Население Казанской губернии в начале ХХ столетия отличалось своим этноконфессиональным разнообразием. Например, татары составляли тогда 31,1% от общего числа жителей огромной губернии. В Казани официально проживало 28 348 татар. Конечно, фактически их в городе было еще больше. Как в казанских русскоязычных газетах той поры представлялись татарки (они же мусульманки)?
В просвещенной среде, по сложившейся исторической традиции, Казань воспринималась как «окно на Восток», как город с яркой мусульманской культурой. В этой ориентальной оценке было немало стереотипного, а местным мусульманам приписывались порой не свойственные им качества.
Ярким трудом, написанным в такой стилистике, является работа врача и ректора Казанского университета К. Фукса о казанских татарах (1844). Научные исследования в этом русле выполнялись и во время работы «Общества археологии, истории и этнографии» при Казанском университете.
Например, супруга казанского городского головы Ольга Лебедева (псевд. Гульнар ханум), посещавшая заседания Общества, в 1899 г. участвовала в конгрессе ориенталистов в Риме (Каримуллин, 1977). Там она сделала два доклада по истории казанских татар и о положении мусульманских женщин.
Интерес к татарам-мусульманам прослеживается и в материалах периодической печати Казани второй половины XIX – начала XX веков.
Заметки, где упоминались татары, в том числе женщины, появлялись в казанских газетах регулярно. Чаще всего они были связаны с судебными органами власти: в сообщениях из зала судебного заседания или в других хрониках, где, как правило, не делали различий между народами и конфессиями, акцентируя внимание лишь на месте жительства и сословной принадлежности фигуранта дела.
Мусульманская идентичность героя или героини подчеркивались в материалах другого типа – в специальных корреспонденциях или рубрике. Например, в «Казанском телеграфе» была колонка «Из мусульманского мира». Кстати, издательница газеты Александра Григорьевна Ильяшенко планировала учредить отдельную газету «Мусульманский телеграф», но не сумела получить разрешения.
В "Казанском телеграфе" в рубрике "Из мусульманского мира" "часто печатались короткие сообщения об успехах народного просвещения, благотворительности и другая информация. Иногда это были перепечатки из других газет. В целом, сведения из этой колонки были связаны с интересами образованных слоев татарского общества.
Очевидно, что внимание русской прессы к российскому исламу обратил крымскотатарский издатель и редактор Исмаил Гаспринский. Он был автором труда о «Русском мусульманстве» (1881). Кроме того, в его газете «Тарджеман», издаваемой в Бахчисарае с 1883 г., была и русскоязычная часть. Газету читали по всей Российской империи, особенно в Волго-Уральском регионе.
В 1891 г. «Казанский биржевой листок» перепечатал из «Петербургского листка» материал под названием «Магометанка, изучившая медицину». Речь шла о «юной мусульманке» Разие Кутлуяровой, учившейся в школе лекарских помощников и фельдшериц Санкт-Петербургского дамского лазарета комитета Российского Красного креста. «С умным, выразительным лицом, Разыя-ханум производит приятное впечатление и она смело может рассчитывать на хороший прием среди стыдливых правоверных соплеменниц».
Публикация повторяла стиль «Тарджемана». Через несколько лет об этой же татарке, уроженке Касимова, в 1893 г. написал «Казанский телеграф».
В короткой заметке говорилось, что «Биби-Радыя Кутлуярова выехала из Петербурга на место своего служения», подчеркивалось, что она «первая женщина-врач», а провожала её на вокзале целая группа «учащейся мусульманской молодежи».
Судя по всему корреспондентом русской газеты в этом случае выступал какой-то татарин или татарка, передавшие эту частную новость в публичное информационное пространство.
В рубрике встречались официальные новости. Например, в 1895 г. газета написала о «высочайшем приеме трех оренбургских мусульманских дам» Хадиче Дивишевой, Ширинбану и Мефтухе Хусаиновых. 21 января 1895 г. они встретились с императором Николаем II, Марией Федоровной и Александрой Федоровной. В честь коронации женщины подарили императрице оренбургский пуховый платок тонкой работы и татарский наряд (национальный костюм).
В газетных материалах поддерживался образ мусульманки, ограниченной в правах и находящейся из-за этого в крайне невыгодном положении в семье и обществе. Сообщения о татарах Казани усиливали эту оценку.
В 1900 г. «Казанский телеграф» писал о том, что «громадное большинство мусульманок и руками, и ногами отмахивается при простом даже намеке на участие в спектаклях. В Казани, например, едва ли найдется десяток представительниц прекрасного пола из мусульманок, которые согласились бы публично выступить на сцене».
В 1903 г. анонимный автор статьи в «Казанском телеграфе» сетовал на то, что мусульманок «не заманить в театр» и им еще предстоит подняться «до должной высоты культурного развития, никакими ложами их не заманить в театр». Речь шла о русском театре. Несколько лет спустя в Казани начнут ставить татарские спектакли, где играли женщины, начала делать первые шаги знаменитая актриса Сахипжамал Гиззатуллина-Волжская.
Тем временем в периодической печати акцентировали внимание на сопротивлении новому явлению небольшим числом татар, в том числе с помощью описания мелких происшествий. Так, в 1907 г. «Казанский телеграф» привел спор двух татар в чайной, дошедшего до мирового суда.
Причиной инцидента стали слова одного из фигурантов, заявившего, что жена его оппонента Латыпова «ходит в театр и гуляет с посторонними мужчинами под ручку». Между тем, выяснилось, что жена Латыпова вовсе не выходит из дома, т.к. она уже четыре года больна. Ответчик потом объяснялся в суде, что во время того разговора он имел в виду мусульманскую женщину в целом, которой запрещены походы в театр и нельзя показывать лицо посторонним мужчинам. Суд оправдал обвиняемого, а газета поместила этот случай под заголовком «На почве толкования Корана».
В заметке «Дорогу мусульманке» в газете «Казанский телеграф» в 1905 г. высоко оценивалась деятельность Мусульманского благотворительного общества Казани, члены которого финансово поддержали ученицу-мусульманку Родионовского института благородных девиц.
«Необходимо оказать поддержку и другим мусульманкам, не имеющим возможности получить ни первоначального, ни среднего образования, не говоря уже о высшем», – сетовал автор. – Поддержка эта может быть в оказании нравственного воздействия почтенных мусульман на родителей, мешающих и всячески противодействующих дочерям в их стремлении получить образование».
Газеты иногда противоречили сами себе. Например, в одной из заметок о медицинском обслуживании татарского населения Казани в 1893 г. можно прочитать о том, что амбулатории думских врачей особенно часто посещали татарки («из громадной цифры принятых им больных самая значительная часть падает именно на татарок»).
Тогда же в 1901 г. в «Казанском телеграфе» была заметка об открытии в Казани татарской женской школы. Газета подчеркивала, что это первая начальная школа для татарских девочек в Казанском учебном округе, в Оренбургском же округе таких много. На самом деле речь шла о русско-татарской женской школе. Даже в Казани в это время уже работали частные татарские школы для девочек, а в последней четверти XIX в. открывались и русско-татарские женские школы. В данном случае редакция газеты публиковала не совсем достоверную информацию.
Образ о трудном положении мусульманской женщины мог поддерживаться небольшими сообщениями о повседневной жизни.
Например, «Волжский курьер» в 1906 г. опубликовал заметку «Заявление татарок», где говорилось об обращении группы татарских женщин в Казанскую городскую Думу с просьбой назначить им для посещения отдельные два дня в неделю. Они просили, чтобы в эти дни мужчин не пускали в библиотеку. Такая практика, создающая комфортные условия для женщин, встречалась и в других городах, где проживали татары-мусульмане (например, в Уфе, Троицке).
Аналогичными соображениями руководствовались инициаторы открытия отдельного родовспомогательного заведения для мусульманок в Казани. Он устраивался как филиал городской больницы и поддерживался Мусульманским благотворительным обществом Казани. Безусловно, торжественное открытие учреждения, где присутствовали первые лица губернии и города, привлекло внимание и местной печати.
Отдельно необходимо выделить конструируемый русскоязычными газетами Казанской губернии образ мусульманской женщины, который мало отличался от оптики ориенталистов той эпохи.
В публикациях такого типа, объединенных в специальной рубрике, подчеркивалось трудное положение мусульманок в семье и обществе, отсутствие возможностей для их «культурного развития».
Между тем, сообщения о новых социальных инициативах в татарском сообществе (открытие школы и больниц, деятельность благотворительного общества) демонстрировали наметившиеся изменения по модернизации традиционных установок и влияние общеимперской культуры на инородцев.
Русскоязычная периодическая печать показывала таким образом свое представление о мире «мусульманства». Татарская пресса Казанской губернии обращала внимание на схожие проблемы, объединенные концептом «просвещение и прогресс», но ставила акценты по-другому, однако анализ татарских газет и журналов выходит за рамки нашего исследования.
Габдрафикова Л.Р., Миронова Е.В.
* Исследование выполнено за счет предоставленного в 2024 году Академией наук Республики Татарстан гранта на осуществление фундаментальных и прикладных научных работ в научных и образовательных организациях, предприятиях и организациях реального сектора экономики Республики Татарстан.