Я удобно устроилась на своей верхней полке и с облегчением выдохнула, когда поезд наконец тронулся. Мне предстояло провести почти двое суток в компании трёх незнакомцев по пути в Адлер, но первое впечатление было обнадёживающим.
Внизу расположилась пожилая супружеская пара – Ольга Михайловна и Борис Андреевич, как они вежливо представились. Оба за шестьдесят, аккуратно одетые, с интеллигентными манерами. Напротив меня, на второй верхней полке, устроилась их знакомая Галина Петровна – изящная дама примерно того же возраста с красиво уложенными седыми волосами и располагающей улыбкой.
Первые пару часов путешествия lдействительно прошли в приятной, умиротворённой обстановке. Я с удовольствием наблюдала, как мои попутчики тихо беседуют, делятся домашними угощениями и обсуждают недавно прочитанные книги.
«Мне определённо повезло с попутчиками», – подумала я, доставая электронную книгу и наушники.
Поэтому, когда я вдруг услышала резкий повышенный тон, то даже вздрогнула от неожиданности.
– Борис, я тебе, кажется, уже миллион раз повторяла – не складывай свои вещи на мою сторону! – внезапно отчеканила Ольга Михайловна, отталкивая руку мужа с каким-то свёртком.
– Олечка, только не начинай, – со вздохом ответил Борис Андреевич. – Это всего лишь пакет с бутербродами.
– Не начинай? – голос женщины взлетел ещё на тон выше. – Ты все сорок лет совместной жизни раскидываешь свои вещи где попало, а я все сорок лет должна это терпеть?
Я с удивлением посмотрела на Галину Петровну, расположившуюся напротив меня, но та лишь многозначительно закатила глаза и прошептала:
– Не обращайте внимания. У них это постоянно.
Но это оказалось только началом. Через каких-то пятнадцать минут вспыхнул новый конфликт – теперь из-за работы кондиционера.
– Немедленно сделай его потише! – потребовала Ольга Михайловна.
– Здесь невыносимо душно, Оля! – возразил супруг. – Воздуха совершенно не хватает!
– А мне холодно! У меня в шею дует! Хочешь, чтобы я всю дорогу мучилась с больной шеей?
– Оля, ты просто невыносима! Тебе вечно что-нибудь не так! Но я, как обычно, промолчу и уступлю.
Тут неожиданно вмешалась Галина Петровна:
– Боренька, ты как всегда во всём потакаешь Ольге. Хоть бы разок в жизни настоял на своём. Или спросил окружающих, не холодно ли им.
– А ты не вмешивайся не в своё дело! – мгновенно отреагировала Ольга Михайловна. – Все четыре десятилетия в нашу семью лезешь!
– Ой, опять двадцать пять! – Галина Петровна тут же ловко спустилась со своей полки. – Значит, я лезу? А кто твоему супругу, дорогая Оленька, в 83-м помогал, когда он в больницу угодил, а ты в это время в Ленинграде развлекалась?
– Ты всегда к нему неровно дышала! – кричала Ольга Михайловна. – Думаешь, я слепая была? Я прекрасно видела, как ты на него глазела на нашей свадьбе!
– Господи, Оля, опять ты за старое! – всплеснул руками Борис Андреевич. – Прошло же целых сорок лет! Сорок!
– Время некоторые раны не лечит, Боренька! – парировала Галина Петровна. – Твоя супруга до сих пор меня к тебе ревнует, хотя я уже давным-давно замужем за Аркадием!
– И где сейчас твой Аркаша? – ядовито поинтересовалась Ольга Михайловна. – Опять отпустил тебя одну в поездку? Или ты от него сбежала, чтобы с моим мужем время провести?
Три человека преклонного возраста, которые совсем недавно производили впечатление образцовых интеллигентов, теперь орали друг на друга так, что, наверное, слышно было в других купе.
– Извините, – я попыталась привлечь их внимание, – может быть, стоило бы немного успокоиться? Вокруг ведь есть и другие пассажиры...
– А вы не вмешивайтесь! – неожиданно все трое повернулись ко мне. – Это наши семейные дела!
– Но мы же находимся в общественном месте, – попыталась возразить я. – Вы разговариваете очень громко.
– Уважаемая, вы что, не понимаете? – раздражённо произнёс Борис Андреевич. – У нас серьёзный разговор.
– Да, пожалуйста, не вмешивайтесь, – поддержала его Галина Петровна. – Мы четыре десятка лет знаем друг друга, у нас свои взаимоотношения.
Я растерянно замолчала, а скандал разгорелся с новой силой. Теперь они перешли к обсуждению какой-то дачи, которую Борис Андреевич якобы неправильно оформил на их общую дочь.
– Ты это специально подстроил! – кричала Ольга Михайловна. – Чтобы если я раньше тебя умру, мне ничего не досталось!
– Оля, ты в своём уме? – возмущался муж. – Какая разница, на кого оформлена дача? Это же наша родная дочь!
– А вот и есть разница! – вмешалась Галина Петровна. – Если на дочь оформлено, то твоя доля сразу ей перейдёт, а если бы на обоих супругов записали, то сначала часть Оле досталась бы, а потом уже дочери. Это с юридической точки зрения совершенно разные ситуации!
– А ты откуда так хорошо осведомлена? – подозрительно спросила Ольга Михайловна. – Неужели ты с моим мужем это отдельно обсуждала?
И снова понеслось. Я с ужасом осознала, что впереди ещё полтора суток пути в компании этих неутомимых скандалистов. Я попыталась отвлечься, включив фильм на планшете и надев наушники, но даже через них пробивались пронзительные голоса моих попутчиков.
После особенно громкого восклицания Ольги Михайловны: "А кто, по-твоему, выпил домашнюю клюковку, которую мы для зятя приберегали?!", я окончательно потеряла терпение. Сняв наушники, я спустилась с верхней полки и решительно встала посреди купе.
– Послушайте, – твёрдо произнесла я, – так больше продолжаться не может. Вы беспокоите не только меня, но и весь вагон своими криками. Если вам необходимо выяснить отношения, сделайте это тихо или выйдите в тамбур.
На мгновение в купе воцарилась полная тишина. Три пары глаз с нескрываемым изумлением уставились на меня.
– Ну знаете ли! – первой опомнилась Ольга Михайловна. – Какая невоспитанность! Перебивать!
– Мы никому не мешаем, – с искренним удивлением произнёс Борис Андреевич. – Просто нормально разговариваем.
– Вы не разговариваете, а кричите, – возразила я. – И мешаете абсолютно всем вокруг. Я приобрела билет, чтобы спокойно добраться до места отдыха, а не выслушивать ваши семейные разборки.
– Ишь какая важная персона! – всплеснула руками Галина Петровна. – Мы тоже за свои билеты заплатили и имеем полное право общаться так, как нам удобно!
– Мне придётся обратиться к проводнице, – предупредила я. – Правила проезда в поезде запрещают шуметь и создавать неудобства другим пассажирам.
– Идите-идите, жалуйтесь, – махнул рукой Борис Андреевич. – Только что вы собираетесь сказать? Что пожилые люди разговаривают в своём купе?
Но я уже вышла в коридор. Я действительно нашла проводницу и объяснила сложившуюся ситуацию. К моему удивлению, она понимающе кивнула.
– Вы не первая, кто жалуется, – сказала она. – Я сейчас с ними поговорю.
Когда я вернулась в купе вместе с проводницей, троица выглядела слегка смущённой.
– Пассажиры нижних полок, на вас поступают жалобы от ваших соседей по купе и вагону, – строго сказала проводница моим пожилым попутчикам. – Вы нарушаете правила поездки, создавая излишний шум. Если это будет продолжаться, мне придётся составить официальный акт о нарушении.
– Акт? – испуганно переспросила Ольга Михайловна. – Нет-нет, мы больше не будем.
– Мы просто обсуждали некоторые семейные вопросы, – попытался объяснить Борис Андреевич. – Немного эмоционально...
– Личные вопросы решайте не нижних полках купе, а у себя дома, – отрезала проводница. – А в поезде соблюдайте тишину и уважайте окружающих пассажиров.
После ухода проводницы в купе установилась напряжённая тишина. Я вернулась на свою верхнюю полку, ощущая на себе недружелюбные взгляды попутчиков.
Однако примерно через полчаса тишину нарушил шёпот, который постепенно перерос в приглушённые голоса, а затем снова в громкие выкрики:
– Всё это из-за тебя, Оля! Ты просто не могла себя сдержать!
– Я? А кто первый завёл разговор про дачу?
– Оленька, ты всегда была слишком вспыльчивой...
Я вздохнула и натянула подушку на голову. Впереди было ещё много часов пути, и я понимала, что эта троица не способна долго молчать. Им слишком нравилось выяснять отношения, слишком доставляло удовольствие это странное, эмоционально напряжённое общение, наполненное взаимными упрёками и застарелыми обидами.
Иногда верхняя полка в поезде – действительно не самое худшее место. Особенно когда внизу разворачиваются драмы длиною в четыре десятилетия, а тебя впереди ждёт море.