Иногда кажется, что русский рок придумали вовсе не музыканты, а инженеры. Те самые советские Кулибины, которые могли собрать магнитофон из кастрюли, пылесоса и двух гвоздей. Только они вряд ли смогли бы объяснить, зачем в музыке нужна, например, бас-гитара. И действительно — зачем? Если на «Романтике-306» или «Юпитере» баса всё равно не слышно. Он там где-то теряется между треском катушки и скрипом головки, как таракан на кухне — вроде есть, а вроде и нет.
Русский рок всегда претендовал на самобытность. Мол, у нас свой путь, своя интонация, своя правда. Только вот оснований для этой «самости» было не так уж много. За всем этим стояла, скорее, не культурная почва, а неудовлетворённость — бытовая, социальная и, если честно, эго целого поколения. Он начинался с пластинок Beatles, Rolling Stones, Led Zeppelin, Deep Purple и "далее по списку", которые заслушивали до дыр. Позже к этому ряду естественно примкнули The Cure, The Smiths, Talking Heads и другие представители новой волны восьмидесятых. И именно эта эстетика — тонкая, нервная, с налётом депрессии и странной романтики — стала для многих отечественных рокеров основным примером для подражания. Своё придумывать было долго и трудно, а вот скопировать — быстро и удобно.
Рокеры не обладали никакой квалификацией в музыке, они просто не были музыкантами - это были те самые инженеры, архитекторы, переводчики и "прочие высшие образования". Они брали чужую форму, упрощали её до безобразия, до трёхаккордового брынчания, которое снова и снова скатывалось в КСП, в «песню у костра», только в оболочке рок-эстетики.
Но у этой истории была и другая сторона. Её олицетворял Владимир Семёнович Высоцкий.
Его песни стали достоянием всей страны. Их знали наизусть, их пели в компаниях и во дворах, а записи с его концертами передавали как драгоценный груз, который хранили и берегли, потому что каждая копия имела особую ценность. Для миллионов он был голосом правды, фигурой, которая объединяла разные поколения. Его песни пел весь Советский Союз — все, кроме русских рокеров.
И в этом лежит глубинная проблема. Казалось бы, именно Высоцкий мог стать отправной точкой для нового музыкального языка. Не чужая гармония с Запада, а родная традиция, мощная, живая и понятная.
У Высоцкого была не только великая поэзия, но и собственная музыкальная ритмика, которую невозможно свести к трём аккордам. Его песни строились на особой пульсации, на пропевании согласных, на разрывах строки. Это была самобытная музыкальная ткань, пусть и не изысканная с точки зрения гармонии, но абсолютно своя и неповторимая. Его песни жили как драма: текст превращался в спектакль, где пауза несла в себе не меньше, чем строка. Творчество Высоцкого могло бы тем стать фундаментом, оперевшись на который русский рок обрёл бы собственный язык, а не тот англо-советский суржик, на котором он говорил. Русрокеры утверждали, что слово важнее музыки, но при этом игнорировали того, кто уже соединил слово и музыку в единую силу, которая могла стать настоящим основанием для той самой самобытности.
А помимо Высоцкого ещё был и Аркадий Дмитриевич Звездин (Северный). И если Высоцкий мог бы стать предтечей подлинного русского рока, то Северный мог бы дать основу для русского блюза.
Не по форме, конечно, а по своей сути. Естественно, что Северный американский блюз не играл. Но его творчество у нас - это полный аналог блюза у них. На его музыку рокеры могли опереться так же, как Rolling Stones опирались на Мадди Уотерса и Хаулина Вульфа, а Эрик Клэптон — на Роберта Джонсона.
Северный пел про то же самое, что и американские блюзмены: про женщин, про тюрьму, про кабацкую жизнь, про падения и человеческие слабости. Это была такая же уличная правда, только на русском языке и в нашей интонации.
Многие со снобиской ухмылкой могут сказать, что музыка Северного — "это ж примитивный блатняк!". Но ранний блюз тоже никогда не отличался развитыми музыкальными формами. Там были всё те же три аккорда, что и в русской блатной песне: только у них это был мажор, а у нас минор. А так-то все то же самое - тоника, домината, субдоминанта. И давайте вспомним: ранний блюз в Америке тоже считался музыкой низов, кабаков и притонов. Никто не видел в нём высокой культуры.
Ранний блюз был той самой уличной песней, только на американской земле. В текстах старых блюзов двадцатых–тридцатых годов часто встречаются криминальные сюжеты, очень много откровенно сексуальных строк, и подача там была вовсе не романтическая, а предельно прямая, грубая, иногда циничная. Ранний блюз не имел никакой «белой эстетики», он был таким же прямолинейным и уличным, каким звучала блатная песня Северного, городской Романс Высоцкого, и многих других исполнителей, от которых воротили свои носы как доморощенная интеллигенция, так и «протестующие рокенрольщики отечественного разлива».
Блюз против Блатняка
Не верите? Давайте сравним. Начнём с самого прямого — с секса
У Аркадия Северного :
Тут Валюша согласилась и на травку опустилась,
Стала Валя ягодки искать.
Сердце мальчика забилось,
Когда Валя согласилась,
Хоть разочек дать поцеловать!
У А.Я. Розенбаума в куплете:
Потому что утром рано у его жены
Кто-то из моих жиганов позабыл штаны.
Юз Алешковский вставляет своё:
Девки бацают с дробью «цыганочку»,
бабы старые «горько!» кричат,
и рыдает одна лесбияночка
на руках незамужних девчат.
Ну, и конечно Мария Вега со своей «Чёрной молью»:
И вот я проститутка, я фея из бара,
Я черная моль, я летучая мышь,
Любовь и мужчины - моя атмосфера.
Привет эмигрантам, свободный Париж!
Вот это считалось пошлостью, вульгарностью, то, о чем надо было молчать.
Давайте же посмотрим на тексты блюзменов - тех самых, на кого опирались англо-американские рок-музыканты.
Роберт Джонсон в Travelling Riverside Blues (1937) пел:
Squeeze my lemon ’til the juice runs down my leg
Выжимай мой лимон, пока сок не потечёт по ноге
Позже эту строку на весь мир подхватили Led Zeppelin.
Lucille Bogan в Shave ’Em Dry (1935) выдала вообще без купюр
I got nipples on my titties
Big as the end of my thumb
I got somethin between my legs
That'll make a dead-man come
Well I fucked all night
And all the night before, baby
And I feel like I wanna fuck some more
Oh, great God, Daddy grind me honey
Shave me dry
У меня соски на сиськах
Большие, как кончик моего большого пальца
У меня между ног есть кое-что
Что заставит и мертвеца кончить
Ну, я ебл@сь всю ночь
И всю предыдущую ночь, детка
И чувствую, что я б поебл@сь еще.
Классический блюз, между прочим.
Bo Carter в Please Warm My Wiener (1935) жалобно просил:
Baby, please warm my wiener, oh, warm my wiener,
Won't you just warm my wiener, 'cause he really don't feel right cold
Деточка согрей мой сосисон, согрей мой сосисон
Вот просто согрей мой сосисон, что б он не чувствовал себя таким холодным
Метафоры, что вы хотите.
Ну и как нам тут не вспомнить Королеву блюза! Bessie Smith в Need a Little Sugar in My Bowl (1931) пела:
I need a little sugar in my bowl
I need a little hot dog between my rolls
You gettin' different, I've been told
Move your finger, drop something in my bowl
Мне нужно немного сахара в мою чашечку.
Мне чутка хот-дога между булочками.
Ты меняешь всё, как мне говорили.
Пошевели пальцем, брось что-нибудь в мою чашечку
На блюзовом слэнге - "сахар" это сексуальное удовольствие, оргазм. Чашка и булочка - образы вагины.
Лиричнее, но суть та же.
Sonny Boy Williamson в Good Morning, School Girl (1937) выдавал:
Good morning, little schoolgirl, can I go home with you?
Доброе утро, школьница, можно пойти с тобой домой
Кстати, возраст полового согласия в США в 1930-х был 16 лет.
Все эти тексты звучали открыто и прямолинейно. Они вошли в канон, их исполняли снова и снова. И тут нет разницы - всё те же темы, те же эвфемизмы и прямота. Но в Америке эти песни изначально стали охраняемой частью культурного наследия, хранятся в Библиотеке Конгресса и перепеваются Rolling Stones, Led Zeppelin и сотней других артистов. Диски с названиями Prison Songs, Dirty Blues, Copulation Blues и т п там издаются и переиздаются. А у нас — это назвали «блатняком», отвернулись с брезгливым лицом и сделали вид, будто таких песен не было. Только в позднее время диски Высоцкого и Северного стали издаваться, но это было уже совсем другое время, в котором т н русский рок уже давным давно ожирел, одомашнился и стал больше похож на пушистого кастрированного кота.
Теперь еще одна тема — криминал и тюрьма. Тут блюз и русский городской романс идут вообще шаг в шаг.
Посмотрим на наших.
«Таганка» — гимн московской тюрьме, который знали наизусть во дворах.
Быть может старая
Тюрьма центральная
Меня парнишечку
По новой ждет...
«На Колыме, где север и тайга вокруг» — песня про ссылку и каторгу.
По актировкам, врачей путевкам,
Итак я лагерь покидал...
Или вот - из народного:
На восьмом километре
Их догнали собаки,
Их чекиста, поймав их
На расстрел повели…
Их поставили к стенке, мама,
Развернули спиною,
И сверкнули три яркие вспышки вдали
А вдали как икона
Вся запретная зона
И на вышке маячил
Полупьяный чекист
У блюзменов на эту тему песен не то что бы много, а очень много.
Blind Lemon Jefferson ещё в 1928-м записал Hangman’s Blues:
Hangman’s rope is so tough and strong
Oh, the hangman’s rope is so tough and strong
They gonna hang me because I done something wrong
Верёвка палача такая крепкая и прочная.
О, верёвка палача такая крепкая и прочная.
Меня повесят, потому что я чего-то накосячил.
Это реальность тех лет, без прикрас. Но чем это в принципе отличается от нашего "их поставили к стенке"? Да практически ничем. Способом экзекуции, разве что.
Ну, и как тут не вспомнить Джони, нашего, Кэша, который в 1968-м году в в Cocaine Blues пел:
Early one morning while making the rounds
I took a shot of cocaine and I shot my woman down
Went right home and I went to bed
I stuck that loving 44 beneath my head
Got up next morning and I grabbed that gun
Took a shot of cocaine and away I run
Made a good run but run too slow
They overtook me down in Juarez, Mexico
Рано утром, обходя окрестности,
я бахнул кокаина и застрелил свою женщину.
Пошёл домой и лёг спать.
Прижал этот любимый 44-й калибр к голове.
Проснулся следующим утром и схватил пистолет.
Бахнул кокаина и подался в бега.
Хорошо пробежал, но слишком медленно.
Меня догнали в Хуаресе, Мексика.
Романтика или уголовка, - это, как говорится, смотря с какой стороны посмотреть... Но песня стала хитом, известным на весь мир.
Кстати, о теме наркотиков в творчестве.
Эта тема была не чужда нашим исполнителям. Но! Александр Вертинский, например, в «Кокаинетке» пел не про сладость кайфа, а про разрушение и гибельную страсть. У Высоцкого есть песня «Палата наркоманов» — гротеск, в котором нет ни капли романтики, только горькая издёвка и трагедия. У Аркадия Северного — «Наркоман, алкоголик и пьяница» — и там тоже не восторг, а уличная исповедь. Вы же все эти песни знаете? Слышали же? Ну слышали же, да?
В блюзе же мы видим несколько иное отношение к вопросу.
Willie Dixon и Howlin’ Wolf в Spoonful (1960) пели: «It could be a spoonful of love, spoonful of drug» — «Это может быть ложечка любви, ложечка наркотика». Обыгрывалось двусмысленно, но акцент понятен: кайф есть кайф, и петь про него можно прямо.
Memphis Jug Band ещё в 1930-м записали Cocaine Habit Blues: «I’m wild about my good cocaine» — «Я схожу с ума по своей доброй кокаине». Прямое восхваление наркотика, без тени сомнения.
Cab Calloway в Reefer Man (1932) выводил: «Have you ever met that funny reefer man?» — «Встречали ли вы того смешного “обдолбанного” человека?» — и это пелось на широкую публику.
Вот где лежит главное различие. В американском блюзе наркотики и алкоголь часто подаются с оттенком соблазна, кайфа, «my sweet cocaine». В русской песенной традиции это чаще всего трагедия: падение, безысходность, разрушение.
Но у них — «ложечка кокаина» лежит в Библиотеке Конгресса, охраняется как культурное наследе, о нем пишут в учебниках по истории блюза и джаза. У нас же — "палата наркоманов" в подвалах, в подполье, у любителей и коллекционеров, то о чем до сих пор принято молчать.
Я не о наркотиках. Я о песнях. О культурном наследии.
Продолжение - здесь
PS Данный материал - это адаптированная для чтения расшифровка моего ролика на ю тьюбе. Его там разместить не удалось, точнее, он залился, но был сразу пессимизирован, и в течение суток там не было ни одного просмотра.
Ну не суть, - мы ж самая читающая в мире нация или нет? Излагаю эпистолярно. Материал получился длинный, потому будет в двух или трех частях. И в моих видео будут шортсы - выдержки из того ролика. Посмотрим, может Дзен пропустит.
PPS Авторское понимание термина Русский рок изложено вот здесь
PPS В комментах не материться. Кто включит "аффтарничёнипанимаит" или "аффтарсначаладобейся" - забаню без диалогов.
Обнял,
АК
Что еще почитать
The Cure - Отцы русского рока