Не Богу ли будет повиноваться душа моя? Ибо от Него спасение мое. Ибо Он - Бог мой и Спаситель мой, защитник мой, не поколеблюсь я более (Пс. 61; 2-3).
По своему содержанию псалом схож со многими иными - это молитва Давида, в которой он с одной стороны жалуется на врагов своих, а с другой воодушевляет себя и других возлагать надежду на Бога и не ослабевать в терпении. Поскольку мы не раз уже разбирали подобного рода псалмы, то сегодня хотелось бы, отойдя от общего смысла, рассмотреть его отдельные строки и выражения, которые вызывают особый интерес.
“Не Богу ли будет повиноваться душа моя? Ибо от Него спасение мое”. Это риторический вопрос, которые мы уже встречали в Псалтири. Риторический вопрос, в отличии от обычного, чаще всего задается не по причине не знания, а с целью утвердить сказанное.
Таким образом этими словами Давид говорит своей душе: “Богу будет повиноваться душа моя, потому что от Него спасение мое”.
От Бога мы имеем все: жизнь и все потребное для жизни, здоровье, крышу над головой, средства к существованию, все наше бытие не только земное, но и вечное от Бога. Собака предана своему хозяину только потому, что он ее кормит и заботится о ней, от Бога же каждый из нас имеет несравненно больше, хотя при этом несравненно меньше бывает предан Ему.
Этот утвердительный вопрос Давида каждый из нас должен почаще задавать себе: “Не Богу ли будет повиноваться душа моя?”
Иммануил Кант ввел такое понятие, как "нравственный или категорический императив" - это высшее требование, которому надо следовать безоговорочно и без сомнения. Можно сказать, это тот стержень, вокруг которого человек должен строить свои моральные и нравственные устои. И важно, чтобы этим стержнем, этой основой был не человек со своими идеями и волей, в силу того что человек изменчив, и на таком основании нельзя создать ничего постоянного. Основанием этого "категорического императива" должно быть что-то, вернее сказать, Кто-то вне человечества.
На самом деле Кант не ввел ничего нового, но для его времени, а это конец восемнадцатого века, для многих это идея стала новой.
Как нравственный императив проявляет себя на деле показывает сам Давид в этом псалме. Во времена гонения от Саула его преследовали в открытую, а вот во время гонения от Авессалома так сделать не могли, ведь Давид был царь. Поэтому его враги нападали не открыто, но через клевету, при этом лицемерно выражая свою любовь и преданность царю. “Усты́ свои́ми благословля́ху, и се́рдцемъ свои́мъ кленя́ху” - так об этом пишет псалмопевец.
Как же Давид мог противостоять своим врагам? Можно было использовать их же методы: ложь, клевету, различные хитрости, в конце концов убийства или гонения, как когда-то он и сам пострадал от Саула. Но царь так не поступает, он вновь говорит себе то, что сказал в начале: ”Но только Богу повинуйся, душа моя, ибо от Него - терпение мое”. То есть, поступать нужно не так, как выгодно здесь и сейчас, а так как этого хочет Господь. Это и есть "нравственный императив", который Церковь называет послушанием Богу.
В нашей жизни есть немало вещей, о которых можно и нужно дискутировать и размышлять внутри себя. Те вещи, которые должны устраиваться вокруг нас, и их можно принимать или не принимать в зависимости от нашего состояния, возраста и иных факторов. Но, наравне с этим, в нашей жизни должны быть фундаментальные принципы, которые не должны изменяться в зависимости от нас, но мы должны устраивать себя и свою жизнь вокруг них. Смысл в том, что не весь мир должен крутиться вокруг человека, его желаний и воли. В нашей жизни обязательно должно быть нечто такое, под что мы должны подстроиться и безусловно подчиниться, даже если это нам и не удобно.
Христианство говорит, что таким категорическим императивом в нашей жизни должно стать слово Божье.
Например, я не понимаю смысла той или иной заповеди или меня смущает какой-то отрывок из Священного Писания. Хорошо, пусть будет так. Но это не значит, что сейчас я должен делать категорический вывод о том, что заповедь ложна, Писание испорчено, Бог не прав, религия зло. Я должен допустить лишь одну простую мысль: возможно, я не прав, возможно, сейчас я что-то не понимаю, но уразумею это после. И отложить свой окончательный вывод до будущих времен.
Если ты чего-то не понимаешь или не можешь принять, то ни Господь ни Церковь не заставляют тебя принять это утверждение бездумно прямо сейчас, марионетки Богу не нужны. Говориться лишь о том, чтобы ты не отрицал и не хулил, допуская мысль о том, что и ты чего-то можешь не понимать. В Ветхом Завете было много убийств, даже праведники убивали, но я не должен делать вывод, что Бог злой. Или, например, меня не устраивает заповедь о молитве за врагов и не мщении за себя, я не могу ее вместить и исполнить, но это не значит, что я должен делать вывод о неправильности заповеди, а допустить мысль, что сейчас я этого не понимаю. Поживу, почитаю, подумаю, возможно, разумею после.
Говоря о нравственном императиве, невозможно не сказать о важности авторитета в жизни каждого человека. Но, чтобы не умножать слова, скажем лишь о том, что понятие об авторитете должно вырабатываться у человека с самого детства. Человек, воспитанный в такой атмосфере, всегда будет допускать мысль о том, что есть кто-то более него, к кому он должен прислушаться, кому должен поверить, даже если он и не понимает и не хочет этого делать. В отсутствие авторитетов человек с детства привыкает ставить себя мерилом всего происходящего и истинной в последней инстанции. А это прямой путь к непроходимой глупости.
“Оба́че су́етни сы́нове человѣ́честiи, лжи́ви сы́нове человѣ́честiи въ мѣ́рилѣхъ е́же непра́вдовати: ті́и от суеты́ вку́пѣ” - это один из стихов 61-го псалма, вызывающий наибольшую сложность в понимании. При чем даже в переводе не сразу можно понять, о чем говорит псалмопевец. С еврейского эта строка звучит так: “Сыны человеческие – только суета; сыны мужей – ложь; если положить их на весы, все они вместе легче пустоты”. Греческий текст Септуагинты говорит о неких неправильных весах, которые есть у сынов суеты.
Святые Отцы, в частности св. Василий Великий, говорили что это выражение употреблено не в буквальном смысле, а в переносном. Неправильными весами обозначаются нездравые понятия и суждения человеческого ума и сердца, когда черное называют белым, а белое - черным. Это состояние можно назвать лукавством.
Человек, позволяющий себе постоянно лгать, постепенно погружает себя в состояние лукавства, которое он и сам перестает замечать. Это сродни тому, как погружаться в воду. Пока человек находится вне воды, то он быстро почувствует ее на себе, даже если это будет несколько капель. Но как только человек полностью погружается в воду, то его кожа перестает реагировать на нее, условно говоря, он перестает замечать её присутствие. Так и ложь, да и всякий грех замечаются нами до того момента, пока мы еще полностью не погрузились в него. Бесчувственность ко греху чаще всего является признаком полной погруженности в него.
Человек, постоянно допускающий ложь, рано или поздно придёт к тому, что перестает замечать её в себе самом и начинает жить в своем лукавом мире, мире кривых зеркал. О таких людях и говорит Давид, которые внутри самих себя имеют неправильные весы, то есть лживые понятия. Такие люди были всегда, и наша современность не исключение. Мы часто их можем замечать не только в своём близком окружении, но и занимающих высокие посты. Поэтому не станем удивляться их безумным речам, ведь большинство из них уже давно живёт в своём мире кривых зеркал, чаще всего они даже не понимают, что все что они говорят, является ложью.
Но вся эта империя лжи не может долго существовать. Давид, оканчивая псалом, говорит так: “Однажды Господь сказал, и эти две (истины) я слышал: что сила - у Бога, и у Тебя, Господи, милость, ибо Ты воздашь каждому по делам его”. Мы не знаем обстоятельств, как Давид был просвещен, но это сказал ему Сам Господь. Два основных качества Господа запечатлелись в памяти псалмопевца: у Господа - сила и у Него же - милость. По этой причине мы знаем, что суд Божий будет не только справедливый, но и милостивый, и не только милостивый, но и справедливый.
Сила и милость - это два качества, которые в абсолютной степени принадлежат Господу, но также они должны быть у каждого человека, который поставлен над другими быть судьей и имеет власть. Судья и начальник помимо силы, данной ему Богом, должен уметь быть милостивым. Сила должна контролироваться как умом, так и сердцем. И чем больше этой силы, тем больше она должна контролироваться. Одна лишь сила, не уравновешенная милостью, делает человека подобным сатане. Об этом должен помнить каждый человек, а наипаче начальствующий.
Таковые поучения мы можем вынести из 61-го псалма.
Псалтирь царя Давида. Изучаем слово Божие с о. Алексеем Чижом.
Псалом 60. Нет никого ближе, чем Господь. "Сильная молитва" - какая она?