Звонок раздался поздним вечером, когда я уже собиралась ложиться спать. На том конце провода рыдала моя тётя Света.
— Люся, ты сидишь? — всхлипывала она в трубку.
— Что случилось? Мама в порядке?
— Твоя мать... она переписала квартиру на Зинаиду Михайловну. На соседку свою.
Я опустилась на стул. В голове не укладывалось то, что я только что услышала. Мама, моя семидесятивосьмилетняя мама, отдала трёхкомнатную квартиру в центре города чужой женщине.
— Ты уверена?
— Сама видела договор дарения. Зинаида показывала всем соседям, хвасталась. Говорит, что Анна Степановна её как дочь полюбила.
Я бросила трубку и металась по квартире как ужаленная. Муж смотрел телевизор и не понимал, что происходит.
— Володя, мама отдала квартиру соседке!
— Какой соседке?
— Не знаю! Какой-то Зинаиде. Тётя Света говорит, что официально, через нотариуса.
Володя выключил телевизор и посмотрел на меня серьёзно:
— Люся, твоя мать в здравом уме?
— Конечно! Ну, стала забывчивой немного, но не настолько же!
Утром я села в машину и поехала к маме. Всю дорогу прокручивала в голове возможные объяснения. Может, тётя Света что-то не так поняла? Может, мама просто доверенность оформила на ведение дел?
Мама встретила меня как обычно, радостно заохала, потащила на кухню кормить. Выглядела она прекрасно, даже помолодела как-то.
— Мам, тётя Света звонила. Говорит, ты квартиру кому-то подарила?
Лицо мамы изменилось. Она отвернулась к плите и стала помешивать суп.
— Зинаиде Михайловне. Она мне как дочь родная стала.
— Как это как дочь? У тебя есть дочь — я!
— Ты у себя живёшь, своих детей растишь. А Зинаида каждый день ко мне заходит, помогает, заботится.
Я села за стол и попыталась успокоиться. Мама поставила передо мной тарелку супа, но есть не хотелось совершенно.
— Мам, ты понимаешь, что сделала? Это же твоя квартира, твой дом!
— Понимаю. И что с того? Мне жить осталось немного, а Зинаиде пригодится. У неё дочка в коммуналке мыкается с внуком.
— А как же я? Как же твои внуки?
— А что вы? У вас своя квартира есть, машина. Вы и без моей жилплощади проживёте.
Мне стало дурно. Моя собственная мать, которую я любила всю жизнь, вычеркнула меня из своего завещания в пользу чужой женщины.
— Где эта Зинаида? Я хочу с ней поговорить.
— Зачем? Она ни в чём не виновата. Это моё решение.
— Твоё решение? Или она тебя уговорила?
— Люся, не смей так говорить! Зинаида — замечательная женщина. Она мне и продукты покупает, и к врачу водит, и просто поболтать приходит каждый вечер.
— А я что делала? Разве я тебя не навещала?
— Навещала. Раз в неделю, на час-полтора. А потом убегала по своим делам.
Этот упрёк больно ударил в самое сердце. Да, я действительно приезжала редко. Работа, дети, домашние дела — времени катастрофически не хватало. Но я же звонила каждый день!
— Мам, я работаю, детей воспитываю. У меня нет возможности сидеть с тобой целыми днями.
— Вот и хорошо, что есть люди, у которых такая возможность имеется.
В этот момент дверь открылась, и вошла женщина лет пятидесяти. Крашеная блондинка с яркой помадой на губах и в золотых украшениях.
— Анечка, я принесла вам творожок свежий, — пропела она сладким голосом, но, увидев меня, запнулась.
— Зинаида Михайловна, познакомьтесь, это моя дочь Люся.
— Очень приятно, — Зинаида протянула мне руку, но в глазах читалась настороженность.
— Мне тоже, — я пожала её холодную ладонь. — Слышала, мама вам квартиру подарила.
— Ну что вы, какой подарок. Анна Степановна просто решила, что так будет лучше для всех. Я же всё равно за ней ухаживаю, вот она и подумала...
— Подумала что?
— Что мне удобнее будет, если я здесь прописана буду. Чтобы всякие справки получать, коммунальные услуги оплачивать.
Логика железная, но что-то в этой женщине мне категорически не нравилось. Слишком уж быстро она освоилась в маминой квартире, слишком хозяйственно распоряжается.
— А где вы сейчас живёте?
— Пока что в своей однокомнатной. Но скоро перееду сюда. Анне Степановне будет спокойнее, если я рядом буду постоянно.
— То есть мама останется жить здесь?
— Конечно! — возмутилась Зинаида. — Это же её дом. Я просто буду помогать ей, ухаживать.
После этого разговора я ехала домой в полном смятении. С одной стороны, если эта женщина действительно заботится о маме, то в этом нет ничего плохого. С другой стороны, отдать квартиру стоимостью в несколько миллионов рублей за уход — это слишком щедро.
Дома меня ждал скандал с мужем.
— Ты понимаешь, что мы лишились наследства? — кричал Володя.
— При чём тут мы? Это мамина квартира, она вправе распоряжаться ею как хочет.
— Люся, очнись! Эта баба просто развела твою мать на деньги. Такие аферистки специально пожилых людей обрабатывают.
— Не кричи! Дети услышат.
Но дети и так всё слышали. Петька, мой старший, заглянул в комнату:
— Мам, а что такое наследство?
— Иди делай уроки, — отмахнулась я.
На следующий день я поехала к маме снова. Решила спокойно поговорить с ней, без эмоций. Зинаиды не было, мама была одна.
— Мам, давай серьёзно поговорим. Ты действительно хочешь отдать квартиру этой женщине?
— Хочу. Люся, ты не понимаешь, как тяжело быть одной. Встаешь утром, и целый день впереди пустой. Никто не позвонит, никто не придёт. А Зинаида каждый день заходит, мы чай пьём, разговариваем о жизни.
— А я? Разве я не звоню?
— Звонишь. «Мам, как дела? Всё хорошо? Ладно, потом поговорим, я тороплюсь». И всё.
Мне стало стыдно. Действительно, мои звонки были формальными, дежурными. Я интересовалась мамины здоровьем и сразу заканчивала разговор.
— Мам, прости меня. Я не думала, что тебе так одиноко.
— Дочка, я не обижаюсь на тебя. У тебя своя жизнь, свои заботы. Просто Зинаида появилась вовремя.
— А что ты о ней знаешь? Откуда она здесь взялась?
— Съехалась к дяде Коле из тридцать седьмой квартиры. Он болел, она за ним ухаживала до самой смерти. Очень добрая женщина.
— И после его смерти осталась жить в его квартире?
— Ну да, он её ей завещал. За уход.
У меня по спине пробежали мурашки. Значит, это уже не первый случай. Зинаида явно специализируется на одиноких стариках.
— Мам, а ты не думаешь, что это странно? Сначала дядя Коля ей квартиру завещал, теперь ты свою даришь.
— Люся, что ты хочешь этим сказать?
— Что она, возможно, не так уж бескорыстна, как кажется.
Мама нахмурилась:
— Ты плохо о ней думаешь, потому что завидуешь.
— Завидую чему?
— Тому, что она лучше меня понимает, чем ты.
Этот разговор ни к чему не привёл. Мама была убеждена в правильности своего решения. Я поехала домой и весь вечер думала, что делать дальше.
Володя предлагал обратиться к юристу, попытаться оспорить дарение. Но для этого нужно было доказать, что маму принуждали или обманывали. А у меня не было никаких доказательств.
Тётя Света звонила каждый день и возмущалась:
— Люся, ты должна что-то предпринять! Аня сошла с ума от одиночества, а эта стерва этим пользуется!
— Что я могу сделать? Мама совершеннолетняя, дееспособная.
— Можешь чаще к ней ездить, внимание оказывать. Может, она ещё одумается.
И я стала ездить к маме каждый день. Приводила детей, готовила обеды, убиралась. Мама радовалась, но было поздно. Документы уже подписаны, квартира переоформлена.
Зинаида встречала меня всё более прохладно. Она явно чувствовала угрозу своему положению и старалась быстрее закрепить свои позиции.
— Анечка, может, я уже свои вещи перевезу? — говорила она маме в моём присутствии. — А то в двух местах жить неудобно.
— Конечно, Зиночка, переезжай. Здесь места всем хватит.
— Мам, а где она будет жить? В моей комнате?
— Люся, это теперь её квартира. Где хочет, там и будет жить.
Зинаида переехала в течение недели. Привезла горы вещей, заняла половину квартиры. Мама радовалась, что теперь не одна, а я с ужасом наблюдала, как чужой человек обустраивается в родном доме.
Дальше события развивались быстро. Зинаида привезла свою дочь с внуком. Оказалось, что им тоже нужно где-то жить.
