После похорон деда я долго не решалась подняться на чердак. Дом казался пустым и холодным, хотя батареи работали как обычно. Бабушка Анна сидела на кухне и перебирала старые фотографии.
— Зинаида, — позвала она меня. — Может, все-таки поднимешься наверх? Там столько всего накопилось за годы.
— Бабуль, я не готова пока, — ответила я, наливая ей чай. — Слишком больно.
— Понимаю, внученька. Но вещи-то не могут вечно там лежать. Да и дедушка твой был аккуратный, все раскладывал по коробкам и подписывал.
Дедушка Михаил умер неожиданно. Сердце подвело, врачи ничего сделать не смогли. Всю жизнь проработал на заводе инженером, никогда не жаловался на здоровье. А тут вдруг — и нет его.
— Он последнее время часто на чердак поднимался, — продолжила бабушка. — Что-то там искал, говорил, что важные документы нужно привести в порядок.
Через неделю я все-таки собралась с духом. Лестница на чердак поскрипывала под ногами, как в детстве. Помню, раньше дедушка поднимал меня туда показывать старые вещи — его военную форму, бабушкины свадебные туфли, мои детские игрушки.
Наверху действительно все было аккуратно разложено. Коробки стояли ровными рядами, каждая подписана дедушкиным четким почерком: "Документы по дому", "Семейные фотографии", "Инструменты". А в дальнем углу стоял старый чемодан, который я раньше не видела.
Когда я подошла ближе, то заметила, что чемодан был недавно открыт — пыли на замках почти не было, в отличие от остальных вещей. Внутри лежали разные бумаги, письма в пожелтевших конвертах и черная школьная тетрадь.
Тетрадь была потертая, обложка местами стерлась. Я осторожно открыла ее и увидела дедушкин почерк, только более молодой и неровный. На первой странице было написано: "1943 год. Михаил Петрович Волков. Личные записи".
— Боже мой, — прошептала я.
Спустилась на кухню с тетрадью в руках. Бабушка сразу заметила мою находку.
— Что это у тебя, Зина?
— Дедушкин дневник военных лет. Ты знала о нем?
Бабушка надела очки и внимательно посмотрела на обложку.
— Нет, первый раз вижу. Он мне никогда не показывал. Знаешь, дедушка твой о войне говорить не любил. Если спрашивали, отмахивался — мол, что там вспоминать.
— А можно я почитаю?
— Конечно, внученька. Это же семейная история.
Я устроилась в дедушкином кресле и открыла тетрадь. Первая запись была короткой: "Сегодня мне исполнилось восемнадцать. Завтра иду на призывной пункт. Мама плакала, но я обещал ей вернуться".
Дальше записи становились длиннее. Дедушка писал о солдатских буднях, о товарищах, о том, как скучал по дому. Многие страницы были написаны карандашом, чернила наверное закончились или замерзли на морозе.
— Бабуль, — позвала я. — А дедушка где воевал?
— Под Сталинградом был, потом на Курской дуге. Там и ранили его в ногу. После госпиталя снова на фронт отправили.
В тетради как раз была запись о ранении: "Осколок задел ногу, но не сильно. В медсанбате сказали, что повезло — чуть выше, и все могло быть хуже. Лежу и думаю о доме, о маме, о девчонке Анечке из соседнего двора. Интересно, помнит ли она меня?"
— Бабушка, это про тебя написано? — спросила я с улыбкой.
Анна покраснела как девочка.
— Ну что ты, внученька. Мы тогда еще толком не знакомы были. Просто во дворе здоровались.
— А тут он пишет, что думает о тебе.
— Показывай, что там еще написано.
Листая дальше, я наткнулась на очень личную запись: "Сегодня получил письмо от Ани. Оказывается, она работает на заводе, делает снаряды для фронта. Пишет, что каждый день думает о нас, солдатах, и хочет, чтобы война скорее закончилась. А в конце написала, что будет ждать меня. Сердце так забилось, что товарищи спрашивали, что случилось".
— Ой, да что он там нафантазировал, — смутилась бабушка. — Я же действительно писала всем мальчишкам с нашего двора.
— Но за дедушку замуж вышла.
— Вышла, это правда. Он после войны такой красивый вернулся, в форме, с орденами. И настойчивый был — каждый день цветы приносил.
В тетради встречались не только личные записи, но и описания боев. Дедушка писал коротко, без лишних подробностей, но даже из этих скупых строк становилось ясно, через что ему пришлось пройти.
"Атака была ужасная. Половину ребят не досчитались к вечеру. Командир сказал, что высоту взяли, значит не зря. Но как объяснить это матерям тех, кто не вернется домой?"
— Бабуль, а дедушка часто вспоминал погибших товарищей?
— Знаешь, Зиночка, он иногда во сне разговаривал с кем-то. Называл какие-то имена — Колька, Васька, Петруха. Я спрашивала утром, а он говорил, что не помнит, что ему снилось.
Особенно меня поразила одна запись, сделанная, судя по дате, незадолго до окончания войны: "Скоро домой. Война заканчивается, все это чувствуют. Но почему-то не радостно, а страшно. Привык к этой жизни, к товарищам, к опасности. А дома что делать буду? Как жить мирно, когда столько всего видел?"
— А дедушке трудно было привыкать к мирной жизни?
— Первое время да, — кивнула бабушка. — Он вздрагивал от громких звуков, плохо спал. Мама моя говорила, что многие фронтовики такими возвращались. Время лечит, но не все забывается.
В конце тетради было несколько листов, исписанных уже после войны. Дедушка писал о том, как поступил в институт, как работал на заводе, как родились дети. А на последней странице была запись, сделанная совсем недавно, судя по почерку:
"Внучка Зина часто спрашивает про войну, а я все отмахиваюсь. Не хочу ей рассказывать, какой страшной может быть жизнь. Пусть растет в мире и думает, что все люди добрые. Но эту тетрадь оставлю ей. Когда вырастет и поумнеет, может прочитает и поймет, какой ценой досталась нам победа".
У меня перехватило дыхание. Оказывается, дедушка специально оставил мне эту тетрадь.
— Бабуль, посмотри, что дедушка написал.
Анна прочитала и тихо заплакала.
— Умный был твой дедушка. Знал, что ты поймешь и не осудишь.
— За что осуждать?
— За то, что не рассказывал тебе о войне. Он считал, что детям не нужно знать об ужасах.
— А теперь я уже не ребенок.
— Теперь нет.
Вечером я дочитала тетрадь до конца. В ней были записи обо всех важных событиях дедушкиной жизни — о свадьбе, о рождении детей, о работе на заводе, о том, как строил этот дом. И везде проскальзывала одна мысль: жизнь прекрасна, несмотря на все трудности.
— Знаешь, бабушка, — сказала я, когда мы пили вечерний чай. — Теперь я понимаю, почему дедушка всегда говорил, что нужно ценить каждый день.
— Он прошел войну, внученька. Для таких людей каждый мирный день — это подарок.
— А ты не жалеешь, что он тебе эту тетрадь не показывал?
Бабушка задумалась.
— Нет, не жалею. У каждого человека должно быть место, где он может быть честным сам с собой. Дедушка твой был честным в жизни, но некоторые мысли лучше оставлять на бумаге.
— Я хочу сохранить эту тетрадь.
— Конечно, Зиночка. Это твоя семейная история. Может, когда-нибудь своим детям покажешь.
— Обязательно покажу. И расскажу им о дедушке, о войне, о том, как важно помнить историю своей семьи.
— Правильно думаешь. Память — это самое дорогое, что у нас есть.
Ту ночь я почти не спала, обдумывая прочитанное. Дедушка предстал передо мной совсем другим человеком — не только добрым и заботливым, каким я его знала, но и сильным, прошедшим через испытания, которые мне трудно было даже представить.
Утром я снова поднялась на чердак, но теперь дом не казался пустым. Дедушка оставил мне не только тетрадь, но и понимание того, что семейная история не заканчивается смертью одного человека. Она продолжается в памяти, в рассказах, в документах, которые бережно хранятся на чердаках.
— Спасибо, дедуль, — прошептала я, прижимая к груди черную тетрадь. — Теперь я знаю, каким ты был настоящим.
Читайте еще: