Предыдущая часть:
Сидевший на скамейке вздрогнул и поднял лицо. Из-под капюшона куртки блеснули очки. Это был парень примерно двадцати пяти лет. Он смущённо улыбнулся, как ребёнок, и тихо ответил:
— Да вот, кажется, ногу подвернул. Попробовал встать — не получается, больно очень.
Он пожал плечами, развёл руками и тут же охнул, снова вцепившись в доску сиденья, словно даже движение руками причиняло страдания.
— Так, надо вызвать скорую! — воскликнула Инна. — Что ж ты сидишь-то?
— Как-то неловко. Это же не приступ аппендицита и не сердечный приступ, — улыбнулся парень своей жалкой робкой улыбкой. — Всего лишь вывих, а я буду людей из-за этого беспокоить. Ничего, сейчас сил наберусь и допрыгаю до травмпункта здесь, неподалёку, за углом.
— Так, давай я тебе помогу, — с готовностью предложила Инна. — Ты не думай, я крепкая, я же из деревни, — засмеялась она. — Давай, давай пошли, а то вон дождь начинается. Промокнешь, ещё и простуда пристанет.
Так, болтая и переходя с вы на ты в обращении к парню, Инна буквально заставила его подняться на здоровую ногу и опереться о своё плечо.
Травмпункт, к счастью, действительно оказался совсем близко, и за каких-то пятнадцать минут прыжков, остановок, вздохов и смешков они добрались до нужных дверей.
Их появление в коридоре травмпункта вызвало оживление. Явно заскучавшие в очереди пациенты начали комментировать современные нравы.
— Нет, вы только посмотрите, что за мужики пошли, — иронично заметила дама с рукой на перевязи. — Сами уже до врача дойти не в силах. Всё норовят на нас, на женщинах, прокатиться.
— Молодец, боец, — одобрительно произнёс мужчина со следами бурного выяснения отношений на лице. — Хорошую себе медсестру подыскал.
— Ну хоть не на руках принесла, — кивнула старушка, явно солидарная с первой женщиной в оценке мужского пола.
Дождавшись своей очереди, парень запрыгал в кабинет травматолога, а вышел обратно, заметно прихрамывая с туго перебинтованной лодыжкой.
— Да, в общем-то, ничего страшного, — улыбнулся он в ответ на вопросительный взгляд Инны. — Всё в норме, всего лишь лёгкий вывих. Мне даже стыдно, что я у вас столько времени отнял.
— Ну что вы, — отмахнулась она. — Мне совсем не трудно. Как же можно было не помочь? Ну раз всё хорошо, я тогда пойду.
Под освещением коридорной лампы парень кивнул. Наконец-то Инна смогла разглядеть его полностью. Невысокий, худощавый блондин с правильными чертами лица, тонким прямым носом, серыми глазами и светлыми волосами, немного нависающими над лбом. Он мог бы считаться даже привлекательным, если бы не какое-то робкое, беззащитное выражение лица.
Он носил небольшие круглые очки, и когда снимал их, ощущение уязвимости усиливалось ещё больше.
— Да, конечно, я не могу вас больше задерживать, — сказал он таким тоном, что Инна, уже направившаяся к выходу, решительно повернула назад.
— Так вам есть кому позвонить, чтобы вас забрали отсюда? — спросила она.
— Ой, вы не волнуйтесь обо мне, — как будто спохватился парень. — Я сейчас что-нибудь придумаю. Ну, такси, например, вызову.
— Ага, в пятницу вечером такси. Ну, как раз к утру, может, дождётесь, — кивнула Инна. — Ладно, это я сейчас что-нибудь организую.
Стыдно было признаваться, но ей ужасно нравилось ощущение своей силы, значимости, того, что она помогает человеку, симпатичному парню, и сейчас действительно может разрешить его затруднения.
— Алло, папа, привет, — произнесла она в трубку. — Да, пап, всё хорошо. Да, задержалась. Просто тут кое-что произошло. Нет, нет, не беспокойся, со мной всё в порядке. Пап, ты можешь подъехать в травмпункт на Ленинской?
Инна испуганно отняла трубку от уха и, вздохнув, заговорила:
— Папа, ещё раз повторяю, со мной всё в порядке. Сам сейчас приедешь и убедишься. Я, собственно, и звоню, чтобы тебя об этом попросить. Да-да, верно, это здесь. Ну всё, жду.
Она выключила телефон и улыбнулась парню.
— Ну, всё улажено. Сейчас приедет папа. Он, к счастью, как раз в городе, приехал меня навестить. Ну и мы отвезём вас, куда скажете.
— Я вам так до сих пор спасибо не сказал. — Парень снял очки, близоруко прищурился и надел их снова. — Я вам очень признателен.
— Ну что вы, пустяки, — махнула рукой Инна. — А вон и папа.
За стеклянной дверью приёмного покоя был виден подъехавший чёрный блестящий джип, из которого с встревоженным выражением выскочил Виктор. Очевидно, он так до конца и не поверил, что Инна здесь не из-за собственной травмы.
— Здравствуй, дочь. — Он широко и радостно улыбнулся, обнимая Инну. — Ну слава богу, с тобой всё в порядке, а то я уж испугался, сижу у тебя, чай пью, и вдруг ты звонишь из травмпункта. У меня аж сердце ёкнуло. Как же так, думаю? Что же моя Инночка могла сломать? И как же она будет теперь танцевать со своим старым отцом?