— Анечка, вы не возражаете? Совсем на короткое время, пока они жильё найдут.
Мама, конечно, не возражала. Ей нравилось, что дом полон людей, что есть с кем поговорить. Но я понимала, что «короткое время» растянется надолго.
И действительно, дочь Зинаиды Оксана с сыном-подростком обосновались в маминой квартире всерьёз. Парень включал музыку на полную громкость, Оксана готовила на всю семью, не спрашивая маму.
— Мам, тебе не тесно стало?
— Нет, что ты. Наоборот, весело. Как в молодости, когда вы с отцом были маленькими.
Но я видела, что мама устаёт от такого соседства. Она стала бледной, похудела. А Зинаида всё больше вела себя как полноправная хозяйка.
— Анна Степановна, вам нужно больше отдыхать, — говорила она маме. — Идите полежите, а мы тут всё приберём.
И мама послушно шла в свою комнату, а Зинаида с дочерью хозяйничали на кухне, решали, что покупать, что готовить.
Переломный момент наступил, когда я пришла к маме и застала её плачущей на кухне.
— Мам, что случилось?
— Ничего, дочка. Просто голова болит.
— Где Зинаида?
— На работу пошла. А Оксана с Денисом в магазин.
— Мам, скажи честно, тебе комфортно с ними жить?
Мама долго молчала, потом тихо сказала:
— Знаешь, Люся, иногда мне кажется, что я в собственном доме лишняя стала.
— Как это лишняя?
— Да так. Они все дела решают, не спрашивая меня. Вчера Оксана телевизор переставила в их комнату, сказала, что Денису для учёбы нужно. А я теперь что, в своей комнате сижу без телевизора?
— Мам, это же твоя квартира!
— Была моя. А теперь Зинаидина. Она мне вчера намекнула, что, может, мне лучше в дом престарелых переехать. Говорит, там за мной лучше присмотрят.
Мне захотелось убить эту Зинаиду голыми руками. Значит, план был именно такой — выжить маму из собственной квартиры.
— Мам, ты никуда не поедешь. Ты будешь жить со мной.
— А как же Володя? Дети?
— Володя поймёт. А детям будет только лучше с бабушкой рядом.
В тот же день я забрала маму к себе. Собрала её вещи, пока Зинаиды не было дома, и увезла. Оставила записку: «Анна Степановна больше не нуждается в ваших услугах».
Зинаида звонила весь вечер, возмущалась, требовала вернуть маму. Но я трубку не брала.
Володя встретил нас спокойно:
— Правильно сделала. Место матери — в семье.
Дети обрадовались бабушке. Петька сразу же стал рассказывать ей про школу, а Машенька принесла все свои игрушки показывать.
Мама первое время скучала по своей квартире, но постепенно привыкла. Особенно когда поняла, что здесь она действительно нужна и любима.
— Люся, — сказала она как-то вечером, — я поняла, в чём была моя ошибка.
— В чём?
— Я решила, что забота и любовь можно купить за квартиру. Но настоящие чувства не покупаются.
— Ты ещё молодая, мам. Проживёшь с нами долго и счастливо.
— Проживу. А квартира пусть остаётся у Зинаиды. Может, это и к лучшему.
— Почему?
— А то бы ты всю жизнь думала, что ухаживаешь за мной из-за наследства. А теперь я знаю, что ты меня просто любишь.
Через год мы узнали, что Зинаида продала мамину квартиру и уехала в другой город. Видимо, цель была достигнута, и дальше оставаться смысла не было.
Мама восприняла эту новость спокойно:
— Значит, она получила то, что хотела. А я получила то, что мне действительно нужно — близость с семьёй.
Иногда по вечерам, когда дети делали уроки, а Володя смотрел телевизор, мы с мамой сидели на кухне и пили чай. Она рассказывала о своём детстве, я — о работе. Мы говорили обо всём и ни о чём, просто наслаждались тем, что мы вместе.
— Знаешь, Люся, — говорила мама, — я долго думала, почему так получилось с Зинаидой.
— И к какому выводу пришла?
— К тому, что одиночество — страшная вещь. Оно заставляет принимать неправильные решения, доверять не тем людям.
— Ты больше не одинока.
— Нет. И это главное богатство в жизни — семья. Всё остальное приходит и уходит, а родные люди остаются навсегда.
Мама была права. Квартира ушла, но семья стала крепче. Мы научились ценить друг друга, быть ближе, заботиться не из долга, а по любви. И это дороже любой недвижимости.
Читайте еще: