Элеонора медленно отложила книгу, которую читала на балконе. Весенний воздух был прохладен, но приятен после душной зимы. Она посмотрела на мужа, стоящего в дверном проёме. Святослав выглядел решительным, даже слишком для субботнего утра.
— Что ты сказал? — переспросила она, надеясь, что ослышалась.
— Будем продавать твою квартиру и жить у моих родителей, — повторил он, входя на балкон. — Мама с папой уже всё подготовили. Комната на втором этаже, отдельный санузел. Будет удобно.
Элеонора смотрела на него, пытаясь понять — шутит он или говорит серьёзно. Три года брака научили её распознавать его настроения, но сейчас она терялась в догадках.
— Свят, это же квартира моей бабушки. Она мне её завещала.
— И что? Квартира требует ремонта, коммуналка дорогая. А у родителей дом большой, места всем хватит. Деньги от продажи положим на депозит.
— На чей депозит? — уточнила Элеонора.
— На семейный, конечно. Мама говорит, это разумное решение. Она всегда давала дельные советы по финансам.
Элеонора встала с плетёного кресла, подошла к перилам балкона. Внизу, во дворе, играли дети. Она помнила, как сама бегала здесь маленькой, когда приезжала к бабушке на каникулы.
— Твоя мама решила, что мне делать с моей квартирой?
— Не начинай, Эля. Мы же обсуждаем это спокойно.
— Обсуждаем? Ты поставил меня перед фактом.
Святослав подошёл ближе, попытался взять её за руку, но она отстранилась.
— Послушай, это же логично. Зачем нам две недвижимости? Родители стареют, им нужна помощь. А квартира... ну что в ней особенного? Обычная двушка в спальном районе.
— В ней прошло моё детство, — тихо сказала Элеонора. — Бабушка оставила её мне, потому что знала — я буду беречь каждый уголок.
— Сентиментальность — это мило, но непрактично. Мама права, нужно думать о будущем.
— О чьём будущем? Твоей мамы?
Святослав нахмурился. Он не любил, когда критиковали его родителей, особенно мать. Регина Павловна растила его одна первые десять лет жизни, пока не встретила Аркадия. С тех пор Святослав считал долгом защищать её от любых нападок.
— Эля, хватит. Решение принято. В понедельник встречаемся с риелтором.
— Какое решение? Кем принято?
— Мной. Я глава семьи.
Элеонора рассмеялась. Не весело, а горько.
— Глава семьи? Ты серьёзно? Святослав, мы с тобой равные партнёры. По крайней мере, я так думала.
— Равные партнёры не цепляются за старьё. Моя мама продала свою квартиру, когда вышла за отца. И ничего, живут счастливо.
— Твоя мама продала однушку на окраине и переехала в особняк твоего отца. Есть разница.
Святослав побагровел. Он терпеть не мог, когда ему указывали на очевидные вещи, которые он старался не замечать.
— Не смей так говорить о моих родителях!
— Я говорю правду. И ещё одна правда — квартиру я продавать НЕ БУДУ.
— Посмотрим, — процедил Святослав и ушёл с балкона.
Элеонора осталась одна. Солнце поднималось выше, согревая лицо. Она думала о бабушке Лиде, которая всю жизнь проработала врачом и копила на эту квартиру. «Элечка, — говорила она, — у женщины всегда должен быть свой угол. Помни это».
***
Вечером того же дня Святослав привёл родителей «на чай». Элеонора знала — это не просто визит вежливости. Регина Павловна вошла первой, окинув квартиру оценивающим взглядом.
— Да, ремонт здесь не делали лет двадцать, — констатировала она. — Обои отклеиваются, паркет скрипит. Сколько денег нужно вложить, чтобы привести всё в порядок!
Аркадий Михайлович молча прошёл в гостиную, сел в кресло. Он редко вмешивался в разговоры жены, предпочитая роль наблюдателя.
— Здравствуйте, Регина Павловна, Аркадий Михайлович, — поздоровалась Элеонора. — Чай? Кофе?
— Зелёный чай, если есть, — ответила свекровь. — И без сахара. Следим за фигурой.
Элеонора пошла на кухню. Святослав последовал за ней.
— Не дуйся, — сказал он. — Родители хотят помочь.
— Помочь в чём? В лишении меня жилья?
— Не утрируй. Ты же не останешься на улице.
— Нет, я буду жить в доме твоих родителей. Под их правилами, их распорядком.
— Что плохого в правилах? Мама просто любит порядок.
Элеонора заварила чай, поставила на поднос печенье. Руки слегка дрожали от сдерживаемых эмоций.
В гостиной Регина Павловна уже раскладывала на столе какие-то бумаги.
— Элеонора, присядьте, — сказала она тоном, не терпящим возражений. — Нам нужно обсудить детали.
— Какие детали?
— Продажи квартиры, разумеется. Я навела справки. За такую недвижимость можно выручить приличную сумму. Конечно, придётся сбросить цену из-за состояния, но всё равно выйдет неплохо.
— Регина Павловна, я НЕ СОБИРАЮСЬ продавать квартиру.
Свекровь подняла брови.
— Простите? Святослав сказал, вы согласны.
— Святослав СОЛГАЛ.
— Эля! — воскликнул муж. — Мы же говорили...
— Ты говорил. Я слушала. И ответила — НЕТ.
Регина Павловна выпрямилась в кресле. Её лицо стало жёстким.
— Девочка, вы не понимаете ситуацию. Святослав — мой единственный сын. Я не позволю какой-то...
— Какой-ТО? — перебила Элеонора. — Договаривайте.
— Какой-то девушке из непонятной семьи манипулировать им.
— Манипулировать? Это я манипулирую? Не вы ли сейчас пытаетесь заставить меня продать единственное жильё?
Аркадий Михайлович кашлянул.
— Регина, может, не стоит так...
— Молчи, Аркадий! — оборвала его жена. — Я знаю, что делаю. Элеонора, будьте благоразумны. В нашем доме вам будет комфортнее. Большая кухня, сад, бассейн. Что вам ещё нужно?
— Свобода, — ответила Элеонора.
— Свобода? От чего? От семьи?
— От вашего КОНТРОЛЯ.
Регина Павловна покраснела.
— Я контролирую? Я забочусь! О сыне, о его будущем!
— О его будущем или о СВОЁМ? — спросила Элеонора. — Зачем вам деньги от продажи моей квартиры?
Повисла пауза. Регина Павловна и Аркадий Михайлович переглянулись. Святослав смотрел то на родителей, то на жену.
— Что за намёки? — возмутился он. — Эля, ты переходишь границы!
— Я задаю логичный вопрос. Если твои родители так обеспечены, зачем им деньги от продажи моей квартиры?
— Не твоей, а вашей! Вы же семья! — воскликнула Регина Павловна.
— НЕТ, — твёрдо сказала Элеонора. — Квартира записана на меня. Это МОЯ собственность.
— Эгоистка! — выпалила свекровь. — Святослав, ты видишь, на ком женился?
— Мама, успокойся...
— Не смей мне указывать! Я тебя растила, я тебе жизнь посвятила! А ты привёл в дом эту...
— Достаточно, — Элеонора встала. — Прошу ПОКИНУТЬ мою квартиру.
— Что? — опешил Святослав. — Эля, ты не можешь выгнать моих родителей!
— Могу и ВЫГОНЯЮ. Регина Павловна, Аркадий Михайлович, до свидания.
Свекровь поднялась, вся дрожа от злости.
— Святослав, идём. Если твоя жена не ценит семью, нам здесь делать нечего.
— Но мама...
— Идём, я сказала!
Святослав растерянно посмотрел на Элеонору, потом на мать.
— Эля, извинись. Ты не права.
— В чём я должна извиняться? В том, что не хочу отдавать свою квартиру?
— В том, что оскорбила мою мать!
— Это она меня оскорбила. Но ты, конечно, этого НЕ ЗАМЕТИЛ.
Святослав сжал кулаки.
— Знаешь что? Может, мама права. Ты думаешь только о себе.
— А ты думаешь только о маме. Может, тебе стоило на ней жениться?
Святослав побледнел. Регина Павловна схватила его за руку.
— Идём, сынок. Не стоит тратить время на неблагодарных людей.
Они ушли, хлопнув дверью. Элеонора осталась одна в гостиной. На столе лежали бумаги, которые принесла свекровь — распечатки объявлений о продаже квартир в этом районе, контакты риелторов, даже примерный договор купли-продажи.
«Они всё продумали заранее», — поняла Элеонора. — «Даже не сомневались, что я соглашусь».
***
Следующие дни прошли в молчании. Святослав демонстративно ночевал в гостиной, уходил рано утром, возвращался поздно вечером. На попытки поговорить отвечал односложно.
В четверг Элеонора вернулась с работы и обнаружила в квартире незнакомого мужчину. Он ходил по комнатам, что-то записывал в блокнот.
— Вы кто? Как вы сюда попали? — спросила она.
— Михаил Сергеевич, оценщик, — представился мужчина. — Ваш супруг дал ключи, попросил провести оценку квартиры.
— Мой супруг не имел права этого делать. Прошу вас уйти.
— Но я уже почти закончил...
— УЙТИ. Немедленно.
Оценщик пожал плечами, собрал вещи и ушёл. Элеонора набрала номер Святослава.
— Как ты посмел привести оценщика без моего ведома?
— Просто хотел узнать реальную стоимость. Ничего криминального.
— Святослав, это МОЯ квартира. Ты не имеешь права распоряжаться ею.
— Ты моя жена. Что твоё, то и моё.
— НЕТ. Это добрачная собственность.
— Формальности. Мы же любим друг друга.
— Любовь не даёт тебе права КРАСТЬ у меня квартиру.
— Красть? Ты обвиняешь меня в воровстве?
— А как ещё назвать ПОПЫТКУ продать чужую собственность?
Святослав бросил трубку. Вечером он не пришёл домой. Элеонора позвонила его другу Максиму.
— Он у меня, — сказал Максим. — Эля, что у вас происходит?
— Спроси у него.
— Он говорит, ты не хочешь идти навстречу его родителям.
— Я не хочу продавать свою квартиру. Это преступление?
— Нет, но... Может, стоит найти компромисс?
— Какой компромисс? Продать квартиры, а после быть зависимой от его матери?
Максим замялся.
— Не знаю. Но Свят расстроен. Говорит, мать плачет.
— Пусть плачет. Это не повод лишать меня жилья.
***
В субботу утром в дверь позвонили. Элеонора открыла — на пороге стояла незнакомая женщина в строгом костюме.
— Виктория Андреевна, юрист семьи Волконских, — представилась она. — Могу я войти?
Волконские — это фамилия Регины Павловны до замужества. Элеонора нехотя впустила женщину.
— Элеонора Дмитриевна, я здесь, чтобы обсудить ситуацию с квартирой.
— Нечего обсуждать. Квартира не продаётся.
— Понимаю вашу позицию. Но давайте посмотрим на ситуацию объективно. Вы замужем за Святославом Аркадьевичем три года. За это время семья Волконских-Семёновых многое для вас сделала.
— Например?
— Свадьба за их счёт, отдых в Турции, подарки...
— Это были подарки, а не инвестиции. Или Регина Павловна ждала возврата?
Виктория Андреевна улыбнулась.
— Регина Павловна — щедрый человек. Но она вправе рассчитывать на ответную щедрость.
— То есть ШАНТАЖ?
— Что вы, никакого шантажа. Просто напоминание о том, что семья — это взаимопомощь.
— Взаимопомощь не означает ГРАБЁЖ.
— Вы утрируете. Никто не собирается вас грабить. Деньги от продажи квартиры пойдут на семейные нужды.
— Какие именно нужды?
Виктория Андреевна замялась.
— Это внутрисемейное дело.
— Если это касается моей квартиры, это и МОЁ дело.
— Элеонора Дмитриевна, не усложняйте. Регина Павловна готова пойти на уступки. Например, выделить вам отдельную комнату с балконом в их доме.
— Как ЩЕДРО. Целую комнату в обмен на двухкомнатную квартиру.
— Плюс совместное проживание с любящей семьёй.
— С семьёй, которая пытается меня ОБОБРАТЬ.
Виктория Андреевна вздохнула.
— Вы напрасно так категоричны. Святослав Аркадьевич может подать на развод.
— Пусть ПОДАЁТ.
— И потребовать раздел имущества.
— Квартира — добрачная собственность. Она разделу не подлежит.
— Но ремонт в спальне делался в браке. На деньги Святослава Аркадьевича.
Элеонора рассмеялась.
— Поклейка обоев за пять тысяч рублей? Серьёзно?
— Любые улучшения имущества в браке могут быть основанием для признания его совместным.
— Попробуйте доказать это в суде.
Виктория Андреевна встала.