— Танцевать? А почему это я должна с тобой танцевать? — подозрительно прищурилась Инна.
— Ну как же, забыла, что ли? Я же второй цех запускаю. У нас по этому поводу большой праздник намечается. Правда, мама твоя говорит, что я спятил на старости лет. Ну это она так думать будет до того момента, пока я ей новые туфли не подарю. Ну помнишь, которые мы с тобой вместе на сайте нашли?
Виктор болтал с ненаглядной дочерью, которую не видел несколько недель, как будто они не стояли посреди приёмного покоя больницы.
Инна опомнилась первой.
— Пап, пап, папа, это, конечно, всё очень интересно. Ты мне всё расскажешь. А сейчас давай человека домой отвезём. А вот, знакомьтесь, это...
Она смущённо умолкла, поняв, что так и не познакомилась со спасённым. Тот, уловив неловкость, вскочил на здоровую ногу и, неловко балансируя, кивнул головой.
— Константин, очень приятно.
— А я Инна, — ответила она, улыбаясь, с интересом глядя на парня.
— Я очень благодарен вам, Инна. Очень. Вы меня просто спасли.
— Ну что, молодые люди, раз вы наконец познакомились, давайте-ка я вас по домам развезу, — вмешался Виктор.
Константин жил на дальней городской окраине в старом, потрёпанном пятиэтажном доме. Прощаясь с Инной, он как-то выразительно, по-особенному посмотрел на неё своим беззащитным взглядом. «Всё-таки он очень симпатичный», — невольно подумала Инна. Эпизод с парнем, подвернувшим ногу, постепенно начал отходить в памяти, хотя Инна нет-нет да и вспоминала робкую, извиняющуюся улыбку, светлые волосы, падающие на круглые очки, и чистый, гладкий подбородок с ямочкой.
Каково же было её удивление, когда через три недели она услышала в трубке смутно знакомый голос.
— Инна, здравствуйте. Это Костя, ну, помните, которого вы притащили на себе в травмпункт.
— Ну, допустим, я вас на себе не тащила, — возразила она, приходя в себя от изумления. — Мы дошли самостоятельно. Я вам только помогла. А как ваши дела?
— Ой, всё отлично. Повязку уже снял, хожу нормально. Ну и вот, собственно, звоню вам. Хочу пригласить вас провести вместе вечер. Должен же я, в конце концов, по-настоящему отблагодарить вас за своё спасение.
— Вы хотите пригласить меня? — изумилась Инна.
Первый раз в её жизни молодой человек звал её провести вместе вечер. Это было так же удивительно, как и немыслимо.
— Послушайте, Костя, спасибо, конечно, но вы уверены, что хотите этого на самом деле? Если дело в вашей благодарности, то, поверьте мне, хватит простого спасибо.
Инна ненавидела себя за эти слова, но и дурой быть она не хотела и услышала в ответ что-то удивительное.
— Нет, нет, прошу, не отказывайте мне, пожалуйста. Дело не в моей благодарности. Хотя, то есть, конечно, и в ней тоже. Я просто очень хотел бы. В общем, вы мне очень понравились, Инна.
Она была так потрясена, что даже забыла про свой обычный психологический анализ и без дальнейших слов согласилась на предложение парня. Костя был красив, вежлив и смотрел на неё так, как никто никогда раньше. Она вдруг почувствовала себя женщиной, желанной и привлекательной. И когда через месяц после их знакомства Константин признался ей в своих чувствах и предложил выйти за него замуж, Инна согласилась, почти не раздумывая.
— А ты-то любишь его? — спросил папа, озадаченный удивительными новостями, которые вывалила на него дочь при встрече.
— Ой, папа! — Инна по старой детской привычке спрятала лицо у него на груди. — Так мало времени прошло, я не знаю точно, но я хочу счастья, понимаешь? И мне кажется, он моё счастье.
— Ну что ж, это твоя жизнь, девочка моя, — задумчиво произнёс отец.
Константин родился в простой семье, где все деньги проедались раньше, чем получалась следующая зарплата. А одежду старший ребёнок носил очень аккуратно, потому что её ещё предстояло носить двум младшим братьям. Одним из этих младших и был Костя.
Такое детство не могло не отразиться на характере и мировоззрении мальчика. К тому же он был физически слабым, худеньким и вообще лет до четырнадцати больше походил на девочку, чем на парня. Ко всем его бедам прибавилось слабое зрение, из-за чего он всю школу вынужден был ходить в очках, терпя обидные прозвища и насмешки. Несмотря ни на что, учился он хорошо, и, закончив школу, Костя поступил в институт. Наконец он почувствовал себя не таким изгоем. Студенты были далеко не все обеспечены. Многие жили в общежитии и перебивались с хлеба на воду, бегали на лекции во влажных после стирки джинсах и занимали друг у друга деньги. Но в то же время Костя видел однокурсников, живущих совсем по-другому. Они не считали карманных денег, ездили на занятия на собственных автомобилях, отлично одевались, и их совершенно не заботил завтрашний день. Даже учёба в институте была не необходимостью, чтобы обеспечить себе будущее, а скорее уступкой родителям. Он со скрытой завистью наблюдал за ними, изучал их одежду и её стоимость, прикидывал, во что обходятся их родителям поездки на зарубежные курорты, о которых одногруппники болтали легко и просто, как о вылазке за город на шашлыки. Смотрел, слушал, завидовал и горько негодовал, что всего этого у него нет и вряд ли когда-нибудь появится.
Продолжение: