаружила два факта, которые не просто привели меня в лёгкое замешательство, а буквально обрушили на землю с небес приятных ожиданий. Во-первых, квартира, несмотря на громкие и пафосные слова Романа про «просторные восемьдесят квадратов», оказалась банальной однокомнатной студией. Просторной, да, но всё же одной-единственной комнатой, где кухня плавно перетекала в гостиную, а та, в свою очередь, беззастенчиво упиралась в спальную зону. Во-вторых, и это было куда более критично, в этой самой спальной зоне стояла одна кровать. Большая, поистине королевских размеров – на ней, я была уверена, в ряд поместятся четверо, а то и пятеро, но она всё равно была одна. Одна на двоих.
Я замерла, как вкопанная, чувствуя, как холодок неприятного осознания ползёт по спине. Медленно, словно в замедленной съёмке, перевела взгляд на хозяина этого сомнительного гостеприимства. А он, наглый, самоуверенный тип, с ехидной, всезнающей улыбкой, смотрел прямо на меня. В его тёмных глазах, обрамлённых густыми ресницами, отчётливо читался немой вопрос, пропитанный торжеством: «Ну что, кошечка, попала в мою хитроумную ловушку?»
– Ты всё это знал, да? – мой голос прозвучал неожиданно резко, с металлическими нотками. Я мгновенно перешла в защитный режим «Стерва», потому что понимала: любая другая тактика в этой ситуации будет проигрышной.
– О чём ты, Лина? – Орловский мастерски сделал вид, что искренне не понял моего вопроса, чуть склонив голову набок и изобразив на лице неподдельное удивление.
– Не строй из себя невинного балбеса, Роман Орловский. Всё было продумано заранее, как по нотам, – язвительно продолжила я, чувствуя, как внутри закипает праведный гнев. – Сначала это купе в спальном вагоне – идеальный предлог, чтобы мы оказались в дороге вместе, в замкнутом пространстве. Теперь эта однокомнатная квартира – чтобы было ещё «удобнее». Только одного ты в своём гениальном плане не учёл. Я не какая-нибудь наивная простушка. Не пальцем сделана и не палкой.
Поиграла желваками на скулах.
– За моей спиной годы, научившие выживать, и детдом, закаливший характер похлеще любой армии. Меня так просто любовницей не сделаешь.
Орловский ухмыльнулся, и этот жест был мне неприятен до скрежета зубовного.
– А не слишком ли ты простая, чтобы делать такие громкие заявления?
Я решила не вступать в бессмысленную словесную перепалку и перешла к делу, излагая свои условия чётко и по пунктам.
– Я сюда приехала работать, – сказала твёрдо, глядя ему прямо в глаза. – Не ради сомнительных романтических приключений. Если тебе понадобится женское общество – нанимай даму для компаний, но с одним условием: не приводить её сюда. Это наше временное общее пространство. И как только найду другое, подходящее мне жильё – немедленно съеду. Ты меня понял?
Роман слегка поёжился от моего тона, но быстро оправился, сохранив на лице маску лёгкой забавы и снисхождения:
– Ладно-ладно, не кипятись, – примирительно ответил он. – Квартира – это чистая случайность. Поверь, в этом захолустном городке это вообще лучший вариант из всех возможных. Другие тебя точно не устроят, я узнавал.
Хотела было ответить ему резко, что он и понятия не имеет о моих вкусах и предпочтениях, но вовремя прикусила язык. Спорить сейчас было бессмысленно. Ночь неумолимо приближалась, нужно было где-то поужинать и лечь спать. Мы поехали в ближайший ресторан – хотя идти до него было от силы минут десять, по сковывающему морозу куда приятнее было сесть в тёплое такси – и вернулись довольно поздно. В массивном шкафу-купе, к моему удивлению, обнаружился совершенно новый комплект свежего постельного белья в упаковке. Я приняла горячий душ, смывая с себя усталость долгого дня и напряжение, привела себя в порядок и, облачившись в пижаму, решительно улеглась на самый краешек огромной кровати.
– Только сунешься – сломаю руку, – предупредила сурово, не оборачиваясь. Он ничего не ответил, но я услышала, как шевельнулся на своей половине кровати – и этого было достаточно, чтобы понять: по крайней мере, мою угрозу воспринял абсолютно серьёзно.
Перед тем как окончательно погрузиться в сон, я села за ноутбук и полезла в интернет в поисках съёмного жилья. Одну ночь в этой двусмысленной ситуации я ещё как-нибудь вытерплю, но не больше. Городок, как и предупреждал Орловский, оказался крохотным, и вариантов аренды было катастрофически мало. То, что предлагали на местных сайтах, выглядело как филиал музея середины прошлого века: полированная советская мебель, выцветшие ковры на стенах, хрустальные вазочки в сервантах и старенькие пузатые телевизоры – настоящий антиквариат напрокат. У меня побежали мурашки по коже от одной только мысли, сколько там скопилось пыли и застоявшегося воздуха. Бр-р.
Пришлось с тяжёлым сердцем смириться с тем, что быстрый переезд мне не светит.
Ночь прошла тревожно и беспокойно: Роман лежал на удивление тихо, не делая никаких лишних движений, и, казалось, крепко спал. Я же, наоборот, долго ворочалась, чутко вслушиваясь в каждый шорох и скрип. С правой стороны от меня – не предпримет ли он попытку пододвинуться ближе? Но он дышал ровно и глубоко, и это, как ни странно, одновременно и успокаивало, и необъяснимо раздражало.
Прошло несколько долгих бессонных часов, и мне в голову даже мелькнула совершенно безумная мысль: а может, ради шутки, приколоться, легонько подзадорить его – просто чтобы посмотреть, как он отреагирует. Но я тут же решительно отмела её. Любой, даже самый невинный флирт сейчас будет воспринят им неправильно – это даст ему повод думать, что и мне всё это небезразлично. А я, если честно, ещё сама не решила, чего хочу на самом деле. Впрочем – и это, возможно, верный признак того, что мне что-то и в самом деле небезразлично в этом человеке. Но признаваться в этом даже самой себе при первой же возможности я не собиралась. Завтра будет другой день, а сегодня – выдержка, холодный расчёт и чёткий план на переезд, чего бы мне это ни стоило.
На следующее утро, едва рассвело, мы уже направлялись в офисное здание, оказавшееся унылым трехэтажным строением, очередным безликим наследием советской эпохи, о чём свидетельствовала чудом сохранившаяся на фронтоне надпись «Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи». Решили, видимо, что под первым словом можно иметь в виду не только КПСС.
Именно здесь, в трех крошечных, тесных кабинетах, ютилась местная рекламная фирмочка с до смешного громким и совершенно не соответствующим действительности названием «Успех». Наше столичное агентство было связано с этой конторой посредством хитроумного контракта: местные сотрудники обязывались предоставить нам с Романом полностью оборудованные рабочие места и оказывать всяческую посильную помощь на время нашей затянувшейся командировки, а уж дальше – как пойдет, как карта ляжет.
Без лишней и неуместной гордости должна признаться, что вся эта схема была моей идеей. Когда мы еще в поезде, по телефону, обсуждали (был такой примечательный момент), как именно станем организовывать нашу работу в этом богом забытом Захлюстинске, Жираф поведал мне о фирме «Успех» – единственной на весь городок конторе, что занималась рекламой.
Конечно, всё это было очень местечково, глубоко и безнадежно провинциально, но они хотя бы тут имелись, что уже являлось несомненным плюсом. Изначально Жираф предлагал просто купить эту компанию со всеми потрохами, чтобы на её основе оперативно создать полноценный филиал нашего агентства. Я же, поразмыслив, предложила заключить с ними договор субподряда. «Так мы не только существенно сэкономим деньги, что немаловажно, – убеждала я его, – но и, кроме того, местные ради сохранения и продолжения сотрудничества станут землю носом рыть, выкладываясь на полную. Если же их сразу взять к нам в штат, они рано или поздно неминуемо расслабятся и перестанут креативить, – авторитетно заявила шефу. – Хотя более чем уверена, у них тут с этим и без нашего вмешательства весьма тяжко».
К моему удовлетворению, Роман меня полностью поддержал (мы тогда говорили по громкой связи, устроив импровизированное мини-совещание), и вот, как результат, мы стоим в тесной приемной фирмы «Успех». На нас из-за своего стола с нескрываемым любопытством взирает обесцвеченная перекисью блондинка с густо, почти по-брежневски, подведенными бровями и пучками накладных ресниц. Она восседает с поистине королевским видом в нелепой синей блузке с дешевыми кружевами и аляповатым узором из пионов. Причем с первого взгляда было заметно: блузка на размер, а то и на два, меньше, чтобы как можно выгоднее подчеркнуть её весьма пышные формы: из глубокого декольте нагло выглядывают округлости как минимум четвертого номера, причем мне с моего первого же женского взгляда стало абсолютно понятно – там давно уже царствует мастоптоз, но если как следует стянуть и приподнять специальным бельем, то получается очень даже ничего.
Под столом виднеются ноги в вызывающей мини-юбке, одетой явно не по располневшей фигуре и уж точно не по приличному – ей было хорошо за сорок – возрасту. Дешевые туфли из кожзаменителя на тонюсеньких шпильках (очевидно, чтобы при своем весьма скромном росточке казаться выше и солиднее), толстая, вульгарная цепь а-ля золото на дряблой шее, а ещё длинные, хищные ногти ядовитого цвета «вырви глаз». Холодные, колючие голубые глаза, тонкие, недовольно поджатые губы, искривленной ниточкой, и потрёпанное, уставшее лицо с сеточкой мелких морщинок, которые она тщетно пыталась замазать парой килограммов тонального крема. Вид у этой тётеньки был, прямо скажем, потрёпанный, но при этом чрезвычайно боевой. Сразу становилось понятно: перед нами местная властительница дум и неудовлетворенная «ягодка опять» в одном флаконе.
– Здравствуйте, уважаемая, – представляется Роман, одаривая ее своей фирменной, обезоруживающей улыбкой.
– Здравствуйте, Роман Аркадьевич! Как же мы несказанно рады вас видеть! – тут же вскакивает блондинка, растянув свой ярко накрашенный рот в подобострастной улыбке. Я мельком замечаю, что насчет её роста была абсолютно права – она действительно метр с кепкой в прыжке. – Мы вас так давно и с таким нетерпением ждём! Проходите, пожалуйста, не стойте в дверях! Сан Саныч вас уже давно ожидает, он сегодня даже пришел на работу раньше обычного!
Секретарша распахивает перед Романом дверь начальственного кабинета, а на меня она демонстративно ноль внимания, фунт презрения. Вернее, бросила один-единственный мимолетный, но донельзя презрительный взгляд. Именно так смотрят на прислугу, которая не вовремя попалась под ноги и мешает господам общаться.
«Это с какого такого перепуга она составила обо мне подобное мнение? – мгновенно возмущаюсь про себя. – У нас с Романом абсолютно равные права и полномочия, ей не удосужились об этом сообщить, что ли?» Но тут же моё обостренное женское чутье подсказывает: всё эта крашеная блонда прекрасно знает и понимает. Просто красивый и, по её провинциальным меркам, страшно богатый мужчина из самой столицы прибыл. Вот она и решила, недолго думая, откусить свой кусочек от этого аппетитного тортика. «Мечты сбываются, ага! Держи карман шире!» – мстительно подумала я и, решительно отодвинув секретаршу бедром, чтобы не лезла вперёд, прошла в кабинет следом за своим спутником.
Сан Саныч Колобков, глава местного рекламного олимпа, оказался маленьким, совершенно лысым и довольно толстым мужчиной, которому на вид было лет под пятьдесят, а то и больше. Увидев нас на пороге своего кабинета, он расплылся в самой радушной улыбке и, сверкая гладко выбритым до блеска черепом, выскочил из-за своего массивного, еще советских времен, стола. Он буквально покатился нам навстречу, полностью оправдывая свою фамилию и напоминая сказочного колобка. Крепко пожав нам обоим руки своей пухлой, мягкой ладонью, он суетливо усадил нас за приставной стол и вдруг, без всякого предупреждения, крикнул так оглушительно громко, что у меня в ушах болезненно зазвенело:
– Люся! Будь добра, чаю нашим дорогим гостям из столицы!
«Очевидно, пользоваться внутренним телефоном здесь не привыкли, предпочитая проверять силу голосовых связок», – с иронией подумала я, стараясь сохранить на лице любезное выражение. Пока Сан Саныч с неподдельным участием слушал наш рассказ о том, как благополучно мы добрались, и сокрушенно выражал сожаление, что мы не смогли прилететь на самолёте, в дверях материализовалась та самая Люся с подносом. На нём стояли три старомодные чашки в цветочек и блюдце с горой сушек и дешёвых карамелек в слипшихся фантиках.
Она расставила всё это великолепие на столе, одарила Романа своей фирменной, отработанной до автоматизма улыбочкой в стиле «ломай меня, ломай меня полностью», окатила нас удушливой волной запаха дешёвых духов и процокала на высоких каблуках обратно, демонстративно вихляя тестообразным задом, обтянутым тонкой тканью юбки.
За чаем Сан Саныч с гордостью поведал, что в штате у него, кроме него самого и этой самой Люсеньки Тороповой («Ну и фамилия, идеально под стать девице», – снова хмыкнула я про себя), числятся ещё трое «универсальных солдат»: копирайтер, по совместительству выполняющий функции редактора и корректора; дизайнер-верстальщик в одном лице; и, наконец, фотограф-видеооператор. Всем, как он выразился, приходится совмещать по нескольку профессий, потому как «сами понимаете, городок у нас маленький, других специалистов в Захлюстинске просто не найти».
Слушая этого коротышку с невероятно громкой должностью «Генеральный директор ООО “Успех”», мы с Романом незаметно переглянулись: только теперь в полной мере дошло, что нас, словно первых покорителей Целины, высадили с поезда прямиком в голую степь. Здесь не то что опереться, здесь даже зацепиться было не за что. Всё придётся делать либо самим, что было абсолютно нереально, либо пытаться на ходу обучать этих местных энтузиастов рекламного бизнеса.
После невкусного, но жутко горячего чая Колобок устроил нам экскурсию по своим владениям. Мы прошлись по тесным кабинетам, познакомились с ребятами. Одно, пожалуй, порадовало: всем было от 24 до 27 лет, и глаза у них горели неподдельным энтузиазмом. А вот материальная база у конторы оказалась просто аховая. Древние гудящие компьютеры, пузатые мониторы, допотопная оргтехника. У нас в Москве такое даже на помойках уже не отыскать.
– Вот так и работаем! – гордо заявил Сан Саныч после этой удручающей экскурсии. – Готовы в рамках нашего плодотворного сотрудничества, как говорится, свернуть любые горы!
«Главное, чтобы вы себе тут шеи не свернули, альпинисты», – думаю с нескрываемой иронией, продолжая вежливо улыбаться. Мы возвращаемся в кабинет Колобкова. Итак, у нас на руках первое задание от «Тес Котт» – разработать рекламную компанию для продвижения и продаж в глубокой провинции такой элементарной вещи, как мячи. Вид спорта – в зависимости от местных условий и предпочтений. «С учётом здешнего климата, тут бы не мячи продавать, а хоккейные шайбы, а лучше всего камни для кёрлинга. Хотя я сильно сомневаюсь, что про кёрлинг тут вообще кто-то когда-нибудь слышал», – продолжаю свой внутренний монолог.
– Мы сделаем всё, что в наших силах, и даже больше! – запальчиво восклицает Сан Саныч, узнав о нашем задании. Одно его, кажется, искренне удивило: тот факт, что креативить мы с Романом будем раздельно. Пришлось пояснить, что такова была идея Жира… то есть нашего шефа Филиппа Константиновича.
– Не обращайте внимания, – с обезоруживающей улыбкой вмешивается Роман. – Это у него такая своеобразная манера управлять персоналом.
– Ага, ага, понимаю. Разделяй и властвуй, – обрадованно закивал Сан Саныч, словно его посвятили в великую тайну. – Мудрый подход! Я тоже так делаю. Вот у меня…
– Ну, мы, пожалуй, на сегодня откланяемся, – решительно прерываю Колобкова, пока его фонтан красноречия не забрызгал нас с головы до ног. – Вы пока тут приготовьте нам плацдарм для работы, а мы завтра вернемся, и со свежими силами, как говорится…
– Всё будет сделано в лучшем виде! – сияя от восторга, отрапортовал Сан Саныч.
Когда мы уходим, Люся, дежурящая у выхода, снова премило улыбается Роману и говорит томным, бархатным голосом женщины, у которой очень давно не было ласки, и потому она готова на самые смелые эксперименты… да на что угодно, лишь бы снова ощутить ускользающую молодость.
– До завтра, Роман Аркадьевич… ах…
Я была уверена, что он пройдёт мимо, не удостоив её вниманием. Но этот неисправимый бабник повернулся, растянул рот в своей самой обворожительной улыбке и сказал:
– До скорой встречи, Люсенька. Да, совсем забыл, простите моё великодушие. Вы сегодня просто очаровательно выглядите.
Я поспешила вперёд, чтобы не расхохотаться в голос. В моём воображении уже рисовалась яркая картина, как эта секретарша хватает Орловского за галстук, тащит в подсобку, где пахнет мышами и подшивками газеты «Правда» за 1974 год, и томным голосом: «Ну давай же… не медли… сделай это, мустанг мой необузданный».