— Элеонора Дмитриевна, подумайте. Стоит ли разрушать семью из-за недвижимости?
— Семью разрушаю не я.
Юрист ушла, оставив на столе визитку. Элеонора порвала её и выбросила в мусорное ведро.
***
В понедельник на работе к Элеоноре подошла коллега Ксения.
— Эля, это правда, что ты разводишься?
— С чего ты взяла?
— Твой муж написал в соцсетях. Мол, жена выгнала его из дома, не ценит семью.
Элеонора открыла телефон. На странице Святослава красовался длинный пост о том, как он страдает от эгоизма жены, которая ставит материальное выше духовного.
«Я предложил ей жить в доме моих родителей, где нас ждут с распростёртыми объятиями, — писал он. — Но она предпочитает цепляться за старую квартиру, разрушая наш брак».
Под постом — десятки комментариев. Большинство поддерживали Святослава, ругали «меркантильную жену».
Элеонора набрала его номер.
— Удали пост.
— Почему? Я написал правду.
— Ты написал ЛОЖЬ. Я не выгоняла тебя. Ты сам ушёл.
— После того, как ты оскорбила мою мать.
— Святослав, УДАЛИ пост, или я напишу свою версию событий.
— Пиши. Посмотрим, кому поверят.
Элеонора сбросила вызов. Вечером она написала ответный пост, где спокойно изложила факты: попытка продать её добрачную квартиру, давление со стороны свекрови, визит юриста с угрозами.
Скандал разгорелся нешуточный. Друзья и знакомые разделились на два лагеря. Одни поддерживали Элеонору, другие — Святослава.
***
Через неделю Святослав пришёл домой. Выглядел он неважно — осунувшийся, с красными глазами.
— Эля, давай поговорим.
— О чём?
— О нас. О нашем будущем.
— У нас ЕСТЬ будущее?
Святослав сел на диван, обхватил голову руками.
— Я не хочу разводиться. Но мама...
— Что мама?
— Она говорит, если я не заставлю тебя продать квартиру, она лишит меня наследства.
— И что же входит в это наследство?
— Дом, счета, бизнес отца.
— То есть ты выбираешь между мной и деньгами родителей?
— Это не так просто!
— Это очень просто. Ты либо любишь меня и уважаешь моё право на собственность, либо любишь ДЕНЬГИ мамы.
— Не упрощай!
— А ты не усложняй. Святослав, ответь честно — зачем твоей маме деньги от моей квартиры?
Святослав молчал. Потом тихо сказал:
— У них ДОЛГИ.
— Какие долги? Они же богатые!
— Были богатые. Отец неудачно вложился в какой-то бизнес. Потерял почти всё. Дом заложен.
Элеонора села рядом.
— Почему ты сразу не сказал?
— Мама запретила. Сказала, это семейное дело.
— И решение — продать мою квартиру?
— Это поможет выиграть время. Расплатиться с самыми настойчивыми кредиторами.
— Святослав, это не решение. Это затыкание ДЫР.
— А что ты предлагаешь? Позволить им потерять дом?
— Предлагаю честность. Если бы твои родители сразу сказали правду, мы могли бы что-то придумать вместе.
— Например?
— Например, сдать квартиру. Доход небольшой, но стабильный.
— Мама никогда не согласится жить на съёмные деньги с твоей квартиры.
— Тогда пусть ищет другие варианты.
Святослав встал, прошёлся по комнате.
— Ты не понимаешь. Если они потеряют дом, это катастрофа. Мама этого не переживёт.
— Святослав, я сочувствую. Правда. Но я не обязана расплачиваться за чужие ошибки.
— Чужие? Это мои родители!
— Для меня — ЧУЖИЕ. Особенно после того, как они со мной обращались.
— Ты злопамятная!
— Я реалистка. Твои родители пытались меня ОБМАНУТЬ, запугать, опозорить. И теперь я должна отдать им свою квартиру?
— Не им, а нам! Мы же семья!
— НЕТ, Святослав. Семья — это доверие и уважение. А не ложь и манипуляции.
Святослав схватил куртку.
— Знаешь что? Мама была права. Ты эгоистка. Думаешь только о себе.
— А ты думаешь ТОЛЬКО о маме. Может, это и есть наша главная проблема?
Святослав хлопнул дверью. Элеонора осталась одна. На столе лежал забытый им телефон. Экран загорелся — пришло сообщение.
«Сынок, как прошёл разговор? Она согласилась?»
Элеонора не стала читать переписку. Положила телефон на полку в прихожей и пошла спать.
***
Утром телефон Святослава разрывался от звонков. Элеонора не отвечала. Около полудня в дверь начали стучать.
— Элеонора, откройте! Я знаю, что вы дома! — кричала Регина Павловна.
Элеонора открыла дверь, но не сняла цепочку.
— Что вам нужно?
— Телефон моего сына! И не смейте делать вид, что не знаете, где он!
— Он на полке в прихожей. Святослав забыл его вчера.
— Отдайте немедленно!
— Пусть придёт сам и заберёт.
— Он не хочет вас видеть!
— Взаимно.
Регина Павловна побагровела.
— Да как вы смеете! Я вызову полицию!
— Вызывайте. Объясните им, что вы делаете у моей двери.
— Это и дверь моего сына!
— Нет. Он здесь не прописан.
Из-за спины свекрови выглянул Аркадий Михайлович.
— Регина, пойдём. Не надо скандала.
— Молчи! Эта девка разрушила жизнь нашего сына!
— Ваш сын разрушил свою жизнь сам, когда выбрал мамины деньги вместо жены.
— Что вы знаете о выборе? Вы же...
В этот момент на лестничной площадке появились соседи — пожилые супруги Воронцовы.
— Что здесь происходит? — строго спросил Павел Иванович .
— Ничего особенного, — ответила Элеонора. — Бывшие родственники пришли за телефоном.
— Бывшие? — переспросила Валентина Петровна.
— Будущие бывшие, — уточнила Элеонора.
Регина Павловна хотела что-то сказать, но Аркадий Михайлович потянул её к лифту.
— Пойдём, Регина. Святослав сам разберётся.
Они ушли. Соседи участливо посмотрели на Элеонору.
— Если нужна помощь, обращайся, — сказала Валентина Петровна.
— Спасибо, но я справлюсь.
Вечером пришёл Святослав. Молча забрал телефон, собрал свои вещи.
— За вещами приду позже, — бросил он.
— Святослав, подожди. Нам нужно поговорить о разводе.
— Что тут говорить? Ты сделала свой выбор.
— Ты тоже.
Он остановился в дверях.
— Знаешь, я думал, ты меня любишь.
— Я тебя любила. Но любовь умерла, когда ты попытался УКРАСТЬ мою квартиру.
— Я не крал! Я хотел помочь родителям!
— За мой счёт. Это и есть кража.
Святослав ушёл. Элеонора закрыла дверь, прислонилась к ней спиной. Было больно, но в то же время она испытывала облегчение. Словно сбросила тяжёлый груз.
***
Развод прошёл быстро. Святослав не стал претендовать на квартиру, понимая бесперспективность. Элеонора не требовала алименты или компенсации.
Через месяц после развода она встретила Максима в кафе.
— Как дела у Святослава? — спросил Максим, мешая сахар в кофе.
— Понятия не имею, — ответила Элеонора. — Мы не общаемся.
— А я знаю. Они втроем теснятся в однушке на Лесной. Дом всё-таки забрали за долги.
Элеонора молча кивнула. Новость её не удивила.
— Регина Павловна теперь работает продавцом в магазине косметики, — продолжил Максим. — А Святослав стал офисным планктоном. Денег совсем нет.
— Жаль их, конечно, — сказала Элеонора, и это было правдой.
— Святослав иногда спрашивает о тебе. Говорит, что был неправ.
— Слишком поздно.
Максим допил кофе, посмотрел на неё внимательно.
— А ты счастлива?
Элеонора улыбнулась.
— Знаешь, я наконец-то починила балкон. Поставила новое кресло, развела цветы. По утрам сижу там с книгой и думаю о том, как правильно поступила.
— Не жалеешь?
— Ни минуты. Квартира бабушки стала настоящим домом только после того, как из неё ушла ложь. Теперь здесь живу только я, и мне этого достаточно. Пока достаточно.
Элеонора встала, собрала сумочку.
— Мне пора. Вечером ремонтники приходят — меняю обои в спальне. На свои деньги, в своей квартире, как и должно быть.
Она шла домой лёгкой походкой, радуясь весеннему солнцу и собственной свободе.
Автор: Владимир Шорохов © Книги автора на ЛитРес